Сам он точно ничего не делал, значит, что? Значит, через магию призыва с Хомяком он получил часть тех наркотиков или силы, или чего там на самом деле сожрал этот комок шерсти? Благодаря ей он отпрыгнул на три метра, а Хомяк сумел голой рукой сломать стену и крышу. Невелик подвиг против глиняной постройки, но все же, обычный человек с таким не справился и не смог бы дышать огнем.
— Там все в земле и золе, сплошная антисанитария, — проворчал он еще.
Хомяк начал что-то говорить, но тут Борисов ощутил себя так, словно его кто-то ударил по голове. Не просто энергия, не просто таблетки, расширяющие сознание, а нечто иное, несущее в себе что-то. Частичку мира? Частичку знаний мира?
— Да хватит уже приходов, — простонал Борисов.
Хватка на рукояти Лобзика невольно стала крепче, и энергия потекла в дробовик, который что-то там заскрежетал. Стало легче, в голове немного прояснилось и Борисов разжал хватку. Наркотики или нет, но Хомяк превращался, а сам он чувствовал себя сильнее и крепче, чем вчера. Знания об этом мире тоже требовались, и кто сказал, что бессмертие само упадет к ним в руки и лапы?
Нет, за бессмертие Борисов готов был и рискнуть.
— А ты шустрый, — одобрил он Хомяка, который рылся в развалинах.
Точнее говоря, он уже разобрал большую часть рухнувшей черепицы и добрался до дыры в полу. Перевернутый ранее стол прикрыл ее и внутрь ничего не попало, правда и внутри не выгорело толком. Хомяк втянул струйку дыма и вдруг закашлялся, после чего повторил стремительную метаморфозу в небольшого, метра в два с половиной, дракончика.
Оскалившись, дракон-хомяк втянул весь дым и закусил остатками огня. Ударом хвоста разнес остаток потолка погреба и плюхнулся внутрь, сразу донеслось жадное чавканье и хруст стекла. Борисов чуть нахмурился, но тут же ощутил, что приток — магии? — от Хомяка усилился. Она растекалась по телу Борисова, приятно грела изнутри, слегка колола, как будто он немного отсидел конечности.
— Вот будет хохма, если бессмертие здесь на дури замешано, — мрачно пробормотал он, обыскивая оставшиеся постройки и помещения.
Старикан не держал домашнего скота или иной живности, но нашлось немного риса, каких-то высохших, пыльных приправ и фляга для воды. Выпивки в доме не было, равно как и любых признаков чего-либо современного. Ни газет, ни радио, ни электричества, ни-че-го.
— Добыть бессмертие через дурь в средневековье, сжимая дробовик в руке, — добавил Борисов.
Посмотрел на Лобзика сверху вниз. Возможно, старик с косичками просто спятил и потому копил дурь в подвале и чурался всего современного, а также жил в самой середине жопы мира. Но если вокруг и правда было средневековье, магический дробовик с бесконечными зарядами, способный менять мощь своих "патронов", становился просто непобедимым оружием.
— Передай мне еще магии, — попросил Лобзик.
Борисов не стал отказывать, все равно магия была чужая и он сам получал ее от хомяка. Боль в голове стихла, обрывочные видения исчезли, и в то же время он ощущал себя странно. Словно его что-то распирало изнутри, толкало вперед, драться, бросать вызов небесам, говорить о себе в третьем лице. Подумав, Борисов сбросил в Лобзика еще магии, стало легче.
Пока Хомяк доедал содержимое подвала (надеяться на колбасы и окорока было бесполезно), Борисов завершил осмотр дома и обнаружил еще два засаленных халата и старую огромную тяпку, деревянная ручка которой потрескалась от времени. Она могла бы сойти за оружие, но Борисов, присмотревшись, увидел, что и тяпательная часть тоже деревянная, с набитой полоской железа. Представил, как он вспахивает глину вокруг чем-то подобным, запрягая туда Хомяка, громко захохотал и оставил тяпку на месте.
Все еще посмеиваясь, он вернулся к развалинам, из которых как раз вылез жующий Хомяк.
— Хозяин, над чем ты смеешься? — неожиданно спросил он.
— Представил, как пашу тобой землю, — честно ответил Борисов.
— Немыслимо! — Хомяк принял пафосную позу и вскинул руку к небесам. — Этот молодой мастер рожден, чтобы побеждать небеса, а не пахать глину!
При этом он опять превратился в голого парня и, похоже, сам того не заметил. Борисов кинул ему халат и сказал с усмешкой:
— Прикройся пока, молодой хомястер.
Похоже, Хомяку это желание говорить о себе в третьем лице дало в голову сильнее. А почему? Потому что он поглощал магию из первоисточника, вдруг понял Борисов. Взгляд его упал на обломок чудом уцелевшей книги-шкатулки и брови удивленно приподнялись. То, что он принимал за украшения и резную вязь, было словами! Иероглифами, точнее, но теперь Борисов их понимал каким-то образом.
— ...люля драко.., — озвучил он вслух прочитанное.
Слова будили какие-то полузабытые воспоминания, где он слышал похожее?
— Кому люлей? — спросил Хомяк, накидывая халат и утирая рукавом рот.
— Всем местным, когда будем у них отбирать тебе одежду вместо этого сального говна.
Самому Борисову тоже не мешало бы переодеться, но это могло и подождать.
— Местным?
— Ну да, где люди, там и одежда. Язык мы, похоже, теперь знаем, после того как ты колес обожрался пополам с золой, торчать посреди этой глиняной жопы смысла нет. Двинем к местным, а там видно будет. Да, ты же теперь можешь превращаться в дракона?
— Этот молодой мастер рожден быть драконом! — горделиво провозгласил Хомяк, превращаясь.
Халат треснул и разлетелся на грязные куски.
— Подпали остатки хибары и пошли, но помни, что у нас остался только один грязный халат.
Хомяк уже выдыхал струю всепожирающего огня, когда Борисов посмотрел на него задумчиво:
— А ведь драконы умеют летать, да?
— Глава 3
— Поправка, драконохомяки летают, но низэнько-низэнько и мордой в глину, — задумчиво заметил сам себе Борисов.
— Дед, давай не будем больше летать, а? — проскулил Хомяк из ямы. — Больно, глина невкусная и у меня запасы силы уходят.
— Какой силы? — нахмурился Борисов.
— Которую я получил, съев пилюлю и все те смеси!
Борисов задумчиво потер щетинистый подбородок и посмотрел на вяло чадящие обломки глиняного дома.
— Ты хочешь сказать, что тебе надо будет регулярно жрать эту гадость?
Пересилив себя и тщательно отмыв от слюней, Борисов закинул одну таблетку из погреба в рот, но ничего не случилось. Тогда как она же, съеденная Хомяком, дала ему прилив сил, через их магическую связь.
— Я знаю, можно иначе! — проскулил Хомяк, поднимаясь.
— Как?
— Не знаю.
— Толку с тебя, комок шерсти, — сердито сплюнул Борисов.
Слюна зашипела, солнце жарило сверху, словно собиралось готовить яичницу. Воды во флягу Борисов набрал, но где тут источники воды и насколько хватит запаса?
— Выбирайся, бегай пока хомяком и ищи воду!
— Да, дед! Этот молодой мастер рожден искать воду!
Борисов покачал головой осуждающе, впрочем, сильно гневаться не стал, помнил, как его самого подталкивало говорить о себе в третьем лице. Хомяк, в сухой глине, выбрался и помчался... куда-то вперед. Так как со сторонами света было неясно и ориентиров не имелось, Борисов пожал окрепшими плечами и двинул следом за Хомяком.
Получение магии через наркотики его не сильно устраивало, пускай даже их должен был жрать Хомяк. Наверняка, такая магия несла в себе частичку наркотиков и там доза, тут доза, оп, и ты уже сторчался, все еще считая себя здоровым и сильным.
— Зверье высматривай! — крикнул Борисов вослед Хомяку.
Еда и возможные контракты со зверьем, чтобы оно жрало колеса и порошки, быстрее омолаживая самого Борисова. Еще следовало подумать над фармацевтикой или перегонкой, или хотя бы просто дроблением пилюль и варкой в котле, процеживанием, что там еще можно было сделать в средневековье? В общем, любые способы по очистке от ненужной дури, с оставлением магии.
— Во, молодец, уже чью-то нору раскапывает, — одобрил Борисов, заметив торчащий наружу зад Хомяка.
Кто тут мог водиться, в такой пустыне? Еще хомяки, нет, суслики, тушканчики, змеи какие-нибудь. В это же мгновение Борисов ощутил приток такой знакомой магии и вздохнул.
— Еще дури нашел, ну что за хомяк-наркоман?
Сухое изогнутое дерево рядом с местом раскопок выглядело ориентиром, но где Хомяк взял карту? В погребе? Никаких следов воды или дорог рядом.
— Ощущаешь кого-то живого?
— Нет, — ответил Лобзик.
Хомяк вдруг исчез и Борисов ускорил шаг, решив, что прожорливую зверюгу надо спасать из очередного погреба. Но он ошибся, Хомяк свалился на дно ямы, усеянное обломками флаконов и шкатулок, какими-то обертками и кусками бумаги, и скулил, держась лапами за живот.
— Вот что бывает, если жрать много дури натощак, — прокомментировал Борисов. — И зачем ты ее жрал?
— Я знал, что так нужно, — простонал Хомяк на дне ямы.
В которой лежало еще много дури, а также виднелись следы каких-то печатей или кровавых иероглифов. Борисов не успел разобраться и не успел вытащить Хомяка, когда его самого скрутило болью в животе.
— А вот этого не надо, ты лучше магию давай, — простонал Борисов, припадая на одно колено.
Он попытался спихнуть боль в Лобзик, но дробовик даже не заметил его потуг. Все вокруг застилало красно-багровым, Борисова крючило и выгибало, мир вокруг содрогался в беззвучных корчах. Борисов еще попытался доползти до ямы и застрелить Хомяка, но не сумел, так как отключился.
Очнулся он от того, что ему на лицо лили воду и хлопали по щекам. Открыв глаза, Борисов вздрогнул, так как над ним склонялся гибрид Хомяка и человека, с примесью дракона. Вокруг была тень и Борисов увидел, что лежит у подножия огромной стены.
— Сколько я провалялся?
— Извини, дед, — в голосе Хомяка появились скулящие нотки, — этот молодой мастер переоценил свои силы, зато смотри, какой дяньтянь я себе отрастил!
— Чего-о-о? Только в лицо мне его не суй, — тут же насторожился Борисов и попытался отодвинуться.
— Да нет же дед, ты не понял, хотя ты уже не и не дед, вроде. Можно, этот молодой мастер будет называть тебя наставником? А то хозяином как-то некрасиво. И недостойно этого красивого молодого мастера!
— Хорош уже трещать, объясняй по порядку.
Борисов приподнялся и сел, опираясь спиной на стену. Глиняную стену, запечённую в монолит чем-то вроде дыхания дракона. Хомяк в форме человека и накинутом грязном халате, суетился и рассказывал, размахивая руками, а Борисов слушал, ощущая, как голова идет кругом.
Найдя зарытые запасы (похоже того помершего дедугана с двумя косичками) по "запаху ци", Хомяк зарылся в них и начал жадно есть, спеша успеть, пока не отобрали, так как где-то внутри он знал, что это правильно. Борисов вздохнул.
— Похоже, говорить про антисанитарию и прочие дела тебе бесполезно, прожора ты шерстяной.
— Затем у меня заболел живот, но это формировался дяньтянь! Смотри, какой вырос!
Хомяк не стал распахивать халат жестом опытного эксгибициониста, зато похлопал себя по животу.
— Не вижу, — признал Борисов.
— Он себе магическое ядро отрастил и каналы по всему телу, — подсказал Лобзик. — И толстые какие!
— А вот у тебя наставник ничего такого нет, — вдруг сказал Хомяк.
— Потому что я человек, а не хомяк, — проворчал Борисов, поднимаясь.
Неужели здесь заниматься магией могли только звери? Или им требовалась магическая дурь? А откуда она тогда взялась у того старика?
— Этот молодой мастер теперь дракон! — возмутился Хомяк.
Перекинулся, в доказательство своих слов, и Борисов ударил себя рукой по лицу.
— Ты тупой хомяк! Сказал же — халатов больше нет! — заорал он. — И хватит говорить о себе в третьем лице!
— Извини, наставник, — проскулил дракон.
— Так что, ты теперь умеешь летать?
— Нет, — еще жалобнее признался дракон. — Но я умею быстро бегать! Могу становиться хомяком и менять размеры!
— Во, вот это подойдет, — обрадовался Борисов.
Практически как в мире Триэма, где он тоже ездил верхом на Хомяке.
— И я теперь могу собирать силу из окружающего мира, правда, для этого мне надо сесть на месте и сосредоточиться!
Борисов уже хотел повторить про "бесполезного шерстяного пидораса", но остановился.
— Ты можешь собирать силу? — спросил он.
— Да! — обрадовался Хомяк.
— И тебе не надо жрать для этого дурь?
— Нет, — ответил Хомяк и выпустил струйку слюны. — Наставник, ну жалко же бросать такие запасы? Давай ты пойдешь вперед, а я будто бы отстану и все съем, а ты как будто бы не заметишь?
Звонкий хохот Лобзика прокатился над безжизненной, потрескавшейся глиняной пустыней. Такыр, вдруг вспомнил Борисов, как называли подобное в Азии. А широкая тяпка в том доме именовалась кетмень. Полузабытые воспоминания выныривали в голове, четкие, свежие, словно умытые. Голова работала лучше, тело двигалось легче, даже жара переносилась не так тяжело и руки выглядели помолодевшими. Не до состояния "юный мускулистый красавец", как у Хомяка, но даже это было отлично.
Магия, подумал Борисов, пусть через Хомяка, но омолаживающая магия. Сомнения от мыслей о том, что Хомяк жрет дурь, таяли, под натиском таких вот фактов и эффектов. Затем Борисов опять вспомнил Триэм и нахмурился, следовало вначале убедиться, есть ли вообще в этом мире бессмертие.
— Собирай, сколько сможешь... ах да, нам же не в чем их нести.
Борисов пошевелил ногой обрывок халата, но тут же отказался от идеи. Нитки и иголок не имелось, разве что сам Хомяк склеил бы все слюной или обжег бы из глины новый резервуар. Но тогда ехать на нем было бы неудобно, а Борисов уже настроился ехать, а не идти.
— Надо было прихватить мешок, — оглянулся он вдаль, но везде парила дымка. — Так что насчет силы?
— Ее тут мало, — пожаловался Хомяк, — голодный край.
— Это точно, — согласился Борисов, еще раз окидывая взглядом глину. — Значит так, расти в размерах, как раз за щеки вся эта дурь и поместится, излишки — сожрешь, но не усердствуй! И в дороге не жри!
Он вдруг понял, что магия его усилилась и это действительно приказы, которые Хомяк выполнит. Борисов приободрился и начал насвистывать, пока Хомяк увеличился в размерах, превращаясь обратно в зверя. Мощные лапы вспороли глину, извлекая запасы дури, которые Хомяк начал жадно пихать за щеки. С магическими ядрами и кто тут может колдовать, а кто нет, еще предстояло разобраться и Борисов решил подстраховаться. Омоложение омоложением, но вдруг пережрет и отравится? Нет уж, следовало поддерживать эффект, пока они будут добираться до местных и выяснять, почему тут вокруг одна глина.
— Хм, — задумчиво изрек Борисов после того, как легко присел несколько раз.
— Я тоже стал сильнее, — сообщил Лобзик.
— Вот и отлично, Хомячелло, значит, у нас будет главным по жратве, Хомячио Ненасытио.
— Наставник, зачем смеешься? — обиженно проскулил Хомяк.
— Ты смотри, зверь, клыки — во, полный рот дури и за щеками запас, а говорит как отчетливо! — восхитился Борисов.
Похоже, местная магия проявляла себя еще и так.
— Н-но, — ткнул он пятками в бока Хомяка. — Цоб-цобэ!
Хомяк порысил бодрыми скачками, Борисов привычно придерживался за шерсть, размышляя, куда же его занесло и как все это приспособить себе на пользу. Еще он думал над тем, что ему хотел сообщить померший дедуган и зачем совал ту разноцветную пилюлю и что вышло бы, проглоти ее сам Борисов?
