Все пути мира

— Ну ты ведь почитаешь мне вслух? — и лукавая улыбка, перед которой невозможно было устоять.

И — опять это ощущение нереальности происходящего, словно мальчишка перед ним — вовсе не мальчишка, а та, кого он потерял. При этом никакой неестественной тяги к самому Дину он не испытывал, просто забывался иногда и ему начинало казаться... всякое разное. С этим можно было бороться, но не хотелось. Пусть хоть так, пусть иллюзией. И пусть те незначительные мелочи, которые он в состоянии сделать для мальчишки, будут предназначены немного и ей. А уж читать вслух внимательному слушателю и вовсе было сплошным удовольствием, и не только потому, что на месте слушателя мечталась-представлялась пропавшая лея Аирос, просто выяснилось, что это занятие Тину нравится само по себе.

В библиотеке Дин быстро отыскал нужную книгу и отправился со своей добычей к магистру Видару.

— Ну что, оклемался немного? — добродушно улыбнулся старик.

— Да! А еще мы были сегодня в Управлении и осчастливили следователя портретами преступника, — Дин говорил нарочито громко, чтобы невольные свидетели непременно услышали, о чем идет речь.

Тину вздохнул: на самом деле он, как и следователь, вовсе не был уверен, что это правильное решение. В конце концов, преступник может напасть не только потому, что боится разоблачения, но и просто из мести.

— Тебя тут, кстати, искали.

— Кто? — насторожился Тин, не дожидаясь реакции младшего друга.

— Некто Виан Талик. Знаешь такого?

— А как же! — расцвел парнишка.

— Он, кстати, и сейчас здесь, — старый библиотекарь махнул рукой в сторону двери в клуб.

— Так это ж замечательно! — воскликнул Дин. — Пойдем, Тин, вы обязательно должны познакомиться. Он очень интересный!

К стыду своему, Тин почувствовал что-то вроде ревности: ему почему-то казалось, что он у мальчишки, недавно попавшего в столицу, единственный друг здесь. И тут выяснилось, что есть кто-то еще, о ком Дин даже не удосужился ему рассказать. И еще он сразу понял, что тучку, набежавшую на его лицо, Дин заметил , но предпочел сделать вид, что ничего не случилось. Как будто был уверен, что спустя несколько минут недоразумение само собой потеряет свое значение.

И оказался совершенно прав. Правда, Тин не сразу это осознал, сначала пришлось выслушать совершенно непонятный ему диалог.

— Ну! Что они ответили?

— Эх, — шумно вздохнул высокий взъерошенный парень с длинным носом, — так прямо и не скажешь. Вроде и хорошо — и мастерскую выделили, и помощь студентов разрешили в счет практических занятий использовать, но... Деньги определили смешные: мол, академия нынче стеснена в средствах и большего предложить не в состоянии, ищите финансирование на стороне. И где я его найду? Я ведь из простых, у меня ни связей, ни богатых родственников.

— А что у тебя? — неожиданно для самого себя заинтересовался Тин.

И — пропал. Сам не заметил, как пропал, когда перед его глазами были разложены чертежи, а этот лохматый парень с горящими глазами начал, размахивая руками, излагать свои идеи. Не сразу, надо признать, заговорил — сперва поглядывал с опаской и недоверием, побаивался, видать, что украдут изобретение. Но, бросив неуверенный взгляд на Дина, улыбнулся кривовато и отбросил сомнения.

Дин Рос

Дин любовалась на этих двоих и посмеивалась про себя: мальчишки! Дай им подходящую игрушку — и весь мир перестанет для них существовать. И — радовалась. Потому что эти двое, кажется, нашли друг друга — вон как у обоих глаза горят. И это значит, что у Тина будет дело по душе, к которому он так стремился. Пусть не навсегда, на какое-то время, пока увлечен, но ведь надо же с чего-то начинать. А еще он сможет, наверно, вложить в изобретение Виана семейные деньги, если ему, конечно, удастся убедить семью.

Налюбовавшись от души, Дин открыла добытый в библиотеке томик, заглянула в оглавление и быстро-быстро долистала до нужной страницы. Прочитала. Потом еще раз прочитала, пытаясь справиться с недоумением и найти в этом бреде хотя бы крупицу здравого смысла. Тщетно.

'Взять одну часть сребрянки горной, две части сушеных ягод авара, две части коры семельской ивы, одну часть сей-травы и три части вейльского красного вина не менее чем десятилетней выдержки. Воды же взять пять частей, готовить состав на костре, залив в котле сначала сребрянку с ягодами, после же закипания добавляя остальные ингредиенты в названном порядке с перерывом в десять по десять размеренного счета. Последним влить вино, выждать еще десять по десять, остудить до температуры, близкой к телесной и добавить четверть части красного цветка положенной жертвы.

Сим составом в весеннее равноденствие отворяется любая дверь, закрытая силой магической или высшей, нужно только сделать три глотка самому, затем плеснуть на дверь, а если при двери страж поставлен, то и ему в лицо, а затем произнести: 'Сим запертое отворяется!' Однако бывает, что дверь заперта с особым условием, тогда нужно знать специальные слова, каковые сие условие разрешают'.

Дин нервно сглотнула. Не может быть, чтобы Лесной отравить ее задумал! К чему такие сложности? И... неужели он всерьез полагает, что она будет глотать эту гадость?

— Дин? Что с тобой? — отвлекся Тин от своего нового приятеля.

— Да вот, — хмыкнула она и зачитала вслух повергнувший ее в недоумение отрывок.

— Ну, в принципе, практически все ингредиенты можно у наших алхимиков достать, — принялся рассуждать вслух взлохмаченный гений.

Тин бросил на него шокированный взгляд и снова обернулся к другу-подруге:

— Ди-и-ин... — вкрадчиво начал он. — Только не говори мне, что ты действительно собираешься это глотать.

— А знаешь, — неожиданно для себя самой ответила девушка, — собираюсь.

Глава 14. Пора!

Тин Ари

Тин разрывался от противоречивых чувств. С одной стороны, он был встревожен: юный друг категорически отказывался прислушаться к голосу разума и был твердо намерен совершить задуманное, то есть отправиться в это нелепое путешествие, наглотаться какой-то отравы и попытаться открыть дверь... куда? И что самое ужасное, Тину придется разделить с другом это безумие, потому что отпускать мальчишку одного он не собирался, несмотря на все попытки Дина отговорить его от этого путешествия.

Собственно, друга беспокоила Фирна, в которой все свои маги были на учете и служили исключительно короне, а пришлым, если их ловили на магии, на выбор предлагалось два пути: та же служба правителю, только за куда более скромное вознаграждение, чем для местных, или глубокие подвалы с антимагическими наручниками — то есть верная смерть. Можно было, конечно, получить официальное разрешение на пребывание в стране, но это, во-первых, требовало слишком много времени, а во-вторых, если не пользоваться своим настоящим — внушающим должное уважение — именем, то все равно не гарантировало полной безопасности. А пользоваться своим именем Тин не собирался. Разве что в самом крайнем случае.

Впрочем, Тин не сомневался, что сможет в пути обойтись без магии. В конце концов, он не изнеженный домашний мальчик, который с роду ничего тяжелее вилки не поднимал, и все умеет делать своими руками. Ну... стирать, правда, не особо, но невелика премудрость, освоит как-нибудь.

Беспокоило его и то, как продвигается расследование. С некоторых пор мит Ленис стал с ним несколько откровеннее, хоть и не все рассказывал, но многое. А дело выходило такое, что ректор за голову хватался: в одной из лабораторий группка ушлых студентов-алхимиков затеяла производство дурманящего состава, вызывающего привыкание. Вещество это, получившее известность как 'серебряные грезы', быстро обрело популярность в Стекароне. Столичное Управление Правопорядка давно заинтересовалось 'грезами', но лишь теперь, когда благодаря Дину установили личность бежавшего студента-убийцы — это оказался некто Иен Салмер — и начали отслеживать его связи, удалось выяснить происхождение нового наркотика — до недавнего времени искали контрабандные пути, поскольку по Стекарону ходили упорные слухи о его заграничном происхождении. Убитый студент был одним из изобретателей вещества, убийца занимался распространением... И все бы хорошо — вон сколько нарыли! — но Тин по-прежнему переживал за Дина и боялся, что убийца попробует отомстить.

А за Дином было не уследить, потому что он уже настроился на то, что опасности позади, и не желал постоянного присмотра, раз за разом мягко, но уверенно уходя из-под навязчивой опеки старшего друга. Тин же старался не давить, чтобы не разрушить эту дружбу. Ему только и оставалось, что беспокоиться — за неведомо где скрывающуюся жену, за Дина, за то, как сложится их совместное путешествие.

Еще ему было немного жаль бросать начатое дело, которое по-настоящему его увлекло. Ну еще бы — новый способ передвижения, который позволяет развить скорость несравнимо большую, чем может предложить гужевой транспорт. И главное — все предельно просто... ну, если иметь на плечах такую же гениальную голову, как у этого Виана, сам бы Тин никогда до такого не додумался. Конечно, он стихийник, а не вещевик, совсем другой профиль... Но как же отрадно было узнать, что и для его огня найдется подходящая работа.

Дед, как и следовало ожидать, разработкой заинтересовался, вложения одобрил и обещал подъехать в ближайшее время, чтобы ознакомиться с новой идеей на месте и помочь оформить соответствующее соглашение. В этом Тин доверял ему целиком и полностью — старик и внука не выдаст, и соглашение составит так, чтобы изобретателя поощрить и собственной выгоды не упустить. Осталось только дождаться его приезда.

Ну а пока... Пока хватало хлопот и с организацией мастерской и с подготовкой к путешествию.

Дин Рос

Сопоставить место и смысл удалось не сразу. Только когда сработала ассоциативная цепочка — зеркало — дверь — древние. Потому что именно они, согласно легендам, использовали зеркала в качестве дверей. 'Они использовали, — с грустью подумалось Дин, — а я не могу, мне всякую дрянь для этого глотать нужно, потому что даром не овладела. А где и как им овладеть можно? Никто ведь не учит'.

Но своими переживаниями делиться не стала, а вместо этого, забежав в обеденный перерыв в мастерскую, где кипела горячая научно-магическая дискуссия, ошарашила друзей вопросом:

— Ребят, а скажите мне, где можно найти что-то серебряное с надписью, которая связана с древними? А если эта надпись еще и к открытию чего-нибудь отношение имеет...

Виан, вынырнув из спора, какое-то время смотрел на нее шальными глазами, в которые постепенно возвращалось осмысленное выражение, а потом коротко ответил:

— В музее, — и снова склонился над чертежами.

К счастью, тут был и Тин, который смог дать более развернутый ответ:

— В музее при Управлении Науки и Искусства есть такая штука — что-то вроде серебряного диска с надписью, причем слова там на сакральном языке древних, но есть перевод. И слова эти называются ключевыми. Понятия не имею, что это может значить, но к 'открытию чего-нибудь' наверняка имеет отношение.

— Мне нужно в музей! — обрадовалась Дин.

— Завтра утром сходим, — заверил ее Тин, — как раз успеем до работы.

Дин хотела было фыркнуть, что она обойдется без провожатых, но ей стало стыдно — все-таки Тин не просто так опекает ее, у него есть основания для беспокойства. Сама Дин была убеждена, что ничего ей в Стекароне больше не угрожает, но прекрасно понимала, что разумных оснований для такого убеждения не имеется, исключительно ее внутреннее чутье, которому неизвестно, стоит ли доверять. По крайней мере, с точки зрения Тина.

Поход в музей был коротким, но результативным. Надпись на серебряном диске гласила: 'Что заперто навеки неким именем, откроется при соединении нужной крови со словами: 'Именем ... затворено, именем ... отворяю!'' Вместо имени на табличке и в переводе стояли символические закорючки, означавшие, что имя надо подставить то, которого требует ситуация... или дверь.

— Теперь, — вздохнула Дин, — мне нужно имя того, кого люди по имени не называют.

Она, конечно, догадывалась, о чьем имени идет речь.

— Творца? — без всякого удивления спросил Тин.

— Ты так спокойно реагируешь, — усмехнулась Дин.

— Знаешь, с тобой никакого удивления не хватит. Только не знаю, где ты будешь искать... нужное.

— В Семицветье, — пожала плечами Дин, — знать бы еще, что это такое.

— Радужная книга, — скривился парень, — час от часу не легче.

'Радужная книга' — это название было девушке знакомо. Единственное сохранившееся до нынешних дней сочинение на языке древних... Существующее в единственном экземпляре, который находится... в королевской библиотеке.

— Ой, Ти-и-ин, только не говори...

— Не скажу, — сердито отозвался Тин, — у меня есть возможность получить допуск, и даже на твое имя, просто для этого надо обратиться к родственникам.

— Тин, если тебе это трудно, то не надо. Я придумаю что-нибудь другое.

Дин не знала точно, в чем проблема, но совсем не хотела быть причиной осложнения отношений друга с родней.

— Да нет, это несложно, — после некоторого раздумья ответил Тин, — просто обещай мне, что не спросишь, какими именно путями я буду получать доступ в королевскую библиотеку.

— Надеюсь, — осторожно начала Дин, — ничего незаконного...

В ответ парень так жизнерадостно расхохотался, что у Дин сразу отлегло от сердца.

Дин настроилась на долгое ожидание, но прошло всего полторы недели, когда Тин постучался утром в ее комнату и вручил свиток:

— Это разрешение на посещение королевской библиотеки и просьба к старшему смотрителю о содействии. Он знает сакральный язык древних и поможет тебе найти нужное.

— Ты со мной?

— Нет, приглашение только для тебя. Я провожу тебя и сообщу магистру Видару, что ты задержишься. Ну и... жду тебя в мастерской, когда освободишься. Сегодня там будет человек, который согласился финансировать наш проект.

Дин хмыкнула про себя, отметив, что Тин уже говорит 'наш'. Значит, вжился уже в идею, загорелся. Жалко только, что ему теперь придется сорваться с места, чтобы последовать за ней. Блажь, конечно. Пусть ей очень не хочется и даже страшно путешествовать одной, но она справилась бы. Вот только Лесной говорил, что спутника надо брать — и именно такого, который готов разделить с ней путь бескорыстно. А уж в том, что у Тина корысти никакой нет, она и не сомневалась. Что-то его ведет, конечно, о чем он предпочитает молчать, но уж точно не выгода.

Смотритель королевской библиотеки оказался доброжелательным старичком — не чета ворчливому магистру Видару. Разговаривал он ласковым голосом, сам выложил перед Дин увесистый фолиант и даже раскрыл на нужной странице.

Правда, Дин поймала его на том, что он бдительно посматривает на юного посетителя, чтобы тот, упаси Творец, не попробовал собственными — несомненно, грязными! — руками хвататься за ценное издание. Дин хихикнула про себя, но вслух благоразумно высказываться не стала.