Кому-то игры, а кому-то и за дело пора, из Орденских здесь и сейчас я теперь за старшую. Надо узнать, что с трактирщиком. Сбежал? Думается мне, он знает, откуда взялся треклятый морфолк, из какой-такой дыры вылез! Попробую сама разузнать, я же не маленькая, у меня "молния", да и стражника возьму, эльф-поэт вполне сгодится. Я тронула его за руку, изобразила глазками и бровками "слабая дама молит о помощи", он кивнул и неохотно пошёл следом, мои глазки и бровки явно проигрывали целой, хоть и немного помятой летанием по крышам Зуланне. Ничего, я не в обиде, внимания и так хоть отбавляй.
Сопровождаемая взглядами сотен глаз, я побрела к сынишке трактирщика, распинывая лёд и камни, не щадя дриадских сапог, меня вежливо и твёрдо взяли под руку, пошли рядом.
Скорее, повели.
Коркоран. Куда же без него.
Я споткнулась, обернулась назад. Поэт-эльф ухмыльнулся, осенил меня знаком эльфийского оберега от зла, и ленивой походкой двинулся назад, к напарнику-великану.
— Вижу, моя непокорная Лань собралась на разведку? Одна? Несчастный, жестоко отвергнутый рыцарь недостоин даже защищать её в этом скверном, полном зла и чудовищ мире?
Я вздохнула. Главным чудовищем сейчас для меня был он. Ладно, пусть его, не съест же меня Коркоран. "Что за мальчишество?" — я прямо-таки услышала голос Лорны. Пожав плечами, согласилась про себя с собой, что моя невинность и так уже канула в лету, а заигрывания и флирт эльфа — ерунда, в первый раз, что ли, даже забавно, знаем, плавали. Что мне, с визгом убегать или, того паче, падать в обморок от непристойных слов?
Я трупы режу.
— Могу я нижайше просить о чести сопроводить прекрасную Деву в тёмные казематы, что кишат призраками и нежитью? — начал павану эльф.
— Ничего страшнее, чем мыши, крысы и помет грызунов, мне не грозит. Вы бы лучше устроили торжественный приём Вэлмору, когда явится, жаль, мага нельзя сопроводить в вашу пыточную и вежливо поинтересоваться, почему помощь Ковена так и не пришла. Я бы тоже поприсутствовала.
— Мировой заговор, к моему глубокому сожалению, отменятся, моя жестокосердная Лань. Касаемо Вэлмора — Лорна дала ему отбой, он присоединится к нам так скоро, как только сможет. Роды любимой борзой, что поделать, и маги люди, даже Вэлмор. Чтобы удовлетворить хотя бы твою жажду мести, должен сказать, у моих мастеров пыточных дел есть кое-какие новые задумки, как раз для магов первого и выше уровня, но, жаль, придётся испытания пока отложить, всему своё время и место. Что же до моих казематов... имею желание и честь пригласить туда тебя, моя Inaccessibilem Decorem, на познавательную прогулку, надеюсь, она станет для нас началом пути.
— Вы всех на первое свидание приглашаете в пыточную?
— Ты удивишься, но одного свидания в моих скромных пенатах обычно хватает, чтобы мне перестали перечить. Сам удивлён, но никто ещё не отказал мне в близости, знаешь, моя строптивая Лань, после холодного подземелья так хочется тепла, это такая малость...
Он ухмыльнулся. Я невольно улыбнулась в ответ.
— Буду откровенен. Есть способы... Мои подопечные могут скончаться от бесконечного наслаждения, эту милость я приберегаю для особых преступников. Надеюсь, ты лишена ложной стыдливости, и мы с тобой, раз уж ты отвергла "Алые паруса", сможем удостовериться вместе, не слишком ли я балую предателей и шпионов. Это было бы огорчительно, мой долг — не доставлять удовольствие, а наказывать, перевоспитывать через боль, но... пока ты мучаешь и наказываешь меня.
— Жаль, вы пропустили "перевоспитываешь". Ваша первородность большой затейник. К сожалению, затейники не в моем вкусе. Может быть, приключения с холодным металлом в пыточной и попробую как-нибудь на склоне лет, когда уже ничего другого не останется, чтобы оживить жиденькую старческую кровь, вам виднее, в вашем-то возрасте, если, конечно, доживу до седых волос, вашими-то милостями, — прошипела я, тихонько, незаметно для окружающих глаз пытаясь вырвать руку из цепких пальцев эльфа. Тщетно. Вцепился, как клещ. Коркоран остановился, развернул меня, взял за плечи, вперился серо-зелёными глазищами.
— Прости меня, mea Desideravi, я несу бред, когда ты рядом, я пошл и вульгарен до банальности, я отвратителен сам себе, слова пусты, никчёмны, к оркам простыни, "Алые паруса", я не позволю никому, ничему, ни холодному железу, ни пёрышку феникса дотронуться до тебя, до твоей кожи, ресниц, чудных, густых волос цвета тёмного каштана, я, только я, а не бархат и шёлка, должны быть на тебе, под тобой, в тебе, Alba, Alba somnium, — в его тихом голосе слышалась едва сдерживаемая страсть, он завораживал, околдовывал, его руки на моих плечах дрогнули, сжали плечи сильнее.
Я ответила взглядом.
В его глазах мелькнуло разочарование, он отпустил меня, отвернулся.
Мало мне ложного инкуба, что не даёт покоя девичьим интимным местам, теперь ещё и этот искуситель, я ему что, игрушка? Скука одолела, забавляется, оттачивает на мне методы соблазнения? Надо сказать, действенные, но пусть так своим длинноухим, распрекрасным до тошноты эльфийкам в ухо лезет, я помолвлена, я холодна, как... кому я вру? Корр задел во мне что-то, я ощущала его близость до сладкой боли, до круга его ауры, под его рукой, что вела меня под локоть, я чувствовала жгучее тепло, огненная магна разливалась по телу, я всей кожей, всей собой ощущала его близость, томление, ноги ослабли, подкашивались. Прямо бери, Кайра, ложись и отдавайся. Ага, не для вас чертополох расцвёл, ваше пыточное озабоченное величество, или высочество, плевать, ни тому, ни другому ничего не светит.
— Вы что, делаете мне предложение? Руки, сердца и всего прочего, что там у вас, у светлых эльфов, полагается предлагать? — спросила я, зная ответ, но цель была не в вопросе, а в самом его задавании.
Метод почти стопроцентно удалял назойливого кавалера из пределов видимости и жизни вопрошающей, кого сразу, кого немного погодя. Надеюсь, Коркоран ничем от остальных не отличается. Физиология, та, что в мужских штанах, у большинства разумных двуногих одинакова, различаются только размеры, условия и сроки использования. Я знаю, я немало повидала на разделочном столе.
Поговаривали, что Коркоран женат, что жену мучает в подземелье, упёк в храм Забвения, что она сбежала от него в Брокенмор, а он молчит, потому что тогда он супружник предательницы, шпионки и перебежчицы, его, мол, давно в его же застенки надо засадить, мало ли, сплетен ходило множество. Я знала, что он был женат, давным-давно, что овдовел, а вот связан ли он сейчас клятвой, было загадкой, от такого всего можно ожидать, даже того, что тайком женился. С его-то работой, лучше быть вдовцом или холостяком, не будет повода для шантажа и угроз. Дом Эд'Иалон уже давным-давно во дворце короля представляли невестка и зять Коркорана по линии его сводного брата, впрочем, в эльфийскую генеалогию лучше не лезть, у меня и так с головой проблемы.
Коркоран нехорошо улыбнулся, будто мысли прочитал. Если и прочитал, пусть его, быстрей отстанет.
— Разве для того, чтобы дарить себя, нужен скреплённый клятвами союз? Это скучно, моя Лань, да, это надёжно и да, это смертельно опасно. Клятву Дану не разорвать, мы не сорим словами, как это делаете вы, люди. Для эльфа, если он желает разорвать клятву "Союза сил и крови", выход один — смерть супруга, и, если кто-то пожелает ускорить таковую, это прямое нарушение клятвы. Кара настигает всех, всегда, убийца лишается магии, отсюда такое отношение к тем из нас, у кого силы слабы или почти отсутствуют. Им нечего терять, они вольны расторгнуть клятву. Зависть, моя Лань с чудными лазоревыми глазами, банальная зависть.
— Благодарю за интересную лекцию о жизни скорпионов, но мой вопрос так и остался без ответа, — я посмотрела ему в глаза.
Эльф поскучнел.
— Я клятву дал. Светлейшая Д'Хон Лоэтиэль занята разведением белых фениксов и мантикор редкого черно-серебристого окраса, её дом в Северной глуши для меня закрыт. Она предпочитает, как разводить, так и совокупляться с редкими особями, я быстро наскучил ей, перестал считаться таковой. К моему глубочайшему прискорбию, она уже лет десять как ни видеть, ни знать меня не желает. Может, ты слышала про неё, она одиночка. Приёмы, балы и прочую аристократическую суету терпеть не может, наш уговор о молчании устраивает её так же, как и меня. Как ты понимаешь, это не тайна, но я желаю, чтобы мой маленький стыдный секрет остался между нами. Предпочитаю, чтобы обо мне думали, что я пытаю и мучаю Лоэтиэль в застенках, образ орла, клюющего печень узника, для моей стези более подходит, чем брошенного супруга в печали. Скажи, моя Incantator, это что-то меняет? Это так важно для тебя? Я чувствую твоё желание, твою страсть, я с ума схожу от твоего огня в чреве, так каково же тебе, моя Noli? Почему бы не утолить эту жажду со мной, пусть эта дикая, животная, первозданная сила эйроса предназначена и не мне? Утоли меня, напои, оживи, я забыл, что значит любить так... — он придержал меня, развернул к себе, взяв за плечи, вперился взглядом, в котором было всё — жажда, желание, страсть.
Голод.
У меня подкосились ноги. Мерзавец. Кобель и бабник. Вспомни, Кайра, Генриетту, ей и Лорна не может помочь, он больно ранит, этот черноволосый эльф, этот красавец, воин, что врать самой себе? Сухое, сильное, ловкое тело воина, пластика танцора, его кошачий шаг, улыбка, властный взгляд, было чем соблазниться. Не надо ложиться с ним в постель, чтобы узнать, что ждёт, его пластика и сила говорили сами за себя, физически он был неотразим, притягателен, и знал это, и беззастенчиво пользовался.
Я видела.
Его лицо там, на площади, когда он один вышел против морфолка. Тогда он был... другим. Может, тогда он и был настоящим? Такой Корр... даже может... Думай так, Кайра, думай, и до постели останется один шаг. Надо же, влез мне в башку, клещами не выдрать, я остро ощущала его близость, его запах, незримая искрящаяся сила обволакивала меня, заставляя гореть щеки, и, самое неприятное, он волновал меня, нельзя отрицать очевидного. Он знал это, и пользовался, скотина длинноухая.
Я дёрнула плечами, пытаясь вырваться, шагнула назад, спасительная дверь трактира была уже близко, уже прямо передо мной, но эльф держал крепко, вцепился, как в свою собственность, и что? Не стану же я под взглядами сотен глаз останавливаться, отдирать от рукава пальцы эльфа и вопить на всю Гавань, чтобы он оставил меня в покое? Того паче, залепить пощёчину и закатить истерику? Я же не пришелица из другого мира, мифологический персонаж-страшилка, которая, кроме того, что притащит смертельную заразу в наш мир, имеет обыкновение хамить королям, частенько лупцует принцев по мордам и даже не получает за оскорбление их Величеств и Высочеств усекновения головы? Усекновения не боюсь, устала бояться, а вот влияние Эллои и Лорны не позволяло вести себя отпетой хабалкой. Этикет, он кровью писан. Все эти ложечки-ножи с какой стороны тарелки — в целях безопасности, охрана должна знать, где колюще-режущий предмет, а уж традиция пропускать вперёд даму — песня. Вдруг впереди, в тёмном коридоре, на чёрной-пречёрной лестнице, притаился голодный оборотень или вообще голодный упырь. Впрочем, хватит и обычных тигра или медведя, кои и притаивались в пещерах в древние времена. К тому же, рассмотреть в подробностях тыл дамы кавалеры тоже не считали лишним. У водяниц, например, сзади подол платья мокрый, кому охота в разгар страсти обнаружить, что твоя девушка — девушка не совсем, то есть нащупать на спине возлюбленной вместо нежной бархатистой кожи мокрые корни и водоросли? Да и мелкая живность иногда в водяницах водилась, всякие там рачки, водяные клопы и ленточные такие тоненькие рыбки, что заползали в уретру, селились там и принимались за трапезу. Зубки этих рыбок, впаянные в сталь, резали камень.
Я всё-таки вырвалась, да он и не держал, взлетела по ступеням, круто развернулась к площади, голова закружилась так, что я едва не грохнулась на непослушных ногах и вновь оказалась в крепких объятиях эльфа, только теперь я уже спиной прижалась к его груди. Я ощутила его пах, крепкие мышцы длинных ног... попыталась отодвинуться, но ступенька была узкой, он только крепче меня обнял, прижал, и я замерла, смирившись.
Окинула взглядом поле боя.
В свете лун сверкал лёд, скрыв выбоины и ямы, разруху, делая площадь волшебной, сказочной. Раненных эльфов уже унесли, эльфы лечили своих сами. Около фонтана мерцал портал Лорны, обнажённое безголовое тело Виктора покоилось в воздухе, полускрытое густым маревом, готовое к отправке в особняк, голову Лорна так и держала, прижав к себе. Вампир бился обнажённым, и Лорна сочла нужным соблюсти приличия, хотя ни оборотни, ни вампиры стыдливостью не отличались. Меняя испостась, не всегда есть время для церемоний, обычно обстановка не располагает, как с морфолком, например. Наверняка где-то лежит сорванная дорогая одёжка Виктора, если местный люд не растащил, в Гавани всё идёт в дело, вещи у Виктора неброско-дорогие, одна вышивка сколько стоит, про ремень с рунами я и не говорю, можно прикупить небольшой особняк. А вот нечего на дело в дорогих шмотках ходить! Впрочем, забота Лорны, жизнь с ней хотя бы три-четыре месяца, для Виктора, наверное, не имеет цены, куда там какой-то дорогой и статусной одёжке от Моцареллини, так, выкинуть и забыть. Хотя, кто их, вампиров, знает?
— Вашему спасителю требуется два-три галлона крови. Слово мага, кровь буду брать безболезненно, щедро заплачу. Добровольцы есть? — Лорна обвела взглядом толпу. Толпа загудела, заволновалась. — Гоблины, тролли, огры и орки исключаются, но, — она шагнула вперёд, оценивающе вгляделась в толпу. Толпа пятилась под её взглядом. — Думаю, вот ты будешь добровольцем, и ты, и вот вы, да, вы...
Толпа с криками и руганью начала разбегаться.
Площадь опустела.
— Иди, — махнула она мне рукой Лорна, улыбнулась бледно. — Как видишь, благодарность плещет через край, впрочем, они в своём праве. Прошу, будь осторожна. Коркоран, вверяю её тебе.
— Я принимаю её жизнь, — торжественным, серьёзным голосом ответил эльф.
И тут же мурлыкнул тихо, так, чтобы слышала одна я:
— Такого желанного подарка мне ещё никто не делал.
Его руки скользнули мне под куртку, обвили мою талию, пальцы медленно, чувственно скользнули по шёлку блузы, мне показалось, что блузы на мне нет.
Всё, хватит.
Сейчас будет маленькая месть.
Я развернулась, вновь попав в плен его рук, тихо простонав, ткнулась лицом ему в шею, в ложбинку меж ключиц, его кожа пахла лесом, грозой, я провела губами снизу-вверх, как можно более нежно, чувственно, едва касаясь его кожи, добавила лёгкую дорожку кончиком языка, мои пальцы скользнули ему под ремень, к ягодицам, проиграв на гладкой коже "метель Фейри". Помни меня, эльф, помни вечно... он охнул, сжал меня крепче, мы чуть не грохнулись с крыльца.
Я вырвалась, развернулась и юркнула в щель меж дверью и эльфом. Ещё миг, и "месть" бы я отменила, приступив к "награде". Он же просто издевается надо мной, ему просто-напросто скучно! Снять напряжение после боя близостью — самый лучший способ, Коркоран плевать хотел на условности, для него важен только он сам и его эльфы, а я так, тело с ножками! Забава! Взрослый, половозрелый мужчина, прожил уйму лет, а ведёт себя, как прыщавый юнец, хотя нет, те сразу лезут под юбку, этот сначала опутывает и околдовывает, играет, как кот с мышью, но по сути они ничем не отличаются. Дай, и всё тут, ребёнок, право...
