Последний из портала Дагоса, глл 1-7

'Трогать? Да на это смотреть страшно! Не то, что брать в руки...'

Неизвестно, где эта деталь находилась в пурге, прежде чем Тэрт ее вырвал, но похожа она была на наконечник стрелы с маленькими, торчавшими в стороны, шипами у основания.

Покуда он был занят изучением сердечника и думами об анатомии существ из Нижнего мира, жрица ушла в темную.

Последовав за ней, он застал ее стоящей у большого каменного стола и перебирающей непонятного назначения хрустальные сосульки в большой шкатулке из красного камня. При этом вид у нее был отстраненный, мысли ее витали где-то очень далеко.

— Мелзи — копейщики, в большинстве, — загадочно улыбаясь, произнесла она, будто разговаривая сама с собой. — Нападают стаей. Если возьмут в кольцо, то даже сильный воин с двумя мечами не выстоит.

— Тэрт сражался с крысами, — сделал вывод Борис. Он представил себя на месте черного льва — размахивающим мечом в окружении копейщиков в шкурах — и фыркнул.

'Если бы на месте Тэрта был я, то, наверное, не успел бы даже меч из ножен вытащить'.

— Он оправился обратно, в Кэроф-кэр...

— В Черную гору? Решил взять реванш? — уточнил он, отогнав видение своей бесславной кончины. — Хочет убить крыс, которые на него напали?

— Харлисы вызывают меня на разговор. Ключ к новому каналу дали.

— Это ключи? — Он кивнул на 'сосульки'.

— Да. Для местной связи. Видишь, они без колец?

— Я не видел ключей с кольцами.

— Потом покажу. Не буду отвечать харлисам. Если им надо, пусть сами напрямую обратятся к грогии, а не передают приглашения через воина. — Она закрыла крышку шкатулки и снова глупо заулыбалась.

— У этих жриц есть книги с предсказаниями?

— Нет. Откуда? — Пьяно удивилась она.

— А у тебя эти книги откуда?

— Грогии унаследовали книги от своих праматерей. — Она понесла шкатулку обратно на полку. Казалось, она парила над полом, плыла по воздуху — авансы льва окрылили ее.

— А ваши праматери где их взяли?

— У мудрецов.

— Опять сказка про белого бычка, как я и подозревал. — Борис грустно и смиренно вздохнул. — Мудрецы написали книги пророчеств?

— Мудрецы научили мастеров, как сделать книги для грогий, — томность и протяжность ее слов свидетельствовали, что говорит она об одном, а думает совсем о другом.

— А мудрецов научили боуги? Все просто! — Он гукнул. — И кому нужны сложные объяснения...

— Надеюсь, Тэрт не станет спускаться в нижние ходы один... да еще раненный. Жалко, если он погибнет. Горо и Ролл тоже ушли охотиться на пургов, я отпустила их. Заодно проверят, чем там занимаются мелзи. Похоже, они подбираются к запасам плафика возле Кэроф-кэр.

'Нет! Больше ни слова о плафике!'

— Все твои воины пошли сражаться с крысами? — Он тоже говорил вовсе не о том, о чем думал.

Первый раз за день он остался наедине с женщиной, с которой провел сумасшедший день и бурную ночь, когда власть на ней позволила ему в полной мере ощутить себя мужчиной... с которой открыл для себя неведомые глубины страсти и вершины блаженства.

'Неужели все то, что было между нами, ничего для нее не значит?'

— Не харлисам же гоняться за мелзи по нижним ходам! — Наткнувшись на стол, жрица оперлась о каменную крышку, будто могла упасть без опоры. — Главное, найти и убить их гэлуфа. Это присмирит их на некоторое время.

— У вороних нет своих воинов?

— Вообще-то, Горо — их воин. А охрану и защиту харлисам предоставляют фарогаки... когда надо. Хотя Кэроф-кэр, сама по себе, неприступная крепость... Но мелзи копают в нижних ходах в заброшенной части рэфта. — Она забралась на стол и начала по-детски болтать ногами. Подол зеленого платья вскидывался, из-под него показывался то один, то другой носок золотых туфлей.

— Почему сейчас драконы не защищают вороних?

— Харлисы не хотят их просить.

— Тоже не очень дружат?

— Скоро черный урус потребует расплаты. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Он пугает меня своей нежностью...

'Надо же, как он ее завел. Да она, небось, только от одной мысли, что этот парень ей задвинет, исходит на сок', — с завистью и жгучей ревностью подумал он, вспомнив, как жрица смеялась в объятиях черного льва, и пережитая им тогда, сложная гамма чувств в этот раз угрожающе поднялась штормовым валом.

— Давай, не будем это обсуждать! — Еще не хватало, чтобы она посвящала его в свои девичьи грезы и расхваливала достоинства кандидатов в е*ари!

— Давай, — согласилась она и принялась его рассматривать, не понимая причину его плохого настроения.

'Зачем тебе черный лев? У него, что, 'прибор' золотой? Тебе было хорошо со мной...'

Еще два дня назад ему была противна мысль о близости с ней, а сегодня он был готов бороться за право единоличного обладания ее телом. Оскорбленная мужская гордость, настаивающая на сатисфакции, и потребность самоутвердиться подвигали его на самоубийственный, по сути, поступок.

— Странно, что они разминулись, — продолжала она, мечтательно разглядывая потолок. — Ну, ничего... Найдут друг друга. Горо там все ходы знает — его рэфт.

Она прогнулась, будто потянулась навстречу своим мечтам. Ее торчащие соски проступили под шелковистой тканью лифа. Стоя вблизи, Борис физически ощущал ее томление. Его мужское начало отозвалось на немой призыв явственным наружным признаком, призыв, адресованный вовсе не ему.

'Я должен ее ненавидеть, презирать, — одернул он себя. — Она же самая обычная... Бл*дь!'

'Нет, необычная, — возражало разнуздавшееся тестостероновое чудовище у него внутри. — В физиологическом плане она обладает, пиз*ец какой, чудесной природой. И пох*й, что она бл*дь! Давай, покажи ей, что ты настоящий мужик!'

Пытка внушить себе отвращение к Толане столкнулась с непреодолимым страстным желанием снова испытать непередаваемое ощущение ее жажды любви. Это было похоже на помешательство. Ему хотелось задушить ее за то, что она действует на него подобным образом.

'Задушить ее... в объятиях?'

— Сейчас я тебе устрою 'ночь любви', — прошептал он.

<...>

Он отлепился от женского тела и, аккуратно уложив на стол, выпустил из объятий. Все еще млеющая от свершения, Толана вяло зашевелилась и запахнулась.

— Что мне теперь будет? — спросил он с видом 'виноват-дурак-исправлюсь', натягивая штаны.

— Обеды и ужины с добавкой, вот что!

— И все? — Он помог ей спуститься на пол и отступил. Береженого бог бережет, как говорится.

— Запомни, никогда, ни в одном из миров, я не буду тебе принадлежать. — Она потянулась и пригладила растрепанные волосы. — Куда ты забросил мой нож? Не бойся, не убью, — добавила она, увидев выражение его лица. — Клянусь прародительницами и праматерями.

— Сейчас найду. — Он кивнул и, припомнив в какую сторону швырнул стилет, подобрал его с пола в темном углу.

Жрица распахнула платье и выставила ногу, предлагая ему собственноручно вернуть оружие на место. Он не смотрел на ее лобок, но, когда задвигал клинок в ножны, заметил на ее ноге подтек — след своего преступления — и виновато одернул руку.

— Спасибо, любовь моя. — Толана побрела к выходу. — На первый раз, прощаю, как своего гостя. — Она остановилась на полпути и повернула голову. — То, что за тебя сказали слово мудрецы, вовсе не означает, что мы будем заниматься любовью, когда тебе вздумается. Я здесь хозяйка, не забывай.

— Меня убьет Тэрт.

— За что?

— Из-за тебя.

— Ха! У Тэрта ровно столько прав на меня, даже не меня, а на мое тело, сколько я ему отпущу.

Она ушла, оставив Бориса в глубоком моральном нокауте. Он-то думал, что соперничает с Тэртом и наказывает Толану, а оказалось все иначе.

Так кто же одержал победу? Кто был побежден?

Он знал правильные ответы на свои вопросы, но отказывался их принимать.

Он поплелся мыться. Заметив по пути, что статуэтка Евы со Змеем-искусителем кем-то поставлена снова лицом к залу, он повернул ее на сто восемьдесят градусов.

В щели между шторами, он увидел жрицу, сидевшую в бассейне, но подойти к ней не решился — это было выше его сил, — поэтому направился дальше по коридору, в душевую комнату. Задвинув створку, он разделся. Придавив кнопку каменным гнетом, он встал под тепловатые струи, брызнувшие из пористого нароста на потолке.

Перебирая в памяти недавние события, он отчитывал себя.

'Как ты мог? Так нельзя! Что с тобой такое творится? Что будет дальше?'

* * *

После душа он не спешил вернуться в зал, хотя вечер близился к ночи. Встав у окна в опустевшей купальне, он любоваться фантастическим черно-зеленым пейзажем чужого мира.

Из состояния бездумного созерцания его вывел раздавшийся неподалеку мужской голос.

'Тэрт вернулся? Наверное, тогда мне лучше незаметно прошмыгнуть в темную... и заняться книгами. И сразу заползти в спальную нишу?'

Он спустился к нижней арке на площадку перед окнами и подкрался к лестнице. Толана ужинала в компании Горо и Ролла. О чем они говорили, было невозможно разобрать из-за похрюкивания дракончиков, которые резвились на верхней площадке, где-то совсем рядом.

За все время пребывания в Пфефике, он впервые видел, за хозяйским столом воинов — прежде жрица никогда их не приглашала, ни на ужин, ни на завтрак, ни на обед.

'Что делать? Выйти, поздороваться? А вдруг у них военный совет? А! Не волнует! Мне было обещано усиленное питание!'

Он решительно шагнул в зал и... чуть не споткнулся о заигравшегося пирогака, который скатился с лестницы прямо ему под ноги. Испугавшись не меньше бориного, дракончик зашипел.

Борис прижался спиной к стене и замер. Хорошо, что его заметили.

— Борь, иди к нам, — по-домашнему пригласила жрица.

— Ага! А эти твои драконы?

— Иди, не бойся. Они уже ели сегодня.

— Вот, успокоила, — прошептал он и, не сводя глаз с почесывающего хищника, двинулся в обход.

Толана в зеленом, блестящем платье сидела во главе стола, Ролл и Горо распахнутых куртках, что указывало на неофициальный характер ужина, расположились по обе стороны от нее. Их доспехи и оружие лежали рядом с ними, на расстоянии вытянутой руки.

Обратив внимание на новую борину одежду и отсутствие синего плаща, воины одобрительно закивали.

'А х*ли вы думали? Карьерный рост! Произошел прогресс в отношениях — сменилась униформа'.

— Присаживайся. — Она сделала широкий жест. — Познакомься. Хотя, ты уже знаешь...

— Ну, как знаю... Вообще-то, нас не представили друг другу.

— Горо — мой ближний воин. А это — конис Ролл.

Горо хмыкнул, а Ролл подмигнул, ни один из них руки не подал. В Пфефике приветствие через рукопожатие не было принято.

'И хорошо! А то ведь, с Горо поздороваешься и перелом руки получишь'.

Толана перешла на арфик, а Борис с поклонами пробормотал: 'Добрый вечер', — и занял место напротив нее.

Горо в этот раз произвел на него еще большее, чем при первой встрече — сбросивший с разрешения хозяйки куртку, полуголый он казался еще огромней. Его бугрящийся мышцами, торс напоминал гору, как будто булыжники сложили друг на друга в виде человеческой фигуры, а правильные, малоподвижные черты лица тоже, были будто вырублены из камня. Белый лев Ролл, отличался от великана, как красавец Аполлон от уродливого Гефеста, при этом его мускулатура была развита ничуть не меньше. При одном взгляде на этих парней, и дураку становилось понятно, что с ними лучше не спорить — в любом случае они докажут свою правоту. Оба воина были татуированы — Горо украшали вороны в египетском стиле, а Ролла — лев, один маленький, на груди, однако можно было предположить, что на спине у него целое многокрасочное, анималистическое панно.

'Горо — воин, но из жреческого клана. Священник-воин?' — Борис подумал, что позже узнает, как такое может быть.

— Мы тут дело обсуждаем, — извинилась жрица за арфик и обворожительно улыбнулась. — Ты ешь, не обращай на нас внимания.

— С Тэртом они опять разминулись?

— Как видишь.

'Чтоб там, в Черной горе, Тэрту пург член откусил!'

На Бориса никто не пялился, и мог спокойно приступить к ужину, тем более что в животе заурчало. Он потянул к себе блюдо, на котором покоились останки существа, имевшего при жизни шесть конечностей, и попытался выломать пару ребер. Когда это не удалось, он осмотрелся в поисках ножа, и, не обнаружив ничего похожего, повторил попытку. Если бы он ужинал в одиночестве, то, понятное дело, взял бы остатки этой тушки и обглодал, но в присутствии посторонних — пусть не обращавших на него внимания, — вынуждало его соблюдать какой-никакой этикет.

'Я же не дикарь!'

Он уже хотел отказаться от мясного блюда, когда прямо над его рукой, сжимавшей ребра — в какой-то паре миллиметре от нее! — в тушку воткнулся нож.

Борис испуганно поднял глаза на Толану. Нет, она не хотела его напугать. Кивнув, как ни в чем не бывало, она продолжила беседу с воинами, а последние, казалось, даже не заметили произошедшего.

Действительно! Стоило ли обращать внимание на то, что кто-то кому-то передал прибор?

'Но ведь она могла промахнуться! Или нет?'

Он выдернул нож и, нарезая мясо, начал без аппетита его жевать. Между делом он продолжал тайком рассматривать воинов и снаряжение. В куче вещей, принадлежавших льву, он заметил пояс с кобурой, из которой торчала рукоять, похожая на пистолетную, с изящной, замысловатой отделкой. Нечто подобное он видел у драконов!

— Что это? Это... — Он осекся, но вся честная компания уже повернулась к нему.

— Оружие, заряженное плафиком, — подтвердила жрица его догадку.

— В смысле, лучевое?

— Ага, — она кивнула. — Только в Пфефике оно не действует.

— Почему?

— Тут кругом невидимые, защитные поля, которые гасят заряды.

— Магнитные, что ль, какие-то?

— Боуги их знают. — Она пожала плечами. — Надо у мастеров спросить, они в этом разбираются.

— Спасибо. — Борис поблагодарил Ролла, который дотянувшись до кобуры, извлек энергонник и дал его посмотреть.

— В Пфефике век настоящих воинов будет длиться вечно, — продолжала жрица. — Здесь только меч — самое верное оружие. Воином быть почетно. Вот, Ролл — двухмечник. Все воины-урусы сражаются на двух мечах. А Горо... Горо, вообще, мастер на все руки.

Мужчины, представленные по второму разу, вежливо кивнули — Горо с ухмылкой, а Ролл с лучезарной улыбкой — и вернулись к своей беседе.

Рассматривая лучевик, Борис подумал, что неплохо было бы вспомнить приемы фехтования. Его пребывание в Пфефике затягивалось на неопределенный срок, и если он освоит технику боя на мечах, это могло бы — ой, как могло бы! — пригодиться.

Занятый своими мыслями, он не сразу заметил, что жрица и лев стали говорить тише, их почти не было слышно за чавканьем Горо. Тема разговора, вроде, была нейтральной... Но эти интимные полутона! Он приподнял голову и увидел Ролла, который передвинулся к Толане и, подавшись к ней загорелым, мускулистым торсом, сократил расстояние до интимной близости.

'Начинается! Теперь 'правильный' лев к ней клинья подбивает... в то время как неправильный шляется по лабиринтам под Черной горой'.