Тень. Своя судьба

Я отшатнулась от кавалера, не столько шокированная словами, которые не сразу дошли до моего сознания, сколько испуганная внезапной переменой в его облике — словно маска сползла, обнажив доселе скрытое. И уже потом раскрылся смысл сказанного, довершив болезненный удар. Я развернулась и выбежала из гостиной.

У себя в комнате переоделась из платья в привычные брюки с рубашкой и с ногами забралась в кресло. Боль и недоумение постепенно отступали. На смену им пришла горечь (размечталась, глупая Тень, о собственной судьбе!), а за ней — некое мрачное удовлетворение: хорошо все-таки, что Бьярта уже сегодня вывезет Наура из имения и сотрет ему память. И он не будет ничего знать, о намечтанном мною счастье, забудет навсегда о серой Тени, целый кусок его жизни длиной в полгода перестанет существовать, а в голове поселится ложь. Так ему и надо: будет там на одну ложь больше. А разве не ложью были его улыбки и похвалы, которыми он одаривал меня на уроках?

Как выяснилось, для Бьярты не стали тайной ни мои чувства, ни моя последняя беседа с учителем. А может, чародейка считала это из его настоящей памяти, прежде чем подменить ее ложной.

— Пусть это послужит тебе уроком, — только и сказала она, — не питай надежд, ничем не подкрепленных, и не верь чужим словам и улыбкам — люди не всегда говорят правду и зачастую вынуждены скрывать свои настоящие чувства. И — прими предназначенное, не давай иллюзиям задурить себе голову. Только пройдя весь путь до очередной развилки, ты получишь возможность выбирать.

Эти слова я тоже положила в свою копилочку — на будущее. Когда-нибудь я пойму, что имела в виду моя наставница.

А по кавалеру я страдала недолго. Оказывается, за годы жизни в доме чародейки я здорово наловчилась прятать от себя самой ненужные эмоции — сначала страх, а теперь — первые влюбленность и разочарование.

Между тем, срок моего пребывания в доме чародейки подходил к концу, и никакие занятия не могли отвлечь меня от мыслей об этом. Что ждет меня за воротами? Жизнь или скорая смерть? И если жизнь, то какая? И какая она — принцесса Нэлисса? Хрупкое, изнеженное создание, которое берегут от опасностей и переживаний? Вдруг она окажется милой и доброй, и — кто знает! — мы сможем подружиться? А может, Нэлисса — избалованная стерва, и я буду с тоской вспоминать о том, как жила здесь? Нет-нет, не стоит об этом думать, даже предполагать.

Бесплодные размышления, все равно решение уже принято, сворачивать некуда. К тому же, к страху примешивался интерес и даже азарт: дворец открывал новые возможности для знакомства с миром. Кроме того, в вечерних беседах, которые уже вошли в традицию, Бьярта учила меня захватывающе-странным вещам: о том, как и кого стоит подслушивать во дворце, чтобы быть в курсе важных для меня событий, как из услышанного вычленять главное, а из крупиц составлять цельную картину. И еще — как использовать информацию себе на пользу и заставлять людей делать именно то, что нужно мне. И так получилось, что я окончательно перестала трепетать перед будущим — я начала его предвкушать.

В ночь накануне отъезда я почти не спала, вертелась в постели и лишь под утро смогла забыться тяжелым сном.

Тьма — моя постоянная ночная подруга — в этот раз была особенно густа, она обволакивала меня жирным черным туманом и словно чего-то ждала. Я тоже невольно заразилась этим ожиданием и в какой-то момент прониклась убежденностью, что она вот-вот выпустит меня из своих объятий. Так и случилось: тьма расступилась, и я очутилась в странно знакомом месте. И это была другая я — забытая, не существующая более — из тех видений, которые давно перестали меня посещать.

И вновь улыбалась мне голубоглазая женщина, а мужчина... в этот раз я толком не видела его, зато ощущала приятный запах и тепло, исходившие от его тела — он держал меня на руках.

— А смотри, смотри, кто там у нас, — голос мужчины вибрацией отозвался под моей ладонью.

Он размашистым шагом пересек комнату и остановился перед большим зеркалом. Я повернула голову — вот он, мой отец. Но ребенка у него на руках разглядеть никак не получалось, мой взгляд то словно бы соскальзывал с зеркальной поверхности, то проходил насквозь, и я видела стену, расположенную за спиной у отца.

Там жарко пылало пламя в камине, на полке стояли два витых подсвечника, а выше висел искусно вырезанный из дерева родовой знак. Я-сегодняшняя или я, которая тоже жила в той маленькой девочке, вглядывалась в него, силясь запомнить, запечатлеть в сознании изображение, почему-то это казалось мне неимоверно важным... Идеальный круг, голубое поле, золотая волна, отделяющая нижнюю часть от верхней, а над волной реет серебряная птица. Все это венчает корона, но я, как ни старалась, не могла ее рассмотреть.

* * *

— Вставай! Пора!

Голос ввинчивался в сознание, отравляя пространство сна и оставляя лишь одно желание — спрятаться, укрыться от него.

Я перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, натягивая на голову одеяло.

Вообще-то я была приучена вставать с постели по первому сигналу. Но именно сегодня одолевало желание пробурчать-проныть сиплым спросонья голосом: 'Ну-у, нянюшка... еще капельку'.

'Нянюшка' — это было из другой жизни. Из глубокого детства, память о котором подернулась непроницаемой пеленой. И та, что пришла сейчас за мной — не нянюшка вовсе. Она — мой персональный кошмар, во сне и наяву, с самого своего появления в моей жизни. И одновременно — якорь, который позволял мне держаться за эту жизнь в течение многих лет. Она задавала ритм моей жизни, направляла, наставляла и вот теперь готовилась отпустить...

Я все-таки оторвала голову от подушки и встретилась глазами с внимательным взглядом Бьярты. Может, она и не видела меня насквозь, но явно догадывалась о том, что происходит у меня в голове. Сегодня, после сна-воспоминания, это настораживало больше, чем обычно, потому что увиденные картины я желала сохранить для себя, только для себя. Во-первых, в моей жизни было слишком мало того, что я могла бы назвать по-настоящему своим, а во-вторых... благодаря этому сну у меня появилась цель: найти свою семью или, по крайней мере, узнать, кто я такая.

Часть II. ТЕНЬ ПРИНЦЕССЫ

Бессонная ночь сказалась на моем состоянии: значительную часть дороги я продремала. На ночлег мы остановились в лесу, несмотря на то, что уже ближе к вечеру проехали небольшой, но вполне симпатичный городишко.

— Почему мы не остановились в гостинице? — поинтересовалась я.

— Потому что я не намерена спать с тобой в одной постели и не горю желанием привлекать к себе внимание, заказывая для одной себя двухместный номер.

Да, тут я не подумала. Мое невидимое присутствие может представлять собой проблему, и куда проще переночевать на природе, чем вызывать подозрительные взгляды.

В эту ночь я заснула быстро и не видела никаких снов, меня даже не тревожили звуки и запахи леса. Полюбить я его так и не смогла, но бояться перестала: лес был чужд, но не враждебен.

Утром я освежилась в ручье, и чувствовала себя вполне бодрой, когда мы загрузились в экипаж и снова тронулись в путь. До столицы оставалось несколько часов неспешной езды.

У городских ворот стояла очередь из купеческих обозов, и я приготовилась к долгому ожиданию, но оказалась, что таким как мы — в каретах и без товара — задерживаться необязательно, и мы проехали в город, сопровождаемые завистливыми взглядами тех, кому предстояло проторчать еще немало часов на жаре в томительном ожидании.

Копыта гулко стучали по мостовой, за окнами кареты шумела и бурлила столичная жизнь, а я слышала все эти звуки словно издалека, будто меня отделяла от них невидимая стена. Именно теперь я с полной ясностью осознала, что вот-вот для меня закончится все, чем я жила все эти годы, и, возможно, начнется что-то новое. Я столько передумала об этом в последнее время, что, казалось бы, могла уже и привыкнуть, примириться, но на подъезде к королевскому дворцу меня накрыло так, что я совершенно перестала воспринимать окружающую действительность.

Как ни странно, въезжать в парадные ворота мы не стали. Бьярта скомандовала кучеру остановиться, легко выпрыгнула из экипажа и махнула мне рукой, чтобы я следовала за ней. Карета с нашими вещами проследовала дальше, а мы отправились в обходной путь по узким улочкам, пахнущим простой едой и чем-то еще, смутно знакомым.

Попетляв по городу, мы очутились перед небольшой калиткой в каменной стене. Бьярта стукнула пару раз, произнесла несколько слов на незнакомом языке, и мы ступили на садовую дорожку. Молчаливый мужчина в сером, словно пропыленном костюме провел нас в дом. Оттуда, через люк в полу, открывался подземный ход.

Словом, наше появление во дворце было окружено строжайшей тайной. Я даже не поняла, знал ли сопровождающий о моем присутствии, но по некоторым признакам решила, что все-таки знал. Во всяком случае, мне ни разу не пришлось уходить в тень, чтобы избежать столкновения с ним.

Спустя полчаса ход привел нас в мрачное помещение со сводчатым потолком и без окон. Бьярта о чем-то тихо переговаривалась с провожатым, а я застыла в ожидании. Потом мужчина в сером выскользнул за дверь — не ту, через которую мы пришли, а другую, — и через несколько минут оттуда послышались шаги и голоса. Я чувствовала присутствие как минимум десятка человек, но когда дверь снова отворилась, вошли только двое — все тот же серый мужчина и девочка моих лет.

'Принцесса!' — догадалась я.

Меня девочка пока не видела, а вот я могла разглядывать ее в свое удовольствие. Светлые волосы ниже лопаток чуть завивались на концах, пухлые губы то и дело норовили скривиться в гримасе — то ли заплакать принцесса собиралась, то ли злилась. Но сдерживалась. Милое личико сердечком — не красавица, но очень симпатичная. А вот глаза в полумраке не разглядеть, но видно, что светлые — серые или голубые. И ресницы длиннющие так и хлопают. А еще она все-таки слегка напугана — вон как ежится. Но виду старается не показывать.

— Вам придется, покинуть нас мар Стеумс.

'Мар' — это обращение к государственному чиновнику высшего ранга. Значит, не так уж прост наш невзрачный сопровождающий.

Стеумс нахмурился, но возражать чародейке не решился, вышел молча и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Будет немного больно, ваше высочество, — обратилась Бьярта к принцессе, — но придется потерпеть.

Чародейка прихватила руку девчонки, резким движением нанесла удар — откуда появился крохотный кинжальчик, я даже заметить не успела при всей своей тренированности. Принцесса пискнула и закусила губу, а я на мгновение испытала мрачное удовлетворение — пока это еще ее боль, а не моя. Пусть почувствует.

Выступившую на запястье кровь Бьярта сцедила во флакон с желтовато-оранжевым содержимым, отчего жидкость сразу приобрела более темный, насыщенный оттенок, и над ней заколыхались спиральки пара.

В этот раз мне не пришлось раздеваться — Бьярта велела мне повернуться спиной, откинула немного отросшие за последний месяц волосы и изобразила на загривке один-единственный знак. Я даже почувствовать ничего не успела.

— Крови сей отдаю свое служение, — повторила я за чародейкой короткую ритуальную фразу.

Бьярта повернулась к принцессе. Та была на удивление послушна — безропотно позволила чародейке освободить от волос шею и нарисовать знак. Разглядеть я его, увы, не смогла, а вот фраза, которую принцесса повторила вслед за Бьяртой, врезалась в мое сознание:

— Кровью своей принимаю власть над Тенью до смерти или освобождения.

— Всё, — подытожила чародейка.

Принцесса развернулась резко, словно только этого и ждала, и уставилась на меня.

— Это она?! — губы девушки искривились. — Мне говорили, что мы похожи. Но она... серая... непонятная какая-то, — принцесса передернула плечиками.

— Это чисто условное сходство, — пояснила Бьярта, — описательное. И касается оно той внешности, какой обладала Тень... до того как стала Тенью.

Принцесса задумчиво кивнула, словно и в самом деле что-то поняла, но все-таки добавила:

— А подстричь нормально ее нельзя было, что ли?

Я только хмыкнула, слова принцессы ничуть меня не задели. После того, что я услышала от Сельяса, неприязненная реакция на мою внешность меня больше не шокировала. А волосы... ну, я догадывалась, что они выглядят не лучшим образом. После принудительной стрижки, которую мне когда-то устроил мастер Оли, я время от времени подрезала их сама — тоже кинжалом. И ни разу ни от Бьярты, ни от мастера ничего не слышала по этому поводу. Вероятно, их все устраивало. А значит, и меня тоже.

Бьярта тем временем выглянула за дверь и пригласила Стеумса.

— Вы закончили? — голос этого человека я, кажется, услышала впервые. — Ваше высочество, вас сейчас отведут в ваши покои. Тень последует за вами чуть позже, я хотел бы с ней побеседовать. Я полагаю, мне не стоит напоминать вам, что о ритуале никому рассказывать нельзя, это вопрос вашей безопасности.

Принцесса вскинулась, словно собиралась высказаться резко, но сдержалась, просто кивнула и молча вышла. Я даже почувствовала что-то вроде восхищения: вот ведь, принцесса, вполне может возмутиться, однако сдерживается, но не потому, что слабой себя чувствует — просто считает, что так лучше. Может, мне удастся с ней поладить?

— Где она? — вновь заговорил мужчина, когда принцесса оставила нас.

— Перед вами, — чародейка положила руку мне на плечо.

— Тень! — Стеумс поморщился. — Чувствую себя полным идиотом, разговаривая с пустым местом. Почему нельзя было сделать амулет хотя бы для меня?

— Такова была договоренность с его величеством.

— Его величество... Его величеством ты, Бьярта, крутишь как хочешь!.. — мужчина хотел еще что-то добавить, но вместо этого выдохнул с шумом и снова обратился ко мне. — Слушай внимательно. До сего дня принцессу постоянно охраняла дюжина гвардейцев, теперь охрану сократили до четверых. Разумеется, о причинах этого никому не сообщили, но люди не дураки, многие из них наблюдательны и болтливы, потому слухи поползут, и с какого-то момента твое существование перестанет быть тайной. Чем позже это случится, тем лучше, поэтому в присутствии посторонних себя не выдавай. О тебе во дворце известно его величеству, ее высочеству и мне. Я возглавляю Тайную Канцелярию, в моем ведении все вопросы, касающиеся безопасности королевского семейства. Тебе все ясно?

Я кивнула, но тут же сообразила, что Стеумс моего жеста не видит, и исправилась:

— Мне все ясно, мар Стеумс, — это особое искусство, 'проявленный' голос, если я хочу, что бы меня слышал кто-то, не связанный со мной ни ритуалом, ни амулетом.

Есть еще прием 'выбор слушателя', когда можно обращаться только к одному из присутствующих, а остальные и не догадываются, что я говорю. Сложная штука. Бьярта заставляла меня упражняться на слугах, а те пугались...

— Жить будешь в покоях принцессы, — продолжил глава Тайной Канцелярии, — насколько я понял, тебе необязательно постоянно находиться при своей подопечной...