Выйдя на более или менее респектабельную улицу, я обратилась за помощью к прохожим, и уже третий человек указал нам дорогу к дому господина Доринга.
Если поспешность, с которой мы покидали улицу перед кабаком, изрядно напугала мою нанимательницу, дорога к дому нотариуса отняла у Аманды остатки храбрости. Она то и дело ловила мой взгляд и по-детски цеплялась за мою руку, которую я не стала отнимать, чтобы не лишать барышню дружеской поддержки.
Два громких удара дверным молотком, минута ожидания — и вот чинная горничная ввела нас в уютную комнату, обставленную обитыми плюшем диванами, креслами и низенькими столиками красного дерева. Горничная предложила нам присесть и выпить чаю — господин Доринг занят, но вскоре освободится.
Мы сели рядом на диван — я держала руки барышни в своих, — отказались от чая и приготовились ждать.
— Как ты думаешь, — тихо проговорила бледная до синевы барышня, — нам хватит денег заплатить этому господину за консультацию?
Об этом я не подумала. И не ждала от Аманды столь практического вопроса, пришлось напомнить себе, что бедная девушка как-то ведь дожила до встречи со мной, не может же она совсем ничего не соображать. Я только-только нашлась с ответом, как виски словно пронзила раскалённая спица, заставляя меня охнуть от неожиданности, а после в моей голове раздался ясно слышимый голос напарника:
"Скажи, что приличнее будет тебе сначала обратиться к нотариусу самой и пройди на второй этаж".
— Кати, дорогая, что с тобой?! — ахнула Аманда.
— Нет, нет, барышня, всё в порядке, — пролепетала я. — Голова закружилась, от духоты, думаю.
— Господи, Кати, да ты вся дрожишь!
— Разве? — искренне удивилась я и поспешила взять себя в руки. — Вам не следует волноваться, всё уже прошло.
— Но... — запротестовала было моя нанимательница, однако я решительным жестом попросила её помолчать.
— Так насчёт вашего вопроса, барышня. Я думаю, лучше всего будет, если я первая поднимусь к господину Дорингу и всё улажу.
— Но, Кати...
— Девушке вашего положения, барышня, неприлично входить в денежные расчёты. Предполагается, что есть близкие или друзья, которые возьмут на себя ведение ваших дел!
— Но, Кати! — снова попыталась возразить Аманда, но тут у меня в голове снова раздался голос напарника:
"Скорее!"
— Кати, тебе плохо?! — закричала, вскакивая, моя нанимательница. Кажется, я пошатнулась.
— Нет, барышня, прошу вас, не волнуйтесь. — Кажется, я начинаю понимать, почему вампира так нервировало моё поведение в подвале контрабандистов, когда его чувствительность ещё и обострилась из-за голода. Высокий голос моей нанимательницы болезненно бил по ушам, так же, как на улице резал глаза яркий солнечный свет. — Пожалуйста, успокойтесь, сядьте на диван и выпейте всё-таки чаю. Я скажу горничной, чтобы вам принесли.
Я как раз выходила на лестницу, когда голос напарника буквально загремел в моей голове:
"Ами! Сколько можно тебя ждать?! Живо наверх!"
Одно из двух: или я сошла с ума, и тогда мне предстоит неловкая сцена с непрошенным вторжением в кабинет занятого человека, либо напарник научился, во-первых, являться днём, во-вторых, передавать свой голос в мою бедную голову.
Если второе — хотелось бы знать, как ему это удалось? Хотя... что-то подобное происходило в подвале контрабандистов, где мы с ним познакомились. Я уже и забыла об этом — так давно вампир не использовал своего умения... С другой стороны, может, тогда-то я и сошла с ума, и всё происходящее — плод моей безумной фантазии? В самом деле, нет ничего более нелепого, чем путешествовать со спящим в сундуке вампиром через всю страну в поисках антиправительственного заговора. Так что, может, и первое.
Очень скоро мои сомнения в здравости собственного рассудка благополучно развеялись, когда на мой стук мужской голос предложил войти, и, повернув дверную ручку, я увидела в затемнённом кабинете незнакомого мужчину за столом и сидящего в кресле своего напарника. Что удивительно, встреченная мной по дороге в кабинет горничная не пошла меня представлять, на что я втайне надеялась, а, выслушав просьбу насчёт чая для барышни, кивнула и ушла куда-то вглубь дома. Мне показалось, слуги стараются не приближаться к этому кабинету... Нет, это уже совершенный вздор!
— Ам... — вскочил с кресла напарник, быстрым, незаметным для большинства людей движением покосился на сидящего за столом мужчину и поправился: — Кати, сколько можно!
— Это, я так понимаю, та барышня, о которой вы говорили? — поднялся на ноги мужчина. — Но почему одна? Где её подруга?
Неожиданно для самой себя я смутилась и опустила глаза.
— Очень приятно познакомиться с вами, сударь, — неловко пробормотала я.
— О! — хлопнул себя по лбу вампир. — Прошу прощения, я невежлив! Господин Доринг, позвольте вам представить — Катерина Гров, личная камеристка барышни Аманды Рофан и мой товарищ по службе. Кати, дорогая, рекомендую твоему вниманию господина Доринга, нотариуса и душеприказчика покойного господина Таспа, дядюшки твоей нанимательницы.
Господин Доринг — среднего роста немолодой грузный мужчина с кустистыми белыми бровями и гладко выбритым лицом — поморщился сделанному столь вызывающе представлению, но промолчал, только кивнул мне и предложил садиться. Напарник пододвинул мне кресло.
— Барышня Рофан придёт позже, — безапелляционно заявил он. — А пока обсудим то, что касается только нас троих.
Господин Доринг поднял брови, но против бесцеремонности вампира тоже не возразил.
— Говоря откровенно, я не очень понимаю, какое у вас ко мне дело, — заметил нотариус. — Как душеприказчик, я готов защищать интересы наследницы и помочь ей вступить во владение завещанным имуществом. Как законопослушный человек я, согласно ранней договорённости, поставил ваше бюро в известность относительно составленного мной завещания и теперь не вполне понимаю, какие у вас ещё могут быть интересы, связанные с этим делом? Доступ в дом Таспов вы уже получили, как я понимаю, — кивнул он на меня.
Нотариус не пытался скрыть своё отвращение честного человека, вынужденно замешанного в шпионаже, к нам — занимавшимся столь позорной работой.
Мне неожиданно захотелось встать и уйти, хлопнув дверью, напарник раздражённо рыкнул, но сумел сдержаться.
— Я не хотел бы раскрывать вам планы бюро безопасности, — холодно проговорил он. — Мы благодарны вам за своевременное оповещение нас относительно завещания, и теперь я надеюсь, вы не откажете...
Господин Доринг протестующе взмахнул рукой.
— Не стоит, юноша, давить на меня и угрожать своим начальством. Я не отказываюсь помочь, однако хотел бы точно знать, чему обязан визитом и почему, — тут он в упор взглянул на вампира, — вы явились ко мне среди ночи, требуя немедленного приёма?
Я невольно кивнула. Оказывается, напарник пытался добиться разговора с нотариусом ночью, но из-за упрямства человека был вынужден явиться днём — днём! Господи, да он же...
"Именно, — вкрадчиво проговорил в моём сознании вампир. Я вздрогнула, подняла взгляд на напарника, тот тяжело посмотрел мне в прямо глаза, а после принял равнодушный вид. — И это твоя вина, Ами, девочка ты моя непутёвая..."
— Я уже объяснял вам, — раздражённо напомнил вампир вслух. — Нам нужно ещё несколько дней спокойной работы, а скандал, который собирается затеять ваша подопечная, сорвёт нам всю операцию. Я не прошу её обманывать, но ведь вы бы могли уговорить девчонку подождать со своим наследством.
— Попрошу выбирать выражения, сударь! — резко ответил нотариус.
— О, проклятье! — разозлился вампир. — К чёрту выражения! Ваш ответ?..
Господин Доринг хмыкнул, обвёл нас с напарником взглядом... пауза сделалась томительной, когда он, наконец, произнёс, обращаясь ко мне:
— И вы, барышня, тоже этого хотите?
От неожиданности я растерялась.
— Простите?..
"Ами, ты идиотка!" — мысленно заорал вампир.
— Вы, барышня. Вы тоже нуждаетесь в нескольких днях спокойной работы?
Я вздохнула. Больше всего мне хотелось уйти, исчезнуть подальше от приехавших к Таспам "устриц" с их ненавистью к вампирам. Но... Существовало одно проклятое "но" — напарник ни за что не согласится уехать, не обыскав комнаты господина Шерена, поэтому нам не только нельзя уезжать, но и позволять Аманде отказывать жениху, ведь после этого уже он может попросту укатить, лишив нас возможности обыскать его вещи.
— Разумеется, я не хочу, чтобы... — Вампир коротко взглянул мне в глаза: "Ами!" Я смешалась и покраснела. — Прошу вас, сударь, уговорить барышню Рофан отложить вопрос о наследстве хотя бы на несколько дней.
Нотариус ещё некоторое дело изучал нас, потом коротко кивнул.
— Я согласен. Несколько дней не повредят моей клиентке, и я буду рад помочь.
Я с облегчением вздохнула.
— Могли бы и ночью принять решение, — проворчал напарник, вставая с кресла. Он подошёл ко мне и, не таясь, погладил мою шею. Руки вампира были холоднее льда. — Пойдём, Кати, не будем отнимать время господина Доринга.
— Прошу прощения, молодой человек, — привстал нотариус. — Вы оба уходите? Разве барышня не дождётся свою нанимательницу?
Руки вампира поспешно соскользнули с моей шеи на плечи, нервно сжались, вынуждая меня закусить губу.
— Дождётся, — раздражённо ответил вампир. — Нам нужно... Поговорить. Наедине. Вы можете предоставить комнату, в которой нам никто не помешает?
Я внезапно поняла, к чему клонит вампир, и невольно сжалась. Руки не-мёртвого на моих плечах то сжимались, то разжимались и мелко дрожали.
— Поговорить? — поднял брови нотариус.
— Да! — с вызовом ответил напарник. — И Кати была бы очень благодарна, если бы вы распорядились минут через пятнадцать принести ей в эту комнату горячего шоколада.
Я поспешно кивнула, подтверждая просьбу. Напарник уже не раз отпаивал меня шоколадом после своих "уроков" — говорил, это помогает, и я действительно быстро приходила в себя. Быстрее, чем после той, первой ночи...
— Вот как, — веско произнёс нотариус. Напарника уже колотило крупной дрожью, а господин Доринг молчал.
— Мы пойдём, — не выдержал вампир. — Приятно было познакомиться.
Я оглянулась назад и увидела, что лицо не-мёртвого посерело и заострилось, и он ещё больше, чем когда-либо, похож на покойника. Напарник хмыкнул, поморщился и рывком поднял меня из кресла.
— Подождите, молодой человек! — остановил нас нотариус. Вампир еле слышно застонал, крепко сжимая моё плечо. — До меня доходили некоторые слухи... Правда, я им не верил, но теперь...
— Что?! — заорал не-мёртвый, прижимая меня к себе, как будто кто-то хотел отнять. — Будете ли вы говорить, чёрт вас возьми?!
— Я правильно оцениваю ситуацию, юноша, что вы и есть тот не-умерший покойник, которого в готических романах называют вампиром? — с каким-то устраненным интересом проговорил нотариус. Я вздрогнула. Напарник кивнул и оскалился, обнажая длинные острые клыки. — И я правильно понимаю, вы стремитесь уединиться с этой барышней, чтобы... как бы это точнее сказать?.. — пообедать?
Напарник снова кивнул, всё крепче сжимая объятья; я уже начинала задыхаться от волнения и нехватки воздуха.
— Мне очень жаль, но я не могу позволить подобного неприличия в моём доме, — как мне показалось, ханжески вздохнул нотариус. Напарник разжал руки так резко, что я с трудом сохранила равновесие. — К тому же, оказавшись под этой крышей, девушка вправе рассчитывать на моё покровительство и защиту, так что, если хотите помощи, вам не следует...
— Но она моя!.. — возмутился вампир, осёкся и продолжил более спокойно: — При всём уважении к вам, сударь, наши с Кати отношения никого, кроме нас самих не касается. И, поскольку она горячо заинтересована в восстановлении моих сил, не думаю, что ей требуется защита от меня и помощь с вашей стороны.
Я поспешила поддержать напарника — как бы мне ни было противно и страшно, согласиться всё же лучше, чем позволить обезумевшему от голода вампиру напасть на кого-то другого или упасть замертво от истощения... Я почему-то была уверена: как бы напарник ни хотел есть, он не причинит мне серьёзного вреда — а остальное неважно. Господин Доринг удивлённо поднял брови и покачал головой.
— Нет, — решительно сказал он после непродолжительного молчания. — Я не могу этого допустить. Прошу вас, сударь, покинуть мой дом и никогда больше не приходить. Барышня, я всегда буду рад вашему визиту — одной или с подругой. Попросите её, пожалуйста, подойти.
Вампир оскалился и снова схватил меня за плечо. Я невольно зажмурилась, понимая, что он уже не может сдержаться и вот сейчас...
— Ладно! — неожиданно заявил не-мёртвый. — Приятно было познакомиться! Кати, зови девчонку, я выйду через чёрный ход.
И — мысленно:
"Скажи ей, что пока пойдёшь покупать шарфики и жди меня за углом. Скорее!"
Аманда кинулась ко мне, едва я оказалась на последней ступени лестницы. Вовремя мы закончили разговор, ничего не скажешь, ещё немного — и барышня застала бы вампира в кабинете нотариуса. Причём застала бы... не в лучший момент его жизни.
— Кати, дорогая, что случилось? Куда ты пропала? Скажи мне... всё?.. С тобой всё в порядке? Что сказал господин Доринг? Почему так долго?
— Всё хорошо, барышня, — отстранила я нанимательницу. — Господин Доринг был занят, всё это время я ждала, пока он освободится. Он просил позвать вас в кабинет, сказал, что детали может обсуждать только лично. Но я поняла, что ваше дело вполне может быть счастливо разрешено. Пойдёмте, я покажу, куда идти.
— А ты со мной не пойдёшь, Кати? — по-детски уцепилась за мою руку Аманда.
— Нет, барышня, господин Доринг сам вам всё объяснит. Идите, не бойтесь, это весьма почтенный человек и достойный всяческого доверия нотариус. Ну же, не бойтесь, всё будет хорошо...
Вот так, уговаривая барышню, как нянька робкого ребёнка, я едва ли не втолкнула её в кабинет нотариуса и поспешила прочь из дома на улицу. Зов напарника в моей голове прекратился, и мне не хотелось думать, замолчал ли он, опасаясь помешать мне разговаривать с нанимательницей, или вампир уже потерял сознание.
Мои опасения развеялись сразу же, как я оказалась на улице — напарник вновь дал о себе знать.
"Пройди по улице до дома с красной черепицей и сверни в проулок. Живо!"
Я повиновалась, торопясь скорее добраться до изнывающего от голода и усталости напарника, и вскоре действительно наткнулась на него. Вампир лежал на деревянной мостовой переулка — на спине, раскинув руки в стороны, словно хотел обнять небо. Безжалостно-синее небо с золотым диском солнца...
Я бросилась к нему, упала на колени возле его головы. Как приводят в чувство не-мёртвых? Я не знала. За всё время знакомства он ни разу не назвал мне своего имени... я не могла даже позвать его, окликнуть, хоть именем вернуть к жизни. Посеревшая от голода кожа резко обтягивала скулы, черты лица заострились ещё больше — а, может, это казалось под откровенным светом дневного светила. Вампир не дышал, широко открытые глаза бездумно смотрели перед собой. Я осторожно потрясла его за плечо, шлёпнула по щеке, дёрнула за руку.