Отдай моё сердце
Скороходова Татьяна
От автора: пишу для расслабления и отдохновения себя и, надеюсь, читателя, то есть даю себе волю и пускаюсь во все тяжкие. Планируются жаркие сцены, раньше я получала ворчалки о том, что "не хватило, мало, больше любовных сцен". Исправляюсь, хотя задача написания таких весчей интересна и сама по себе. Учиться, учиться и учиться. Цензура и самоцензура отменяются, ругани по возможности буду избегать, указивки на ошибки и нестыковки, рояли штампы и мореразливанное пустопорожнее приветствуются.
С уважением и любовью, Ваша я.
Посвящается:
— Wizardry
— Arcanum
— Геральту из Ривии (мне так жаль, но в моей повести его нет)
— Йеннифэр из Венгерберга (в её честь я хотя бы назвала столицу)
"... у инкубов наблюдаются ...действия, страсти, исходящие из чувств — значит, они обладают чувством; но чувства не могут проявляться без сложных органов, без соединения души и тела; значит, они имеют тело и душу. ...страсть, требующая плотских сношений, есть чувство; огорчение, печаль, гнев, исступление вследствие отказа в сношениях — также суть страсти, чувства; зарождение через сношение явно процесс чувств. И все это наблюдается у инкубов...; они домогаются женщин и мужчин и, если получают отказ, бывают огорчены, впадают в исступление, как любовники. Они прекрасно исполняют сношения и иногда зарождают. Итак, ... они наделены чувствами и, следовательно, имеют тело. Далее, они проникают в дома даже при закрытых дверях и окнах, — так утончённо их тело. Они знают и предсказывают будущее, они мирят и ссорят; это всё действия, представляющие свойства разумной души, следовательно, они обладают разумной душой.
Если женщина или животное покорится их прихоти, то инкубы обращаются с ними прекрасно; и наоборот — очень грубо при сопротивлении. Итак, инкубы имеют на самом деле страсти, чувства. ...злые духи, имеющие дело с колдуньями и одержимыми, принуждают их боготворить себя, кощунствовать, совершать злые дела и ужасные преступления. Инкубы не требуют ничего подобного: это не злые духи.
Чтобы прогнать демона ... достаточно ... приближения святых реликвий или освящённых предметов, заклинаний, заклятий — это можно ежедневно видеть на бесноватых. ... Инкубы же, подвергнутые подобным испытаниям, не бегут, не проявляют никогда никакого страха, иногда даже встречают заклинания насмешками... Итак, ясно, что инкубы не злые духи, но и не добрые ангелы; также ясно, что это не люди, хотя и одарены разумом".
(Л.-М. Синистрари. "О демониалитете и бестиалитете инкубов и суккубов")
ЧАСТЬ I
1
Не так страшен мертвец на моем секционном столе, как страшен маг-мастер из Торгового Дома Ал'Аллонов.
Семейка лесных эльфов, "Аллов" в ...надцатом поколении, добывала, хранила и, естественно, продавала по заоблачным ценам артефакты и магические ингредиенты. Девиз Дома "У вас мечта — у нас товар, вечность — наша гарантия!" как бы говорил, что они, Аллы, как и все святые жрецы-торговцы, чисты и непорочны, чище лика бога Яблокоплода, чьи весталки и весталы блюдут верность идолу до самой смерти, а нам, покупателям, не мешало бы сначала прикупить мозгов, ума и рук, растущих откуда надо. Иногда и эфира. "Изучай инструкцию" — мантра Ал'Аллонов, манифест и закон, а то, что свиток может быть на мёртвом непереводимом языке — проблемы твои, покупатель. Она, инструкция, у тебя есть, и это главное. Доказательство в суде. Суд, кстати, всегда на стороне Аллов, ведь вечные истинные печати, нетленные документы и артефакты проверки на подделку — это они, Аллы. Кроме того, судьи тоже бывают живыми существами, и от скидок не отказываются. А то, что скидка может получиться равной цене, это сплетни, наговоры и подсудное дело. И почему глава Дома ещё не на троне? Хотя, у Аллов и так власть, о которой можно только мечтать, а игры с сильными мира сего разгоняют кровь, не так скучно мотать почти бессмертную эльфячью жизнь. У жителей не только Венгерберга, столицы Арканума, но и всего королевства, выхода не было — нужен артефакт, магический свиток, зелье, редкий ингредиент или даже фамилиар — топай, лети, ползи или телепортируйся к "Аллам", ибо они захватили рынок магических артефактов и зелий, уселись своими тощими задницами на незримый трон и правят железными лапками с накрашенными коготками. Алхимики едва ли не молятся на них, Аллы у них нечто вроде Кулху — божества тьмы, ненавидимо-обожаемого-грозного и всевидящего, которому нужно регулярно приносить жертвы.
Сегодня и сейчас такой жертвой должна стать я.
Утром, едва отойдя от мигрени, ещё пошатываясь от слабости, я спустилась в подвал, к себе в лабораторию, где уже целых два потерянных дня жертва убийства дожидалась аутопсии. Мигрень — так я звала свою болячку-кровопийцу, лучше бы подошло "медленная мучительная смерть от буравчика в голове", иногда это была пила, иногда толпа испов с колюще-режущими инструментами, но всегда это было больно, тошнотворно и длилось пару-тройку дней. Счастье, что редко, раз в месяц-два, но мне и этого хватало, чтобы выпасть из жизни. Медлить, когда идёт следствие, это преступление, и неважно, что я лежала пластом не в силах даже моргнуть, убийцы не станут ждать, пока я очухаюсь. Обычно меня мог заменить второй эксперт-алхимик Ордена, Юлиуш, но, как назло, его угораздило неудачно выпрыгнуть из окна очередной пассии, теперь он в лекарне дриад, холимый и лелеемый, с ногой на вытяжке, и, судя по всему, особенно по блестящим глазкам, коими он провожал кошечку-сестричку-дриаду в полупрозрачном коротком платье, в лабораторию не спешил. Думаю, такой наряд палатной сестры тоже входит в методу лечения — даёт стимул активнее встать на ноги, размять руки и прочее. Совсем уж тяжёлые-обездвиженные могли сочинять и декламировать панегирики красотке, в крайнем случае, моргать ей зазывно, тоже какая-никакая зарядка. Кстати, муж, что сиганул следом за Юлиушем в запале погони, сломал обе ноги и выбил зубы. Я навестила горе-любовника, оказалось, они с обманутым супругом лежат в условно разных палатах, беззлобно переругиваясь через тонкую ширму, правда, горемыка-муж стал сильно шепелявить. К моему изумлению, они помирились и теперь вдвоём разглядывают лечащий персонал, обсуждая его достоинства и недостатки, напрочь позабыв о Дануте, причине их бед, если не считать ругательств, каковыми щедро наградил её супруг, когда она заявилась в лекарню. Теми, что удалось выговорить.
Я натянула халат, фартук, закрепила узел волос и принялась за дело, то есть начала первичный осмотр. Пока можно было сказать только одно — это не самоубийство, редкая жертва раскромсает себя мечом на рубленую котлету (сбрендившие зомби не в счёт). Тело и без меня разделали на сотни мелких кусочков, ровные, чёткие разрезы со слегка припечёнными краями вели к мечу, рунному или кровавых дриад. Кроме определения орудия убийства, я собиралась взять отпечаток ауры его владельца, когда обнаружила, что мой обожаемый холимый и лелеемый магический лабораторный стол вот-вот даст дуба, или что там дают магические столы, когда ломаются? Виктор с меня десять шкур сдерёт, кровопивец, если за ремонт "магического лабораторного стола с мраморной крышкой VI-660-100, инвентарный номер 0000017", а проще, "алтаря", с Ордена Ловчих Аллы возьмут хоть один злотый. Нытье до следующего солнцестояния гарантированно, и всё это счастье для меня одной.
Маг-мастер Ллоретиль и я, мы торжественно стояли у стола, склонив головы, как на церемонии погребения. Молчали. Когда мне надоело разглядывать ржавые пятна, осквернившие черно-серебристый камень алтаря, я приготовилась к тому, что меня ждёт, помня о том, что мне нельзя злиться, и отважно спросила:
— Это... смертельно? Дорого?
Выйдя из нирваны, Ллоретиль задумчиво перевёл взгляд своих зелёных глазищ в затейливой подводке рун на меня, на стол, снова на меня, и ткнул изящным пальцем в останки:
— Вы что, на асстинокуарий трупы кладёте?
— Кладём, — смиренно согласилась я. И, не сдержавшись, мстительно добавила:
— Иногда и ложим.
Эльфа передёрнуло.
— Зачем? — спросил он.
— Чтобы узнать, кто, что и как убило жертву. И за что.
Он вновь уставился на алтарь и долго разглядывал то, что лежало перед ним, безмолвно вопия о возмездии и уже начиная вопиять о себе запахом. От самого эльфа пахло чем-то нежным, цветочным, от дикой смеси у меня слегка закружилась голова. Два дня голодовки на одной воде, да и сегодня в меня влезла только кружка отвара, дали о себе знать. Я глянула на Ллоретиля из-под ресниц. Уголок чётко очерченных губ кривился, брови, которым позавидует холеная красавица, чуть-чуть изогнуты в недовольно-презрительной гримасе. Взгляд, как на таракана в тарелке. При разговоре с лесными у меня частенько возникало чувство, что со мной что-то не так, все время хотелось проверить, нет ли на одежде пылинки-соринки, чистые ли сапоги, не выбилась ли прядь из причёски, и, упаси святой Икабод, не пахнет ли потом или ещё чем похуже. Как ни старайся, не намывайся и не чисть пёрышки, их высокомериям все равно не угодишь, если ты не эльф, всё равно будешь чернью со двора. Овод, мой телохранитель, напарник и друг, и, к его беде в любовных делах, дроу-полукровка, чах на глазах от неразделённой любви, наливаясь по самые кончики ушей нектаром едва ли не каждый вечер. Несчастная любовь, это беда, трагедия, я понимала Овода, Аэринн, его ненаглядная, была сама холера ходячая, исчадие гордыни и стервозности, угораздило же бедолагу по самые острые кончики ушей втюриться в эльфийку-магичку. Эльфийки в большинстве своём и знать полукровок не желали, что уж говорить о маге, этих уже в утробе учили задирать нос. Если я не смогу вытащить друга из омута, о запоях дроу станет известно Виктору, и тогда прости-прощай Орден, Овода уже никто никуда не возьмёт, только вышибалой в притон, и то вряд ли. Уж чего-чего, а кандидатов в вышибалы в столице хватало.
— В инструкции параграф пятый подпункт третий сказано, что артефакт асстинокуарий предназначен для сохранения пищи свежей, для запрета доступа насекомых и хищников, для поддержания температуры еды и исключения заболеваний от несвежей и отравленной пищи, то есть обеззараживания, — отчеканил эльф и уставился на меня:
— Где, в каком месте моей точной цитаты ты слышала слово "труп"? — в его глазах было всё — от обвинения, что я не мою руки до и после еды, до конца света по опять же моей вине.
— Когда Вы его нам устанавливали, Вы умолчали, что алтарь нам не подойдёт! Вы знали, и молчали сознательно! С умыслом!
— Я не обязан разжёвывать то, что можно прочитать. Договор вы подписали, или я и читать его должен был вместо вас? — в голосе эльфа звенел весь лёд горных вершин, а уж презрения бы хватило на всех жителей Венгерберга.
Ничего, растопим. И лёд растопим, и презрение сотрём с лица. Я начала закипать. Браслет стал греться, а ведь сволочь-мигрень только-только разжала зубы! Спокойно, Кайра, ты сидишь на берегу, на взгорке, поют птички, гуляют лисички, мимо плывёт труп врага, это Ллоретиль, пришло лето.
Не помогло.
— Какая разница? — спросила я. — Там мышцы и там мышцы, там то, что ел покойник, и сям то, что будут есть, пища поджарена-заморожена и трупы такие бывают, не говоря уже о блюдах, которые оставляют бродить и гнить. А кости пищи и кости тел? В чем разница? В конце-то концов, все живые существа тоже есть пища! Люди, дриады, дварфы и даже вы, светлейшие, — "светлейшие" я прошипела, — всего лишь жратва для трупоедов, всяких там гулей, утопцев, фледеров, есть разумные вампиры и бруксы, а кроме нежити есть ещё и каннибалы, и людоеды! Нам нужен этот стол! Ордену необходимо сохранять тела, пока идёт следствие, кроме того, алтарь не даёт провонять всю лабораторию. Он ещё и нежить не выпускает, если вдруг случится, что труп станет неупокоенным и решит погулять по подвалам, и, может, ему захочется перекусить!
Эльф ткнул пальцем в останки. Так тычут нашкодившему щенку, причитая "кто это сделал?":
— Вы! Вы убили его! — обвиняющий палец съехал с останков и ткнулся мне в лицо. — Флюиды убиенных, истечение жидкостей из разложившихся тел, яды, кислоты, это все — работа в тяжелейших, вредных условиях, вам надо было брать другую модель! С усиленной защитой.
Ага, другую. И на эту-то Виктор отслюнявил злотые после сотни скандалов, пришлось в ход пустить запретную любовную магию — Лорне он не мог отказать, обычно она ему отказывала. Я не выдержала, вздохнула, хотя хотелось кого-нибудь убить, и я даже знала, кого. А затем вскрыть эльфа на моем бедном поломанном столе, разложить по мензуркам и банкам, и каждый новый день казнить по кусочку, долго и сладострастно подбирая метод разделки. Жаль, не выйдет. Аллы, наверное, и за труп своего мастера выкатят нам кошмарный счёт, наверняка и с пенями. Я собралась с духом, зажмурилась и спросила:
— С... сколько?
— Вызов мастера на место, признание в несоблюдении инструкций, из чего берём штраф, гарантии, значит, нет ... два по три, плюс... так... камни опять же, везли аж с самого... Работа с покойником, миазмы, аура, вред ... Тысяча триста семьдесят шесть злотых. И три полушки. Скидка как постоянному клиенту, итого тысяча триста семьдесят шесть злотых.
Я покачнулась. Умолять одного из Аллов скинуть цену — всё равно как объяснять голодному вурдалаку, что трупы кушать нехорошо.
— А как же хвалёная гарантия "вся вечность"? Да за такую цену можно два алтаря купить!
— У нас как раз в наличии имеется новая превосходная, надёжная модель, — он осиял меня честным прямым взором. — В будущем Дому Ал'Аллона придётся учесть тяжелейшие, вреднейшие условия, вашу тотальную некомпетентность при работе с тончайшей настройки артефактами, из чего следует отсутствие бесплатной гарантии, цена будет... примерно втрое дороже. Плюс-минус пятьдесят злотых, за подбор модели и настройку.
"Некомпетентность?!" "Тотальную?!" Браслет раскалился, жёг запястье. Ну, что ж. Сам выпросил. Ненавижу так поступать, но выхода нет. Работа в Ордене если не научила меня применять не совсем чистоплотные методы, то немного примирила с ними. Якшаясь с мерзавцами невозможно остаться в белых перчатках. Главное, не запачкать их кровью. Для блага Арканума, короля и Ордена Ловчих, как говорил Виктор, преступники должны сидеть в тюрьме, а способы, при помощи которых они туда попадут, априори не могут быть плохими. Принуждение к миру не есть война, если принуждаешь ты, а не тебя.
Я ринулась в бой:
— Мы, то есть я, Кайра, алхимик-эксперт второго уровня, как представитель Ордена Ловчих в переговорах с Домом Ал'Аллона, выказываем надежду, высокоуважаемый мастер-маг Ллоретиль, что Ордену зачтётся долгое и взаимовыгодное сотрудничество с Домом, учитывая, что маг-мастер Ллоретиль непосредственно Сам устанавливал Ордену "магический лабораторный стол с мраморной крышкой VI-660-100", и его подпись есть в договоре. Указываем, что мастер не счёл необходимым предупредить покупателя о невозможности эксплуатации данного изделия в текущих условиях, — я сама себе была противна, но продолжила речь:
