Мандрагора Свободы (главы 1-18)

— Стащить хотел?

— Что за глупости, — пробормотал товарищ Кун, рассматривая гильзу через стекло, — это же для дела… Все сюда, посмотрите на это! Вот здесь, на донце. Я был уверен, что это след от ударника или эжектора. А это, похоже, штамп патронной фабрики. Видите? Прямо как на рисунке Суама. Один к одному.

— Точно. — И в самом деле, — согласились остальные члены триумвирата.

— Тонкая работа, — добавила бригадир Санта-Круз. — Между прочим, Вильма, у тебя синяк под глазом. Позволь мне посмотреть… — Намибия продолжала скучать без настоящей медицинской работы. — Вот, становись у этого зеркала…

Пока бригадир Санта-Круз копалась в шкафчиках в поисках необходимых при борьбе с синяками медицинских инструментов и препаратов, комиссар Аттила Кун тоже подошел к зеркалу и встал рядом с Вильмой.

— Ik ben ulen spiegel, — задумчиво пробормотал он. — Между прочим, из нас могла бы получиться прекрасная пара! Эх, был бы я на десять лет моложе… Послушай, Вильма, бросай свою империю, перебирайся к нам в Африку — не пожалеешь!

Вильма Адачи, внимательно изучавшая свое отражение, ответила не сразу и невпопад:

— Есть старинная китайская легенда… Она перебралась к нам в Японию вместе с маньчжурскими завоевателями. В ней говорится о легендарных временах, когда человеческим родом правил божественный Желтый Император. Тот самый, что спустился с небес, научил людей обрабатывать металлы и добывать огонь…

— Инопланетянин что ли? — не удержался от новой шпильки Аттила.

— И он же научил людей делать зеркала, — спокойно продолжала азиатская принцесса. — В те времена, в отличие от нынешнего времени, мир зеркал и мир людей не были разобщены. Кроме того, они сильно отличались — не совпадали ни их обитатели, ни их цвета, ни их формы. Оба царства, зеркальное и человеческое, жили мирно, сквозь зеркала можно было входить и выходить. Но однажды ночью зеркальный народ заполонил землю. Силы его были велики, однако после кровавых сражений победу одержали чары Желтого Императора. Он прогнал захватчиков, заточил их в зеркала и приказал им повторять, как бы в некоем сне, все действия людей. Он лишил их силы и облика и низвел до простого рабского положения, — Вильма Адачи перевела дыхание. — Но придет время, и они пробудятся от этой колдовской летаргии. Первой проснется магическая Зеркальная Рыба. В глубине зеркала мы заметим тонкую полоску, и цвет этой полоски не будет похож ни на какой иной цвет. Затем одна за другой пробудятся и остальные формы. Постепенно они станут отличными от нас, перестанут нам подражать. Они разобьют стеклянные и металлические преграды, и на этот раз их не удастся победить. Вместе с зеркальными тварями будут сражаться водяные, — еще одна пауза. — В провинции Юнань рассказывают не о Рыбе, а о Зеркальном Тигре.

— А есть разница? — усомнился полковник Кун. Вильма наконец-то обратила на него внимание и добавила, глядя комиссару прямо в глаза:

— Кое-кто утверждает, что перед нашествием мы услышим из глубины зеркал лязг оружия.

— Какое-то средневековое религиозное мракобесие, — пожал плечами комиссар и на всякий случай отошел подальше, потому что к зеркалу вернулась строгая Намибия.

— А мне понравилось, — внезапно подал голос Роберто Мартинес. — Кажется, я уже где-то встречал похожую легенду… у кого-то из наших латиноамериканских классиков. У Борхеса, скорей всего.

— Я нашла его! — в палате снова появилась Гизела фон Вицлебен. За ней по пятам следовал высокий красавец сержант. Судя по имени и внешности — сын итальянских эмигрантов. Завидев генерала Мартинеса, он немедленно вытянулся по стойке «смирно» — точь-в-точь как японец по ту сторону двери — и превратился в соляной столп.

— Мой генерал, это больше не повторится…

Роберто Мартинес соображал быстро.

— Что ты натворил? Немедленно признавайся! — рявкнул генерал. — Убийство, изнасилование, ограбление?!

— Ни в коем случае, мой генерал! — откровенно испугался сержант Сальваторе. — Мы тут всего лишь с ребятами…

— В таком случае, ничего не хочу знать, — тут же прервал его Мартинес. — Доложишь об этой ерунде своему ротному командиру. Подойди сюда. Смотри внимательно. Что ты про это скажешь?

— Очень редкий символ! — оживился Сальваторе. — В европейской геральдике практически не использовался. В последний раз встречается чуть ли не в 16 веке…

— Точно, средневековое мракобесие, — подал голос комиссар Кун.

— Его оригинальное французское название — «main-de-gloire», — продолжал Сальваторе. — Англосаксы зовут его «Mandrake»…

— А по-испански? — нетерпеливо поинтересовался генерал Мартинес. — Как он по-испански называется?

— Мандрагора.

Глава 6. Визит дамы

«В Китае, как ты, наверное, знаешь, и сам император китаец, и все его подданные — тоже китайцы».

Ганс Христиан Андерсен, «Соловей».

* * *

Этим вечером в аэропорту Паульсберга дежурила драконская команда. Они сделали все возможное, чтобы достойно принять прибывающий из северного полушария ракетоплан. Основная полоса была свободна и освещена со всех сторон, спасательные отряды и пожарная бригада в полной боевой готовности. Больше того, ангелы неба и духи пучин в кои-то веки решили проявить благосклонность к жалким людишкам, и полярно-тропический ливень слегка поутих. Теперь все зависело от мастерства пилота.

То есть уже двух пилотов, понял старший дежурный офицер, когда его в очередной раз пригласили к радиопередатчику.

— Будь я проклят, — сказал он вслух, — но у нас еще один входящий рейс.

— В расписании ничего больше нет, — удивился младший напарник.

— Так и должно быть, — согласился старший, — это внеочередной. Из Дун… Дон… черт, язык сломать можно. Короче говоря, из Восточной столицы.

— В самом деле? — удивился младший драконец. — И в честь чего?

— Откуда мне знать? — развел руками старший. — Вот, сам прочитай.

Младший дважды прочитал радиограмму — и едва не подавился воздухом. Разумеется, как всякий настоящий правоверный коммунист, он от всей души презирал сословное общество, царившее повсюду за пределами его отечества и немногочисленных братских стран. Но скупые строчки радиограммы заставили зашевелиться нечто даже в его радикальной республиканской душе.

— Ошибки нет, — добавил старший, — все коды совпадают. У нас будет промежуток в пятнадцать минут. Оповести всех людей на поле, пусть будут готовы к приему второго гостя.

— Мы не должны выставить почетный караул или что-нибудь в этом роде? — осторожно заметил младший. — Как-никак, глава государства…

— Нет, — после секундного колебания ответил старший офицер. — Во-первых, перебьется. Слишком много чести. Надо было заранее предупреждать. Во-вторых, откуда нам знать? — быть может, ее высочество путешествует инкогнито и не желает лишней огласки и шумихи… И вообще, доложим по цепочке, пусть начальники решают.

— Ее величество, — машинально поправил младший драконец. — Постой… а вдруг больше не величество?! Бежит в Гринландию от революции и восставшего народа… Вот почему внезапно и без предупреждения!

— Все может быть, — пожал плечами старший, — потом разберемся. Все, хватит болтать, за дело. — Сам он поднял трубку телефона и принялся набирать номер штаб-квартиры главнокомандующего. Согласно инструкциям, обязан был предупредить.

Главнокомандующий войск ООН, генерал-майор Роберто Мартинес (Чилийская Императорская Армия) тем временем вернулся в свой кабинет, где руководил совещанием, посвященным традиционным вопросам — «что делать?» и «как с этим жить дальше?» Присутствовали также: полковник авиации Вильгельмина Адачи (Японский Императорский Воздушный Флот) и комиссар-полковник Аттила Кун (Драконская Красная Армия).

— Итак, что нам известно в настоящий момент? — комиссар попытался подвести предварительные итоги. — Сорок-сорок пять человек. Вооружены автоматическим оружием неизвестного происхождения. Из деревни ничего не взяли — индюшатники обычно выметают все съестное. Ушли в сторону Новоастрийского озера и там пропали. Единая для всех черная униформа с эмблемой мандрагоры. Говорили… дьявол, на каком языке они говорили?!

— Я спросил, — спокойно сказал генерал, — Суам утверждает, что по-английски. Хотя сам языком не владеет. Знает несколько слов…

— Через двадцать с лишним лет после первого контакта мог бы хоть что-то выучить, — проворчал Аттила. — Запишем и это — у нас всего один свидетель, проверить его слова в настоящее время не представляется возможным. Утверждает, что они взяли пленных. Утверждает, что среди бледнолицых агрессоров был один зеленокожий. Абориген? Предатель?

— В этом нет ничего удивительного, — поджал губы Мартинес, — еще индостанцы принимали аборигенов на службу. Я говорю не о рабах, а о солдатах — наемники, проводники, следопыты…

— Солдат может быть рабом, — заметила Вильма. — Все эти ближневосточные мамлюки, гулямы… В Китае тоже практиковалось нечто подобное, а вот у нас в Ниипоне…

— Мамлюки! — воскликнул генерал и хлопнул самого себя по щеке. — Совсем забыл вам сказать! С минуты на минуту должна приземлиться комиссия!

— Уже? Так быстро?! — одновременно удивились Аттила и Вильгельмина.

— Нет, не так быстро, — криво усмехнулся Мартинес. — Это давно запланированная комиссия, к нашему текущему происшествию не относится. Представители следуюшей смены — супермены, украинцы и еще двое из Нью-Йорка. Желают посмотреть, чем мы тут день за днем занимаемся — то есть чем придется через несколько месяцев заниматься им.

— Они увидят, что здесь происходит, и откажутся присылать войска, — неожиданно для всех попыталась пошутить Адачи.

— Браво, Вильма! — воскликнул комиссар Кун и захлопал в ладоши. — Ты определенно делаешь успехи! Но при этом проявляешь политическую близорукость. Не одни, так другие. На свете есть еще немало великих и малых держав, готовых принять участие в миссиях ООН и заработать на этом политические очки. РФ, например, или даже СНГ. Неудачники не вымирают.

— Комиссия ООН — далеко не самое страшное, что с нами может случиться, — заметил генерал Мартинес. — Подождите, вот налетят либеральные журналисты… Я уже вижу заголовки — «Очередная массовая резня мирного населения при попустительстве солдафонов из войск ООН!»

— С журналистами мы как-нибудь разберемся, — самодовольно заявил комиссар Кун.

— Хорошо вам говорить, — усмехнулся чилийский полководец, — у вас там в Драконии газеты напишут то, что вы им прикажете. У нас это уже давно не так. Его Величество Император-Август в последние годы проявляет неслыханный либерализм…

— Наш генеральный секретарь тоже, — в свою очередь усмехнулся Аттила. — Ваши представления о драконской прессе чудовищно устарели. Чего там только не пишут… во времена моей молодости за такое в окно выбрасывали. А сейчас, страшно сказать, за клевету или ложную информацию в гражданский суд подают! Как в какой-нибудь Центральной Тупонии.

— Буря стихает, — заметила японка, глядя в окно. — Я ведь не должна встречать комиссию? Еще успею с ними поговорить. Пойду готовить конвертоплан. Всю эскадру конвертопланов.

— Да-да, я тоже полечу, — кивнул драконский полковник. — Возьмем побольше солдат, захватим весь оазис сразу, задавим любого врага числом — никто нас не остановит!

— Да, пожалуй, — неохотно согласился Мартинес. — Будьте осторожны, постоянно поддерживайте связь — не мне вас учить. Не забывайте только, что это боевая операция, должен быть один командир…

— Камень, ножницы, бумага? — предложил Кун.

— Согласна, — кивнула Вильма. — На счет раз, два, три… Дьявол.

— Я выиграл! — воскликнул Аттила. — Командовать операцией буду я. Вперед, солдат, шагом марш!

— Так точно, сэр, — поморщилась полковник Адачи.

Но не успели великие полководцы Африки и Азии добраться до выхода, как на столе генерала снова зазвонил телефон. Аттила Кун на всякий случай остановился и прислушался, Вильма последовала его примеру.

— У аппарата, — сказал Мартинес. — Разумеется, я в курсе. Что вы такое говорите? Продолжайте. Да. Да. Я понял. Хорошо. Подождите на линии. Передаю трубку полковнику Адачи.

— А почему не мне? — ревниво поинтересовался драконский комиссар, но Мартинес только отмахнулся.

— Слушаю, — сказала Вильма в трубку. — Да, это я. Совершенно верно. Повторите, пожалуйста. Да, я поняла. Спасибо за сообщение. Да, я разберусь. Нет, не думаю. Если что — я с вами свяжусь. Еще раз спасибо. До свидания. — Полковник Адачи положила трубку. — Кажется, наш поход в Новую Австрию отменяется. Надеюсь, что временно.

— Что там еще стряслось? — нахмурился Аттила. Вильма не удостоила его ответом и вместо этого повернулась к Мартинесу:

— Господин генерал, я могу попросить вас о небольшой услуге?

— Все, что в моих силах, — чилийский полководец заметно растерялся.

— Если обстоятельства того потребуют, — продолжала Вильма, — вы окажете мне великую честь, если согласитесь стать моим кайсякунин.

— Что, простите? — откровенно не понял генерал.

— Я не знаю, почему этот ракетоплан летит в Гринландию, — спокойно сказала полковник Адачи. — Так неожиданно и без предупреждения. Такое случается нечасто. Я не сомневаюсь, что на то есть уважительные причины. И если окажется, что причиной тому я — мои проступки или мое недостойное поведение — мне придется совершить обряд сэппуку.

— Я знаю, что такое сэппуку, — закашлялся Мартинес, в то время как одновременно с ним за спиной у Вильмы закашлялся Аттила. — Но я не понимаю, что такое этот кайсин… кайсакин?..

— Кайсякунин, — поправила его японская принцесса. — Когда провинившийся воин совершает сэппуку, рядом стоит его товарищ по оружию с обнаженным мечом и в последний момент отрубает голову, дабы умирающий самурай не испытавал напрасных мучений. Этот помощник и называется кайсякунин. Не волнуйтесь, вы справитесь. Я подробно объясню вам, что надо делать.