Последний из портала Дагоса, глл 1-7

Вообще, девчонки оказались 'башлевыми'. Другие девицы приезжали в их курортный город, чтобы зарабатывать, эти же наоборот, тратили. И тратили немало.

В течение всего вечера, Борис ловил влюбленный анин взгляд, но не мог ответить, так как Шуруп попросил — просто умолял! — не мешать. Мол, он питает к Анне возвышенные чувства. Борис даже не пытался с ним соперничать. Хотя она ему нравилась, он не хотел ссориться из-за нее с другом. Он стал лениво обхаживать Алину, которую воодушевило оказанное ей внимание. Она хихикала и недвусмысленно поглаживала его бедро под столом.

'Истинные джентльмены не тащат девушку в постель в первый день', — то ли успокаивая себя, то ли оправдываясь, сказал потом Игорь, для которого занятия сексом были все равно, что подтягивание на турнике — обычными, регулярными и не отягощенными моральной и смысловой нагрузкой.

Прощаясь поздно вечером, Анна спросила у Бориса номер телефона, но тот перевел стрелки на Игоря. В результате, номерами обменялись Игорь и Алина, потому Анна намедни свой мобильник 'посеяла'. Или его украли...

Договорились на следующий день пойти на пляж.

Солнечные ванны пришлось отложить на пару часов. Алина по телефону извинилась, сказав, что она с подругой занята важным делом, а именно выбором ковра. Игорь, конечно, набился в консультанты. В итоге вместо одного ковра девушки приобрели четыре, и чтобы не ждать два дня службу доставки, покупки были вывезены на 'левой' газели, и раз уж кавалеры вызвались помочь, их использовали в качестве грузчиков.

— У вас городе, что, ковры не продаются? — поинтересовался Борис.

— Почему же? — Анна пожала плечами. — Просто они другие. А красивые ковры у нас стоят намного дороже, чем здесь.

Девушки жили в частном секторе, снимали комнату, с отдельным выходом. Перетащив ковры из газели, Игорь и Борис немало удивись, обнаружив в углу их скромного жилища еще пяток новых, скатанных ковров.

Покончив с 'важным делом' и наскоро перекусив в кафе, они отправились на пляж, где Борис впервые увидел цветные татуировки девушек — необычайно красивые, почти объемные — настоящие произведения искусства. У Толаны — две зеленовато-серебристые змеи. Первая — большая, обвивала талию, и часть ее ромбической морды скрывалась под треугольником пляжных трусиков, другая — спиралью обвивала правое плечо. У Алины были две лисы. Одна, кусающая свой хвост, окольцовывала бедро, а вторая, маленькая пестрела над левой грудью. Лисица на груди, если не улыбалась, то была весьма довольна собой.

— Ух, ты! Где такие делают? — спросил Шуруп.

— Далеко, — уклончиво ответила Алина. — Отсюда не видать.

— На Тайване, что ль?

— Тайване, — ухватилась она за подсказку.

Татуировки заинтересовали не только Бориса и Игоря. На девушек косились и показывали пальцами, как на некую экзотику. Постороннее внимание льстило ребятам и даже вызывало чувство гордости.

Тогда Алина упорно и безуспешно пыталась завладеть вниманием Шурупа, который в свою очередь обхаживал Анну. Анна строила глазки Борису. А Борис хотел Алину, уж больно соблазнительной она казалась в тот день. Но Алина, как назло, даже не смотрела в его сторону, растрачивая свои чары направляла на покорение Шурупа. В общем, каждый играл на своем поле.

Борис как сторона незаинтересованная, то есть не особо старавшаяся кому-либо понравиться, осознавал всю комичность ситуации...

А потом 'запиликал' алинин мобильник. Извинившись и сказав, что их срочно вызывают, и больше ничего не объяснив, девушки собрались. Они могли себе позволить уйти просто так, ведь ничем обязаны не были и ничего не обещали... Игорь с Борисом, проводив подруг до дороги и поймав частника, договорились о новом свидании.

Встреча состоялась через день, когда Игорь, наконец, дозвонился до Алины — единственной ниточке, связующей его с Анной. Он аж подпрыгнул от радости. Еще бы! Он же места себе не находил, пока абонент был вне зоны доступа.

Борис видел, как страдает друг. и сочувствовал ему. Доходило до смешного. Шуруп стал рассеянным, мягким, даже каким-то уязвимым, часто бывал застигнут с мечтательным выражением на лице и вздыхающим, как перезревшая девица, которой сделал аванс завидный жених.

Перемены, произошедшие с Игорем, удивляли. Обычно он с наскока очаровывал и соблазнял девчонок, и перетрахал половину микрорайона, и такое же количество девиц из отдыхающих. Легко и непринужденно расставаясь со своей очередной пассией, он немедленно отправлялся на поиски новой 'жертвы'.

На Анну же Шуруп запал серьезно. Влюбился, как школьник...

Борис был уверен, что если Игорь с ней переспит, то поймет, что она такая же как все. Только, вот, Анютка ни в какую не желала поддаваться. Оставалась неприступной... Для Игорька она была как запретный плод, который, известно же, является сильно желанным.

— Нет, Борь, Анюта не такая, как все, — возражал Игорь. — Да она немного странная... Но в хорошем смысле! Она словно из другого мира. Она загадочная, как инопланетянка. Наверное, Анюта — моя вторая половинка, которую я искал.

Борис лишь сочувственно вздохнул и похлопал друга по спине.

И ведь не прозвенел у него тогда в голове тревожный звоночек!

— У тебя совсем крыша съехала, Шуруп. Не иначе как, ты по-настоящему втюрился... Вон, расплылся как кисель.

— Мне бы с ней наедине остаться, — мечтал друг.

* * *

Анна упорно отказывалась встретиться с Игорем 'тет-а-тет'. К себе она не приглашала, потому что квартирная хозяйка запретила приводить гостей, но согласилась сходить куда-нибудь, отдохнуть. 'Приду вместе с Алиной' — таково было ее условие. Игорю больше ничего не оставалось, как просить Бориса сопровождать его. В клуб, на танцы. Так решила Анна. Она же оплатила мероприятие.

'А ведь Грокки тоже там был, — подумал Борис, вспоминая ночной клуб. — Это с ним разговаривала лиса Алина'.

Тогда Алина ушла за коктейлями и пропала. Борис отправился на ее поиски, предоставив другу возможность побыть наедине с возлюбленной. Возле стойки бара он заметил знакомое коротенькое, красное платье, маячившее ярким пятном...

Рядом с Алиной терся высокий, импозантный, респектабельного вида, брюнет. Принц драконов, ясное дело, был не в фиолетовом и без доспехов... При борином приближении они отвернулись друг от друга, и сделали вид, что незнакомы, но брюнет как-то странно посмотрел. Его взгляд был не просто любопытный и задержался дольше, чем позволяли правила приличия, словно Борис что-то должен...

* * *

В ту ночь их компания оттянулась по полной. Дикие пляски на танцполе чередовались распитием спиртного диванчике в уголке. Царила атмосфера оргии, и парфюмерные ароматы уже не забивали запах разгоряченных тел.

Развалившийся на диване Игорь не скрывал стояк, бугрящийся под летними брюками, и жалобно посматривал на Анну. Алина, не носившая нижнего белья, пыталась соблазнить Игоря, отводя коленку в сторону и дразня своим 'бутончиком'. Анна, откинувшаяся на спинку дивана, призывно поглядывала из-под ресниц на Бориса. Борис же хотел обеих подруг — и нахальную Алину, и томную Анну.

Игорь неуклюже подсел на подлокотник к Анне, но она попросила его вернуться на место. Подогретый спиртным, он не пожелал принять отказ и продолжил ее домогаться, чем все испортил. Девочки посмотрели на часы и заявили, что им пора домой, мол, днем у них важная встреча и хотелось бы немного поспать.

Игорь, подобравшийся к своей цели совсем близко, но так и не добившийся желаемого, мучился еще больше, осунулся. В минуты просветления ума, он просил никому не рассказывать, что сидел в компании двух баб и ни одну из них не трахнул. Как оказалось, он отверг Алину, которая прямым текстом предложила ему свое тело.

Да если бы даже Борис захотел поделился кем-то из знакомых подобной информацией, то зная репутацию Шурупа, все равно никто не поверил бы!

* * *

Четвертая встреча стала последней.

После пляжа всей компанией они закатились домой к Борису, предки которого были на даче. За тачку, как повелось, платила Анна. На ее же деньги по дороге были куплены шампанское, водка и закуска. 'Или мы сами все купим, или никуда не едим', — таково было ее очередное условие.

Вечер провели чудесно. Игорь взялся учить Алину играть в карты, а Анна помогала Борису убрать со стола.

На кухне у мойки она обняла его и прижалась к спине.

— Дай мне свою любовь, — прошептала она.

— Полегче, девушка. — Он расцепил ее руки и повернулся.

— Обычно, я получаю, что хочу.

И тогда Борис сказал то, о чем ему пришлось горько сожалеть здесь, в Пфефике.

— Понимаешь, я придерживаюсь некоторых принципов, нарушив которые перестану себя уважать. Помнишь заповедь? 'Не возжелай жену ближнего своего, ни его дом, ни осла...' Игорь — мой лучший друг.

— Какого осла?

— Да это, к слову.

— Игорь мне не нужен.

— Ты — его девушка.

— Я его что? Кто это решил? Он не привлекает меня. Если он не понимает этого, я скажу ему. Я хочу твою любовь. — Анна заглянула в глаза. — Что тебе мешает?

— Во-первых, ты хочешь ему изменить. А, во-вторых, хочешь сделать это со мной.

— Изменить? Нас не связывают никакие клятвы.

— Я не могу предать друга. Шуруп меня не простит. Несмотря на то, что инициатива исходит от тебя.

— Я согласилась встретиться, чтобы увидеть тебя, а не Шурупа. Если он не может смириться с моим выбором — это его трудности. Пусть решит их сам, как мужчина.

— Как мужчина, он набьет мне морду. — Бориса подобная перспектива почему-то развеселила.

— У тебя очень красивая улыбка, — заметила она. — Это первое, что мне понравилось в тебе.

— Моя улыбка, — повторил он. Да будь она проклята, эта улыбка!

— Будь со мной, пусть всего одну ночь, — тихо сказала она.

— Нет, я не могу. Я даже обнять тебя не могу...

— Из-за Игоря? Или...

Она посмела усомниться в его мужской силе!

— Нет, в плане потенции, у меня все замечательно.

— Ты боишься Шурупа?

'Ну, как объяснить этой дуре, что друг дороже?'

Эх! Если бы мучительные, душевные страдания Игоря от неразделенной любви к Анюте, то Борис быстро и доходчиво объяснил бы ей, что о ней думает. Но тогда Шуруп точно — больше никогда ее не увидит. И кто будет виноват?

'Ну, чего ей стоит трахнуться разок с Шурупом? Он нравится девчонкам. И ее отпетрушит, как надо. Он — половой гигант. Может, она даже влюбится в него в процессе... будет потом бегать за ним, как другие'.

— Нет, — произнес Борис. — Не хочу ссориться с другом. Тем более, из-за девушки! Я с ним вообще никогда не ссорился.

— Все однажды делается в первый раз.

— Понимаешь, существуют нормы морали...

— Мораль? — переспросила она, словно слышала слово впервые. — Это правила, которых придерживаются бессильные придурки не способные, установить собственные законы?

— О, подруга... — Он покачал головой. — Ты, случайно, не в джунглях жила?

— Я жила в городе. Правда, не всегда, — на полном серьезе ответила она и прямо спросила. — А разве я не права?

— Блин, совести у тебя нет. — Он неодобрительно покачал головой.

— Совесть — это душевное самоистязание слабовольных людей, не верящих в правильность своих поступков.

Борис некоторое время вдумывался в формулировку, кивнул и уже по-новому взглянул на Анну.

— Какие еще тезисы ты взяла на вооружение?

— Борь, жизнь коротка. Смерть подстерегает человека на каждом шагу. Поэтому надо наслаждаться каждым мгновением. — Она привела последний и самый весомый аргумент и внимательно вгляделась в его лицо в поисках признаки капитуляции, но не увидела ничего, кроме насмешки.

— Знаю! Ты прибыла к нам с другой планеты.

— Да. — Анна отступила всего на шаг, но стала недосягаемо далекой. — И мне, пожалуй, пора обратно.

Она позвала Алину и, пошептавшись, они начали собираться.

Игорь, сбитый с толку теплым и нежным прощанием и тем, что Анна поцеловала его и оставила номер своего нового мобильного, даже не пытался ее задержать. Зато весь засветился от счастья, в надежде, что отныне его отношения с Анютой наладятся.

Анна ушла. Для Игоря она исчезла навсегда...

Борис, естественно, ничего не рассказал о разговоре на кухне, но в тот вечер, после ухода подруг, намекнул Шурупу, что Анна его не достойна, и напрасно он ее идеализирует.

Анино коварство открылось уже на следующий день.

Игорь с обеда принялся ей названивать, но 'абонент находился вне зоны доступа'. После работы он помчался в частный сектор, где девушки снимали комнату, и хозяйка сообщила, что 'девчонки еще утром уехали, следом за 'газелью' с ихними коврами', сказали, что уже не вернуться, и она может вселять в комнату других жильцов.

Шуруп, обманутый в лучших чувствах, метался как раненный зверь...

Примерно через неделю, после расставания со своей случайно обретенной и внезапно потерянной 'любовью всей жизни', он начал подозревать, что именно Борис виноват в ее исчезновении. Он вспомнил, что в последний вечер они о чем-то разговаривали на кухне, и стал выпытывать подробности. Вспомнил он и анины томные взгляды, адресованные Борису, и заигрывания между ними, отчего в нем взыграла запоздалая ревность.

Борис божился, что между ним и Анной не было никакого флирта, он и в мыслях не держал отбивать девушку у друга, а разговор на кухне носил сугубо светский характер, и не являлся выяснением отношений... Однако мужская дружба дала трещину.

С тех пор, хотя Борис и Игорь продолжали делать вид, что относятся друг к другу как прежде, между ними стояла почти осязаемая тень Анны.

* * *

3. Змеиный Камень станет для Него убежищем...

Борис открыл глаза и испуганно уставился на склонившуюся над ним Толану.

'Уж лучше бы меня похитили инопланетяне'.

Оказывается, предавшись воспоминаниям, он сам не заметил, как задремал у ложа, — не рискнув посягать на хозяйскую постель, сначала сел напротив статуэтки, напрямую связанной с судьбоносными событиями, потом стащил на пол пару подушек и прилег. Сквозь сон он видел, как к нему подкрался карлик и заботливо накрыл пледом...

— Вставай, пойдем ужинать. Отказ не принимается, — пригласила жрица и не стала ждать, пока он раскачается.

Поднявшись, он зацепился взглядом за изваяние Евы со Змеем, вызвавшее самые противоречивые эмоции и, мысленно смачно плюнув на него, как поп на идолище — единственное, что не перекрестился при этом — поплелся в санузел, тот самый закуток с мшистой стеной и трещиной, заменявшей нужник, и самонаполняющимся рукомойником.

— Нам надо решить с тобой один вопрос, — начала Толана без вступления, когда он подсел к столу.

— Что еще? — Борис, занимавшийся драпировкой ткани на бедрах, замер и насторожился, приготовившись услышать нечто неприятное.

— На каком языке ты хочешь говорить?

— В смысле?

— Ты хочешь понимать меня или Грокки? — Она переиначила вопрос, лаская взглядом его обнаженную грудь.

— А так, чтобы понимать вас обоих, нельзя?

— Нет. Для тебя это будет запредельный объем знаний — не усвоишь. Сразу два языка никто не учит — слишком большая нагрузка на мозг. Ты можешь погибнуть, — нет, не умереть, — стать калекой.