— А что, сильно сложных?!
Удары били и обжигали, но Борисов все же принимал в себя часть потока, фильтровал молнии и поглощал их. Пытался поглощать, как Хомяк, тут же осознав разницу. Отсутствие божественного семечка и в то же время, что мешало ему создать свое? Он не бог? Да! Но каждый человек — творец и божество, и творение человека было последним действием бога, если судить по Библии, и в каждого вдохнули искру, дали свободу воли, раздувать это пламя в себе или дать ему угаснуть под натиском звериного начала.
Бог!
Дуализм инь и ян, сплетение двух противоположностей, порождающее жизнь, то есть мир вокруг, над которым и предполагалось править божеству. Борисов потянулся и коснулся Пиалы, а также ее будущего ребенка, и в следующее мгновение из него самого полыхнул столб ответного света и ци, сметающий молнии.
— Р-р-р-р-р, — зарычал очнувшийся Хомяк.
В каком-то смысле Борисов "подкурил" его, словно заглохший автомобиль, и Хомяк очнулся, завелся. Не лидер, не атаман и не дракон, просто одержимое и голодное животное, но тоже с божественной искрой внутри. Разряды молний ударили в источник сверху и Хомяка затрясло в конвульсиях, во время которых он жадно поглощал воду и ци вокруг, выжирал все вокруг без разбора.
— ЭТИ ЖАЛКИЕ УЛОВКИ НЕ СПАСУТ ТЕБЯ!!!
Рука уже достигла барьера, разламывая его, но Борисов вовремя увел барьер ниже, все равно демонов в небеса испепелило к хренам и сбросило на землю. Часть Академии оказалась раскрыта для ударов, но минимум половину молний притягивало к вершинам гор и уносило вниз, в Фонтан Юности. Остальную часть Академии Борисов еще попытался прикрыть барьерами, непроницаемыми для ци, но после возгласа количество ударов и давление на него резко возросли.
Даже сверхпроводимость вокруг не спасала, молнии разрушали его домен, стремились выжечь и испепелить и ответные удары не помогали, небесная рука принимала их в себя. Следовало трубить эвакуацию и спасаться бегством на летучем корабле, нет, на самолете, но в то же время, Хомяк еще не восстановился до конца, да и эволюционирующие звери не получили свою долю божественной силы.
Внутри Борисова пылала теплом и светом крохотулечная искорка божественного семечка. Не та мощная лампочка, что светила у Хомяка, а именно что искорка, родившаяся из связи двоих, породивших жизнь. Часть Борисова прямо разрывалась между желанием пустить в искру молний, дабы разжечь ее, и страхом, что искорка угаснет от чрезмерного воздействия. Мелькали мысли о сектах и богах, поклонении и вере, воспоминания о Триэме и как там бог Жадности раздувался от молитв паствы и того, что передавал ему Хомяк, возможно следовало поступить также, жрать через посредника.
В следующее мгновение Борисов осознал, что его мысли стали слишком хаотичны, а тело трясет.
Воздействие молний пробилось сквозь все барьеры и защиты тела. Барьеры Академии и Лобзика помогли, позволили продержаться до этого момента, но сейчас Борисов ощущал, что их уже недостаточно. Рука опускалась, неимоверно быстро для окружающих и медленно для него, и вместе с ней на него опускалась гора. Она давила на плечи Борисова, заставляла тело трещать, угрожала раздавить, как его физическое тело, так и дяньтянь с меридианами.
— ТЫ ПОШЕЛ ПРОТИВ ВОЛИ НЕБЕС! ТЕПЕРЬ ТЫ УМРЕШЬ, ЖАЛКИЙ ЧЕРВЬ!
— Я бросил вызов небесам, чтобы прокормить своего хомячка!!! — заорал Борисов, уже не сдерживаясь.
Лед в озере уже давно растаял и построение из проволоки исчезло, но Борисов его воссоздал и усложнил, пытаясь усилить эффекты проводимости. Барьеры и земля вокруг дыбились, вставали на его защиту, пилюли и растворы орошали тело и ци лилась потоком из колец в теле. Воздух менял свои свойства, Борисов обратил гравитацию, укутал себя бункером из нефритовой стали, выигрывая мгновения, секунды, ради того, чтобы Хомяк успел окончательно разогреться и стать разумным.
— ХОМЯК ЖРА-А-А-А-А-А-А-ТЬ!!!
Хомячок услышал его слова, еще бы, ведь связь между ними никуда не делась, и рванул ввысь, одновременно с этим увеличиваясь в размерах.
— М-мать его хомячиху в жопу! — заорал Борисов и перешел на мыслеречь.
Да, в обычных условиях он не пробился бы сквозь такой вихрь ци, но это все же были его владения и он дотянулся до Куры и Кумы, которые тут же распушили по шесть хвостов, метнули исполинскую иллюзию, скрывая не менее исполинского Хомяка, вылетевшего из-под земли. Багровые глаза, огромные клыки, Хомяк раскрыл пасть и укусил руку, впился в нее, пожирая прямо на глазах.
— ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ, ЖАЛКИЕ СМЕРТНЫЕ!!!
Иллюзия не продержалась и пары секунд, слишком мощный шторм ци бушевал в небесах, но все же этого времени хватило. Хомяк, сожравший указательный палец, рывком вернулся к самому себе, раскочегарил свой божественный реактор в пузе на полную мощность и догадался скрыться под иллюзией "сестры Хо Ла".
— Смеем! — хохотнул Борисов, взмывая к небесам и руке на лопате.
Лобзик в его руках стрелял и сам Борисов разил своей волей и техниками, помогая Хомяку, который даже не подумал отпускать руку. Жрал ее, будто торт, урчал, рычал, пердел и дергал лапами — Борисов этого не видел, но ощущал все через связь с Хомяком. Попутно Хомяк не брезговал и молниями, и теперь уже не Борисов "прикуривал" его, а наоборот, тепло лилось в Фёдор Михайловича и вот его он и направил на полив искорки.
— ВЫ ПОПЛАТИТЕ-Е-Е-Е...
Вопль оборвался, так как Хомяк дожрал руку и со свистом втянул в себя пару километров облаков и молний, после чего небесное испытание ринулось наутек. Небо резко прояснилось и стали видны горы обугленных домов, разломанные вершины гор, дымящиеся здания Академии и культиваторы.
Хомяк повернулся к Борисову, утирая рот, смачно рыгнул парой молний и спросил весело:
— Ну что, дед, как вы тут справлялись без этого могучего атамана?!
— Глава 138
Борисов не стал лупить его лопатой или новообретенной силой, все же обещал Белке. Но хотелось, очень хотелось врезать этому "шерстяному пидарасу" за все причиненные хлопоты и проблемы.
— Как видишь, справлялись, — проворчал он, переходя на мыслеречь, — даже тебя на ноги поставили.
— А ослабел я потому, что выполнял твои поручения, дед! — огрызнулся вслух Хомяк.
— Тише ты, — сверкнул глазами Борисов, — на нас вся Академия смотрит!
— Пусть смотрит и любуется моим великолепием! — Хомяк все же сдал назад и тоже перешел на мыслеречь.
— Мои поручения должны были пойти на пользу всем или ты уже не атаман казаков?!
— Атаман! Только ты, дед, не даешь мне носить мой золотой шлем!
— Конечно, ты же нас всех выдашь, если уже не выдал!
— А ты, дед, вел себя тихо и незаметно, да?
— Если бы я не ступил вперед, то не получил бы императорского ранга, не спас тебя и не помог бы остальным!
Борисов бросил "взгляд" вниз, узрев, что построения ускорения времени не выдержали натиска битвы, ревущего потока ци, и сломались, как и Фонтан Юности. Впрочем, в барьер больше не было нужды, демонов перебило мощнейшим небесным испытанием и передавило рукой и отголосками драки с Хомяком. Какие-то жалкие уцелевшие их остатки отступали, преследуемые Жиганей и остальными.
Долгая подготовка и быстрый бой... который он проиграл бы, если бы не Хомяк.
— Ты что ни сделаешь, дед, так всегда прав, а как я, так сразу плохо, — немного бессвязно и обиженно огрызнулся Хомяк.
— Подрастешь — поймешь, особенно когда своими детьми обзаведешься!
— Детьми! Так, этому восставшему Хомяку срочно нужно...
— Не выебываться, для начала! — и Борисов слегка щелкнул его в лоб при помощи ци.
Пусть они и скрывали все иллюзией, но ту быстро развеяло, да и трудно было не заметить бурю молний, гигантскую руку, и висящую сейчас в небе "студентку Хо Ла". О да, следовало быстро развесить всем по ушам китайской лапши о том, как "Секта Жадности" в очередной раз победила демонов, вот только подозрения никуда не делись бы.
Но ректор он или не ректор, да теперь еще и в императорском ранге?
— Ну вот, опять! — обиженно надул щеки Хомяк.
В исполнении мускулистой "красавицы Хо Ла" выглядело это как-то даже нелепо.
— Веди себя сейчас нормально, успеешь своих самок потом окучить, — приказал Борисов.
— Нормально — это как?
— Как культиватор! Выпей вон, пофлиртуй со студентками, только размножаться не лезь.
— Фу-у-у-у-у, дед, ну вот обязательно тебе надо сказать мне гадость! Хорошо хоть лопатой бить перестал!
Борисов на мгновение расширил чувства обратно, ощутив всю Академию, особенно злачные места. О да, ни один шпион или демон не ускользнул бы тут от ректора, если бы не апатия Уважихи, которая до сих пор лежала на диване, даже не интересуясь, что там происходит снаружи. Было в этом что-то странное, связанное не только с возрастом и усталостью, но Борисов не знал, стоит ли лезть в эти ненужные тайны.
Он и без того тут в тайну Фонтана вступил, руками, ногами и головой.
— Ощущаешь в себе силушку божественную? — спросил его Борисов. — Готов с ее помощью перейти на императорский ранг?
— Да я.., — Хомяк вскинулся и тут же угас, озадаченно поскреб лоб. — Не готов.
Законы мироздания, установленные небесами, подумал Борисов и тут же возразил самому себе. Если бы небеса устанавливали такие законы, то они просто бы отменили культиваторов, бросающих им вызов. Стало быть, законы мироздания, но не установленные небесами, законы, которые было не обойти и не объехать на божественной сил, по крайнем мере такой, как у Хомяка.
— Ладно, потом разберемся, давай вниз, а то висим тут как два хомяка на Плющихе.
— Где? Дед, ты уже заговариваться начал!
— Еще бы, начнешь тут с вами, — проворчал Борисов, — свалили все проблемы на меня, да сами в кому свалились, а я вывози.
— Дед, ты же всегда хвастался, какой ты охуенный завхоз и управитель!
— Я им и остался, шерстяная твоя башка! — огрызнулся Фёдор Михайлович. — Просто... надоело все это.
Смешно, глупо, сколько он рвался к вершинам власти, дабы добраться до бессмертия, а теперь, на пороге его, вдруг устал. Уважиха, нет, там что-то другое, подумал Борисов, но тут же решил не лезть дальше. Лежит, курит, медитирует, может на тысячу лет в культивацию ударится, а то и вовсе, самому ее в Фонтан усадить, чтобы качала ци и никуда не лезла.
— Ничего, ты атаман еще молодой, у тебя все это впереди.
— Точно! — тут же горделиво надулся Хомяк. — Я всем покажу, как надо править и правильно себя вести!
С этим они начали спускаться вниз, к пострадавшей от драки Академии и выбегающим студенткам, и преподавательницам. О да, он неплохо тут потрудился, хоть и недолго, но усталость и отвращение взяли верх, не хотелось заниматься восстановлением, вникать в дела, ссоры, где и сколько чего осталось, кто погиб.
Усталость от боя, подумал Борисов, просто усталость от боя, ведь рука едва его не достала. Да и сам он пускал молнии внутрь себя, молнии, которые должны были выжечь его душу, окажись та чересчур темна по меркам небес. С точки зрения взлета обманом по рангам, противостояния небесам и предыдущего предупреждения руки он был виновен вдвойне, втройне и даже больше, на порядок.
— Интересно, — пробормотал он под нос.
Усталость и отвращение к власти после ударов молний? Попытка небес обратить его в праведника, интересующегося только культивацией и исключительно правильным способом, в миссионерской позе, условно говоря? Даже возвысившись на следующий ранг и обретя исключительную власть в пределах клочка суши, он оставался уязвим изнутри для ци... очередная идея, намек на тень просветления и откровения, высунулась из норки в глубинах разума и души, подразнила хвостиком.
— Высокая госпожа Фё Ра!
— О, высокая госпожа!
— Как вы были великолепны!
— Неотразимы!
— Превосходны!
— Как вы разили демонов, о высокая госпожа!
— Вы спасли нас всех!
Мысль подразнила и скрылась, волна выкриков и попыток зализать ей жопу спугнула ее. Странно, еще подумал Борисов, неужели этикет культиваторов специально так выстроен, чтобы почаще спугивать ненужные мысли и откровения, озарения? Чтобы не уподобляться мужчинам? Или тренировки в "пустоте сознания", такой необходимой для глубокой культивации длиной в сотни лет?
Точно, продолжила разматываться мысль, ведь он ни разу не садился в глубокую культивацию, а попытки медитировать, глядя на пупок ограничивались максимумом сутками в самолете, всегда хватало ци и других дел. Из остальных, кто присоединился к казакам, ближе всего к культиваторам вели себя кто? Павлина с Гиеной, успевшие возвыситься еще до Борисова, и Роксана, проведшая две тысячи лет в потоке ци. Демонической ци, но тем не менее ци, давшей ей в голову.
Остальные возвысились через Хомяка и экстракты ци, не культивацию годами, где им изменило бы сознание.
Дела, разговоры, ссоры, намеки, вопросы издалека, что это такое было, и ожидание указаний, что делать дальше. Борисов погрузился в дела, взбадривая себя искусственно и спихивая все, что можно, на заместительниц и помощниц, щедро повышая в социальных рангах, лишь бы они сами занимались вопросами.
— Вынести всю выпивку и дурь и объявить общий праздник, — распорядился Борисов. — Кухни на полную мощность, не жалеть еды, полной ци.
— Будет сделано, о высокая госпожа, — глубокий поклон.
— Не пытайтесь халтурить, — сообщил Борисов свысока спине, — я знаю и вижу всё. В первый день месяца будете приносить двадцать процентов, а также откроете неограниченный кредит моим ученицам.
Тело, прижавшееся головой к полу, замерло.
— Академия оплатит расходы, — небрежно добавил Борисов, — а схалтуришь — лишишься культивации. Поверь, я умею не только лечить, но и избавлять от нее. Твой гарем сладких мускулистых парней и футанари тоже достанется студенткам.
Тело забилось головой о пол и уползло задницей вперед, уверяя, что все выполнит. Как и предполагал Борисов, корни теневой стороны Академии достигали вершин "горы ректора", хотя Уважиха в своей апатии и не требовала отстегивать ей долю, только чтобы ей не мешали и не шумели под ухом, даже с туманом помогла. Разумеется, одна пятая и кредит Борисову не требовались, но так было проще, меньше вопросов со стороны "криминала".
Поставки им шли из Дусана, превратившегося в кладбище, но Борисов не сомневался, эти справятся. Хину привлекут, которая и так была отчасти в доле, повысят цены на доставленный телепортами товар, потрясут богатеньких, особенно студенток сильнейших сект и так далее.
Помимо злачных мест Борисов ощутил и наличие гаремов, девочек и мальчиков для удовольствия, но злиться не стал. Записал в потенциальные вялые союзники и только, даже планы на "мальчиков-культиваторов" строить не стал, одновременно с этим отстраненно наблюдая за самим собой. Возможно, дело было не в испытаниях, а в атаках божественной руки, стремившейся внушить ему апатию, безразличие, стремление посидеть сотню лет, скрестив ноги в какой-нибудь тайной камере, полной ци. В общем, вывести из игры соперника или даже Посланника, хрен его знает, осведомленность небес оставалась загадкой.
