| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хорошо, — кивнула Дебби. — Суть такова. Через несколько месяцев наши морские пехотинцы заступают на дежурство в Новой Южной Гринландии. Вместе с украинцами и суперменами…
— Стоп-стоп-стоп, — остановил ее Маркус и тут же осекся. — Ой, простите, не хотел вас перебивать…
— Ничего страшного, — милостиво кивнула она. — Можешь перебивать, можешь задавать уточняющие вопросы… Только не слишком часто.
— Понял, — в свою очередь кивнул Маркус. — Итак… Мы, Украина и суперсы. Что-то не сходится. Если я правильно помню, согласно Гринландскому договору, войска ООН в Гринландии должны состоять из трех равных частей — один корпус от западного блока, один от коммунистов и один от азиатских держав. Вот прямо сейчас там должны дежурить чилийцы, южноафриканцы и японцы. А следующая смена? Мы и супермены от Запада, Украина от красных, а где азиаты? Уступили место нам?
— Глупенький, — хихикнула коммандер Мендоза, от чего Маркус густо покраснел. — В данном случае мы и есть азиаты. Как ты мог это забыть? Нам повезло иметь владения сразу в нескольких частях света. Все в порядке, над договором работали самые опытные из наших дипломатов. Поставили в нужном месте запятую вместо точки, и теперь наша страна проходит сразу по нескольким категориям. Кстати, супермены тоже. Бирманцы и китайцы охотно уступили эту честь нам, у них своих проблем по горло, им не до Гринландии. Коммунисты скрипят зубами от злости, но ничего не могут поделать, под договором стоят их жирные подписи. Хотя сдается мне, в Кейптауне кто-то сильно пострадает. Нет, расстрелов не будет, не те времена, но вот отставки и ссылки в сельскую местность — почти наверняка… Ну так вот, поэтому они и решили нам отомстить. Как — мы пока не знаем. Доклады наших агентов довольно туманны и неопределенны, но все они сходятся в одном — южноафриканцы готовят нам в Гринландии какую-то ловушку. Поэтому на сцену выходим мы. Ничего необычного или чрезвычайного. Да, наши солдаты должны заступить на дежурство через несколько месяцев. А мы — подготовительная комиссия. Первая из многих, конечно. Один офицер от ВМФ, один от ВВС. Хотим посмотреть на условия службы, состояние мебели в казармах, полюбоваться на местную природу… ты все понял?
— Понял, не дурак, — пробурчал Маркус. — Между прочим, а почему через Мекку? У нас ведь есть свои…
— Потому что комиссия должна быть совместная, как в лучших домах Европы, — пояснила Мендоза. — В Мекке к нам присоединятся супермены. И украинцы тоже. Таким образом мы вызовем меньше подозрений.
— Ясно, — в очередной раз кивнул Маркус.
— Хочешь спросить что-нибудь еще? — прищурилась Дебби. — Я по твоему лицу вижу, что хочешь. Не стесняйся. Впрочем, подожди, сначала я спрошу. Вот, — она выудила бумагу из верхнего ящика стола. — Список имен. Два супермена, два украинца. Знаешь кого-нибудь из них?
— Впервые вижу, — честно признался капитан Александер, возвращая документ.
— Неудивительно, — закивала она. — Ты когда-нибудь работал в Новой Гринландии? Это был риторический вопрос.
— Так ведь и ты никогда там не работала, — рискнул предположить Маркус и в кои-то веки интуиция его не подвела — угадал.
— Верно, — согласилась коммандер Мендоза. — А эти четверо — работали. Поэтому мы с ними раньше не пересекались. Почти. Мы с суперменским полковником как-то раз были представлены, на дипломатическом приеме, поговорили примерно тридцать секунд о погоде (Маркус мысленно вздрогнул) и разошлись. И все. Вот теперь можешь задавать свои вопросы.
— В таком случае, почему в Гринландию посылают нас? — развел руками Маркус. — Я предполагал, что только я один такой неопытный, но сразу два офицера, никогда не работавшие в тех краях…
— У меня есть три или четыре версии на этот счет, — коммандер Мендоза в очередной раз показала тридцать три белоснежных зуба. — Хочешь услышать?
— Лучше попробую угадать, — предложил Александер.
— Окей. Вперед.
— Начну с хороших, положительных вариантов, — сказал Маркус. — Дело настолько пустяковое, что не стоит выеденного яйца. Мы справимся даже с нулевым гринландским опытом. Больше того, мы его — опыт — приобретем. Наши начальники в этом кровно заинтересованы, потому что готовят нас с тобой себе в преемники…
— Мне нравится ход твоих мыслей, — криво усмехнулась собеседница. — Не останавливайся.
— Причина может быть куда более прозаичной, — продолжал Маркус. — Дело срочное, не требует отлагательств, а наши специалисты по Гринландии сейчас недоступны, по той или иной причины. Поэтому посылают первых попавшихся на глаза, то есть нас.
— Допустим.
— И самый неприятный вариант, — поджал губы капитан Александер. — Кто-то наверху хочет, что бы мы провалились. По той или иной причине.
— Все может быть, — задумчиво протянула она. — Ведь здесь замешаны не только мы и драконцы. Все может быть гораздо сложнее. Взять, к примеру, украинцев. У них с Кейптауном сейчас не самые лучшие отношения.
— Разве? — удивился Маркус. — Когда они успели?! Извини, я только что из Афганистана, у меня не было времени следить за европейскими новостями…
Мендоза снова покопалась в ящике стола.
— Вот, утренние сводки. Еще одна перестрелка на границе Украины и СССР. Один украинский пограничник погиб, двое раненых. С другой стороны — трое или четверо убитых. На прошлой недели — две такие перестрелки. Две недели назад — еще две. Три недели назад — еще одна. Почти три десятка погибших и раненых. На некоторых официально объявленных войнах за аналогичный временной период погибает меньше народу. Разумеется, простой народ по обе стороны границы не в курсе. Лидеры Украины и СССР в один голос поют о вечной дружбе и нерушимом братстве, об одной для всех дороге в светлое коммунистическое будущее, ну и так далее. Хотя на самом деле со страшной силой ненавидят друг друга.
— Неудивительно, — хмыкнул Маркус. — Самый страшный и смертельный враг настоящего коммуниста — другой такой же коммунист. Недостаточно радикальный, недостаточно правоверный, недостаточно преданный тому или иному славному лидеру, бесконечному в мудрости своей… Но постой, если мы говорим про северную границу Украины, при чем здесь драконцы?!
— Драконцы пытаются усидеть на двух стульях, — пояснила Мендоза. — Примирить непримиримых. Мол, сейчас не время для внутренних раздоров, наш общий враг — зловещие империалисты и загнивающие капиталисты; обычный набор лозунгов и благих пожеланий. Что не добавляет им симпатий ни той, ни другой стороны. В Петербурге особенно недовольны, но не только там.
— Петербург? — переспросил Маркус. — Разве его не переименовали?
— Конечно, — усмехнулась хозяйка кабинета. — Это ведь красные — их хлебом не корми, дай что-нибудь переименовать. Но старые имена умирают с трудом… Впрочем, не суть. Украинцам приходится держать войска не только на северной границе, но и на границах с ОВД. Варшавский Договор, в свою очередь, страдает от острых приступов паранойи, но их можно понять — им не позавидуешь, зажаты меж трех монстров — Петербургом, Киевом и Страсбургом, плюс собственные недовольные подданные, которых подстрекают к бунту соседние империи… Но вернемся в Гринландию. Нельзя исключать, что драконская ловушка в первую очередь рассчитана на суперсов — между ними и драконцами куда больше плохой крови. Не станем лицемерить, это может быть хорошо для нас. Опять же, будем надеяться, что супермены не откажутся оказать ту или иную помощь, пусть даже добрым советом. Старые союзники, как никак — настолько старые, что мы, кажется, ни разу против них не воевали, а плечом к плечу — неоднократно. Это не значит, что мы не должны искать новых союзников — и присмотреться к тем же украинцам, например.
— Эээ… — только и сказал Маркус.
— Разумеется, нас не может не радовать потенциальное взаимоистребление коммунистов, — согласилась Мендоза, — но в настоящее время у нас есть куда более серьезные внешние враги, противники и конкуренты. Русские все еще держат на нас многочисленные обиды, а еще афганцы, греки… да мало ли кто. — Она вздохнула.
«Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю», — подумал капитан Александер.
— Ладно, Мекка не ждет, — Дебби поднялась из-за стола. — Поехали.
— Что, прямо сейчас?! — удивился Маркус.
— А зачем откладывать? — в свою очередь удивилась коммандер Мендоза. — Поедем на поезде, примерно через два дня и будем в Мекке.В пути обсудим разные мелкие детали, тактику, стратегию и логистику. Еще и в музей успеем сходить перед вылетом.
— Я даже зубную щетку не захватил! — развел руками капитан Александер.
Вместо ответа Дебора принялась копаться в маленьком сейфе у себе за спиной. Бросила на стол пачку старых добрых долларов США в банковской упаковке, потом добавила к ней еще две.
— Это нам на карманные расходы, — небрежно заметила она. — Все необходимое купим по дороге — и щетку, и бритву, и покушать, и что-нибудь запить — все, что душа пожелает. Хорошо быть королем!
— Я вижу, наш флот совсем зажрался на средства налогоплательщиков, — замирая от собственной смелости, сказал Маркус. — В нашем отделе это назвали бы «нецелевым перерасходом бюджета» или как-то так.
— Глупости, — отрезала коммандер Мендоза. — Эти деньги мы будем тратить на собственной территории, а значит вкладывать в родную экономику. Не беспокойся, как только пересечем границу, начнем экономить на каждой мелочи. А в Гринландии будем тратить это… — из сейфа появилась пачка британских фунтов стерлингов, потом еще одна. — На взятки продажным чиновникам из нейтральных стран, подкуп вражеских агентов и все такое. Пожалуй, хватит. — Она посмотрела на часы. — Поедем на метро, вполне успеем на вечерний поезд. Вперед, солдат, нас ждут великие дела!
Глава 3. Старый враг лучше новых двух
«Первые признаки надвигающейся катастрофы появились в среду».
С. Шаров, «Ученик Герострата».
* * *
Была темная и бурная ночь.
Больше того, это была полярная ночь — полярная ночь Новой Южной Гринландии, поэтому ее конец и край не наблюдались.
Новая Южная Гринландия — Страна Зеленых Людей… Высоколобые ученые мужи все еще пытались называть ее Антарктидой, а русские консерваторы — Полароссией, но именно это название, данное старым и смертельным врагом, стало самым популярным, а потом и официальным. Как сказал один из побежденных адмиралов-индюшатников на церемонии капитуляции в Порт-Миссоне, «она должна была получить свое, оригинальное имя, чтобы как-то отличаться от Нового Альбиона или Нового Южного Египта». Значения этих загадочных слов тогда никто не понял, а примерно через двенадцать часов переспрашивать было некого — адмирала Пауля Верховена нашли мертвым. Проглотил сразу две пули. На войне всякое бывает, даже если война закончилась…
Так думал генерал-майор Чилийской Императорской Армии Роберто Мартинес, в настоящее время — исполняющий обязанности главнокомандующего экспедиционного корпуса Союзной Лиги Объединенных Наций в Новой Южной Гринландии, стоя у окна в своем кабинете, на втором этаже штаб-квартиры войск ООН в оазисе Паульсберг. Дождь стучал по стеклу, за окном сверкали молнии. Вот уже несколько дней подряд. Это было невыносимо. И это они называют зимой?! Синоптики снова ошиблись с прогнозами — когда речь шла о Новой Гринландии, они всегда ошибались. Погоды в вулканических оазисах этого нового мира стояли непредсказуемые. Невозможные. Невыносимые. Генерал Мартинес страдал; но аборигены страдали еще больше. Поэтому его долг, как офицера, джентльмена, белого человека и христианина заключался в том, чтобы облегчать их страдания.
Индоокеанцы, заново открывшие этот загадочный материк за южным полярным кругом в самые первые дни второй мировой войны, наводнили его в считанные месяцы как голодные волки. Или шакалы? Набросились как стервятники! (Как и все ярко выраженные представители латинской расы, генерал Мартинес был склонен к драматическим эффектам и красочным аллегориям). Мерзких индюшатников нельзя было простить, но можно было понять — у кого угодно на их месте загорелись бы глаза и потерялся разум от столь богатой добычи. Специальные команды индоокеанской армии, флота, ВВС, военной разведки, министерства безопасности, секретной службы и даже военной полиции (ну, а что, всем можно, а им нельзя?!) грабили сокровища древних гринландских храмов и вывозили в нейтральные страны для поддержания на плаву экономики военного времени. Не менее специальные команды спешно организовывали добычу нефти, металлических руд, изумрудов и других полезных ископаемых. Беззащитных аборигенов, насильно вырванных из каменного века в ХХ столетие, десятками тысяч угоняли в самое настоящее рабство. Высокопоставленные индоокеанские офицеры собирали целые гаремы зеленокожих девушек. Несмотря на тотальную войну, чертовы индюшатники находили время для переправки титанисов, саблезубых и электрических котов, алмазных броненосцев и других экзотических животных в зоопарки Порт-Миссона и других мегаполисов Индоокеании-Мейджор. Волшебные чудовища Южного полюса развлекали избалованных детишек прогнившей индоокеанской аристократии до самого последнего дня войны…
А война, благодаря открытию Новой Гринландии, удалась на славу! Уже в самом конце, когда пали Фолкленды и Мадагаскар, индоокеанские пилоты-самоубийцы продолжали наносить удары по Чили, Южной Африке и даже по Ирану с секретных гринландских аэродромов. Уже после падения Порт-Миссона и капитуляции правительства, несколько сотен (а может быть и тысяч — кто их считал?) фанатиков, не пожелавших сдаться и преданных Президенту-Императору до гроба и за гробом, растворились в джунглях гринландских вулканических оазисов и продолжили партизанскую войну. Сегодня, пятнадцать лет спустя, почти все они были уничтожены… почти. Индоокеанское присутствие ощущалось везде и повсюду. Вот и кабинет генерала Мартинеса находился на втором этаже захваченной союзниками индоокеанской крепости — железобетонной уродины, встроенной в древнюю гринландскую пирамиду. Таким образом, памятник аборигенской архитектуры, не менее пяти тысяч лет от роду, был погублен практически безвозвратно. Варвары, мерзавцы, негодяи, подлые индюшатники, думал генерал Мартинес, как они посмели! Все эти сокровища, все эти оазисы и все эти вулканы должны были принадлежать нам и только нам — чилийцам! Нашей великой империи, которой сама судьба и география велели владеть Южным полюсом! А теперь приходится делиться со всем остальным миром!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
