Кот и Шредер (Охотник на духов)

Мне не терпелось оказаться в своей каюте и попытаться разобраться в этом умении моих спутников. И только оказавшись в маленьком тесном помещении, где с трудом помещались койка, стол и узкий шкаф, я вспомнил, что до сих пор не извинился за свое опоздание. Что и постарался немедленно исправить. Я принес свои извинения Касимам за вынужденное ожидание на причале, на что, демонстративно потянув носом воздух, седобородый лишь пробормотал что-то вроде: Эх, молодость, — и усмехнувшись, махнул рукой. Хм, а ведь я принимал душ!

А пока я пытался принюхаться к себе, Ким ухватил за шиворот своего племянника, уже успевшего где-то разжиться чипсами, и вытащил его из каюты, пообещав найти меня после обеда.

Дождавшись, пока за Касимами закроется дверь, я воспользовался переходом... и, покраснев, понял, на что намекал одержимый. Нет, запах секса не чувствовался... ну если только са-амую капельку. Зато в воздухе повис отчетливый густой потусторонний аромат, словно шлейф, тянувшийся туда, где скрылись одержимые. Именно он и воздействовал на людей, не позволяя им обращать хоть какое-то внимание на Касимов. При том, что самого запаха обычный человек точно не почувствует. Да и стихийник тоже, если судить по тому же Тейго или встречавшему меня вместе с ним первому помощнику капитана, который даже не скрывал своей силы, распространяя вокруг морскую свежесть. Ну да, Подводный Дом известен как раз тем, что именно на Воде и специализируется, если можно так выразиться.

Правда, в случае помощника капитана мне почему-то подумалось, что он слишком уж выпирает свой талант. Надувается — так здесь говорят о тех, кто пытается выставить свою силу напоказ. Ну да ладно, не мое дело.

Пол под моими ногами ощутимо завибрировал, и я, поморщившись, совершил обратный переход. Никогда не был судовым механиком, но сухопутных движков в той жизни через мои руки прошло немало, так что отличить убитый дизель от рабочего механизма по звуку для меня не составляет труда. И те машины, что установлены на этом старичке, явно относятся к первому типу. Как они вообще еще работают?!

Впрочем, до северного острова идти всего лишь один световой день, так что буду надеяться, по дороге это корыто не развалится...

Пробежавшись перед скорым обедом по доступным для гражданского балласта переходам и палубам, я убедился, что корабль жив лишь чудом. А потом меня нашел Йорм и, громко поприветствовав, потащил в кают-компанию, где, как оказалось, уже собрались все участники экспедиции... точнее, участницы. Поскольку среди полудюжины галдящих девушек-студенток я не увидел ни одного мужчины. Хм... помнится, Йорм об этом упоминал...

А потом перед нами появился все тот же напыщенный первый помощник. Хоть бы рожу попроще сделал, что ли? Вот не нравится он мне... и каюта эта тесная мне тоже не нравится... и корабль не нравится... и вообще все не нравится. Прямо как капитану Смоллету из столь любимого когда-то моим младшим сыном Лешкой мультика. А если серьезно, то больше всего меня нервирует многометровая толща воды под ногами, и тот факт, что от нее меня отделяет несколько сотен тонн ржавого железа, оптимизма не добавляет. В конце-то концов я же Кот! Я и не должен любить воду... и незапланированные купания. А судя по состоянию этого кораблика, оно вполне возможно!

Пока я предавался не самым радужным размышлениям, справиться с которыми не помогали даже шесть красавиц в топиках и коротких шортах (на этом корыте все-таки слишком жарко), первый помощник успел представиться, предложить присутствующим воспользоваться баром и даже поведать богатую историю своего коры... корабля. После чего бравый морской волк самоустранился, умудрившись превратиться в невидимку не хуже Касимов. По крайней мере, девушки, явно давно знакомые между собой, очень быстро забыли о его присутствии и принялись щебетать о чем-то своем о-очень важном.

Очнулся я, да и то не сразу, только когда одна из барышень, явно самая шебутная в этой развеселой компании, сунула мне в руку высокий бокал из толстого стекла, наполненный какой-то жидкостью и символическим кубиком льда. Отрешенно кивнув, я сжал в ладони холодный стакан и залпом высадил его содержимое. Хм... и чего примолкли?

А вот теперь я действительно пришел в себя. В желудок рухнул огненный комок, и я лишь огромным напряжением сил удержал на лице бесстрастную мину. Шуточки шутим, значит? А того, что у меня чувствительность повышенная, конечно, никто и предположить не мог. Я смерил замершую в удивлении рядом со мной шутницу и, демонстративно почмокав губами, фыркнул.

— Невкусно. Горько, — констатировал я.

— Кхм, и это все, что ты можешь сказать о двадцатилетнем крооне? — насмешливо улыбнулась эта с-студентка.

— Надо закусить...

— О! М-мм-м... — Фруктов нет, закуски нет. Барышня есть, горько сказано. Студентка чуть-чуть помычала, но отбивалась больше для виду. Вот так. А фигурка у нее неплоха... хотя, если честно, в некоторых местах не дотягивает и до Юсты. Про Чин вообще молчу.

Разомкнув объятия под всеобщий хохот и даже свист, я демонстративно облизнулся.

— Захочешь еще чем-нибудь угостить — подходи. Мне понравилось. — От этих слов шутница побагровела и, резко развернувшись, сбежала в противоположный угол кают-компании. А вот взгляды ее спутниц, скользившие по мне, не менее резко изменились... И это все, что нужно было сделать для перехода из разряда глупых мелких мальчишек в разряд возможных сексуальных объектов? М-да...

Ехидно ухмыляющийся Йорм незаметно ткнул меня кулаком в бок и кивнул в сторону помощника капитана.

— Глянь, как его перекосило... — прошептал он и тут же, практически без перехода, добавил: — А ты шустрый. Теперь берегись. Девчонки не из семей, так что... хех...

Ну, может быть, они и не из родовитых, но та же шутница, например, еще девственница, так что вполне возможно, никакой охоты не будет... Как я это понял? Чутье... конечно, без перехода я не могу ощущать людей и духов так же полно, но даже следа от недавнего перехода хватит, чтобы разобраться в таких нюансах. А мой последний выход в мир потустороннего состоялся всего пару часов назад. Да, девушки ощущаются иначе, чем женщины... правда, определить это я могу, лишь находясь в непосредственной близости. Нет, я не кобель, я — Кот!

Осталось только как-то объяснить это Чин, Юсте и Имме... стоп. Опять?! Чертовы гормоны, чертов пубертат, чертово прозвище!!!

Оставшееся до обеда время студентки меня не трогали. Только заставили представиться и отстали... Ну да, им и без меня сейчас есть что обсудить. И слава богу. За это время я успел успокоиться, вновь напомнить себе, что такие финты организма не навсегда, и, в очередной раз решив, что этим состоянием надо наслаждаться и пользоваться, а не изображать страдания, окончательно взять себя в руки.

Встретиться с Касимами до обеда мне не удалось. Заглянув в каюту, я не нашел там ни Кима, ни Нея, но бегать искать их по всему кораблю не стал. Утром мне так и не удалось позавтракать, о чем я, правда, ни капельки не жалею, и желудок сейчас настойчиво требовал внимания... то бишь еды. Посему, решив дождаться одержимых в каюте уже после обеда, я двинулся в сторону столовой. Благо для этого не пришлось рыскать по всем этим запутанным переходам. Нужное помещение обнаружилось, можно сказать, за углом.

Честно говоря, заходя в столовую, я уже был готов к самому худшему, но, как ни удивительно, кок на этом корыте оказался куда лучше, чем я ожидал. Хотя, конечно, до готовки Ринны Роны ему далеко. Но меня ждало другое испытание. Отошедшие от представления в кают-компании девушки насели на меня с вопросами, буквально не давая толком поесть. Ну действительно, трудно набивать желудок, когда приходится отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы. И похоже, Йорм был того же мнения. До моего прихода он сам был объектом исследования этих юных ученых, так что теперь, когда от него отстали, с аппетитом и завидной скоростью наверстывал упущенное.

Как бы то ни было, постепенно вал вопросов иссяк и в столовой воцарилась сосредоточенная тишина. Говорю же, здешний кок заслуживает куда лучшей судьбы, чем кормить экипаж этого корыта! Наелись мы до отвала все, даже вечно следящие за своими фигурами барышни. Так что из-за стола я выбирался умиротворенный, сытый и сонный. И кажется, не я один. По пути в каюту мне показалось, что качка несколько усилилась, но думать об этом было лень, и, добравшись до койки, я завалился спать... под загремевшие в небе раскаты грома. Странно, а когда выходили из порта, на небе не было ни облачка. Я зевнул и провалился в сон.

Ллон Гринн Тейлон, первый помощник капитана корвета Жгучий Дома Бора, стоял на мостике и, глядя на заливаемые потоками дождя стекла, тихо свирепел. Мало того что его, боевого офицера, запихнули в эту древнюю лоханку только за то, что дал в морду посмевшему смеяться над ним лейтенанту... в увольнении, в штатском! Так еще и капитан этого корыта перед самым выходом в море умудрился уложить весь экипаж в карантин! И теперь первый помощник Тейлон вынужден был обходиться урезанной до самого минимума, набранной с бору по сосенке, совершенно не сработавшейся командой, да еще и вести превращенный в натуральный шмаровоз давно просящийся на слом корабль к северному острову! В шторм! Что может быть хуже?!

— Ллон капитан, в трюме течь! Третий отсек. Команда уже действует по расписанию. — Доклад второго офицера упал еще одной каплей бензина в костёр ярости первого помощника. Тейлон до боли сжал кулаки, но тут же постарался отбросить несвоевременные чувства и, тихо процедив круто соленую фразу, разразился потоком команд.

За спиной хлопнула стальная дверь, и на мостике оказались сразу два мордоворота из охраны этого хренова Тейго Боры. Но не успел Тейлон послать их по известному адресу, как в руках телохранителей мелькнули короткорылые автоматы, тут же выплюнувшие потоки стальной смерти. И щит воли Тейлона не спас. Сразу за выстрелами последовала слаженная атака двух мастеров Воды, просто размазавшая непозволительно расслабившегося офицера по пульту. Послышались одиночные хлопки выстрелов. Контроль.

— Чисто. — Телохранитель кивнул напарнику, и тот сдублировал доклад по рации.

Вновь хлопнула дверь, и на мостике не осталось никого... живого. А за стеклом ярился шторм...

Глава 4. Вот такие пирожки... с котятами

Первой мыслью, когда открылись мои глаза, было: ...Хрень какая! Нет, ну правда же! Открыл глаза, надо мной деревянная крышка. Повернул голову налево — деревянная стенка, направо — то же самое. Руки связаны за спиной, потому четко ощущаю, что лежу я на деревянной же поверхности. Занозистой к тому же, как советский овощной ящик... Плюс явно ощутимый плеск волн, причем гораздо ближе, чем мне хотелось бы. Да и качка стала какой-то совсем уж неприятно сильной. А... еще мотор гудит где-то в изголовье. Отчего я почти не могу расслышать тихую речь сидящих на моем гробу людей. Хотя ароматы, от них исходящие, ощущаю очень хорошо, в том числе запахи оружейной смазки и пороховой гари. Вывод? Недавно эти молодчики стреляли. Не знаю в кого, но радует, что не в меня. Хм... Неужто наше корыто взяли на абордаж пираты? Ну да... сумасшедшие такие разбойники, решившие облагодетельствовать Подводный Дом и обеспечить благородный предлог для списания в утиль старого набившего оскомину корвета... Черт, какая только дурость голову не лезет!

Я скривился. Во рту скопилась горькая тягучая слюна, а я даже сплюнуть не могу. Моментально сам себя заляпаю. Да что за хрень тут творится, а?

Сначала заглох мотор, а потом где-то под днищем заскрежетал песок, и этот звук, отдаваясь зудом в зубах, все же привел меня в чувство. Накатившие ярость и желание немедленно выбраться из ящика и сходу нанести добро и причинить справедливость кому попало уступили терпению. Медленно выдохнув смолистый воздух, я прикрыл глаза и погрузился в ожидание. Подождем, разберемся...

Голоса стали отчетливее, и среди них я с искренним удивлением узнал кхекающее скрежетание нашего главы экспедиции. Только тон у него был отчетливо приказным. Все интереснее и страньше... Ла-адно. Запишем в кредит. Ага, а судя по грохоту и матеркам помощников Тейго, я здесь не один такой... упакованный. Однако остальные что-то подозрительно молчат. Не очнулись еще? Вполне возможно...

Хм, а ящичек-то мой подтекает... Я попытался отвернуть лицо от капающей со щелястой крышки дождевой воды... фух, получилось. Вот было бы весело, если бы она затекла в нос, и я выдал себя чиханием и кашлем... Гадство какое. Тесно, мокро, воняет... да еще и эти уроды косорукие уже третий раз меня роняют! Выберусь — повырываю грабки и вставлю им туда, где так же плохо, как в этом гробу! Твари...

Наконец мой ящик поставили на... кажется, другой такой же халтурный саркофаг, и голоса стали удаляться. Спокойствие, только спокойствие... теперь надо попытаться осмотреться и, выбрав момент, линять отсюда... куда-нибудь. Хм... а ведь они действительно ушли! Вокруг лес, это я ощущаю отчетливо, и в пределах действия моего чутья ни одного человека. Пора... стоп! Это еще что?! Касимы? Живые?! Вот так-та-ак... Эй! Не надо меня кантовать!

Удар, и крышка отходит, со скрипом выдирая гвозди из стенок.

— Не троньте ящик. Заметят! — шепчу я, и Ким с Неем, оставив ящик в покое, отходят в сторонку. Переход — отличное средство, чтобы стряхнуть с себя веревки, стягивавшие мои запястья. Вернувшись к обычному восприятию, я аккуратно приподнял и без того свороченную ударом колена крышку и, выкатившись из ящика, оказывается, стоящего на целой пирамиде точно таких же гробов, оглядываюсь по сторонам. Тихо. Взгляд зацепился за террикон из ящиков. Раз-два-три-семь-восемь. Вся экспедиция в сборе... однако.

Очистив веревку силой воли и кое-как присобачив крышку обратно, я тут же повторил этот фокус с ящиком. На всякий случай. Поежившись от струек дождевой воды затекающей за шиворот, я закрутил головой, стараясь заметить исчезнувших из виду одержимых, и, кое-как рассмотрев в зарослях две знакомые тени, ныряю к ним. Бр-р-р, а в ящике было хоть и тесно, зато теплее... А тут — ночь, дождь, лес... и холодно!

— Вы как?

Касимы пожимают плечами в ответ. Ясно, такого они тоже не ожидали и теперь явно не в восторге от происходящих событий. Ну... их хотя бы в деревянные макинтоши не наряжали. Я невольно покосился в сторону ящиков, но одержимые, ухватив меня за руки, решительно потащили в глубь этого чертова мокрого леса...

— Ты им сейчас ничем не поможешь... Их усыпили соком черного пасечника, — убедившись, что мы удалились на достаточное расстояние от поляны с гробами, негромко проговорил Ким.

— Это еще что такое? — недоуменно спросил я.

— Растение такое, распространено в южной части архипелага, — неожиданно пояснил Ней. — Древовидное. Экстракт его сока еще называют природным анабиотиком. Жертва, получившая дозу такого экстракта, впадает в подобие летаргического сна. На трое суток... иногда и больше, но редко.

— Это так. Нею можно верить, он у нас большой любитель ботаники... прикладной, большей частью, — подтвердил слова племянника Ким.