— Противно! — всхлипнула я, и вампир погладил меня по голове, совершенно растрепав при том причёску. — Ты бы видел... Он смотрел... и трогал! За руку! А говорил!..
— Тш-ш-ш! Всё хорошо, всё закончилось, я не дам тебя в обиду. Тише, тише, Ами, родная. Всё хорошо. Я здесь, я рядом, я никуда не делся. Ты со мной. Тише-тише-т-ш-ш... Всё хорошо.
Всхлипнув в последний раз, я судорожно прижалась к груди напарника и замерла, позволяя гладить себя по голове и спине, растрёпывать волосы до того состояния, когда их почти что невозможно расчесать, словом, делать со мной всё то, что напарник предполагал утешением.
— Всё хорошо? — отстранил меня вампир несколькими минутами спустя. Я кивнула и вытерла слёзы. Когда не-мёртвый объяснял мне, что от меня потребуется, приключение казалось мне скорее забавным, чем отвратительным. Не думаю, что так легко бы согласилась, умей я заранее предвидеть, насколько гадкими окажутся ухаживания не по летам пылкого "ревнителя"! — Умница, Ами! Ты знаешь, где его кабинет и спальня?
Получив ответ, вампир исчез, как растворился в воздухе, оставив меня наедине с уснувшим ревнителем серебра. Не прошло и пяти минут — я следила по большим напольным часам в углу гостиной — как напарник вернулся, причём в далеко не радужном настроении.
— Что стряслось? — тревожно спросила я.
— Ничего не стряслось, хорошая моя девочка, — раздражённо ответил вампир. — Ровным счётом ничего, да только ни в кабинете, ни в спальне этого мерзавца нет ни клочка бумаги, который мог бы нас как-то заинтересовать.
— Быть может, он оставил их на службе? — нерешительно спросила я.
— Неужели ты думаешь, что я заставил бы тебя терпеть общество подобного негодяя, если бы нашёл то, что нам нужно, в его рабочем кабинете?! — огрызнулся вампир. — Проклятье, Ами, я готов убить его за то, что он к тебе приставал, а за то, что у него нет никаких документов, мечтаю изрезать подлеца на кусочки! Чёрт возьми, хоть нос бы ему расквасить, потом притворимся, будто упал неудачно!
— Не смей! — вскрикнула я, красочно представляя, что будет, если наутро слуги обнаружат своего хозяина с расквашенным носом.
— А ты не кричи, глупышка, — резко ответил не-мёртвый. — Не дурнее тебя пока ещё. Лучше думай — если ни здесь, ни на службе нет ни клочка бумаги, то где он прячет все донесения?
— В комнатах для гостей? — предположила я.
— Вздор! — отрезал вампир и снова пропал.
Теперь прошли все двадцать минут, прежде чем напарник вернулся — очень злой и отряхивающийся от пыли.
— Я осмотрел все комнаты в этом чёртовом доме, — заявил он в ответ на мой вопросительный взгляд, — включая комнаты для слуг и хозяйственные помещения. Тут нет ничего. Вообще!
— Может, они спрятаны в тайнике? — предположила я.
— Ты меня плохо слышишь, Ами? — холодно отвечал вампир. — Я осмотрел всё. Простучал все стены в комнатах. Где было серебро или рябина, там простучал тростью. Нет! Тут нет ничего!
У напарника и правда была с собой трость, специально предназначенная для таких случаев: при желании её можно было удлинять, как подзорную трубу и дотягиваться дотуда, куда мешает подойти отпугивающие действие рябины. В сложенном виде трость представляла собой ножны для шпаги — удобная возможность носить с собой два насущно необходимых предмета.
— Может быть, тайник где-нибудь в коридоре? — предположила я. — Или на лестнице?
— Вздор! Подумай сама, Ами, какой толщины должны быть стены, чтобы содержать в себе весь архив этого негодяя? Ведь он ведёт множество дел, и, несомненно... — не договорив, напарник умолк.
— Беренгарий! — позвала я, когда пауза уж слишком затянулась, а вампир принялся оглядываться по сторонам с каким-то едва ли не нездоровым блеском в глазах.
— Что, моя девочка? — растерянно отозвался не-мёртвый и тут же спросил: — Ты не знаешь, есть ли в доме верёвка?
— Зачем тебе верёвка?! — испугалась я, но вампир, не желая пояснять свою мысль, поцеловал меня в щеку — так быстро, что ласка была скорее болезненной, чем приятной — и снова исчез.
Вернулся напарник очень скоро — торжествующий, с мотком взятой неизвестно где верёвки в руках.
— Ты чего? — ещё больше испугалась я.
— Глупенькая ты, Ами, — нежно произнёс вампир. — Сейчас мы с тобой найдём решение.
Обняв меня за талию, он велел мне закрыть глаза и, когда я их открыла, мы стояли в самой дальней комнате второго этажа, окна которой выходили на улицу.
— Отсюда и начнём! — бодро сообщил вампир. — Встань с концом верёвки у самого окна и держи.
С безумцами спорить — себе дороже, и я поспешила выполнить приказ напарника. Вампир, убедившись, что я держу свой конец прижатым к стене, подскочил к двери, отмерил толщину стены и побежал дальше так быстро, что человеческий глаз не мог бы уследить за его движениями. Вскоре он вернулся обратно и, ничего не объясняя, перенёсся со мной на первый этаж, а после на третий.
Мы померили дом вдоль и поперёк (я начала понимать смысл манипуляций вампира с верёвкой), пока, наконец, работа не была закончена. Напарник достал лист бумаги и с той педантичностью, которая приходит лишь после смерти, начертил план дома хозяина Дарьена. На плане не-мёртвый аккуратно отметил длину и ширину каждой комнаты, каждого коридора и добавил к ним толщину стен (вполне обыкновенную для острийских домов).
— Ну, Ами, совсем выжил из ума твой напарник? — торжествующе закричал вампир, указывая на нарисованный им план. Возразить было нечего: второй этаж был явно уже первого и третьего, а кабинет к тому же ещё и короче, хотя соседняя с ним комната вполне соответствовала предполагаемой длине.
— Похоже на потайной ход за стеной и второй кабинет за официальным кабинетом, — проговорила я, заметив, что недостающими на плане являются примерно полрода — как в длину, так и в ширину. Ну, может быть, в длину не хватало немного больше, чем полрода, таким образом, тайный кабинет был пошире, чем коридор.
— Довольно тесная комнатушка получается, — отметил вампир. — С другой стороны, если она тянется на всю длину кабинета, то в ней не меньше полутора родов, а это не так уж плохо.
— Но зачем этот потайной ход, почему нельзя сделать дверь в самом кабинете? — удивилась я. — Насколько это было бы проще!
— Проще сделать — проще найти, — рассудил вампир. — Очевидно, что тайник будут искать именно здесь.
— Но как нам найти дверь? — всё ещё недоумевала я.
— Очень просто, — показал клыки мой напарник. — Кажется, ты сама говорила насчёт лестницы...
— Но ведь не обязательно вход будет именно там! — запротестовала я.
— Не обязательно, — согласился напарник. — Но надо же с чего-то начать.
Лестница, по которой поднимались слуги с горячей водой или углём для господ, находилась на противоположном от кабинета конце дома. Долго искать не пришлось — рядом с ней мы увидели не слишком тщательно замаскированную дверь в кладовку, которая, открывшись, явила нам батареи пустых бутылок и старых коробок неизвестного назначения. Всё это богатство было чудовищно пыльным, и я едва не расчихалась, едва заглянув внутрь.
Напарник закрыл мне лицо рукой и оттащил в сторону.
— Не хватало ещё поднять всю эту пыль, чтобы потом могли обнаружить наше присутствие, — проворчал он.
— Какое присутствие? — поразилась я, но тут же поняла, о чём говорил вампир. — Только не говори, что это и есть вход!
— Я лучше промолчу, — улыбнулся напарник и шагнул к кладовке. — Жди меня здесь.
Недолго провозившись, вампир нажал на какой-то рычаг и скользнул в темноту. Через минуту он вернулся, весь в пыли и снова исчез, чтобы вскоре появиться на том же месте, но уже сжимая в руках подсвечник со свечой.
— Главная ошибка наших коллег, — важно проговорил напарник, — состоит в том, что они для своих целей пользуются подручными материалами, заставляя тем самым хозяев потом гадать, куда делись свечи, верёвки или инструменты. Вторую главную ошибку мы ещё можем совершить, забыв здесь принесённое с собой.
— Надеюсь, ты этого не сделаешь, — проворчала я. Вампир чиркнул о подмётку своего башмака спичкой, зажёг свечу и передал её мне.
— Тут уже ходили, Ами, поэтому очень важно ступать осторожно и след в след, — заявил напарник. — Поэтому закрой глаза и расслабься.
Когда мне было позволено закрыть глаза, коридор был позади и, осветив его свечой, я заметила одинокую цепочку следов, ничуть не потревоженную моим осторожным напарником. Мы стояли в тесной комнатушке, и впрямь составляющей примерно половину на полтора рода, и, кроме стола и стула в ней были полки, заставленные коробками. Вампир немедленно заглянул в ближайшую и просиял.
— Все архивы этого мерзавца! Судьба не могла быть к нам более благосклонна!
Последующие часы больше всего напоминали сон, скучный и тягостный, какие иногда приходят после томившей всю ночь бессонницы. Напарник доставал бумаги из коробок, бегло осматривал их, принюхивался и либо убирал на место, либо передавал мне, чтобы я подержала документ над свечой и проявила записанный симпатическими чернилами текст. Эту работу невозможно было ускорить за счёт присущей вампирам быстроты: держать над огнём нужно достаточно долго, пока тепло не подействует, и не проявится надпись. Именно поэтому я была принуждена бороться с приступами чиханья в потайном кабинете ревнителя серебра, а не сторожить в гостиной, не вернётся ли какой-нибудь слуга раньше времени.
Другой пользы от меня не было: я не способна была за считанные мгновения прочесть длиннющий донос, сравнить его с содержанием другого, противоположного по смыслу, и сделать некий важный вывод, как неспособна была и разобрать шифрованное послание, как это делал мой напарник, причём пару раз ему пришлось подбирать ключ буквально тут же, на месте, поскольку в послании был использован неизвестный ему шифр.
— Насчёт доносов, — рассеянно ответил моим мыслям вампир, — ты неправа, такая работа тебе вполне по силам, только ты не даёшь себе труда вдумываться в прочитанное. А что до шифров — не завидуй, это вовсе за пределами человеческих возможностей. Вернее, я ускоряю работу, на которую хороший шифровальщик потратил бы от нескольких часов до нескольких суток. Точно так же, как двигаюсь быстрее человека, это в природе не-мёртвых.
— Я ни в коей мере не собиралась завидовать! — слегка обиделась я, передавая напарнику очередную записку с проявившимся на ней текстом. Тупая, монотонная и для меня лишённая смысла работа утомляла и лишала сил, тем более, что в кабинете не было окон, только небольшие вентиляционные отверстия, и нам не хватало воздуха.
— Не нам, а мне, — поправил не-мёртвый. — То есть тебе, моя дорогая. Я, как ты знаешь, в воздухе не нуждаюсь.
— Да уж знаю! — несколько раздражённо отозвалась я. Странно, как я раньше не заметила, что в "официальном" кабинете господина Дарьена нет окон? А вот снаружи совершенно не видно дырочек, проделанных, дабы хозяин не задыхался в своём тайном кабинете.
— Они хорошо замаскированы, — отозвался напарник. — И, между прочем, Ами, ты зря жалуешься на усталость, я почти что закончил.
— Удачно хотя бы? — уныло спросила я, как никогда остро чувствуя свою никчёмность и неловкость по сравнению с напарником.
— Более чем, дорогая. И не куксись, тебе не идёт.
Мы провозились с бумагами до самого утра, но слуги не торопились возвращаться домой, справедливо полагая, что хозяин прекрасно проводит время без их помощи.
— Не сказал бы, что они вовсе неправы, — усмехнулся вампир, когда мы вышли из потайного хода и вернулись ждать возвращения слуг в гостиную, где на ковре храпел почтенный хозяин Дарьен. — Не косись, эта скотина не проснётся ещё несколько часов, да и после того, как откроет глаза, будет не в том настроении, чтобы приставать к кому бы то ни было. Но всё-таки жаль, что ему нельзя расквасить нос! Право же, он этого заслуживает.
— Но ведь это мы его спровоцировали, — возразила я. Напарник снисходительно улыбнулся.
— Не сказал бы, хорошая моя, чтобы это его оправдывало. Другие девушки, кажется, не собирались выуживать из него ценные сведения, но всё же не избежали уготованной им участи.
— С каких пор тебя заботит участь совращённых девиц? — фыркнула я. — Особенно в Острихе.
— Единственное, почему мерзавец заслуживает снисхождения, — не слушая, продолжал вампир, — это тот факт, что мы всё-таки сумели найти всё необходимое. Но такая мысль вряд ли его утешит.
— Особенно если он обнаружит следы нашего пребывания в своём тайнике, — заметила я. Беренгарий слегка обиделся.
— Ами, хорошая моя, ты плохо себе представляешь, что значит быть вампиром, — поучающе заметил он и увлёк меня на диван. — Положить бумаги не на то же место, с которого я их взял, я мог бы только нарочно, и то, мне пришлось бы долго думать, в какую сторону "ошибиться": вправо или влево, а, может, сдвинуть стопку вперёд или назад.
— Глупости, — неуверенно пробормотала я. Напарник рассмеялся и потрепал меня по голове.
— Вовсе нет, моя дорогая. Абсолютная точность — проклятие не-мёртвых. Переродившись, мы быстро замечаем, что нам больше не нужно прилагать усилий, чтобы выглядеть безупречно, двигаться всегда точно, всегда попадая в такт, если звучит музыка. Делать шаги всегда одного размера, ставя ноги на одной линии, никогда не ошибаться, даже если насвистываешь мелодию, а при жизни у тебя не было слуха. Ты знаешь, Ами, что вампиры всегда попадают в цель, когда стреляют из пистолета? Положи монету на стол, я закрою глаза и всё-таки, протянув руку, возьму её, не промахнувшись ни на линию.
— Хвастун! — хмыкнула я. — Откуда у меня монета, разве ты не знаешь, что благородные барышни не носят с собой денег?
— Абсурдная привычка! — заявил не-мёртвый. — Но это не имеет значения. Полагаю, основную мысль ты уже уловила.
— Уловила, — подтвердила я. — Хочешь сказать, тебе не надо было следить, чтобы убрать все бумаги точно так же, как они лежали до нашего прихода?
— Там даже пыль лежит точно так же, как до нашего прихода, — довольно-таки уныло произнёс напарник. — И во всём доме ничего не изменилось. Быть может, стоит устроить какой-нибудь беспорядок, ведь ты в панике металась всю ночь по дому, но я, признаться, не представляю, как он должен выглядеть. Будем считать, что ты тихо проплакала от страха в углу.
— Ты растрепал мне волосы, — напомнила я.
— Мне так больше нравится, — улыбнулся напарник. — Когда у тебя всклочены волосы, ты меньше похожа на ту маленькую ханжу, которую так любишь изображать.
— Но...
— И, подумай сама, Ами, — вкрадчиво продолжит вампир, — должны же были ухаживания хозяина Дарьена оставить хоть какой-то след на твоей внешности!
— Когда он проснётся, он вспомнит, что не успел прикоснуться ко мне и пальцем, — буркнула я, несколько оскорблённая намёком.
— Во-первых, как раз успел, — бесстрастно парировал вампир. — А во-вторых, когда он проснётся, он будет плохо помнить моменты, предшествующие потере сознания. Не переживай, Ами, всё будет хорошо.
С этими словами вампир прижал меня к себе и прикоснулся губами к шее. Я замерла, всё ещё не привыкшая к тому, что напарник может и приласкать, и укусить, в зависимости от настроения, и что выбор вампир делает в самое последнее мгновение.
