Потрепала маленького Северуса по плечу, сунула в руку ложку.
— Ешь, маленький.
Он встрепенулся, осторожно попробовал мое варево и вдруг улыбнулся. Видеть на грязной с разводами слез мордочке улыбку оказалось непростым испытанием для новоявленной попаданки. Сердце защемило.
— Мам, так вкусно! А ты не будешь?
Я покачала головой, а сама, глядя на будущего зельевара, двойного шпиона, и моего любимца-мужчину из фанфиков, вдруг твёрдо поклялась: Сколько бы мне ни было отпущено невесть кем прожить в этом теле, в этой жизни, и в этой далеко не сказке, но я непременно подарю этому несчастному малышу столько тепла, сколько успею.
Умыв ему лицо и руки после еды, проводила его наверх до кровати, ужаснувшись убогости обстановки в "детской". Держа меня за руку, ребёнок быстро уснул. А я всё гладила мягкие чёрные волосы, не понимая, как так получилось, что сказка стала былью. Что вот он, Северус, мой сыночек. И куда я теперь от него, если владелица тела неизвестно куда исчезла. Теперь я здесь буду пожинать плоды её деятельности, какой бы она ни была. И что-то мне подсказывает, не благодарность будет моим основным мотивом.
До тех пор, когда меня начнут ценить, как меня саму, много воды утечет.
Самое печальное — я не читала ни одного фанфика про детство Северуса. Не представляю толком, как он рос, чего мне ждать, кого опасаться. Представление о событиях только самые смутные. Никаких особых примет, какой была мать, каким был мальчик. Да я даже мужа не узнаю, если встречу сейчас на улице. Ну не успела рассмотреть гада.
Но жить, как жила до меня Эйлин, я не намерена. И трястись в ожидании забулдыги, тоже не входит в мои планы.
Прикрыв дверь в комнату мальчика, я нашла старый мешок из-под картошки, и стала обходить гостиную и кухню, собирая мусор. Мешок заполнился под завязку. А куда выносить, мне не известно. Не беда, узнаю!
Переодеваться не стала — то, что носила Эйлин, вполне годилось для уборки, потом найду что-то поприличней. Вооружилась ведром с водой, тряпкой и шваброй, найденными в ванной, и принялась за уборку.
Через два часа посуда была перемыта, полы выметены и отдраены, грязное бельё сложено горой в довольно большой ванной внизу, обувь расставлена у входной двери. Мебель кое-как расставлена по местам.
Благодаря уборке на кухне нашлось ещё пять довольно крупных картофелин и половина кочана капусты. Так что на обед я варила постные щи. Пусть без сметаны или мяса, зато очень густые. Но в магазин идти надо. А значит, нужны деньги.
Сначала, превозмогая брезгливость, я перерыла в их поисках грязное тряпьё в ванной, выворачивая все карманы. Потом проверила висевшие в гардеробе куртки и пальто. Нашлось несколько пенсов. Не густо! И вдруг поняла, что знаю, где следует посмотреть. Так же, как интуитивно поняла, где ванна два часа назад. И где стоит швабра. И что комната ребёнка на втором этаже. Неужели знания Эйлин передаются мне? Приятно, конечно, но почему тогда их так мало?
Тем не менее, повинуясь "интуиции", поднялась на второй этаж к спальням. Проигнорировала застеленную несвежим бельем большую супружескую кровать. Нет, думать о том, что мне придётся спать с этим алкашом, пока не могла. Спала же на диване внизу этим утром? Что было утро уже стало понятно — становилось всё светлее, а не наоборот.
Деньги и правда обнаружились там, где и подумала — в маленьком углублении под подоконником. В старой жестяной коробке было спрятано несколько золотых галеонов, что повергло меня в онемение — я держала в руках деньги магов! Я ведьма! Или теперь нет? Ладно, потом! И галеоны потом, и магия! Сейчас меня волновали больше те сто двадцать фунтов, что лежали в той же жестянке. На что копила деньги Эйлин, меня интересовало мало, теперь они по праву мои, так как именно мне сейчас придется заботиться о малыше. И о непутевом муже в придачу.
В шок меня повергла одежда, когда, убедившись, что Северус крепко уснул, я собралась в магазин. Невозможно поверить, что такая молодая женщина носила это! Я покопалась для очистки совести в шкафу, но не мантию же надевать! Это единственное, что сохранилось в приличном виде, хотя и было смято и запихнуто в дальний угол нижней полки.
В итоге пришлось остановиться на длинной юбке в пол и старом, растянутом свитере. Кое-как отчистив их от пятен, отпарила найденным утюгом — он исправно работал, к моему счастью. И посмотревшись в большое зеркало в платяном шкафу, осталась частично удовлетворена. Всё же странно чувствовать себя такой стройняшкой. А волосы тоже ничего, стоило только расчесать. Глаза большие и выразительные, красиво изогнутые губы, аккуратный нос, пусть и с горбинкой, широкие брови почти сросшиеся, густые ресницы... да уж, не суперкрасавица, но ведь и не уродина. И лет мне, по всей видимости, даже поменьше, чем в той, другой жизни.
Магазин готовой одежды я нашла довольно быстро. Откуда вышла с большим пакетом в новых джинсах, рубашке и куртке. Продавщица оказалась очень милой, и согласилась выкинуть мою одежду. Носить и дальше обноски Эйлин, я не хотела категорически. Тем более, все покупки, включая бельё, кое-какую одежку и обувь для Северуса обошлись мне всего в двадцать фунтов.
Продуктов я тоже взяла от души — и фермерских сосисок с двумя палками колбасы, и парной свинины, хлеба три буханки, масло, молоко, сметану, несколько видов круп и лапшу.
От мысли закупить овощей отказалась, когда поняла, что, если приобрету что-то ещё, просто не донесу покупки.
К дому подходила с сильно бьющимся сердцем — только сейчас подумала, что оставила ребенка одного. А вдруг новоявленный муж вернулся? Вдруг этот подлец и ребёнка бьёт? Что-то такое упоминалось в каноне. Но не трёхлетнего же? Мальчишке вряд ли сейчас больше.
К счастью, старшего Снейпа дома не обнаружила, а младший только-только проснулся. Хлопал глазёнками, глядя на новые вещи, которые я выкладывала перед ним. От примерки не отказался, а я скрипела зубами, обнаружив огромный синяк у него на спине. Если это папаша его так... Думать дальше пока не хотелось. Но, елки-моталки, убью, если это он!
Во всём новом отмытый малыш смотрелся просто ангелочком. Не удержалась, расцеловала в обе щеки. А он всё крутился перед зеркалом у открытого шкафа, куда я его привела.
Перетряхнула кровати у ребенка и в "нашей" с мужем спальне, застелила купленным бельём. К моему удивлению, подушки и одеяла были вполне ещё приличными, стоило их проветрить на балкончике, выходившем на пустырь за домом. Мальчик повсюду ходил за мной хвостиком. Сядет где-нибудь в сторонке и смотрит во все глаза. Спохватилась, что кашу он съел уже давно, и повела в кухню.
Быстро погрела щи, и хоть мальчик явно не привык к такой еде, послушно положил в тарелку сметану, взял бутерброд с колбасой и деловито принялся за еду. Замер было после первой ложки, словно проникаясь вкусом, а потом начал быстро-быстро уплетать. Пряча глаза, спросил, можно ли еще. Причем просил не колбасу, а суп со сметаной. Чем уж щи его так привлекли — ведь даже без мяса — но после третьей тарелки, я сказала, что ему хватит, и он покорно принялся за чай.
После еды он устроился за обеденным столом, листая новую книжку с картинками, а я принялась за готовку. Накрутила котлет, благо отыскалась допотопная ручная мясорубка. Отварила лапшу. Не знаю, что скажет на это "муж", но готовить, как англичанка я не умею, а интуиция от Эйлин молчала. То ли она вообще не готовила, то ли ещё почему.
Был уже вечер, когда послышались шаги на крыльце. Внутренне напряглась до предела, и порадовалась, что успела умыть и уложить малыша спать в новой пижаме с гномиками.
Как была, с молотком и отверткой в руке — как раз чинила табурет и два стула — вышла в коридор встречать благоверного. Отвертку, опомнившись, сунула в карман джинсов, а молоток ухватила покрепче. Может, и не ударю, но, по крайней мере, припугну. Хотя, если не по голове, а руку, там, ногу сломать, наверное, смогу. Но это я себе скорее для храбрости говорила, чем всерьёз озаботилась сделать этого мерзавца калекой.
Дверь распахнулась, и этот, совершенно чужой для меня мужчина, зашёл в дом. И замер посреди прихожей, как только меня увидел, настороженно уставившись в лицо. А я уставилась на него — наконец смогла рассмотреть. И понять даже, что Эйлин нашла в простом магле. Да блин, он даже с щетиной, черными, явно немытыми волосами до плеч, в старом свитере и очень потрепанной коричневой кожаной куртке, облезших ботинках, но в нормальных джинсах — выглядел интересным мужчиной как минимум. А уж обаяния, даже в таком настороженном взгляде — хватило бы на двоих. И еще одно поняла — он не был пьян, по крайней мере, так, как утром. А в руках держал сумку с картошкой, откуда выглядывал бумажный пакет с бутылкой.
Понятно! Еще не пил, но собирается!
И еще ясно, кто еду покупал. Потому, наверное, интуиция ничего мне не говорила о магазинах, где я сегодня побывала. Может, Эйлин и из дому не выходила?
Пауза затягивалась.
— Ну чего встал, проходи, — криво усмехнувшись, смогла заговорить я первой. — Только обувь снимай, тапки я поставила.
— Полы намыла? — спросил он хрипло, рассеяно оглядевшись.
— Угу.
— А молоток для чего?
Я хмыкнула, передумав сразу его пугать и убивать — не заслужил пока:
— Чинила табуретку. Раздевайся и проходи, только руки ещё вымой, пойду, погрею тебе обед.
Заметила, как взлетела иронично одна его бровь, и сердце ёкнуло. Блин, как хорош, даром, что работяга — вроде как на заводе вкалывает. И пьёт? Или он это позже начал? Тогда откуда были все эти бутылки и пивные банки?
За стол он уселся, не спуская с меня глаз, словно все время ожидал подвоха.
— Что это? — спросил про щи, в которые я уже успела положить сметану.
Растерялась даже. Они что — тут в своей Англии совсем не едят супы?
— Не понравится — выльем, — пожала плечом.
Он что-то пробормотал про то, что не намерен переводить продукты на всякую бурду, и сунул в рот первую ложку. И тут, точь-в-точь как Северус, замер, перекатывая еду во рту, проглотил, наконец, и поднял на меня свои темно-синие невозможные глаза:
— Вкусно. — В голосе звучало недоумение и растерянность.
— Ну так ешь, хлеба, вон, возьми.
Повторять дважды не пришлось, съел всё, и с любопытством уставился на скворчащую сковородку.
Я открыла крышку — показала ему:
— Будешь?
Кивнул неуверенно. Глаза заблестели, он принюхался своим немаленьким носом, стараясь это сделать незаметно. Всего-то котлеты с лапшой, а смотрит, словно на икру заморскую, баклажанную. И что не так?
Я решительно закрыла второе крышкой, и внутренне напрягшись, уперла правую руку в бок:
— Бутылку неси сюда, тогда положу.
Глаза его на мгновение вспыхнули гневом, но он тут же опустил ресницы, замер на несколько мгновений, поднялся и пошел в прихожую. Молча. А ведь я и не заметила, когда он успел бутылку припрятать. Случайно про нее вспомнила.
Бутылку он принёс, уже без пакета. Поставил на середину стола и снова сел на свое место. На меня больше не смотрел. Уперся взглядом прямо перед собой.
На чистую тарелку положила ему пять котлет и горку лапши с поджаристой корочкой. У самой слюнки потекли от такой красоты. Хотя перекусила тем же буквально недавно.
Тобиас минуты две рассматривал тарелку и принюхивался, но потом с аппетитом принялся уплетать второе. Бутылку я убрала в холодильник — в хозяйстве пригодится. Хотя и понимала, что это его не остановит, но и выливать — не метод. Однако, на совсем пропащего алкоголика он точно не тянул. Пока что.
— Кофе?
Кивнул, почти улыбнувшись — только уголки губ немножко приподнялись вверх.
Налив и себе, и ему ароматного напитка, устроилась, наконец, напротив.
— Нам надо поговорить, — произнесла, ругая себя, что прозвучало слишком уж...
Он сразу глаза вскинул, опять насторожился:
— О чём?
— Еще раз меня ударишь — уйду. Ты меня не найдешь, обещаю. Это ясно? — Я себя просто знала. И старалась быть для начала максимально честной. Не знаю, как Эйлин, а я терпеть побои не собираюсь. Совсем. Так-то! И очень сомневаюсь, что он вообще поднимал на нее руку до сегодняшнего утра. Осмотрела своё новое тело, когда принимала холодный душ — никаких следов побоев обнаружить не смогла. А синяк под коленкой — совсем как-то не серьезно.
— Ясно, — произнес он хрипло. Однако извиняться не спешил. Ждал, что ещё скажу.
— Вот и хорошо, — я улыбнулась ему и поспешно поднялась из-за стола. — Тогда я спать пойду, если не возражаешь.
Мне просто хотелось поскорее сбежать из-под его внимательного взгляда, но перед супружеской кроватью, замерла в испуге. Я что, готова с ним переспать? Вот так сразу? Потому что красавец?
Решив, что спокойно ему заявлю, что заниматься сексом не буду после сегодняшнего, потому что еще не простила — если конечно он полезет — быстро разделась, устраиваясь с правого краю. Интуиция молчала, и я не знала, как у них тут вообще принято было. Счастье ещё, что кровать достаточно большая.
Завтра же куплю для себя отдельную кровать. На том продавленном диване, где я очнулась, попав в этот мир, я немножко полежала днём — жуть. Там же пружины впиваются в самые неожиданные места. И яма прямо посередине. А мне после усиленного труда по дому спать хотелось в нормальной кровати. Не ложиться же к Северусу — там кроватка детская, ноги будут свисать.
Хозяин спальни явился часа через полтора. Я все не спала, затаившись на краю кровати, к сожалению, никакая усталость не сломила мой затаённый страх. В своём-то мире я уже лет семь ни с кем не встречалась. А как у них тут с этим обстоит, просто не представляла. Во всяком случае, Северуса они завели. Года четыре назад. Или пять.
От Тобиаса приятно пахло — видать, принял душ, я там сегодня шампуней прикупила, аж три вида. Да ещё гель для тела. Тут оно уже есть, хотя на дворе ещё только 1964 год — это я знаю, потому что по дороге домой купила газету. И полотенца должны были уже высохнуть, перестирала их все вручную ещё днём.
Кровать за моей спиной просела, и я затаила дыхание, напрягаясь.
Только ничего не происходило. Мужчина поворочался немного, потом затих. Послышалось ровное дыхание. Спит?
Повернуться так и не решилась. Лежала тихо-тихо, боясь лишний раз глубоко вздохнуть. А потом, когда уверилась, что муж точно спит, меня вдруг отпустило. Я вообще плачу редко, а тут так завелась, стараясь не издавать ни звука. Прямо как Северус этим утром. Плакала и думала, ну почему, почему это случилось именно со мной? Нафига мне эта Англия, пусть и магическая? Я семью люблю, племянников обожаю, у меня работа нормальная и недавно погасила последний кредит. Пусть личная жизнь до сих пор не сложилась, но это же не критично, найдется как-нибудь тот самый единственный. Слёзы душили, лились через нос, а я всё не могла успокоиться. Говорила мне сестра, что чтение фанфиков — путь в никуда. Как же она ошибалась! Для меня это закончилось гораздо страшнее, чем ничем. Точнее, ничего ещё не закончилось. Как узнать, надолго ли я тут? И сама себе ответила: Гоблины! Ведьма я или кто? Вот заодно и выясню. Судя по фанфикам, гоблины могут все рассказать, только деньги плати. А галеоны у меня есть.
