Мандрагора Свободы (главы 1-18)

И ракетоплан немедленно взлетел на воздух.

Не ее ракетоплан, сообразила она несколько секунд спустя, утопая в луже под крылом самолета, оглушенная ударной волной. Это взорвался самолет Мэгги. Почему? Японский часовой точно не курил, стоял по стойке «смирно»… И вот так почти каждый раз, ударная волна бьет по ушам и по голове, а мозги засоряются бредовыми мыслями. Ну разумеется японец не курил!!! В ракетоплан кто-то выстрелил. Из гранатомета или миномета. Скорей всего, гранатомет. Миномет как правило противно свистит, а она даже не слышала выстрела — только попадание. Гранатомет мог быть вообще с глушителем. И у таинственных стрелков только один ствол. Иначе бы они выстрелили одновременно — зачем откладывать неизбежное? Вот прямо сейчас они перезаряжают оружие…

Фамке заставила себя вынырнуть из лужи, подняться на ноги и рвануть прочь. Тело подчинялось беспрекословно — скорей всего, серьезных ранений нет. Или она почувствует их чуть позже. Прочь, прочь. За последние двадцать пять лет ей приходилось делать это десятки, если не сотни раз — она очень давно и бесповоротно сбилась со счета. Бежать прочь от обреченного самолета.

— Джексон! — крикнула она на ходу. — Джексон! Покинуть машину!

Она так и не поняла, услышал ли он ее. Возможно, Джексона достали уже осколки от первого взрыва. Фамке успела отбежать достаточно далеко, чтобы уцелеть, но недостаточно далеко, чтобы не почувствовать ударную волну второго взрыва. Поток горячего воздуха сбил ее с ног и протащил по бетонной полосе на расстояние в добрую дюжину метров. В финале этого маршрута она снова вскочила на ноги и обернулась. Ракетопланы превратились в два ярко пылающих костра. Вряд ли кто-то уцелел. Бедняга Джексон. Ладно, хоть потрахались напоследок. Оплакивать его она будет потом. А сейчас — бежать, бежать. Куда глаза глядят.

Фамке успешно преодолела еще метров сто с лишним, когда дорогу ей преградил резко затормозивший джип. На бетон выпрыгнули сразу два солдата. Еще один остался за рулем, а четвертый и последний член экипажа развернул в ее сторону установленный в кузове крупнокалиберный пулемет.

— Стоять, руки вверх! — заорал один из них по-английски.

Фамке остановилась и прищурилась. Пылавшие за спиной ракетопланы позволяли рассмотреть новых знакомых во всех подробностях. Бледнолицые парни. Драконская униформа. Драконское оружие. Наверно, из аэродромной охраны. Примерно семнадцать лет назад — смертельные враги, сегодня в родной Африке — соперники, прямо здесь и сейчас в Гринландии — как бы союзники. Разумеется, они не обязаны знать ее в лицо. И даже если бы знали — все равно ничем не обязаны. На взлетной полосе только что взорвались два самолета, она бежит прямо из эпицентра — со стороны это выглядит крайне подозрительно. Драконские солдаты просто обязаны ее задержать и допросить. Не надо с ними спорить. Надо спокойно сдаться в плен, потребовать встречи с начальством, старый добрый комиссар Аттила Кун во всем спокойно разберется.

— Спокойно, ребята, спокойно! — сказала Фамке, медленно поднимая руки. — Я сдаюсь. Все в порядке, я сдаюсь —

Первым делом она застрелила солдата, который стоял к ней ближе всех, потом — его товарища. Затем пулю в голову получил водитель, уже тянувший револьвер из кобуры, и наконец — пулеметчик. Рука очень болела — пистолет, который до поры до времени прятался в рукаве комбинезона, был совсем крошечный, но самого крупного калибра, отдача была просто чудовищная. Подарок поклонника, мексиканского генерала. Четыре — ноль в пользу команды Голландского Египта!!! Фамке перевела дух и осмотрелась по сторонам. Примерно на полсотни метров вокруг больше ни одной живой души. Но это прямо сейчас, а что будет через несколько секунд? Оставаться здесь нельзя. Все же Фамке потратила еще несколько драгоценных мгновений, чтобы осмотреть трупы — и осталась очень довольна собой. Выбросила из машины мертвые тела водителя и пулеметчика, села за руль и направила машину примерно в сторону штаб-квартиры войск ООН, где еще совсем недавно пила горячий шоколад в компании генерала Мартинеса, императрицы всея Японии и других официальных лиц. При этом она ухитрилась прокручивать в голове только что состоявшуюся перестрелку.

Этот якобы драконский солдат говорил по-английски со странным акцентом. Впрочем, если подумать — ничего странного. Дракония — большая страна. Три четверти Африки или около того. Уроженцы Гамбии говорят совсем не так, как уроженцы Лагоса или Кейптауна. Но сколько в том Лагосе белых? Сколько белых в драконской армии вообще? Сразу четыре солдата в драконской униформе — и ни одного негра, ни одного мулата, ни одного индийца?! Униформа. Правильный цвет, правильные пуговицы. Но слишком новая, слишком чистая, да-да, слишком новая — как будто ни разу ни стирали. И это у небогатых драконских коммунистов, которые могут годами ходить в одной и той же одежде? Пусть один, два, но сразу четыре солдата?! Дальше, дальше. Красные береты. На головах. У всех четверых. Полный бред. Драконские солдаты одевают головные уборы два или три раза в год, по очень большим праздникам. Все остальное время они носят свои береты в сложенном виде под левым погоном, а то и вовсе в кармане. Дальше. Пулеметчик. Да он впервые держался за этот пулемет! Он понятия не имел, как из него стрелять! Вот почему Фамке оставила его напоследок. Пулеметчик был самый безобидный из всех. Между прочим, оружие. На первый взгляд — стандартные драконские автоматические винтовки. Вот, одна из них валяется под ногами, и револьвер водителя там же. Черт побери, это слишком важно, придется потратить еще несколько секунд. Фамке резко затормозила и снова осмотрелась по сторонам. Никого. Ракетопланы горят очень далеко позади. Дорога выглядит пустой, хотя в гринландских джунглях по обе стороны может скрываться кто угодно. Несколько секунд, этого хватит. Коммодор ван дер Бумен подобрала трофейное оружие, быстро его осмотрела, бросила обратно и снова завела машину. Вперед, вперед. Нет, это не драконское оружие. Тонкая работа, она встречала нечто подобное, когда несколько лет назад подрабатывала консультантом в историческом фильме. Бутафорский пластмассовый корпус, внутри которого скрывается автомат совсем другой системы. При беглом осмотре не отличишь. Они тщательно подготовились, но недостаточно тщательно. Не на того напали! С револьвером и вовсе заморачиваться не стали — а зачем, если он прячется глубоко в кобуре? Поэтому на корпусе револьвера совершенно незнакомой системы красовались как малозначительные надписи вроде «CTG.42 CAL. RIM» или «MOD. 29-A1», так и много объясняющая старинная геральдическая эмблема, которую на ее родной планете практически никто не использовал с 16 века.

Мандрагора.

Они существуют, они смертельно опасны. Беглый индюшатник не соврал. Вторжение началось.

Вот и скопление пирамид в центре оазиса. В той — офицерский клуб, в этой пирамиде — госпиталь, а здесь — штаб-квартира генерала Мартинеса. Фамке притормозила у входа и выпрыгнула из машины. Тишина. На верхних ярусах горит свет. У входа — двое часовых. Похоже, враги сюда еще не добрались. Возможно, она успела вовремя. Если поднять по тревоге весь гарнизон…

— Ваши документы, мэм, — начал было часовой, шагнувший ей навстречу — и тут же получил пулю в живот. Как и его товарищ — прямо в голову. Эти лже-драконцы носили не только береты на голове, но и белые повязки на рукавах! Кого они пытались обмануть? Какой век на дворе? Какая ночь — Варфоломеевская, что ли?! Фамке повернулась к первому — еще живой, он корчился в грязи у ее ног — и как раз собиралась задать несколько вопросов, но не успела. Вокруг засвистели пули. Похоже, ее выстрелы нарушили некий статус-кво — status quo ante bellum, в буквальном смысле слова — и загадочные враги, до сих пор таившиеся в окружающей ночи, больше не видели смысла скрываться. Фамке пригнулась и бросилась вперед, очень удачно распахнув входную дверь ударом всего тела. По ту сторону двери она едва не подскользнулась в луже крови, а также споткнулась о два трупа. В коридоре горел свет, поэтому место преступления предстало перед ней во всей красе. Настоящие часовые — один драконец, один чилиец, оба мертвы. Конечно, на таких постах всегда стоят смешанные команды. А вот еще один убийца, бежит ей навстречу. Берет на голове, повязка на рукаве, длинноствольный пистолет с толстым цилиндром глушителя — все доказательства налицо. Виновен, ваша честь! Приговорить к смертной казни и немедленно привести в исполнение. Увы — легче приговорить, чем исполнить. Потому что на сей раз Фамке и очередной лже-драконец (мандрагорец?) выстрелили почти одновременно. Мгновение спустя у мисс ван дер Бумен сложилось впечатление, будто кто-то от всей души ударил ее молотком в левый висок. На пол они рухнули одновременно. «Могло быть хуже», — решила Фамке, потратив еще несколько секунд на ощупывание раны — при этом она едва не потеряла сознание. «Могло быть хуже», — мысленно повторила она, и это знание придало ей силы. Фамке перевернулась на живот и решительно поползла вперед. Даже не поползла, а заскользила. Свежая кровь — отличная смазка. Стрелять она больше не могла, в мексиканском подарке закончились патроны. К счастью, последняя пуля сделала свое дело — убийца с бесшумным пистолетом получил свое. Еще жив, но к сожалению, допросить его нельзя — пуля попала прямо в горло. Ладно, пусть подыхает. Фамке оставила поверженного противника в покое и поползла обратно. У застреленного чилийца на поясе было кое-что интересное. Вот. Сумка с гранатами. Черт побери, как же она отстегивается?! Ага, разобралась. Вовремя. С улицы в коридор одновременно вломились трое или четверо — и принялись поливать от бедра автоматными очередями. Фамке, лежавшая на полу, под трупом чилийского гвардейца, совсем не пострадала, а вот загадочным агрессорам (мандрагорцам?!) не повезло — слабенькая противопехотная граната в узком коридоре превратила их в мясной фарш. За мгновение до взрыва Фамке успела рассмотреть этих бледнолицых парней. Да, эти уже не стеснялись. Черная униформа. Совсем черная. «Эх, когда-то и я носила нечто подобное…»

Тем временем за спиной Фамке послышался топот множества ног и команды, отдаваемые на очень знакомом, но малопонятном языке. Мисс ван дер Бумен собиралась бросить еще одну гранату, но в последний момент передумала, потому что узнала язык. Кто-то грубо схватил ее за руки, отобрал сумку с гранатами, поднял на ноги и приставил пистолет к подбородку. Полковник Вильгельмина Адачи собственной персоной и с ней чертова дюжина бойцов Японской Императорской Армии. Судя по выражению лица, Вильма была не в самом лучшем расположении духа, а ее указательный палец слишком демонстративно дрожал на спусковом крючке. «Сейчас выстрелит, — обреченно подумала Фамке, — и совершенно неважно — почему. Удобное место и время, чтобы свести старые полузабытые счеты. А потом скажет, будто приняла меня за одного из агрессоров…»

Интересно, кто ее встретит в загробной жизни? Боги древнего Египта, боги нидерландской прародины, боги старой Европы? Озирис, Вотан или все-таки Иисус? Скорей всего, принц Вельзевул, твердо решила Фамке, великой власти бог, на правой стороне, который там стоял в сверкающей броне… Мы поднимем новое восстание в аду, клянусь печенкой.

Но этим великим планам не было суждено осуществиться, по крайней мере не тогда, не в тот день, потому что Вильма взяла себя в руки и опустила пистолет.

— Сколько их там еще? — японская принцесса кивнула в дальний задымленный конец коридора.

— Сотни, — предположила Фамке, потому что не знала правильный ответ, но Вильма почему-то ей поверила.

— Koko kara demashou! — скомандовала полковник Адачи, повернувшись к своим солдатам. — Уходим отсюда!

«Надо же, а я еще кое-что помню и понимаю», — подумала Фамке. Джунгли Новой Гвинеи девятнадцать лет назад оказали немалую помощь в изучении японского языка.

— Eisei-hei! — добавила Вильма. — Медик!

Японский сержант с красным крестом на рукаве чуть ли не на ходу осмотрел Фамке и забинтовал ей голову.

— Ничего страшного, — сказал он при этом на хорошем английском языке, — всего лишь царапина. Хотя шрам останется.

«Надо будет попробовать новую прическу», — отрешенно подумала Фамке ван дер Бумен.

К тому моменту, когда они добрались до просторного конференц-зала где-то в недрах пирамиды, Фамке окончательно пришла в себя и одновременно пришла в ярость.

— Вам и теперь смешно?! — заорала она с порога. — А я предупреждала — надо было бежать отсюда!

— К нам это не относится, — заметил генерал Мартинес, — мы тут как бы на боевом посту.

Очевидно, он имел в виду себя, а также Вильму Адачи и Аттилу Куна — южноафриканский комиссар тоже был здесь.

— Кто на посту, а кто в гостях, — не смутилась Фамке и покосилась на Валькенбурга, Клеопатру, Маркуса, Мендозу и прочую компанию — и они все тоже были здесь. — Между прочим, эти уроды взорвали оба ракетоплана! Мы теперь даже улететь отсюда не можем!

— А наш собственный воздушный флот? — Мартинес обратился к одному из своих офицеров, сидевших у рации. — Вертолеты, конвертопланы?

— Судя по всему, частично захвачены, частично уничтожены, — отвечал офицер. — Враги повсюду.

— У вас есть связь? — резко повернулась к нему Фамке.

— Никак нет, — отвечал чилиец. — Они забили все каналы. Мы можем слушать их переговоры и больше ничего. Конечно, они используют… — чилийский офицер замялся, — lenguaje de batalla, «боевой язык», мы не все понимаем. Но некоторые враги пользуются старым индоокеанским военным сленгом, его я хорошо знаю.

— Это они, — послышался знакомый голос из другого конца комнаты, — мои бывшие соседи, а теперь — солдаты Индостанского легиона на мандрагорской службе.

Разумеется, эти слова произнес Томас Мак-Диармат. Он тоже был здесь, все еще в черном мундире с оранжевой нашивкой. Мрачно скрестил руки на груди и подпирал стену. Его даже никто не охранял.

— Я и мои солдаты готовы погибнуть с честью, — конечно, это сказала безумная японская воительница Вильма Адачи, — но наш долг — спасти императрицу! Мы должны вывести ее отсюда.

Да, Мэгги Хан тоже была здесь. Бледная и расстроенная.

— Однажды на восточном берегу Новой Гвинеи… — начала было она, но тут же замолчала.

— Кто-то в любом случае обязан выбраться отсюда, — задумчиво пробормотал генерал Мартинес, — связи с внешним миром нет, а мы обязаны доложить про вторжение. — Он обвел долгим взглядом всех присутствующих и остановился на Фамке. — У нас есть еще один самолет. В дальнем ангаре, на другой стороне базы. Один из наших офицеров — жаль, его здесь нет — копался в нем в свободное время и собирался как-нибудь поднять в воздух. Есть шанс, что агрессоры не обратили на него внимание.