Последний из портала Дагоса, глл 1-7

От этих мыслей, да еще от эйфории, началась эрекция. Вдруг, случится так, что он соврет, а член, вот так же, неожиданно встанет, и скрыть это не удастся, ведь на нем ничего кроме плаща нет. Что сделает Толана, если уличит его в обмане?

— Мне надо привыкнуть. — Ему было нужно время, чтобы обдумать стратегию поведения. А там, глядишь, и обнаружится какой-то выход из создавшегося положения...

Толана была привлекательной девушкой, даже когда-то нравилась ему, в его мире... И он тогда — если б лучший друг не считал эту змеюку своей девушкой — трахнул бы ее. Еще как, трахнул! Но теперь... Пфефик отбил всякое сексуальное влечение к ней напрочь! Более того, от назначенной роли 'раба любви', возникало стойкое отвращение к жрице.

— Хорошо, — согласилась она. — Сказала же, я подожду.

Он заметил, что позади Анны-Толаны происходит нечто странное и подозрительное. Атмосфера начала плавиться, как это бывает во время жары, но в зале царила прохлада, и, значит, условия для подобного природного явления были самыми неподходящими. И 'плыло' только в одном месте — прямо за спиной жрицы. Пространство исказилось, возник эффект линзы. Воздух густел, терял прозрачность, окрашивался в бледно-голубой. Обозначившийся овал слабо засветился...

Борис схватил руку Толаны, протянутую к вазе с фруктами.

— Ань, у тебя за спиной призрак, — прошептал он онемевшими губами.

В суеверном оцепенении, он смотрел на фантом, обретающий человеческие очертания. Это была благообразная, старая женщина... с чешуйчатым телом. Нет! Женщина — сверху, змея — снизу.

— Неужели? — Толана удивленно изогнула бровь. — Должно быть, по твою душу.

Бесстрашно оглянувшись, она не испугалась и не завизжала. Можно было подумать, что призраки для нее такое же обыденное явление, как восход и заход солнца, или дождь.

— Что это? — спросил похолодевший Борис.

— Сам сказал... призрак.

Оттого, что эфемерный зооморф или антропоморф появился среди бела дня, он пугал не меньше, чем ночью, и оставался необъяснимым.

Женщина-змея, казалось, танцевала. Ее тело покачивалось, толстый, чешуйчатый хвост находился в постоянном движении, то сворачиваясь в тугую спираль, то рассыпаясь на кольца, раздвигающиеся веером.

Толана поднялась и повернулась к призраку, из головы которого вылетел светящийся сгусток, не очень яркий, но заметный. Поддерживая его ладонями, привидение протянуло его жрице. Склоняя голову, она что-то прошептала, и сияющий шарик, коснувшись ее лба и озарив лицо, исчез.

Карлики, неведомым образом прознавшие о сверхъестественном событии или подглядывавшие из-за гардины, выбежали в зал и с благоговением созерцали чудо.

Летели мгновения. Жрица и зооморф не двигались.

Напряжение понемногу отпускало Бориса, осознавшего, что ему ничего не угрожает, но оставляло после себя легкий озноб и вспотевшие подмышки. Ему казалось, он слышит странную музыку и далекие голоса. Природу этих звуков он мог бы охарактеризовать, как неземную.

Призрачная гостья начала таять. Карлики издали восхищенные возгласы, а Борис перевел дыхание.

Обхватив плечи руками, Толана еще некоторое время задумчиво смотрела на место, где была женщина-змея.

— Они уже знают о тебе, — произнесла она, возвращаясь за стол.

— Кто 'они'? Что знают? — Он встрепенулся.

— Знают, что ты у меня. Велели оберегать тебя. Взять под свой камень.

— Ты уже взяла.

— Взяла... Ты появился в Мицфэрэне неслучайно. Грядут перемены. Твое пребывание здесь как-то, — не знаю как, — повлияет на ход событий.

— Это всё тебе призрак... сообщил?

— Сообщил, что 'нить судьбы пришельца вплетется в полотно грядущего'. Понимай, как хочешь. Я не берусь толковать. Да! Радуйся — скоро появиться новый портал, ты сможешь вернуться домой. В ближайшее время тебя не убьют...

— Это была твоя прародительница? Имею в виду, твой мифический первопредок? — Он пытался унять взбунтовавшиеся, противоречивые эмоции и разобраться в своих отчаянно путавшихся мыслях. — В принципе, не думаю, что вы произошли от зооморфов, физиологически подобное невозможно, существуют определенные законы развития видов... Вы не могли произойти от не гоминидов! Человекообразных обезьян, в смысле. Хотя... кто вас знает, вы же здесь... После всего, что я увидел, я могу ошибаться и вы... Нет! Вы же — такие же люди, как мы. А человек, по идее, конечная, совершенная, эволюционная форма. Мутации случаются, только, как обратная ступень эволюции человека, под действием внешней и внутренней среды. Хотя у вас здесь, вроде, с экологией и питанием все в порядке.

— Ты про ее хвост? — Она уловила самую суть его околонаучных разглагольствований. — Это очень древняя богиня. Грогия... А мои праматери были обычными людьми, как твои.

— Богиня?

— Моего клана.

— М-м-местное божество? — Новость ошарашила его до заикания. — В смысле, Творец, Создатель, Демиург? Абсолют? Высшее с-создание? И... и... и часто она так появляется?

— Подобное — второй раз, на моей памяти. Боги создали людей, люди придумали себе богов...

— Как придумали? Как придуманный бог может предсказывать?

— Бог? Не знаю... Грогию прислали мудрецы, посредством мысли.

— Телепатия, — разочарованно произнес он.

Вот так, вот, люди теряют жизненные ориентиры! А он-то уже готов был принять веру, в которой боги появляются, как только понадобится их помощь. Ведь насколько упрощено общение с высшими силами! И божьи заповеди никто не посмеет нарушать, потому что, если боги существуют в действительности, то и божья кара — не пустая угроза. Человек сто раз подумает, прежде чем совершить нечто предосудительное, постарается — не то, что не грешить — избегать ситуаций, доводящих до греха.

Не задалось у него с переходом в другую конфессию...

— Мудрецы в Пфалоне не знают, чем от скуки заняться, вот и чудят.

— Ваши мудрецы — ребята с чувством юмора, — осторожно заметил он.

'Это какими же мощными, сверхъестественными способностями обладают 'мудрецы'? Телепатия, сама по себе, дар уникальный, экстрасенсорный, но чтобы еще и трехмерные образы транслировать на большие расстояния...'

— Мысли можно увидеть. Разве ты не знаешь?

— Слышал что-то. Значит, богиня — мысли ваших мудрецов... А чем еще могут удивить мудрецы?

— Смотря что, ты считаешь удивительным. Мудрецы предсказывают, советы дают иногда. Изобретают что-нибудь нужное и полезное... время от времени.

— Мудрецы, — задумчиво повторил Борис. И вспомнил о надписи в камере. — Ань, а кто такие мудрецы ГП?

— Мое имя — Толана.

— Прости, Толана, — поправился Борис. — Еще не привык... Что такое ГП?

— Должно быть, гора Пфалон. Как раз в этой горе живут мудрецы и мудрят.

— У них есть портал?

— Нет. Давно нет. Порталы имеют такое свойство — разрушаться и исчезать.

— Гора далеко?

— Не очень, но чтобы попасть туда, надо пересечь земли мауков. Мауки — это люди... — Она призадумалась, прикусив губу, и вспоминая нужное слово. — Скорпионы. Совсем дикие.

— Еще и скорпионы? Блин, рассказать кому — сочтут же за бред сивой кобылы.

— А ты не рассказывай.

— Но как я объясню свое отсутствие?

— Соври что-нибудь. Скажи, что тебя инопланетяне похитили. — Она хохотнула. Шутка, действительно, была удачной.

— Ты ненормальная. Вы здесь все — ненормальные! — Борис констатировал факт.

Она внимательно посмотрела на него.

— На твоем месте, я бы подумала над тем, как тебе, такому нормальному и правильному, среди нас ненормальных, сохранить свое здравомыслие.

Он стиснул зубы и с отчаянием и отвращением подумал о своем ближайшем будущем.

* * *

— Грогия! — В зале появился 'латинос' и заговорил на фыркающе-певучем языке.

— Мне надо на работу, — объяснила жрица и поднялась.

— Молитвы, что ль, читать?

— Вроде того. Я же 'Творящая Благо'.

— И что? Что это значит? — Он неотступно следовал за ней.

— Принимаю роды, выслушиваю предсмертные исповеди и отпускаю грехи. Делаю операции. Извлекаю стрелы, зашиваю раны. Заговариваю змеиные укусы.

Она обошла гигантское ложе и скользнула за тяжелую, плотную портьеру на стене. Борис вошел следом за ней. В коридоре прямо напротив входа в огромной стенной нише стояло изваяние змееподобной богини. За аркой слева в слабом свете виднелся большой каменный стол, вся остальная площадь, судя по всему, была перегорожена тоже каменными, от пола до потолка, стеллажами, заставленными большими, толстыми фолиантами и всякой фантастической всячиной. Проем с правой стороны за железной дверью-купе служил входом в помещение, напоминавшее современную, научную лабораторию. Впрочем, это была самая настоящая лаборатория или операционная, поскольку имелся подходящий стол и какое-то оборудование. В отличие от темного помещения слева, здесь было много света — на пололке висели квадратные лампы. Как музейные витрины подсвечивались полки, где ровными рядами стояли тонкостенные, стеклянные сосуды с заспиртованными пресмыкающимися — сотня представителей местной фауны, в основном, змеи.

Толана металась между шкафами, извлекая из выдвинутых ящиков баночки и пузырьки и расставляя их на лабораторном столе.

— Ух, ты! — Восхищенно выдохнул он, а вдохнуть забыл.

— А то! Думал, что мы только вчера из пещер вылезли? — Она задумчиво перебирала блестящие инструменты, лежащие в ячейках одного из ящиков.

— Слов нет! Кунсткамера, прям... — Он рассматривал змей, свернутых спиралью, в больших, стеклянных цилиндрах. Отдельные экземпляры нисколько не походили на своих собратьев из бориного мира — этакие чудища с рогами и гривами.

Собрав саквояж, жрица направилась к выходу из лаборатории.

— То они рождаются, то умирают... Ни днем, ни ночью от них нет покоя, — проворчала она и остановилась. Он чуть не налетел на нее. — Не советую выходить, тем более в таком виде. За пределами моего рэфта твоя жизнь стоит не дороже... хвоста дохлой крысы.

— Да понял я, — подавлено произнес он.

Про Пфефик и свой вид Борис все знал.

'А почему бы ей не заняться сексом с ним? — Он проводил взглядом спину 'мачо', сопровождавшего жрицу. Он надеялся, что ему все же удастся как-нибудь увильнуть от исполнения 'рабских' обязанностей. — Или с блондином... Шикарные же мужики! И контачат они, вроде, нормально, без официоза. Чего она ко мне прилипла-то? Или тут все дело в статусе? Она — жрица, они — воины... А что означала ее загадочная фраза об отношениях между мужчинами и женщинами? Может, здесь женщины считаются неприкасаемыми? И мужчины для своих родственниц пленят 'рабов любви'? Жилище опять-таки разделено по гендерному признаку. Ну, зае*бись! Должно быть, действительно, отношения сильно отличаются от принятых... в моем мире.... измерении... в моей параллельной реальности. Бл*! Может, отличаются в корне ... И 'я боюсь, что жизненная драма может стать трагедией души', как говаривает ма. Черт! Мать волнуется...'

* * *

После ухода жрицы он бесцельно шлялся по ее владениям, пока случайно не наткнулся на знакомый предмет.

Нет! Это был знаковый, культовый предмет.

В стенной нише стояла деревянная полуметровая статуэтка женщины, которую обвивал змей, представлявшая собой популярный в изобразительном искусстве сюжет библейского грехопадения.

Мифическая праматерь рода людского — пока безгрешная, чистая помыслами, душой и телом — еще не принявшая окончательное решение, но уже держащая в руке запретный плод, загадочно улыбалась.

'Знает Бог, что в день, когда вы вкусите плод, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло...'

Толану композиция, скорее всего, заинтересовала исключительно в виду присутствия в ней Змея...

Если в прежней жизни понятие 'лютая ненависть' было для Бориса абстрактным, то Пфефик стал многократным поводом для ее проявления.

'Шурупа бы сюда, в этот Пфефик! Чтобы над ним сначала поиздевались, в тюрьме подержали... А потом его Анечка-Анютка села бы ему на лицо! 'Давай познакомимся, давай познакомимся!' Познакомился на свою голову... Да и на мою тоже! Когда вернусь — если только выберусь отсюда — все ему расскажу про эту суку! Если не поверит, набью ему морду!'

* * *

Борис вспомнил летнее кафе на набережной, столики под полосатыми тентами, двух симпатичных девушек, занятых обсуждением и разглядыванием этой самой статуэтки...

В то время Игорь, по прозвищу Шуруп, еще был лучшим бориным другом... Если бы не он тогда, с его жаждой 'выпить чего-нибудь холодненького', то не было бы никакого Пфефика! Но вот, ведь втемяшилась ему идея зайти в кафешку...

— Какое красивое у вас произведение искусства, — начал 'клеить' девушек Игорек. — Это Роден? Или Челлини? Или, может, сам великий Микеланджело?

— Нет. Это сандаль, — ответила светловолосая.

Она была довольно миловидная. Длинные вьющиеся, светло-русые волосы, серо-голубые глаза. Не 'писанная красавица' — внешность неяркая, можно сказать, обычная — но чем-то она привлекала, и взгляд возвращался к ее лицу, чтобы разгадать тайну этого магического притяжения.

— Сандал, — поправила ее рыжеволосая подруга, которая прямо таки лучилась энергией. У нее был прямой, нагловатый взгляд и дерзкая улыбка.

— Вы ограбили музей? — притворно ужаснулся Игорь. И его вопрос почему-то вызвал у девушек испуг. Они быстро переглянулись. — Вы, что, в самом деле, тиснули эту статую? — шепотом удивился он.

— Мы не совершили ничего противозаконного. — Лицо рыженькой окаменело, глаза опасно сузились.

— Мы купили змею в анти-магазине. За углом. — Светленькая и указала куда-то за спину.

— А! В антикварном, наверное?

— Точно! У нас есть чек.

— Странные они какие-то, — шепнул Борис другу.

— Зато симпатичные. И, по ходу, хотят познакомиться с нами поближе.

— Вы из полиции? — в свою очередь поинтересовалась светленькая.

— Боже упаси! Мы с другом здесь просто гуляем. Кстати, меня зовут Игорь, — представился Шуруп. — Моего друга — Борис.

Девушки снова переглянулись, в этот раз, просто молчаливо совещаясь, стоит ли продолжать общение, и пришли согласию, судя по ответу рыженькой.

— Я — Алина, — сказала она. — Мою подругу зовут Толана.

— Толана?

— Анна, — твердо произнесла Толана. Тогда Борис подумал, что Толана — это прозвище, типа 'Шурупа'.

Оказалось, что девочки не местные, и приехали в их приморский городок по каким-то своим делам, рассказывать о которых наотрез отказались, как и том, откуда прибыли. Впрочем, Игорь особо не настаивал. Он же, в самом деле, не мент, чтобы устанавливать личность, место прописки и допытываться у приезжих о цели их прибытия. Хотя позже стало понятно, что девушки тоже живут у какого-то моря, ибо в беседах звучали сравнения.

В тот вечер они вчетвером гуляли по городу и осматривали достопримечательности. Роль гида взял на себя Шуруп.

— Борь, я пропал, — признался тогда Игорь. — Она просто чудо...

Знакомство продолжилось в ресторане за ужином, который полностью оплатила Анна, объяснив, что не хочет оставаться в долгу. Когда она расплачивалась Борис заметил, что все деньги у нее, рубли и баксы, свернуты трубочкой — нет, не целой пачкой свернуты и обмотаны резинкой — а каждая купюра по отдельности. Когда она доставал их из сумочки, официант немного офигел.