| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мне посох императором дарован, — машинально ответила Верховная королева Новой Гвинеи, — изменит тотчас он свои размеры… тьфу на тебя!
— Вьетнамцы и якобы нейтральные бирманцы пытались встать у нас на пути, — невозмутимо продолжала супердевушка, — но мы утопили их всех. И только у самых берегов Африки, вопреки всякому здравому смыслу, в результате почти невероятного и в высшей степени рокового стечения обстоятельств…
— Они наткнулись на драконскую подводную лодку и получили в корму сразу две торпеды! — хохотнул Аттила Кун. — С трудом дотащились до нейтральной Эфиопии и попытались выброситься на берег. Но абиссинцы, которые очень дорожили своим нейтралитетом, неправильно их поняли и обстреляли. Накрыли первым же залпом, после чего героический авианосец «Х.Барбаросса» затонул на мелководье. И это все о нем.
— Он лежал на песке, как морской дракон, сраженный Персеем, у подножия скалы, к которой была прикована эфиопская принцесса Андромеда, — неожиданно всхлипнула Фамке ван дер Бумен. — Господи боже мой, это было так прекрасно! Он до сих пор там лежит.
— Нет, не лежит, — осклабился Аттила. — Абиссинцы пустили его на металлолом. Кстати, я еще самое смешное не рассказал! Эти артиллеристы из береговой обороны, которые добили «Барбароссу», это были итальянские колонисты, вассалы эфиопского императора. Они же взяли всех уцелевших в плен. Это же надо было так опозориться — совершить столько подвигов, одержать бесконечное множество побед и в конце концов — проиграть итальянцам! Итальянцам! Ха-ха-ха!
— Как вам не стыдно, товарищ Кун? — возмутился полковник Береговой. — Такое впечатление, что вы слишком много времени проводите в обществе загнивающих империалистов и военных преступников, и поэтому позволяете себе расистские выпады против итальянского народа! Вот уж днйствительно, с кем поведешься… If you lie down with dogs, you will get up with fleas. Это непростительно, особенно сейчас, когда итальянское национальное меньшинство невыносимо страдает под железным сапогом эфиопского империализма!
— Прошу прощения, — еще шире улыбнулся Аттила, — сам понимаю, что неправ, но ничего не могу с собой поделать! Поверьте, экипажу «Барбароссы» было гораздо обиднее, чем итальянцам!
— Между прочим, — торопливо заговорила Фамке, — леди и джентльмены, кто-нибудь из вас уже успел познакомиться с последним трудом профессора Пепперхауса? «Где ковался меч Драконии: секретные механизмы драконской военной машины и великой африканской индустриализации». Любопытное чтиво, доложу я вам!
— Не читал и не собираюсь, — неожиданно зло отозвался Аттила, — и готов поспорить, что ты тоже не читала.
— Разумеется, нет! — спокойно призналась коммодор ван дер Бумен. — Мне хватило названия, аннотации и примерно половины предисловия — день удался! Кстати, обрати внимание, как ловко я сменила тему, ха-ха-ха!
На этот раз комиссар Кун не успел ответить, его опередила доктор Робинсон:
— Профессор Пепперхаус — всемирно признанный специалист в своей области, его еще никто не обвинял в недобросовестности. О чем он пишет в этой книге?
— Давно известные и хорошо документированные факты, — небрежно сказала Фамке. — Просто на сей раз — аккуратно собранные под одной обложкой. Дракония — криптоколония Британии, драконская индустриализация проведена на английские деньги, за оснащение и вооружение Драконской Красной армии заплатили лондонские банкиры, Дракония вступила во Вторую мировую войну на стороне Британии, потому что должна была отрабатывать долги, 50-ю процентами драконской промышленности владеют британские акционеры…
— Ну хватит чушь нести, — не выдержал Аттила. Судя по выражению лица, слова Фамке взяли его за живое. — Глупейшая пропаганда. Начнем с того, что мы вступили в войну на несколько дней раньше Британской империи; это не мы, а Лондон поддержал нас…
— Драконское пушечное мясо использовали для ликвидации устаревшего проекта «Индоокеания» и поддержания успешного проекта «США», — как ни в чем не бывало, продолжала супердевушка.
И неизвестно чем бы закончился этот странный спор, если бы на пороге клуба внезапно не появился команданте Кампо-Гиро:
— Мой генерал, у меня важные новости, — чилийский офицер замялся и окинул взглядом многочисленных гостей офицерского клуба. Роберто Мартинес понял его затруднения, встал из-за стола и направился к выходу.
— Генерал Мартинес, остановитесь, пока не поздно! — немедленно закричала ему в спину Фамке ван дер Бумен. — Что вы задумали?! Вы собираетесь утаить от нас важную информацию и тем самым нарушить немыслимое число конвенций, букву и дух Гринландского договора?! Вы не имеете права, вы ответите за это, я буду жаловаться, это официальный протест…
— В самом деле, генерал, — неожиданно для самого себя согласился с ненормальной военной преступницей полковник Береговой. — Что происходит? Что вы хотите скрыть от нас?
Генерал Мартинес тяжело вздохнул. Бросил короткий, но пристальный взгляд на своего офицера. Команданте Кампо-Гиро давно служил под началом Мартинеса, и очень давно научился понимать своего командира без слов.
— Согласно приказам и инструкциям, полученным мной прежде, я безусловно могу поделиться этой информацией со всеми членами Тройного Военного Совета в Гринландии, — сказал Кампо-Гиро. — Но в этой комнате слишком много посторонних…
— Вот именно, — кивнул Мартинес, — давайте наведем здесь порядок. Итак, я, полковник Кун и полковник Адачи. Наши гости из Нью-Йорка, Супер-республики и Украины тоже могут остаться — они имеют право знать, что здесь происходит. Теперь. — Генерал повернулся к Мэгги. — Ваше Величество…
— Ее Величество является верховным главнокомандующим Японской Императорской Армии, — поспешно заговорила Вильгельмина, прежде чем Мартинес скажет нечто такое, о чем ему придется пожалеть. — Как только императрица вступила на гринландскую землю, она автоматически заняла пост старшего офицера японского контингента ООН и получила мое место в Тройном Военном Совете. Она имеет полное право находиться здесь, и никто не посмеет утверждать обратное!
— Именно это я и собирался сказать, — охотно согласился Мартинес. — Что же касается вас, госпожа ван дер Бумен…
— КОММОДОР ван дер Бумен, — надулась Фамке. — Я тоже имею полное право, и вот прямо сейчас что-нибудь придумаю…
— Да ладно вам, генерал, — добродушно сказал Харальд Валькенбург. — Это же Фамке. Вы действительно собиратесь выставить ее за дверь? Напрасная трата времени и сил. Пусть остается. Она офицер наших вооруженных сил, имеет необходимый уровень допуска. Если хотите — считайте, что я включил ее в состав нашей делегации. Бумаги оформим задним числом, не впервой.
Генерал Мартинес мысленно досчитал до десяти и медленно выпустил из себя воздух.
— Ладно, — процедил он, — пусть остается. И последнее. У нас тут гражданское лицо. Доктор Робинсон…
— Кто сказал «гражданское лицо»? — расхохоталась Фамке. — Вы хотели сказать — «фрегаттен-капитан Робинсон»?! Вот почти все, что тут сказали про меня — офицер вооруженных сил вассального, ой, я хотела сказать — союзного государства, уровень секретности и так далее. Чуть не забыла — бумаги оформим задним числом!
Все присутствовавшие в зале машинально уставились на Келли; доктор Робинсон заметно покраснела.
— Ты ручаешься за нее? — только и спросил Валькенбург.
— Да, — в кои-то веки Фамке была сама краткость, будто истинная дочь Спарты и Лаконии.
— Тогда будем считать, что вопрос закрыт, — Валькенбург снова повернулся к Мартинесу. — Итак, генерал?
— Я заявляю официальный протест, — внезапно заговорил Береговой, — но поскольку не имею технической возможности выставить отсюда всевозможных гражданских лиц, военных преступников и военных диктаторов, заранее подчиняюсь грубой силе.
Генерал Мартинес снова мысленно посчитал до десяти и повернулся к Кампо-Гиро:
— Итак, команданте, что вы хотели нам рассказать?
— Насколько мы можем судить в настоящий момент, в Новой Австрии после визита полковника Адачи не изменилось ровным счетом ничего, — доложил Кампо-Гиро. — Кроме одной детали — мы нашли еще одного живого человека и взяли его в плен. Точнее, он сам сдался. На нем была черная униформа…
— Так чего же вы ждете?! — возопил генерал Мартинес. — Приведите, приведите его ко мне! Я хочу видеть этого человека!
Глава 8. Перебежчик с того света
" — Старый стрелок-пехотинец, — скромно ответил дядя. — Стрелял в германскую, стрелял и в гражданскую».
Аркадий Гайдар, «Судьба барабанщика».
* * *
Драконские морпехи, доставившие пленника в офицерский клуб, проявили фантазию и инициативу, обычно несвойственную их коллегам из древних консервативных империй. Пленника усадили в одно из свободных кресел, пристегнули наручниками и усадили за круглый черный стол. Со стороны это выглядело как присоединение еще одного гостя к мирному дружественному банкету.
— Мы его тщательно обыскали, сэр, — доложил чернокожий драконский сержант. — Ни оружия, ни документов, ни сигарет, ни спичек. Абсолютно ничего. Одежду прощупали, распарывать пока не стали.
— Спасибо, сержант, — кивнул генерал. — В таком случае, вы свободны. Если что — мы как-нибудь сами с ним справимся.
Драконец козырнул и направился к выходу. В комнату прошмыгнул уже не такой красный капитан Шнайдер и почти незаметно вернулся на свое прежнее место. Дверь захлопнулась. Гости и хозяева клуба уставились на нового члена.
Белый человек, европейского типа — смахивает на британца или скандинава; пышная рыжая шевелюра, но если внимательно присмотреться, можно увидеть несколько седых волосков. Голубоглазый. Слишком много голубых глаз в этой комнате, подумал генерал. Возраст — трудно сказать, где-то от 40 до 50. Судя по выражению лица — бывалый боец. Шрамы от осколков, неоднократно сломанный нос — били прикладом, определил многоопытный Мартинес. Среднего роста, среднего телосложения. Пресловутая черная униформа из грубой хлопчатобумажки — выпускной китель и штаны с накладными карманами. Никаких эмблем или нашивок, кроме одной-единственной — оранжевый флажок на левом предплечье. Не мандрагора — череп с костями.
— Индюшатник, — не могла не прокомментировать Фамке. — Привет, Рыжик! Какое удивительное портретное сходство… Где я могла видеть твою рожу?
— Фамке, если ты не заткнешься… — почти прошипел генерал.
— Нет.
-…и не будешь вести себя прилично…
— Постараюсь, но ничего обещать не могу, — твердо сказала Фамке.
— Между прочим, разве ты не должна вернуться в Мекку?
— Так ведь погода же нелетная, — она захлопала ресницами. — Знаете, как у нас говорят — если погода нелетная, то Магомет не идет к горе. Между прочим, предлагаю поручить допрос капитану Шнайдеру. У меня такое чувство, что он прекрасно справится…
Шнайдер ничего на это не ответил, даже голову не повернул, даже в лице не изменился; а загадочный пленник уставился на супердевушку с легким удивлением. Скорей всего решил, что это у нас такая предварительная игра в доброго и злого полицейского, мысленно простонал Мартинес. Только на этот раз не добрый и злой. Один наглый и невоспитанный, другой старый и больной — слишком старый для всего этого дерьма… Комиссар Кун понял его затруднения и бросился командиру на помощь:
— Ваше имя, звание, номер отряда?
— Томас Мак-Диармат, сержант-детектив, криминальная полиция Порт-Миссона… в отставке, — неуверенно добавил пленник. — В настоящее время — рядовой ИГИЛ.
— Ой, -сказала Келли Робинсон.
— Какое приятное разнообразие, — сказала Мэгги. — В кои-то веки не военный, а полицейский! Я даже успела позабыть, что такие люди тоже существуют.
— Вспомнила! — подпрыгнула Фамке. — Порт-Миссон, 43-й год. — Она повернулась к коллегам. — Вы еще не успели забыть мой замечательный рассказ? Я завернула туда по дороге домой. Военная гавань Порт-Миссона. Вот где я его видела.
— Скорей всего, — охотно согласился человек по имени Томас Мак-Диармат. — Я много работал в порту.
— А вот интересно, кого же я тогда видела за несколько лет до этого, в самых разных частях Северной Африки… — задумалась мамзель ван дер Бумен.
— И Южной, — неожиданно тусклым голосом добавил Аттила Кун.
— Моего брата, Патрика Мак-Диармата, — пожал плечами Томас. — Он был на год старше меня. Между прочим, вы не знаете, кто его убил?
— Нет, — тут же ответила Келли Робинсон.
— Молчать! — неожиданно рявкнула Фамке. — Здесь вопросы задаем мы! Что такое ИГИЛ?!
— Имперский индоокеанский гвардейский легион, — спокойно ответил пленник. — Вы не должны на меня кричать. Я и так все расскажу.
— Хорошо, — Фамке мгновенно сменила гнев на милость. — Рассказывайте. Только правду, всю правду и ничего, кроме правды!
— У нас не так много времени, — начал Мак-Диармат, — поэтому коротко о главном. Родился в Порт-Миссоне, в 1915 году. С 1933 — на службе в индостанской полиции. К 1940 дослужился до детектива, поэтому меня не мобилизовали — кто-то должен был следить за порядком в столице. После 1945 продолжал работать в полиции, уже под надзором оккупационных властей. После раздела страны в 1949-м оказался на тасманской стороне…
— О, да он не только индюшатник, но еще и саркофил, — громким шепотом констатировала Фамке.
Пленник никак не отреагировал на это оскорбление и продолжил:
— В 1950-м мобилизован — новая власть решила, что солдаты ей нужнее, чем полицейские. Три года в пехоте, рядовой второго класса, от первого до последнего дня. Ну что ж, хотя бы эту войну мы выиграли…
— А я опять проиграл, — напомнил о себе полковник Валькенбург.
— В 1953-м демобилизовался, но в новую народную полицию меня уже не взяли, — рассказывал Мак-Диармат. — Напротив, взяли подписку о невыезде. Пришлось перебиваться на случайных работах, а еще через полгода за мной пришли Красные Дьяволы. У них был длинные списки соторов, они ходили с ними из дома в дом…
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
