Жестокие радости

— Хм, понятно, — протянул Андре, и снова ехидно: — И ты не будешь спрашивать, кто были эти оборотни?

— А зачем? Мало ли что давно было. Ты далеко не вчера родился, и вполне понятно, что не невинен. Но к чему трепать нервы из-за прошлых связей? Это так же глупо, как спрашивать сколько женщин у тебя было до меня.

— Лео, ты чудо! — воскликнул Андре и полез целоваться.

— Ага. Давай лучше спать!

— Как пожелает моя прекрасная госпожа.

Глава 6.

Одно из достижений цивилизации — большинство заведений сферы услуг в Москве работают чуть ли не круглосуточно! Даже в полночь можно сделать стрижку, получить отличный загар, отужинать, купить все необходимое или не очень, и даже позаниматься спортом.

Вот и в этом спортклубе, не смотря на поздний час, ярко горели все окна. В одном из залов занимались две женщины. Одна с короткой стрижкой черных волос, совсем молоденькая девушка, почти девочка, выглядевшая лет на шестнадцать. Вторя старше. Ей можно смело дать все двадцать, даже больше. Изящная и стройная, тугие локоны каштановых с золотым отливом волос собраны в хвост, чтобы не мешались.

На обеих спортивная, не сковывающая движений одежда. В руках длинные и тонкие мечи. Выпад, удар, блок.

— Мягче кисть, Полина! — советует старшая. — Будь ты обыкновенной девчонкой — руку могла бы сломать!

— Извини.

— Тут не за что извиняться, ты же учишься. Только пробуй применять советы на практике.

— Хорошо.

Снова выпад, удар, выпад.

— Вот, уже лучше. Еще раз. Держи оборону, не открывайся! Так, хорошо. Руку, Полина!

Раздался влажный хруст и звон стали об пол. Меч выпал из рук девушки, а кисть руки повисла под каким-то неестественным углом.

— Полина! — ее компаньонка тотчас убрала свой меч и кинулась к девушке. — Как ты?

— Больно! — стиснув зубы.

— Еще бы! Вот что бывает, когда руку неправильно держишь.

— Лазель, прости.

— Ничего, бывает. Боевые искусства без шишек не даются. Давай я посмотрю руку.

Девушка тут же доверчиво потянулась к Лазель. Та осторожно оглядела запястье, немного вспухшее и покрасневшее, потом, сжав запястье одной рукой, ухватилась за кисть и резко дернула. Полина вскрикнула, но скорее от неожиданности, чем от боли. Вывихнутый сустав с хрустом встал на место.

— Ну вот и все, — улыбнулась Лазель, демонстрируя уже начавшую спадать припухлость. — Видишь? Отчего глазки на мокром месте? Неужели от боли?

— Нет, просто... Они сами. Я не плакса.

— Тогда ладно, — Лазель достала платок и промокнула слезинки девушки, добавив: — А ты как думала? Это воинское искусство, не рукоделие.

— Знаю. Второе хуже, — уже улыбаясь.

— Правда?

— Ага. Скучно. А ты будешь со мной дальше заниматься?

— Конечно. Как иначе? С чего ты решила, что нет?

— Ну... По-моему я бездарность, — Полина вздохнула, опустив плечи.

— Ерунда какая! Поверь, история не знает случая, чтобы кто-то взял меч и уже через неделю стал асом в фехтовании. Что бы там ни показывали в кино.

— Хм...

— Это кропотливый труд, на который уходят годы даже у вампиров. Да, мы легче схватываем, но мастерство — это еще и результат практики.

— А сколько учили тебя?

— С детства и до самой инициации, потом снова.

— Почему потом снова? — девушка села, подтянув колени к груди и внимательно слушая.

— Сила. Когда становишься вампиром, ты же знаешь, что физическая сила многократно возрастает. И нужно учиться сражаться с учетом этого. Раньше это было очень важно.

— А сейчас?

— Понимаешь, раньше меч или шпага являлись основным оружием. Огнестрельного не было. И часто случались дуэли. Поединки устраивали чаще до первой крови, чем до смерти. И вот представь, ты вызвана на такую дуэль, но не умеешь рассчитывать силы — у тебя же каждый удар смертельный. Хотела царапнуть грудь, а в итоге просто рассекла ее. Убивать преднамеренно — это одно, а по случайности совсем другое. Хотя сейчас, если ты выхватываешь оружие, то чаще именно чтобы убить.

— Кажется, я поняла.

— Вот и славно, — Лазель потрепала девушку по волосам. — Кстати, почему ты не позволяешь им отрасти снова?

— А мне так больше нравится.

— Вот как?

— Ага. И раньше так было, только мама не разрешала стричь коротко. Считала, что девочка должна быть девочкой, а не непойми чем.

— А волосы здесь при чем? — усмехнулась вампирша.

— Не знаю. Тебе, наверное, такого никогда не говорили?

— Нет. В детстве даже всячески поощряли мое развитие по обоим направлениям, прекрасно понимая, что меня ждет, когда я пройду инициацию. А потом вряд ли бы кто осмелился, — ехидная усмешка обнажила кончики клыков.

— Понятно, — Полина тоже улыбнулась.

— Так, раз уж нас потянуло на разговоры и, принимая во внимание твою травму, предлагаю на сегодня закончить и пойти переодеться. Не забывай, нам надо еще к Алексе заскочить.

— Хорошо, как скажешь.

— Тогда идем, — Лазель поднялась одним плавным текучим движением и протянула девушке руку, помогая встать.

Обоим удалось довольно быстро преодолеть неловкость прикосновений, вызванной инцидентом с постелью, когда Вечный Феникс вселился в тело Полины и решил познать все прелести плотской жизни и ее радости. Но при этом Полина прекрасно помнила, что происходило с ее телом.

Девушка долго не признавалась, что ее гнетет, пока Лазель не вытянула ее на откровенный разговор. Было трудно, но стало легче, когда Полина приняла то, что произошло. Тогда и восстановились дружеские отношения с Лазель.

Конечно, казалось бы, зачем главе клана, могущественному вампиру недавнообращенная, но Лазель очень ценила эти отношения. Больше для нее значила лишь Алекса, но...

После возвращения из лабиринта иллюзий никто ни разу не напомнил друг другу о постигших их видениях. Этого причудливого сплетения правды и вымысла, прошлого, настоящего и будущего.

Тогда произошло много странного. Обрывки случившегося иногда врывались в сновидения Лазель, бередя никак не заживающую сердечную рану.

Отношения с Сергеем оставались такими же натянутыми. Но теперь он хоть искренне старался сдерживаться в присутствии Лазель.

Все это, конечно, огорчало Алексу. Она подспудно винила себя в создавшейся ситуации. Но чем больше она старалась что-то решить, тем больше запутывалась сама. Иногда ей казалось, что сердце рвется надвое, а иногда...

И Магистра Москвы иногда во сне тоже мучили обрывки тех самых видений.

Но и Лазель, и Алекса, и Сергей прожили на свете достаточно, чтобы уметь держать лицо почти при любых обстоятельствах. Так и жили. В вежливом нейтралитете.

Глава 7.

Магистр города вместе со своим избранником находилась в Катакомбах. Не так давно закончился прием посетителей, и теперь можно передохнуть, заняться насущными делами в кабинете, правда, совсем не в одиночестве. Помимо Сергея остались Юлий и Николь — особо доверенные лица Алексы. Есть еще Ольга и Тахир, но сегодня они занимались делами в городе, коих всегда накапливалось немало, и это притом, что далеко не во все требовалось вмешательство Магистра города.

В данный момент Алекса изучала финансовые документы и прошения. И с первыми было гораздо яснее, чем со вторыми.

— Вы в курсе, что оборотни собираются строить закрытый пригородный пансионат недалеко от Москвы, на своих заповедных территориях?

— Да, Магистр, — чуть кивнул Юлий, встряхнув своими почти кроваво-алыми волосами. — Они представили бизнес-план и предлагают участвовать с нами на паях.

— Хм... Подготовь экономическое обоснование, выгодно нам это или нет, учитывая наши... нужды.

— Хорошо, Магистр.

Алекса вернулась к бумагам, выдернув из кучи гербовый листок.

— Так, Веньямин прислал повторное прошение об обращении некоего Ярослава. Николь, разберись, что там с этим. Откуда такое упорство? У Веньямина и так семейство немаленькое, к тому же он обратил одного совсем недавно.

— Хорошо, я разберусь, Магистр.

— Тогда идите. Я пока с остальными документами поработаю.

Оба вампира кивнули и удалились. Когда за ними закрылась дверь, Сергей заметил:

— Что-то ты сегодня по скромному.

— Посетители достали. Ну со всякой ерундой ко мне прутся! И не пошлешь — внимание Магистра города к чаяньям подданных. За всем этим делами порой не успеваешь заниматься.

— Это ты-то? Не верю!

— Ну, успеваю, но не важно!

— Вот именно, не важно. Не расстраивайся из-за ерунды! — Сергей попытался успокоить вампиршу, нежно массируя ей плечи.

— Да, но она отнимает столько времени! И не скинешь ни на кого. Натуры тонкие...

— Мы все такие.

— Угу, лишь бы в разумных пределах!

— Ничего, образуется, — продолжал успокаивать Сергей. Подобные всплески эмоций и раньше имели место быть. — Давай с бумагами помогу.

— Да это пустяки. О, Лазель с Полиной вернулись.

— Хм, а я еще не слышу.

— Ну, я же, как-никак, Магистр Города. Катакомбы откликаются мне, как выяснилось.

— Интересно...

— Еще бы!

— А Лазель знает?

— Что я ее чувствую? Конечно! Она же глава клана. Ей вообще доступно многое из того, что нам и не снилось.

— Что кому не снилось? — поинтересовалась Лазель, открывая дверь и пропуская перед собой Полину.

— Да мы так, — отмахнулась Алекса. — Лучше расскажите, как успехи, — вампирша чуть приобняла Полину.

— Да так... — расплывчато отозвалась девушка.

— Все хорошо, — ответила Лазель. — Дело движется. Через пару лет станет мастером.

— Долго, — вздохнула Полина.

— Где же долго? — улыбнулась Алекса. — Да и к чему торопиться? У тебя в запасе куча времени.

— Ну...

— Это пройдет, — заверила девушку Лазель. — С годами ты перестанешь воспринимать время с позиции смертной. В тебе уже сейчас открылись многие наши способности. Что говорит по этому поводу Юлий? — это уже Алексе.

— Изначально было немало упущено, но ничего из того, чего нельзя было бы наверстать. Возможно, через столетие-другое Полина станет большим Фениксом, чем он.

— Это весьма вероятно, если учесть, что сам Имхотеп разделил с ней кровь, — кивнула Лазель.

Их разговор прервал деликатный стук в дверь.

— Входите, — разрешила Алекса.

Вошла женщина с длинными черными волосами и смуглой кожей, сразу взглядом выделила Лазель из всех присутствующих и поклонилась со словами:

— Я услышала, что вы вернулись, и сразу направилась к вам.

— Да, Ариэль. Что-то случилось?

— Вам пришло письмо от совета старейшин клана, — женщина протянула вампирше конверт, запечатанный, по старинке, сургучовой печатью, на которой красовалась эмблема клана Инъяиль.

— Спасибо.

Стоило Лазель дотронуться до печати, как та распалась, открывая конверт. Вампирша достала несколько листков, исписанных твердым витиеватым подчерком.

Пробегая строки глазами, Лазель комментировала:

— Так... появился еще один архимаг, ну да это неважно. Товар, конечно, штучный, но нам без особой надобности...

...Количество обращенных, кем и когда, уровень силы и перспективы. Это тоже не так важно...

А вот это любопытно!

Лазель читала, то хмурясь, то удивленно вскидывая брови, пока Алекса, не выдержав, спросила:

— Что-то случилось?

— Да как сказать, — фыркнула глава клана Инъяиль. — Совет старейших клана высылает мне жениха.

— Что? — удивление оказалось всеобщим.

— Не то, чтобы жениха, но пару для организации продолжения рода. Сильный вампир, рожденный, нашего клана. В общем, родословная на полтора листа — и это краткий вариант.

— И чем тебе это грозит? — взволнованно поинтересовалась Алекса, уж слишком свежи еще были в памяти события, вызванные визитом Имхотепа.

— Мне? Ничем, кроме немного подпорченных нервов. Выбор, окончательный выбор всегда за мной.

— И часто ваши старейшины практикуют подобное сводничество? — поинтересовался Сергей.

— На протяжении всего того времени, что вампир является главой клана Инъяиль и не имеет пары, старейшины вольны лишь трижды предложить кандидатуру в его постель для продолжения рода. Кандидату дается месяц, чтобы, так сказать, проявить себя. Потом глава клана вправе решить его судьбу.

— Как это, решить? — спросила Полина.

— Ну, тут три пути: взять в постель, оставить в свите или отослать к чертовой матери.

— Хм...сурово у вас, — фыркнула Алекса. беспокойство все еще не покинуло ее.

— Да нет. Конечно, придется потерпеть ошивания рядом какого-то типа, которого я, наверняка, впервые вижу, но никто же не заставляет меня с ним спать! Гораздо хуже было бы, если потенциального "жениха" прислала мать.

— А ты уверена, что это не она? — решила уточнить Алекса.

— Ну, уверенность составляет порядка 70%. Я все равно поговорю с ней сегодня же. Возможно, и с кем-нибудь из наших "старичков". Что это такое, вообще? Я еще толком обязанности не переняла, а уже занялись сводничеством!

— Они не могут как-то повлиять на тебя? — продолжала волноваться Алекса.

— Нет. Я — Черный Принц, и я — глава клана Инъяиль! Если кто-то об этом забыл — могу и напомнить.

Глаза Лазель гневно сузились. И хоть этот гнев не был направлен ни на кого из присутствующих, все равно ощутилась невероятная клокочущая сила, равной которой в городе не было. Это вспышка случилась и прошла, как раскат грома. Лазель снова улыбнулась. Но все понимали, что под красивой и даже где-то хрупкой внешностью скрывается мощь главы клана.

— И когда ждать твоего "нареченного"?

— Габриель прибудет в конце недели.

— Его зовут Габриель? — переспросил Сергей.

— Да. Чем-то смущает имя?

— Нет, просто...

— Меня они в известность поставить не хотят? — нахмурилась Алекса.

— Габриель приедет словно сам по себе. Так принято.

— Тогда ладно. Надеюсь, без свиты на сто персон?

— Без, — усмехнулась Лазель, сворачивая письмо. — А сейчас извините, я вынуждена покинуть вас. Мне необходимо поговорить с матерью.

— Да-да, конечно.

Лазель решила не откладывать дело в долгий ящик, но все-таки предпочла не оставаться в катакомбах, а вернуться в свою квартиру. Она лучше подходила для задуманного.

Ариэль неотступно сопровождала ее. Помогла переодеться, и обеспокоено интересовалась:

— Может, тебе лучше напитаться, прежде чем...

— Я не голодна. Все будет хорошо, Ариэль. Не впервой. А теперь, прошу, оставь меня.

Вампирша кивнула и удалилась, тщательно притворив за собой дверь в кабинет. А Лазель села в кресло, откинула голову на мягкую кожаную спинку и сосредоточилась. Конечно, можно было просто позвонить, а не прибегать к ментальной практике, но вампирша хотела видеть мать и ощущать хотя бы отголоски того, что та чувствует.

Прикрыть глаза и мысленно представить Наиль. Это совсем не сложно. А когда-то было... Неважно! Мысль стремилась дальше и дальше, пока в голове не раздалось четкое:

— Да, Лазель?

Глава 8.

В тот же миг вампирша увидела мать, сидящую на веранде огромного дома. Их дома, в котором она выросла. Женщина отложила книгу и взглянула, казалось, прямо в глаза Лазель.