— Икари, придурок. — Сорью ловко зарядила промеж лопаток, довольно чувствительно. — Нет, ты точно меня к нему ревнуешь! Ты ему завидуешь!
— Чему завидовать? Лэнгли, ты на деле ещё тот кошмар.
— Я не кошмар, Икари. Просто ко мне трудно найти подход. Для этого надо как следует постараться.
— Я в этом уже убедился.
— А я убедилась, что даже к такому психу, как ты, тоже можно найти подход. — надо же, какое открытие сделала! Только, сдаётся мне, что ты красавица рыжая штурмовала несуществующие укрепления.
— Вот как, и когда же? Сегодня, когда ты купальники мерила?
— Не только, Икари. Ещё раньше, даже до того случая с маленькой девочкой в торговом центре.
— Зато, тогда, в торговом центре, ты проявила себя с лучшей стороны. Мне кажется, с тем ребёнком ты бала самой собой, настоящей Аской Сорью Лэнгли.
— Та малышка с куклой так была похожа на меня в детстве. — на лице девушки появилась уже знакомая мне ностальгическая улыбка. — Когда мне было семь лет, мама подарила мне большую куклу с рыжими волосами.
— Такую, как та, что я подарил девочке?
— Почти такую же. Эта кукла несколько лет была моей подружкой. Пока... — внезапно Аска помрачнела и тряхнула головой, словно отгоняя возникшие перед глазами неприятные видения. — Впрочем... не хочу об этом говорить...
Наверняка, в памяти Лэнгли всплыли самые трагические моменты, связанные с её матерью Киоко — сумасшествие, попытка убийства дочери, последующее самоубийство. Именно так это происходило в анимэ. Неужели, реальность окажется такой же кошмарной?
— Эта кукла напомнила тебе прошлое?
— Да. Как и эта девочка... Но, я не хочу говорить о том произошло со мной... — Сорью взглянула на меня глазами, переполненными болью и. — Не потому что не доверяю тебе, Син... Нет, ты для меня самый близкий друг, которому можно смело доверить самое сокровенное, но... Син, я сама ещё не готова... Не готова вспомнить прошлое, снова оживить это в своей памяти... заново пережить всё, что перенесла. Я обязательно расскажу тебе о том, что произошло со мной в прошлом. Обязательно, Синдзи. Но, не сейчас. Прости. Пожалуйста, но я не могу сейчас.
— Не надо, Аска, не проси прощения. — я взял прохладную ладошку Второй в свою. — Не надо ворошить прошлое. Не стоит мучать себя понапрасну. И... знаешь... во многом знании много печали. .
— Вот этим ты и отличаешься от остальных, Икари. Ты всегда рядом, не лезешь в душу, ты просто... подставляешь своё плечо. Не копаясь в чужой душе. Ты догадываешься о моей боли, но при этом стараешься не разбередить её...
— Аска, давай не будем о плохом сегодня?
Лэнгли повернулась ко мне, с облегчением вздохнув:
— Да, ты прав, Синдзи, не будем портить себе праздник.
Интересное у нас с Сорью свидание получается. Я видел Вторую в самых разных ипостасях — Аску-берсерка, Аску-ребёнка, Аску-задаваку, Аску-зануду, Аску-стервочку, Аска-принцессу...
Теперь же предо мной предстала просто Аска-девушка. Вменяемая, спокойная, добрая ласковая, внимательная и скромная. Именно такая она мне нравилась больше всего. Когда наше общение переросло в дружбу, после какого события? И когда Лэнгли из друга и напарницы стала для меня кем-то большим, более близким?
...— Ну что, Аска, пойдём домой, а то уже поздно? Да и парням из наружки пора отдых дать.
— М-ммм... н-ну не знаю... времени ещё хватает, так что... — в душе напарницы лучшее боролось с хорошим. — Ладно, пошли. И не смотри на меня так удивлённо — у меня прекрасно развито чувство меры.
— Вспоминаю поход за купальником и начинаю в этом сомневаться.
— Да ладно тебе кукситься, Синдзи. — Лэнгли беззаботным смехом крутанулась на носках. — Тогда, в магазине я просто тебя испытывала.
Садюга малолетняя, испытательница хренова!
— Ну и как? Прошёл я тест или нет?
— Прошёл и очень успешно. — девушка шагнула ко мне почти в упор. — Синдзи, извини, что с тобой так поступила! Я просто веселилась и всё. Ты же не обиделся, а? Это же не со зла, Син. Если я чем то тебя обидела...
На личике немки были искренние мольба и сожаление.
— Не волнуйся. Аска, я на такие мелочи не держу обиду. Разве стоит кипятиться из-за ерунды?
— Знаешь, что мне в тебе нравится? — в вечернем сумраке глаза Аски казались бездонными озёрами. — Ты совсем не похож на сверстников.
Естественно, девочка, я же старше их на девять-восемь лет.
— Ты напоминаешь мне Кадзи.
Ну-ка, ну-ка, что же такого у меня с Кадзи Рёдзи может быть общего. Разумеется, кроме того, что мы оба мужчины и японцы.
— Ты... — она, замялась, пытаясь подобрать нужные слова. — Ты бываешь... вернее, ведёшь себя как взрослый. Иногда, кажется, что вы с Кадзи одного возраста.
Горячо, Сорью, горячо. Тем более, что благодаря своему раздолбайству, Рёдзи воспринимается двадцатипятилетним, то есть ровесником Виктора Северова. В этом плане, у него с Мисато много общего — в душе оба моложе своих тридцати.
— То есть, я кажусь тебе взрослым?
— Да, Синдзи. — Лэнгли с серьёзным видом кивнула. — Рядом с тобой я чувствую себя спокойно и уверенно. Такое ощущается только когда рядом Кадзи или отец... Взрослые мужчины.
— Ты мне льстишь, Вторая.
— Нет, нет. — девушка замотала головой и, шагнув навстречу, тихонько положила руки на мои плечи. — Из парней, ты единственный, с кем мне приятно быть рядом. Ты не просто напарник и командир, ты — друг, причём не просто друг, а такой, который становиться частью твоей жизни.
Сейчас я трезв как стёклышко, во мне ни капли алкоголя, но в голове шумит, окружающий мир кружится, а по жилам словно огонь струится. Тепло аскиных ладоней, тонкий армат её духов.
— Синдзи, не пойму, ты тормоз или решил корчить из себя романтичного джентльмена? Вчера так страстно целовался с МиниМи, а сейчас, на свидании с девушкой, которая тебе нравится, такой нерешительный.
Это что, типа приглашение к поцелую? Ну, раз так дело пошло, то почему бы и не воспользоваться, если дама приглашает.
— Если ты этого хочешь...— словно во сне притягиваю девушку за плечи к себе. Мгновение-другое смотрю в расширенные, дышащие зрачки. Странно, но в бледном свете фонарей видны малейшие детали — крохотные веснушки на щёках и правильно очерченном носике, зазывно приоткрытые губы, неудержимо манящие к себе.
Что ты творишь, Виктор?! Ты же в полтора раза старше её. Только вот, физически ты её ровесник и... Но, она ж малолетка, которая сама не знает, чего ей хочется!
Странно, но Аска не брыкалась, не пыталась вырываться или ещё как-то протестовать. Наоборот, только сильнее прижималась мне, обнимая ещё крепче. В ушах оглушительно гудели колокола, кровь отбойными молотками колотила по вискам, и сердце, казалось, вот-вот вылетит из грудной клетки...
Не знаю, сколько прошло времени — полминуты или полчаса, а может, весь вечер, прежде чем я снова начал ощущать наличие окружающего мира, ощущение силы тяжести и прочих показателей физической реальности. Лэнгли нерешительно отстранилась, зачарованно уставившись в мои глаза:
— Что...? Син... что я делаю7 Ты же... мы же...
— Мы же на свидании, Аска. — нашёл, блин, оправдание, ловелас хренов.
— Ты... поцеловал меня.
И, мы по-прежнему стоим обнявшись.
— Да, я поцеловал тебя, Аска. Девушку, которая мне нравится. И, которая сама этого хотела.
В голубых глазах растерянность и ошеломление. Я отпускаю хрупкие девичьи плечи и Сорью нерешительно, словно нехотя, отстраняется..
— Я п-понимаю, ты т-тоже мне нравишься... Но... я люблю Кадзи... — но, произнесла это она как-то нерешительно, неуверенно. Словно, не для меня, а для себя
— Я знаю, Аска, и... прости, что поцеловал тебя.
— Не надо, Син, я ждала, я знала, что ты так поступишь. — Сорью в смятении схватилась за голову. — Mein Gott, Ich... Ich weiß nicht, was mit mir geschah.* У меня в голове такая каша. Я... Кадзи, я же люблю его.
Не понял! Такое ощущение, что немка пытается саму себя убедить в чувствах к Рёдзи.
Помотав головой, словно отгоняя назойливое насекомое, Лэнгли подняла на меня взгляд и жалобно попросила:
— Син, пойдём домой.
— Хорошо, я сейчас вызову такси.
— Нет, давай немного пройдёмся. Мне нужно время — успокоиться, всё обдумать
* * *
Дома нас встретил ураган "Мисато":
— Ага! Наши молодожёны вернулись! Ну, как всё прошло? Аска, ты уже призналась в любви к нашему бравому вояке? Син, а ты всё-таки решился предложить нашей красавице руку и сердце?! Договорились о помолвке? Когда свадьба?
Цвет наших с Лэнгли лиц начал смещаться к красной части спектра.
— Мисато, я всего лишь выполнила условие пари — сходила на свидание с Икари!
Естественно, Кацураги это только раззадорило.
— Так я вам, хитрецам, и поверила! Один цветы Нагисе дарит, другой — Аске с Рэй. — майор аж приплясывала от приступа вдохновения. — Син. Паршивец мелкий, ты уж определись, с кем ты, с Лэнгли или с Аянами. А, Рэй ты тоже специально домой отправил, чтобы с нашей красавицей рыжей шашни спокойно крутить.
— Командир, уймись. Мы с Аской всего-то гуляли вместе, я подарил ей и сестре цветы. И больше — ничего!
— Ню-ню, только гуляли. — всё, начался неконтролируемый разгон реактора. — Ну, ни за что не поверю, что вы ни разу не поцеловались!
Не краснеть, Виктор, только не краснеть. Вроде получается, но... Слившаяся с цветом своей шевелюры, Лэнгли выдала нас с потрохами.
— Ага, я так и знала!!! — подпрыгивающей Кацураги не хватало только распахнутых на добрых четыре метра крыльев, покрытых сияющими белыми перьями. — Что, и правда, Синдзи так классно целуется?!!
Ох, Мисато, как я тебя, подруга, обожаю! Особенно, в такие моменты. Так и хочется отоварить тебя по аппетитной попе твоим же ремнём!
— Не хуже чем Кадзи! — яростно выпалила Аска. — Поверь моему сравнению!
Схватив вазу с розами, Лэнгли поспешила как можно скорее скрыться в своей комнате. Мисато молча проводила немку взглядом и повернулась ко мне. Ого, это не к добру в карих глазах командира так и плещется любопытство. Классическое такое женское любопытство, с присущей женской породе практичностью.
— Не хуже Кадзи? Ну да, припоминаю — этот козёл целовал её разок. Только вот сомневаюсь, что он делал это с большим желанием и страстью, как...
Ну и к чему эти воспоминания-сравнения? Ты ж, вроде, девушка умная, с развитым инстинктом самосохранения... надеюсь.
— Мисато, надеюсь, ты не станешь проверять, насколько я лучше Рёдзи целуюсь?
— Не, Син, не стану. А, ведь, хочется, та-ак хочется. — шутить-то она шутит, но вот взгляд при этом больно серьёзный и грустный.
— Мисато, ты помнишь, о чём я тебя просил?
Печальный вздох:
— Помню, паршивец мелкий, помню, только вот, если бы ты знал, как тяжело сдерживать свои чувства.
— Ну, вы с сестрой девушки эмоциональны и влюбчивые.
Командир усмехнулась:
— А, про себя, наверняка, ещё добавил — и страстные.
— Э-ээ, ну, да.
— Мы с МиниМи такие. Хоть убейте меня, не могу понять, почему Нагиса в тебя не влюбилась? Да и ты в неё?
Опять она за своё!
— Мисато, ты же знаешь, почему.
Кацураги тяжко вздохнула:
— Ну, да — друзья, соратники и разные предпочтения-вкусы... Нет, ну почему младшая сестра такая дура, а?
— Командир, прекрати! Никакая она не дура, просто мы не интересуем друг друга в сексуальном смысле. Если честно, Мисато, то есть подозрения, что ей мой знакомый Артём Кондратенко нравится.
В глазах опекуна запрыгали знакомые чёртики:
— Твои подозрения верны, Син — МиниМи, полагаю, в него втюхалась по-настоящему.
— Ну и отлично! Это она тебе сегодня призналась? — надо сказать, выбор очень даже не плохой, другое дело — сможет ли парень удержать кацурагинского клона в узде? Впрочем, учитывая, что ей до совершеннолетия ещё три года, то беспокойства поднимать не стоит.
Мисато хихикнула:
— Ага! А знаешь, что ещё было у нас этим вечером?
— Что?
— Нагиса с Рэй пришли ко мне хвастаться букетами, и тут, как раз, Чихиро заглянул — за чем-то ты ему понадобился.
— Он не сказал, зачем именно.
— Нет.
— Вот, как? Жаль.
— Жаль, что ты не видел, как твоя сестра себя повела когда он пришёл?! -.
— И, как же?
— О-оо! — девушка молитвенно сложила ладони и благоговейно закатила глаза. — Она та-ак расцвела, так порозовела.
Фигасе! Сестрёнка не устаёт меня поражать. Неужто, процесс разморозки Снегурочки уже подходит к завершению?! А, Чихиро и их чувства друг к другу послужат этаким ускоряющим катализатором.
— Ничего себе!
— Ага! Син, похоже твоя сестра втюрилась в этого блондинчика! Мне показалось, что слышу хлопанье огромных крыльев за спиной Кацураги. — Они идеальная пара — два ангелочка!
Гм, ну не знаю, вряд ли у О'Хары есть гены ангела.
— Командир, давай ты не будешь бежать впереди паровоза.
Шорох за спиной заставил обернуться — на пороге с видом бросающегося на амбразуру пехотинца стояла Сорью.
Разумеется, Кацураги не заставила себя ждать:
— Ну что, красавица лови момент — тебе и свидание устроили, по магазинам сводили, цветы подарили... Хватай парня, пока другая не увела
— Мисато, а тебе что, завидно? — внезапно перешла в контрнаступление Сорью.
Наивная, этим Кацураги смутить нереально.
— Ещё бы! Тут удавиться от зависти можно. Всех мужиков стоящих захапали малолетки вы наши! Что ты, Аска, что МиниМи. А вот тебя, Син, я не прощу — напарницам, значит, цветы а, мне...— девушка притворно всхлипнула.
— Вот только не надо изображать из себя одинокую, всеми брошенную страдалицу. Тебе, командир, стоит только намекнуть, и любая особь мужского пола от четырнадцати до шестидесяти лет с готовностью исполнит любой твой каприз.
— Это правда. — довольная комплиментом, Кацураги гордо распрямила плечи. — За исключением тебя, паршивец неблагодарный!
— Мисато, прекратишь ты или нет пускать слюнки по несовершеннолетнему подчиненному и подопечному?!
— Синдзи!!!
— Я к вашим услугам, товарищ майор.
Продолжить перепалку нам не дала Сорью:
— Мисато, а... Кадзи, он разве не был как... Синдзи? То есть, цветы, подарки...
Я с лязгом захлопнул челюсть. Однако, заявочки у вас, кайзерин Лэнгли. Раньше она не решалась спрашивать опекуна об отношениях с нашим бравым штирлицем, да и сама Мисато об этом не распространялась, а тут...
— Кадзи, говоришь? — задумчиво переспросила Кацураги, глаза девушки подёрнулись лёгкой дымкой. — Этот запросто мог за один вечер грохнуть на меня всю получку, а потом полмесяца куковал с пустым карманом.
Лэнгли задумчиво покосилась на меня. Мисато же, заметив её взгляд, неожиданно сама полюбопытствовала:
— А тебе Кадзи хоть раз букет подарил? Как девушке?
Немка, закусив губу, медленно покачала головой.
— Делай выводы, Аска.
— Я люблю Рёдзи. — вскинулась Лэнгли. — Икари же — мой самый близкий друг!
— Ты точно уверена, что не перепутала свои чувства к каждому из них? — прищур Кацураги явно говорил о том, что опекун не станет щадить чувства своей подопечной.
