Тень. Своя судьба

— Совершенно верно, — подтвердила Бьярта.

— Однако за трапезой твое присутствие необходимо, равно как и в тех случаях, когда принцесса соберется покинуть свои покои.

— Ее высочество знает об этом? Не получится так, что она захочет выйти, не предупредив меня? — вновь подала голос я.

— Ей все доходчиво объяснили. Она обещала, что не станет создавать сложности... Бьярта, ты можешь быть свободна. Я уже отправил сигнал.

— Условия выполнены?

— Да, запрет снят.

Разговор был интересный, и мне очень хотелось его послушать, но голос, внезапно раздавшийся в моей голове, заставил меня отвлечься. Это был голос моей наставницы, несомненно. Как-то она умудрялась говорить одновременно вслух — со Стеумсом — и мысленно — со мной.

'Будь внимательна, девочка. Слушай, смотри по сторонам, жди поворотных моментов и постарайся их не пропустить. Придет пора — начинай действовать. И запомни: нет живущих без судьбы. Ритуал не решает всего, он лишь задает рамки... Если очень понадоблюсь — зови. Но только в самом крайнем случае'.

— Прощайте, — услышала я... и чародейка исчезла.

Нет, мне доводилось читать, что некоторые маги владеют искусством мгновенного перемещения в пространстве, и я даже догадывалась, что Бьярта тоже умеет, но она никогда не демонстрировала при мне этого умения.

Надо сказать, на главу Тайной Канцелярии исчезновение Бьярты тоже произвело сильное впечатление. Во всяком случае, экспрессивная тирада, в которой я не поняла и половины слов, свидетельствовала об эмоциональном потрясении.

— Ты-то хоть здесь? — выдохнул наконец он.

— Здесь, — отозвалась я, стараясь не выдать голосом своего веселья.

— Что ж, пойдем.

В этот раз мы вышли через ту же дверь, что и принцесса, и минут пять поднимались по лестнице, которая привела нас в один из дворцовых коридоров.

Здесь не было изобилия спешащих по делам людей, как мне представлялось когда-то. За все время, пока я шагала за главой Тайной Канцелярии, мы встретили всего двух слуг и одного придворного, и все они приветствовали моего спутника почтительными поклонами. Мне даже показалось, что придворный склонился несколько глубже и простоял так дольше, нежели слуги, а длинные тонкие его пальцы нервно подрагивали все это время.

Вероятно, мар Стеумс считался опасным человеком, от его решений зависели судьбы, а встреченный нами придворный знал за собой какие-то грешки. Впрочем, все это были лишь мои фантазии.

Сам дворец произвел на меня мрачноватое впечатление, несмотря на то, что света из окон было достаточно, а там, где не хватало окон, горели светильники — на освещении здесь явно не экономили. Тем не менее, мне было темно и неуютно — возможно, из-за внутреннего беспокойства при вступлении в новую жизнь, а может, то, что я знала о нынешнем короле и его ближайших предках, заставляло воспринимать их территорию как заведомо враждебную. Про себя я решила, что это даже полезно — лишний раз не расслаблюсь, буду начеку.

Покои принцессы располагались в изолированном коридоре, у входа в который дежурили два гвардейца. Еще двое стояли у внутренних дверей, из-за которых слышался взволнованный, даже со слезой, женский голос.

Стеумс стукнул три раза и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Представшее нам зрелище было достойно кисти художника. Впрочем, кисти тут и так имелись. И даже художник, вернее художница: юная принцесса в элегантном брючном костюме сидела на полу у стены гостиной и, высунув язык от усердия, расписывала нежно-розового цвета шелковую обивку яркими алыми маками. Вокруг, заламывая руки и причитая, металась средних лет женщина. Кажется, она умоляла принцессу прекратить варварскую порчу стен, но слов было толком не разобрать. Ее высочество вопли своей... гувернантки, наверно... игнорировала. Наше вторжение она заметила не сразу, лишь когда Стеумс подхватил истерящую даму под локоток и вывел из комнаты, принцесса соизволила обернуться:

— А! Наконец-то! Давай сюда, помогать будешь.

Надо сказать, рисование было одним из тех благородных занятий, которым меня не обучали — наряду с дамским рукоделием и музицированием. Может, Бьярта не разглядела во мне соответствующих талантов и склонностей, а скорее всего, просто не сочла эти умения необходимыми. Впрочем, принцесса талантами тоже явно не блистала — маки были изображены вполне примитивно, хоть и узнаваемо.

Я вздохнула и присоединилась к процессу порчи дворцовых стен. Первое время я поглядывала на Нэлиссу, повторяя за ней движения, но потом втянулась и увлеклась, даже не сразу среагировала, когда принцесса плюхнула кисти в вазу с водой и заявила:

— Ну все, хватит! Все равно завтра все обдерут и переделают.

— Зачем тогда?..

— Ску-учно... — протянула принцесса.

Это меня несколько удивило: сама я скуки не знала и не представляла себе, каково это — не найти себе занятия по душе.

Принцесса между тем словно бы сдулась после своего творческого порыва — была задумчивой, молчаливой, вопросов мне никаких задавать не спешила, а за ужином вяло ковырялась в тарелке, не выказывая интереса к еде. Ели мы вдвоем. Безмолвная горничная сервировала стол в гостиной и тут же исчезла. Гувернантка так больше и не появилась. Когда я спросила о ней, принцесса махнула рукой:

— Больше и не придет. Зачем она мне? Воспитывать меня уже поздно, а одна я теперь и так не останусь, у меня есть ты. Тебя вообще как зовут?

— Никак. Я Тень.

Принцесса хмыкнула, но комментировать не стала.

После ужина она потащила меня в спальню.

— Вот смотри, здесь будет твое место.

Место оказалось удобной, в меру мягкой кроватью, отделенной от шикарного ложа принцессы узким проходом и полупрозрачной занавеской.

— А тут, — продолжила Нэлисса, — гардеробная, — она толкнула маленькую дверцу, — вот эту часть выделили тебе. Там отдельный шкаф с ключами, чтобы моя камеристка не лезла и лишних вопросов не задавала. И вещи твои сюда принесли. Ну ладно, ты тут разбирайся, а я пойду почитаю.

Я осталась в гардеробной одна. Действительно, в углу около шкафа стояли два моих сундука, которые оставались в карете, когда мы с чародейкой отправились в пешее путешествие по городским улицам.

Я выглянула в спальню: принцесса успела сбросить костюм, в котором расписывала стены. Теперь перепачканное краской одеяние валялось неопрятной кучкой на полу, а сама Нэлисса возлежала на кровати прямо в нижнем белье и, кажется, действительно читала книгу.

Я прикрыла дверь и вернулась к своим вещам.

На моем костюме, кстати, не было пятен краски — Бьярта зачаровала всю мою одежду на славу. Десяток брючных комплектов, рубашки и несколько пар обуви не будут знать сносу и нуждаться в регулярной чистке, они обрели способность отталкивать грязь, а порваться могут, если только резать их специально. А как иначе? Ведь заказывать одежду для меня будет несколько проблематично. Не потому, что король пожалеет средств на мое содержание, просто... Кто ее шить-то будет? На невидимую Тень?

Для этой одежды Бьярта снимала мерки сама. Я не удивлюсь, если и шила она же, но врать не стану — не видела. Зато чародейка предусмотрела маловероятную возможность, что еще вырасту на палец-другой: круглый камушек с заточенной с одной стороны кромкой, если провести им в определенных местах над швами, позволял 'выпустить' запас. Бьярта учла и то, что одежду мне придется стирать самой, чтобы не светить перед дворцовым персоналом маленькие секреты вроде потайных карманов и прочих особенностей пошива, а потому мне выдан был запас 'стиральных' камней: бросишь один такой в воду вместе с одежками, а потом вынимаешь — и все как новенькое, только высушить остается. Потому что грязеотталкивающие чары — это, конечно, замечательно, но они не заменяют чувства свежести от осознания, что на тебе надето все чистое.

Мурлыкая себе под нос незатейливую песенку, которую я слышала от кухарки в доме Бьярты, и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит в спальне, я развесила и разложила в шкафу свои вещи и принялась за оружие. Часть пришлось оставить в сундуке и пристроить внизу вместе с обувью, а кое-что я решила держать поближе — пару кинжалов и метательные ножи, например.

Отдельного внимания заслуживал пояс, расставаться с которым я не собиралась ни днем, ни ночью. Помимо ножен на нем располагалось еще множество кармашков, по которым я распихала флакончики с алхимическими зельями — от противоядий до снотворного, от дымовой завесы, до вещества, нейтрализующего чужую магию. Мне этот мой первый вечер во дворце показался мне самым подходящим временем, чтобы еще раз вдумчиво изучить содержимое флаконов и, возможно, разложить их в особом порядке, чтобы не задумываясь извлечь нужно, если понадобится.

Усевшись в плетеное кресло, я развернула пояс на коленях и принялась один за другим вынимать и разглядывать флаконы. Емкости не были помечены никакими знаками или надписями, я и без того, даже не открывая крышек, могла определить, что где. Прикидывая так и сяк, я сочла, что порядок можно было бы и не менять — еще накануне отъезда, пользуясь советами Бьярты, я разложила все разумно и удобно. Только два флакончика вызвали у меня недоумение, потому что я точно знала: раньше их здесь не было. Кроме того, содержимое их мало напоминало привычные жидкости и порошки, скорее оно было похоже на свернутые в трубочку листки бумаги.

Несомненно, их подсунула Бьярта и рассчитывала, что я ознакомлюсь с написанным на этих листках. Но зная свою наставницу, я могла смело утверждать, что она не стала бы раскладывать одно послание по двум разным емкостям, и если уж разделила их, значит, в этом есть какой-то особый смысл.

Я еще раз с сомнением оглядела флаконы: они казались абсолютно одинаковыми, если не считать цвета плотно подогнанных пробок. Одна была оранжевой, другая — фиолетовой, и это навело меня на воспоминания о наших занятиях в алхимической лаборатории. Бьярта никогда не говорила об этом вслух, но чаще всего вещества, участвовавшие в многоэтапных процессах, были отмечены разными цветами, и оранжевый всегда шел перед фиолетовым. Следующим обычно был шоколадно-коричневый, а за ним — черный.

От воспоминаний повеяло чем-то родным и знакомым, они смыли легкий налет беспокойства, возникший при виде 'заряженных' флаконов. Я решительно потянула оранжевую пробку, встряхнула перевернутый пузырек, и на мою ладонь выпал свернутый бумажный рулончик. Разворачивала я его не без трепета.

Свиток был исписан аккуратным бисерным почерком моей наставницами с характерными хвостиками-завитушками у некоторых букв. Послание начиналось не с обращения, но я не сомневалась, что оно адресовано именно мне:

'Не из всякого ребенка можно сделать Тень. Я выбрала тебя не случайно. За три года до нашей встречи я видела сон, в котором шла по улицам незнакомого города, пока не уперлась в дверь воспитательного дома — впрочем, тогда я еще не знала, что это за заведение. Там, на крыльце, я услышала слова, которые свели твою и мою жизни: 'Когда тебя вынудят делать то, чего ты не хочешь, приди сюда и возьми первую, которую предложат'. Городок с приютом я разыскивала несколько месяцев, когда пришла нужда, а первой стала ты. В том сне мне было велено дать тебе 'всё и даже больше', а ко всему — шанс на освобождение. Шанс я разделила на две части, одну заложила в формулу привязки, вторую — во флакон с фиолетовой пробкой. Не трогай его пока — передай тому, кто сможет и захочет сделать твой шанс реальностью'.

Подписи не было тоже. Но я в ней и не нуждалась. Зачем, если и так все ясно?

Я еще раз перечитала послание, а затем порвала его на мелкие клочки. Второй флакон, который содержал мой шанс на свободу, я тщательно запрятала в пояс — в кармашек, который нипочем не найти, если не знаешь, где и что искать.

Когда я наконец вышла из гардеробной, принцесса уже спала — переодетая в ночную сорочку и укрытая одеялом. Мне спать пока не хотелось. Я от души наплескалась в ванне, потом сунула нос в книжку, отложенную Нэлиссой. Это оказался роман, который я раньше уже читала — красивая история, но после разочарования с кавалером Сельясом меня к таким больше не тянуло.

Укладываясь в постель, я аккуратно повесила пояс на спинку кровати в изголовье. Теперь его ценность в моем представлении выросла во много раз.

Проснулась я задолго до рассвета на удивление бодрой, полежала еще какое-то время, прислушиваясь к ровному дыханию принцессы за занавеской. Потом поняла: нет, не прислушиваясь... Как-то иначе это должно называться, когда ты чувствуешь, как дышит другой человек, как бьется его сердце, и воспринимаешь это все как свое — свое дыхание, свое сердцебиение. Притом я и собственное сердце слышала, и билось оно совсем не в том ритме, и это казалось диким, странным и непонятным.

Не выдержав, я вскочила, быстро умылась и оделась и выскользнула из покоев принцессы. Гвардейцы у входа вроде бы не дремали, но того, что дверь сначала отворилась, пропуская меня, а потом закрылась за моей спиной, они явно не заметили — так и продолжали стоять, уставившись прямо перед собой.

Как ни странно, стоило мне убежать подальше от принцессы, я почувствовала облегчение, хотя что-то внутри меня продолжало отслеживать биение ее жизни.

Итак, я отправилась на первую свою разведку по дворцу.

Утренняя жизнь здесь только-только начиналась, звуки доносились откуда-то снизу, но я решила, что туда мне пока не нужно — лучше пройтись по второму этажу, где меня поселили. За час прогулки я обнаружила покои короля и королевы, комнаты наследника, несколько общих гостиных... Словом, ничего интересного.

Я бы отправилась и дальше, но уловила сигнал от своей подопечной: принцесса просыпалась. Как я это поняла, не знаю, однако прогулку пришлось свернуть. Любопытно, что я сразу переняла от главы Тайной Канцелярии это 'подопечная'. Звучало оно куда лучше, чем 'носитель' и в какой-то мере отражало мое отношение к принцессе, которое только-только начинало складываться. Она казалась мне младшей. Нет, я сознавала, что мы ровесницы, что Нэлисса отнюдь не глупа. Возможно, у нее даже побольше жизненного опыта — ей, в отличие от меня, приходилось встречать разных людей и общаться с ними. И все-таки она была младшей. Подопечной.

Вернулась я как раз вовремя — Нэлисса уже продрала глаза, умылась и заканчивала одеваться — сама, без участия горничной. Я имела довольно смутное представление о жизни высшей аристократии, но романы утверждали, что ни одна благородная девица не в состоянии одеться без посторонней помощи. Правда, девицы из романов носили пышные платья с корсетами, а эта, судя по всему, предпочитала более практичные наряды. Во всяком случае, ее утреннее платье было, хоть и из дорогой ткани, но простого кроя и с удобной застежкой.

— Доброе утро, ваше высочество, — подала я голос.

— Пф-ф! — фыркнула принцесса. — Наедине можно просто Нэла или Нэл. Иначе долго получается, — и, заметив, вероятно, выражение сомнения на моем лице, добавила: — Если ты моя телохранительница, тебе надо приучаться называть меня покороче, а то мало ли что случится, пока ты все эти 'высочества' выговариваешь. Лучше Нэл и на 'ты'.