Мандрагора Свободы (главы 1-18)

Вроде бы не успели. А вот обычных пуль мандрагорцы не жалели. Впрочем, и чилийцы на борту «Утконоса» тоже. И драконцы, засевшие в ангаре. И новоиспеченные бортстрелки «Птеродактиля». Только примерно один патрон из десяти был трассирующим, но и этого хватило, чтобы окончательно разорвать ночь над миром. Несколько пуль навылет прошили кабину самолета, но мисс ван дер Бумен даже глазом не моргнула. Привыкла не обращать внимание за последние четверть века.

— Давай, Сандовал, давай, — прошептала Фамке.

Она не просто так решила пустить бронетранспортер перед самолетом — он должен был очистить дорогу от крупных препятствий. Как-то, поспешно установленных пулеметов или пушек, джипов и прочих автомобилей. И сделать это чуть быстрее, чем «Носорог». Так и получилось. «Утконос» мчался вперед — все еще задом наперед, но вперед — и расшвыривал мандрагорские машины и самих мандрагорцев в разные стороны. И конечно, принимал на себя заметную часть вражеского огня. Крупные препятствия. На мелкие можно не обращать внимание, хотя «Птеродактиль» так и подбрасывало на ухабах. Нет, это не бетон, это дешевый гринландский асфальт, над которым изрядно поработали дожди, а теперь еще и гусеницы боевых машин с гранатами мандрагорцев. Впрочем, на Новой Гвинее «Птеродактиль» отлично взлетал с грунтовки. Надо только как следует разогнаться… Хватит, пожалуй. Фамке выставила в окно ствол сигнального пистолета и выпустила красную ракету. Сандовал увидел ее — не мог не увидеть — потому что тут же резко свернул в сторону и слетел с дороги. Так резко, что «Утконос» опрокинулся на бок, а потом и вовсе перевернулся верх дном. Фамке едва успела разглядеть в свете фар бешено вращающиеся колеса и гусеницы, после чего прибавила скорость, и в мгновение ока «Утконос» остался далеко позади. Путь впереди был свободен. Еще несколько десятков метров, еще чуть-чуть — достаточно — и она рванула штурвал на себя. «Птеродактиль» снова не подвел и свечкой взмыл в небо. С земли к нему потянулись еще несколько трассерных линий. Нет, поздно. Не достанете. Конечно, будь у врагов что-то потяжелее — но вряд ли они успели развернуть в захваченном оазисе полноценную батарею зенитного оружия.

Зато они успели кое-что другое.

— Берегись! — завопила Мэгги, но Фамке и без нее обратила внимание на мелькнувшую прямо перед носом самолета быструю черную тень. «Птеродактиль» заметно встряхнуло — таинственный летательный аппарат породил ударную волну. Впрочем, недостаточно сильную для Фамке — ей понадобилось секунд двадцать, не больше, чтобы снова выровнять самолет.

— Что это было? — спросила потрясенная Мэгги, но Фамке ей не ответила:

— Пулеметчики! Смотреть в оба! В воздухе неопознанная цель!

— Это может быть кто-то из наших? — произнес в наушниках голос капитана Александера.

— Нет, — отрезала Фамке. — Негативно. Смотреть в оба, стрелять без приказа!

«Это не наш, не ваш, и даже не японец».

Это был аппарат вообще не из нашего мира.

Фамке на секунду прикрыла глаза — более чем достаточно, чтобы восстановить вражескую машину в профессиональной памяти военного летчика с 25-летним опытом — и принялась спокойно анализировать доступную информацию.

Что-то средних размеров, тяжелое и тихоходное. Тихоходное, но все равно быстрее «Птеродактиля». Скорей всего, ганшип. Артиллерийский воздушный корабль. Идеальный выбор для подобной операции. У здешнего гарнизона войск ООН нет скоростной авиации. Ганшип может медленно барражировать в небе над оазисом бесконечно долго, даже в такую погоду, а в случае чего — легко перехватывать и уничтожать вертолеты или конвертопланы аборигенов. Сейчас он развернется, получит новые приказы с земли и отправится за нами в погоню.

— Держитесь! — во весь голос заорала Фамке. — Держитесь крепче!

Штурвал от себя — самолет камнем вниз, вниз, вниз — и снова выровнять машину, над самыми верхушками титанических гринландских деревьев. Право руля — обмануть, запутать. Каждая секунда дорога. Все еще может получиться…

— Я его вижу! — закричал в наушниках Мак-Диармат. — Прямо за нами и приближается!!!

— Я тоже! — подтвердил Маркус.

Калибр индостанских авиапулеметов — восемь с половиной миллиметров, он же 0.34 дюйма. Кто знает, какая броня у мандрагорской машины? Что им терять? Ну, чего же вы ждете?! Я же сказала — стрелять без приказа!

— Огонь! — крикнула Фамке. — Жгите его, парни!!!

Она не могла этого видеть, только чувствовать — два свинцовых потока разрезали небо, а по всему корпусу «Птеродактиля» прокатилась мелкая противная дрожь. А потом самолет тряхнуло снова — и на сей раз тряска сопровождалась двумя яркими вспышками, справа и слева по борту одновременно.

— Он стреляет в ответ! — сообщил Маркус. — Смахивает на ракетные снаряды…

— Вижу, — пробурчала Фамке. Интересно, враг промахнулся случайно или намеренно? — Мэгги, включи радио!

Императрица подчинилась. Покрутила рукоятки настройки в обе стороны. Стоп! Вот оно.

-…следнее предупреждение. Подчинитесь или будете немедленно уничтожены. Самолет войск ООН, — говорил строгий голос с уже привычным и узнаваемым мандрагорским акцентом. — Немедленно возвращайтесь на базу. Это первое и последнее предупреждение. Подчинитесь или будете немедленно уничтожены. Самолет войск ООН…

— Достаточно, — Фамке протянула руку и с треском выключила приемник. — Томас, Маркус! Вы хорошо видите его нос? Что там? Сплошная броня, стекло, решетка?!

— Зеркальный блистер в решетке, — первым отозвался Мак-Диармат.

— Подтверждаю, — сообщил Александер. — Решетка крупная, сам блистер — метров пять в диаметре.

«Может получиться», — подумала Фамке.

Как-то раз, давным-давно, много лет тому назад, в прошлой или даже позапрошлой жизни, она сбила вражеский бомбардировщик из пистолета. Из пистолета, черт побери. В официальный рапорт после битвы этот эпизод не попал, в ее биографию и личное дело тоже. А смысл? Все равно никто не поверит. Но Фамке все равно знала правду. Она там была, она это сделала. Само собой разумеется, дьявол скрывался в деталях. Тогда ей пришлось — и повезло — подобраться к врагу на дистанцию в несколько метров. Почти вплотную. Для выстрела в упор.

На дистанцию пистолетного выстрела.

— Прекратить огонь! — приказала коммодор ван дер Бумен. — Берегите патроны. Томас! Смотри внимательно. Ты поймешь, когда стрелять снова.

— Вас понял, — ответил Мак-Диармат. Будем надеяться, что действительно понял. Нет времени объяснять.

Фамке принялась снижать скорость. Постепенно, не очень быстро, но заметно. А теперь самолет поднимется на несколько сантиметров выше. И еще немного. И еще снизить скорость. Еще чуть-чуть. И еще. И еще. Если она все правильно рассчитала, хвост «Птеродактиля» должен нависнуть прямо над носом мандрагорского корабля через три, два, один…

— Стреляю! — внезапно заорал Мак-Диармат — и уже знакомая мелкая дрожь снова прокатилась по корпусу самолета. — Есть! Ублюдок, мать твою, есть!!! Я достал его! Взрыв в пилотской кабине! Он падает, падает!!!

Получилось, разрази меня гром, черт побери, получилось. Другой бы на ее месте подумал — «не могу поверить своему счастью», но Фамке так не подумала. Потому что верила. Уж сколько их упало в эту бездну, а она все еще здесь!

Все еще здесь!!!

Судя по всему, ангелы неба и духи пучин в очередной раз решили, что Фамке ван дер Бумен суждено пережить эту ночь и выиграть эту битву. Но к самолету это уже не относилось. Погибающий мандрагорский корабль успел выстрелить еще раз, всего один раз, но и этого хватило. Прямое попадание — и «Птеродактиль» остался без правого крыла. Срезало начисто. Фамке знала, о чем говорит, когда утверждала, что «Птеродактиль» — очень надежная машина. Настолько надежная, что может лететь на одном крыле. Но недолго. И не очень далеко. Но очень быстро.

— Приготовиться к жесткой посадке! — прокричала Фамке. — Держитесь крепче! Приготовиться! Касание через три, два, один… — немножко не рассчитала, -…ноль, минус один, минус-минус-минус!!!

Больше того, с жесткой посадкой она тоже ошиблась. Жесткая — это когда в грунт, в песок, в бетон.

А «Птеродактиль» плюхнулся прямиком в болото.

Глава 17. Где ковался меч Мандрагоры

« — Впечатляет, не правда ли? И вот так каждый раз, когда погибает очередная династия.

— Знай свое место, дама Ваако.

— Мое место рядом с вами, дорогой муж. Отсюда и до самой Вселенной Смерти!»

Дэвид Туи, «Хроники Риддика».

* * *

— Марс, Венера, вы чувствуете этот запах? — леди-генерал Офелия Пирс с протяжным свистом втянула в себя воздух. — Это запах победы!

Марс и Венера, египтянские телохранители, ничего не ответили, только молча кивнули. Госпожа знает, о чем говорит.

Леди Пирс удовлетворенно кивнула в ответ и принялась спускаться по трапу конвертоплана. Солдаты, построенные в два ряда у подножия трапа, дружно вскинули винтовки «на караул».

— Добро пожаловать в Паульсберг, миледи, — офицер, командовавший почетным караулом, все еще щеголял в фальшивой драконской униформе с белой повязкой на рукаве. — Позвольте вас поздравить с великой победой!

— Это было лишнее, — ответила Офелия. — Не поздравление, разумеется, а все эти церемонии.

— Мы ожидали самого лорда-протектора, — пояснил собеседник.

— Лорд-протектор очень занят. Нам еще предстоит завоевать целый материк, знаете ли. Надеюсь, вы не слишком сильно разочарованы, полковник?.. — нахмурилась генерал Пирс.

— Подполковник Скарфэйс, командир специального диверсионного батальона «Бранденбург-800», — представился офицер. — К вашим услугам, миледи. Разрешите говорить откровенно?

— Безусловно, — надменно кивнула Офелия.

— И да, и нет, миледи, — сказал Скарфэйс. — Признаюсь, мне и моим солдатам очень бы хотелось, чтобы наши скромные заслуги отметил сам протектор, но и ваш визит — это большая честь и крайне приятный сюрприз.

«Подхалим», — подумала леди Пирс. — «Лизоблюд».

— Машина ждет, — добавил подполковник.

— Здесь далеко? — уточнила Офелия.

— Никак нет, — сообщил командир «Бранденбурга». — Менее десяти минут ходьбы.

— В таком случае, пойдем пешком, — решила генерал Пирс. — Я уже целые сутки мотаюсь туда-сюда в этом конвертоплане. Хотелось бы немного поразмять ноги.

— Как вам будет угодно, — поклонился подполковник и взмахом руки распустил почетный караул. — Следуйте за мной.

И они последовали. Смешанное отделение мандрагорских стрелков и переодетых диверсантов на несколько шагов впереди, еще одно отделение на несколько шагов позади; два молчаливых зелеконожих телохранителя прикрывали фланги, а сам подполковник Скарфэйс и его высокопоставленная гостья шествовали рука об руку в центре колонны. Над миром царили влажная гринландская полярная ночь и примерно 0,3 миллиметра осадков в час — сущие пустяки для настоящих мандрагорцев. Леди Офелия покосилась на своего собеседника. Скорей всего, ее ровесник. Может быть, на год или два старше, не больше. Странно, что они не сталкивались по долгу службы раньше. Типичный мандрагорец, высокий и голубоглазый блондин, достойный представитель своей расы. Если бы только не…

— Скарфэйс? — не выдержала она. — Скажите честно, полковник, это ведь не ваша настоящая фамилия? Nom de guerre? Боевой псевдоним?

— Отнюдь, — невозмутимо отвечал офицер, лицо которого украшал живописный диагональный шрам, протянувшийся от левой брови до нижней мочки правого уха. — Я получил фамилию в приюте, куда меня доставили в очень нежном возрасте. Этот шрам уже тогда был со мной.

— О, так вы сирота! — расстрогалась леди Пирс. — Представьте себе, я тоже. Мои родители погибли в Александрии, когда в город вошли красные гиксосы. Мать и отец работали в консульстве, но гиксосам было наплевать на дипломатическую неприкосновенность…

— Мои соболезнования, миледи, — снова поклонился подполковник.

— Пустое, — отмахнулась Офелия. — Это было так давно, я была совсем крошкой и ничего тогда не понимала.

— По крайней мере, ваши родители погибли как герои на государственной службе, — задумчиво произнес Скарфэйс. — Мои, скорей всего, были казнены за предательство. Их имущество был конфисковано, а я оказался в приюте. Это случилось в тридцать третьем году, в Ночь Длинных Пистолетов. Они выступили на стороне мятежников и поэтому были убиты — я не вижу другого верного ответа.

— И что вы об этом думаете? — осторожно уточнила леди Пирс.

— Жалею, — столь же задумчиво сказал командир «Бранденбурга». — Жалею, что они умерли так давно — и я не могу убить их собственными руками. Только самих себя враги Мандрагоры могут винить в собственной смерти!

— Аминь, — охотно согласилась леди Пирс и тут же поспешила сменить тему. — Между прочим, почему ваш батальон называется «Бранденбург»? Довольно странное и необычное имя. Что связывает вас и ваших солдат с этой далекой германской провинцией?

— О, — оживился подполковник Скарфэйс, — это в своем роде увлекательная история. Наш отец-основатель, майор Волкерсэм, был родом из Германии. Приехал в Мандрагору из Европы в сорок пятом году. Знаете, один из тех немецких солдат, которые никак не могут найти себя на родине после того, как Германия сотню лет назад превратилась в нейтральную страну часовщиков и шоколадников. А ведь когда-то это была воинственная раса, перед которой дрожала вся Европа! Немцы уступали только нам, англосаксам. Так пали гиганты…

— Волкерсэм? — переспросила леди Пирс. — Странная фамилия.

— Немецкая, — пожал плечами собеседник. — Немцы вообще странные люди.

«Черта с два немецкая, — подумала Офелия. — Как же она могла звучать в оригинале…»

— Вот и наш майор был странный человек, — продолжал подполковник. — Строго раз в году, двадцатого апреля, напивался как свинья. Велел называть себя «штурм-банн-фюрер», носился по казарме, распевая немецкие военные песни и кричал при этом «Хайль Гитлер!» Мы должны были отвечать на это дружным возгласом «Зиг хайль!» Не спрашивайте меня, что все это значит. Я как-то заглянул в словарь немецкого языка, но словарь никак не прояснил положение вещей. Во все прочие дни майор произносил мою фамилию правильно, но двадцатого апреля почему-то называл меня не «Скарфэйс», а «Скарцени», и обычно добавлял — «Отто, грязная скотина, ты совсем не изменился!» Хотя меня зовут не Отто, а Брэдли. Вот он и придумал название для нашего батальона — скорей всего, в честь своей родной провинции. Мы не осмелились уточнять.