С этими словами он убрал нож от моего горла и, взяв меня за подбородок, поцеловал прямо в губы. От неожиданности у меня перехватило дыхание, и всё время, пока длился поцелуй, сердце стучало так оглушительно, как будто целый полк дейстрийских барабанщиков (мне приходилось видеть их в детстве) играл утреннюю побудку. Наконец, я смогла найти в себе достаточно сил, чтобы упереться связанными руками в грудь авантюриста и оттолкнуть его от себя.
— Что вы себе позволяете? — еле выговорила я срывающимся голосом.
— Прошу прощения, — хладнокровно ответил Дрон Перте. — Но, боюсь, в ближайшем будущем — которым вы так интересовались, дорогая, — вас будут ожидать менее приятные ощущения.
— Так, значит, вы намерены пытать меня? — спокойно уточнила я, чувствуя, как холодею от страха. Да, ты в самом деле изменился, молодой хозяин Перте!
— Только если у нас не останется другого выхода! — твёрдо ответил авантюрист.
— Деньги? — коротко уточнила я.
— Боюсь, что нет, дорогая Ивона. Но к чему гадать? Скоро мы доедем, и вы всё узнаете.
— Вы негодяй, — отчеканила я, поднося руки к закрывающей глаза повязке. Дрон удержал меня.
— Ивона, я умоляю вас быть благоразумной.
— Вздор! — отрезала я, отталкивая авантюриста и срывая повязку с глаз. Увы, всё, что я могла разглядеть, так это полумрак, царивший в карете: окошки были занавешены плотными чёрными шторками. В следующее мгновение я толкнула дверцу, полагая, что разрезать стягивающую запястья верёвку можно и на свободе, а бежать она всё равно не помешает. Карету озарил солнечный свет, заставивший нас обоих зажмуриться.
— Куда, дура! Разобьёшься! — вскрикнул Дрон, но те секунды, которые нужны были ему, чтобы удержать меня, он потерял, закрывая глаза от света. — Останови карету, Мак, останови немедленно!
Безо всякого сомнения, я бы выпала из кареты и жестоко бы ударилась о землю, если бы холодные руки не легли бы мне на плечи, заталкивая внутрь. Почти одновременно с этим Дрон схватил меня за запястья, притягивая к себе.
— Мерзавец! — от души воскликнула я, имея в виду отнюдь не своего похитителя. — Подлец, подонок!
— Я спас вас, — возмущённо отозвался Дрон Перте, приняв мои слова на свой счёт. — Ивона, вы вовсе лишились ума, собираясь выпрыгивать из кареты на такой скорости? Проклятье, вы могли покалечиться!
— Вы предлагаете дожидаться, пока меня покалечат ваши люди? — отозвалась я, чувствуя мучительную дурноту от ожидающей меня перспективы — и от той, от которой я избавилась стараниями своего напарника.
— Вам ничего не угрожает! — вновь возмутился Дрон Перте, но на сей раз как-то неискренне. Я не ответила: под наплывом чувств меня покинуло самообладание, и я самым позорным образом разрыдалась.
— Ну, что же вы? — ласково произнёс сын синдика, прижимая меня к себе и гладя по волосам... потом по шее, плечам и спине, заставляя затихнуть в его объятиях. — Маленькая моя, ну, не плачьте. Всё хорошо, Ивона, я с вами. Всё хорошо...
Нежный шёпот становился всё более интимным, и губы Дрона уже скользили по моей щеке, когда я, неловко заслонившись связанными руками, холодно сказала:
— Господин Перте, до меня дошли слухи о вашей помолвке.
— Это имеет для вас значение? — как-то даже удивился сын синдика.
— И вы собираетесь жениться девушке, которая искренне верит в нашу с ней дружбу, — продолжила я.
— Да, но что это меняет? — всё тем же мнимо удивлённым тоном отозвался авантюрист, прижимая меня к себе так, чтобы я не могла пошевелить даже пальцем.
— Дрон, честное слово, я требую, чтобы вы немедленно избавили меня от своего общества!
— Вот видите, вы уже называете меня по имени, — отозвался авантюрист, не снисходя до объяснений, насколько нелепо моё требования. — Ивона, дорогая, жизнь так коротка, а вы ещё так молоды. Почему бы вам не доставить себе законное удовольствие — вместе со мной? Кому вы причините этим вред?
— Пустите меня! — простонала я, изнемогая от тщетных попыток вырваться. Ну, почему, бога ради, почему авантюрист напал на меня именно тогда, когда у меня нет при себе ни стилета, ни яда ни даже отмычек! Хотя, конечно, отмычки мне бы пригодились меньше всего.
— Ни за что, — засмеялся авантюрист. — Я бы вёл себя совершенно иначе, если бы внушал вам отвращение, но мы-то с вами знаем, насколько вас тянет ко мне.
— Дрон, будьте же благоразумны! Нас могут услышать!
— Хотите, мы остановим карету, и я отпущу кучера? — оживился авантюрист, целуя моё плечо.
— О, Господи, прекратите! — взмолилась я, чувствуя, что теряю силы.
"Не соглашайся, — прозвучало у меня в голове, и я мысленно разразилась проклятиями. — Ами, девочка моя, прости, но всё развивается точно по плану".
"И тебя устраивает то, что Дрон Перте обнимает меня у тебя на глазах?!" — мысленно взвыла я.
"Это неизбежное зло, моя дорогая, но постарайся избежать остановки".
"Ненавижу!" — выдохнула я, но напарник больше не отвечал. Дрон Перте, когда я обратила на него внимание, был явно встревожен, и хлопал меня по щекам. По всей видимости, я потеряла сознания, потому что авантюрист уговаривал меня очнуться и сокрушался относительно своей грубости и неосторожности.
— Сударь?.. — с трудом выговорила я, понимая, что накатившая под влиянием вампирских чар слабость даёт мне определённые преимущества.
— Вам лучше? — облегчённо выдохнул сын синдика, устраивая меня поудобнее. — Ивона, простите меня! Я осёл, болван, глупец! Посадить вас в душную карету, заставить волноваться, да ещё сдавить так, что вы не могли дышать!.. Ну, скажите мне, что вы меня прощаете!
— Если не считать, что вы похитили меня из моего собственного сада, угрожали ножом, связали руки и теперь везёте на пытку — о, сударь, у меня нет к вам ни малейших претензий! — слабо улыбнулась я. — В самом деле, какие могут быть счёты между старыми друзьями?
— Вас никто не будет пытать, — серьёзно возразил сын синдика. — Клянусь честью, пока вы со мной — вы в полной безопасности. Я всего лишь собираюсь доставить вас в уютное место, вдали от людей, и там дождаться появления вашего приятеля.
— Так я и предполагала! — воскликнула я, гадая, что бы сказал Дрон Перте, если бы знал, что вожделенный вампир сидит на крыше его кареты. — Разумеется, не может быть иной причины, по которой вы бы добивались встречи со мной, кроме как намерение через меня выйти на моего напарника!
— Таковы мужчины, — сочувственно произнёс авантюрист. — Мы вечно отвлекаемся на свои игрушки, забывая самое главное.
— Под самым главным, я полагаю, вы разумеете своё бесстыдство? — уточнила я, и Дрон Перте весело рассмеялся.
— Когда мы решим свои маленькие проблемы, дорогая Ивона, я уделю вам столько времени, сколько вы захотите, и заставлю изменить своё мнение относительно "бесстыдства". Дайте только срок!
"Мерзавец!" — так явственно прошипел на крыше вампир, что я удивилась, как его никто не услышал. Отвечать на этот возглас я сочла несвоевременным.
— Вашу руку, Ивона! — потребовал Дрон Перте, выходя из кареты и открывая передо мной дверцу.
— Тогда уже говорите "руки", — сударь, — ворчливо ответила я, опираясь на протянутую ладонь авантюриста. Сейчас, когда путешествие подошло к концу, я начала понимать, что лежать в объятиях сына синдика было не так уж плохо, особенно если бы карета остановилась, и мы бы не поехали туда, где Дрон намеривается шантажировать вампира с моей помощью. Что касается верности, то существо, толкнувшее меня обратно в плен ради своих махинаций, не заслуживает подобного обращения.
"Ты ко мне несправедлива, — расстроенно отозвался напарник. — Немного терпения, и я всё тебе объясню. А сейчас заставь его отвернуться".
— Куда вы меня ведёте? — спросила я, хотя ответ был очевиден: мы подъехали к одноэтажному дому, больше всего напоминающему сарай из-за своей запущенности, и теперь сын синдика вёл меня по дорожке к двери, вежливо придерживая под локоть.
— К вашим старым знакомым, — улыбнулся Дрон. — Правда, я не уверен, что вас обрадует встреча.
— Более чем убеждена, что не обрадует, — заверила я и принялась озираться. — Послушайте, сударь, моя вопрос покажется вам нелепым, особенно в подобной ситуации, но не будете ли вы так добры, не скажете ли вы мне, что за птица сидит на том дереве с раздвоенной верхушкой? Я никогда прежде не видела подобных созданий.
— Где птица? — удивился Дрон Перте и покорно посмотрел туда же, куда и я. В этот момент моей руки коснулись ледяные пальцы, больно дёрнули, снимая одно кольцо и надевая взамен другое. Я удовлетворённо кивнула. — Так это же дрозд! Неужели вы не узнали?
— Дрозд? — искренне удивилась я. — Право же, никогда бы не подумала! У нас в Дейстрии дрозды совершенно другие.
— И всё же это дрозд, — серьёзно ответил сын синдика, ни на мгновение не сомневающийся в уместности подобной темы.
— Даже птицы в Острихе склонны украшать себя больше необходимости, — пробормотала я, поскольку увиденная мной птица была ярче, нежели дрозды нашей родины. Вероятно, обиженный моим нелестным мнением, предмет обсуждения улетел, а сын синдика, спохватившись, подтолкнул меня к дому.
"Умница".
В доме меня в самом деле ожидала встреча со старыми знакомыми, хотя, как Дрон и предсказывал, я легко могла бы обойтись и без неё. Тот мнимый "муж" несчастной проститутки, который похитил меня, казалось, сто лет назад в столице Дейстрии, и его начальник, высокий полный мужчина с брезгливым голосом. Он так и не сбрил свои бакенбарды, а его подчинённому ещё больше, чем прежде, необходима была женская забота: выглядел "муж" ещё более жалко, чем в Дейстрии.
— Товаль, я полагаю? — холодно повернулась я к главному. — Не могу сказать, что меня радует наше знакомство.
В ответ мерзавец разразился ругательствами.
— Вы нарушаете наш уговор, — обратился он к Дрону. — Почему эта девка не связана, почему вы не заткнули ей рот?!
— Выбирайте выражения, когда говорите о женщинах, друг мой, — невозмутимо проговорил Дрон и подвёл меня к стоящему перед низеньким столиком креслу. Всей мебели в тесной комнатке, кроме кресла и столика, было ещё два кривых табурета и добротный старый буфет, идущий через всю стену. На столике стояла бутылка с вином и три стакана, из которых всего один был чистым.
Невозможно привести дословно ответ Товаля, однако смысл его сводился к тому, чем, по его мнению, мы занимались с Дроном Перте по дороге сюда, и как это повлияло на его умственные способности. От стыда я закрыла лицо руками, хотя, право слово, мне было не в чём себя упрекнуть.
— Полегче, друг мой, — обманчиво кротким голосом попросил авантюрист. — Вам не стоит ни ссориться со мной, ни обижать эту прекрасную девушку. Поверьте, есть и более простые способы расстаться с жизнью.
— Это не прекрасная девушка, вы, болван! Мы заперли её наедине с вампиром, прикованную цепью к стене, а она открыла все замки и смылась вместе с нашей добычей! А вы хотите, чтобы мы гладили её по головке и умилялись?!
— Я хочу, чтобы вы вежливо обращались с дамой, — твёрдо ответил сын синдика. — А если желаете обидеть её, подумайте о моей шпаге.
— А ты подумай о моём пистолете, щенок! — прорычал вконец разъярённый Товаль и наставил на сына синдика оружие.
— Вздор! — спокойно и бесстрашно ответил авантюрист. — Дешёвая игра — пытаться угрожать человеку незаряженным оружием.
— Блеф! — крикнул Товаль, но Дрон Перте улыбался, и негодяй, не удержавшись, опустил руку, чтобы взглянуть на пистолет. В тот же миг Дрон, выхватив шпагу, метнулся в сторону, уходя с линии прицела, подскочил к Товалю и ударил его по руке, заставляя выронить оружие. Пистолет упал на пол и выстрелил; пуля просвистела у самых моих ног. Сын синдика, всё так же спокойно улыбаясь, приставил к груди Товаля шпагу и произнёс всего два слова:
— Легковерный дурак!
После чего обыскал негодяя свободной рукой и отбросил в сторону ещё один пистолет и нож, спрятанный за пазухой. Коротко взглянул на "мужа", и тот, расстегнув камзол и вывернув карманы, покачал головой.
— Так-то лучше, милостивые хозяева, — любезно произнёс Дрон Перте, отходя в сторону, вкладывая шпагу в ножны и оборачиваясь ко мне. Я сидела в кресле, поджав ноги и схватившись за голову, насколько это позволяли связанные руки. Размолвка между негодяями, внезапность угрозы и быстрота расправы привели меня в совершеннейший ужас, и от страха я едва могла пошевелиться. Нет, право слово, я совершенно не гожусь для подобных приключений!
— Вот видите, — ласково улыбнулся мне сын синдика. — Ивона совершенно не опасна, она мила и кротка, как и подобает женщине её положения.
— Её положение! — вступил в разговор "муж", не скрывая своего презрения. — Она всего-навсего прислужница в шляпной лавке, вот кто она такая!
— Она была прислужницей в шляпной лавке, — мягко проговорил Дрон, но глаза его опасно сверкнули. — Жизнь сделала — с вашей помощью, милостивые хозяева! — из неё нечто совершенно иное, и было бы глупо полагать...
— Прекратите разглагольствовать! — раздражённо перебил авантюриста Товаль. — Хотите, мы будем вежливы с этой девкой, воля ваша. Вы лучше скажите, что собираетесь делать дальше?
— Ждать темноты, — твёрдо ответил сын синдика и иронично добавил: — Наслаждаясь вашим наиприятнейшим обществом, как и обществом этой милой барышни.
— Разве она не должна сидеть на цепи в подвале? — неприятным голосом осведомился "муж", и я поёжилась от страха.
— До темноты ещё очень много времени, милостивые хозяева, и я не вижу смысла мучить Ивону больше, нежели это необходимо.
— Премного вам благодарна, сударь, — по-дейстрийски заявила я, меряя Дрона Перте хмурым взглядом.
Товаль брезгливо на меня покосился, явно задетый тем, что женщина в моём положении ещё и разговаривает, однако вслух возмущаться не стал.
— Спасибо, моя дорогая, — отвесил мне шутливый поклон сын синдика. — Итак, друзья мои, коль скоро мы пришли к согласию, почему бы нам не отметить зарождающуюся дружбу?
"Муж" оживился и с вожделением уставился на наполовину пустую бутылку.
— Какой смысл заниматься делами, если перед этим напиваться? — недовольно проворчал Товаль.
— Вы полагаете, такой бутылки на четверых будет достаточно, чтобы напиться? — удивился сын синдика.
— А вы собираетесь поить свою девку нашим вином?! — шокировано отозвался Товаль.
— Полегче, друг мой, — нахмурился Дрон. — Почему бы мне не угостить Ивону, коль скоро вы отказываетесь составить мне компанию?
— Благодарю вас, но я... — начала было я, однако на меня никто не обратил внимания.
"Тш-ш-ш! Тихо, милая моя, не спорь, когда не спрашивают!" — потребовал напарник.
— У нас всё равно нет четвёртого стакана, — проворчал Товаль, шагнув поближе к столику.
— Прекрасно! — засмеялся сын синдика. — Я разолью вино по стаканам, и один из нас будет пить из бутылки, согласны? Ивона, ты ведь не откажешься выпить со мной за успех нашего общего дела?
— Общим делом вы называете гнусный шантаж, к которому собираетесь прибегнуть? — уточнила я, стараясь, чтобы ничего в моём лице или позе не выдало охватившего меня волнения.
