Бессмертие! Вот оно, рядом, руку протяни, нажрись ци, скакни дальше!
— Мастер?
Борисов приложил пальцы к вискам, словно замыкая контур ци, бушующей в теле. Бессмертие! Замаскироваться! Небесный ранг — охватить мир? Вот этот мир, вокруг, поэтому никто и не получил больше небесного ранга? Императрица ощутит и явится, подготовить ей ловушку?
— Мастер, что с вами?
Борисов пытался унять бурю ци в себе, но при этом сам же себе и мешал. Все, что казалось зыбким и отдаленным, вдруг стало реальным и близким. Да, протяни руку, вырасти над собой, и ты рукой накроешь весь мир, возьмешь его жизнь и станешь истинно бессмертен! Но останешься смертен, ведь жизнь и смерть — это круговорот всего в мире, его основа!
— Все нормально, — прохрипел Борисов.
Он знал, что нетерпение его погубит. Ударяться в медлительность культиваторов не стоило, но и нестись, сломя голову, подобно юному Хомяку, без плана и направления?! Нет! Обдумать, подготовиться, выстроить ловушку, проверить небесные испытания, чтобы не вылезла с небес нога в решающий момент.
— Мастер, разрешите мне помочь вам!
Шило оказалась совсем рядом и Борисов стиснул ее в объятиях, словно не драл недавно вдоль и поперек. Ее загорелое плоское тело, небольшие ноги и руки казались верхом совершенства, а шея поражала изяществом линий. Борисов впился в нее зубами, как заправский вампир и Шило застонала, прогибаясь, опять охватила его ногами за поясницу, будто девочка, и они слились воедино, будто нетерпеливые молодожены во время медового месяца.
Борисов выплеснул свое возбуждение и страсть в Шило и в голове сразу прояснилось. Подхватил свою ци, закружил ее внутри Шила, протягивая по меридианам и проволоке, но без перегрузок и риска сломать все второй раз.
— Спасибо, — искренне выдохнул он.
— Мое тело всегда в вашем распоряжении, мастер, — простонала Шило.
— Неверный ответ, — рыкнул Борисов. — Если ты хочешь найти свой путь, уйти от смерти к жизни, тебе надо уйти и от этого слепого подчинения вышестоящим!
— Да, мастер! — Шило вдруг прогнулась и попробовала укусить его за грудь.
— Эй! — возмутился Борисов.
— Вы такой... фолофафый, мастер, — отплевывалась Шило, — и крепкий!
"Волосатый?" мысленно изумился Борисов, но затем сообразил, что его измеряют по мерке культиваторов. Новый вихрь возбуждения пронесся в теле, и он снова начал двигаться, следя за тем, чтобы не разорвать Шило. Та стонала, прогибалась и пробовала его поцарапать и укусить, но разница в рангах ци давала о себе знать.
— Дед! — вдруг зазвучал в голове голос Хомяка. — Меня тут сожрать пытаются!
— Глава 147
— И на связь ты вышел именно в этот момент совершенно случайно, — проворчал Борисов, не выходя из Шила, которая продолжала стонать и прогибаться.
Может, он поспешил его похвалить за возросший ум? Помешать сексу — тупая шутка вполне в духе Хомяка-подростка.
— Разве стал бы я мешать овладению самкой? — искренне изумился Хомяк. — Или овладеванию?
Слишком искренне.
— И без меня ты там справиться не можешь?
— Могу, но ты же там какой-то хитрый план задумал, дед, — ответил Хомяк. — Сейчас сделаю все сам, а ты потом опять будешь бегать и пускать пену из рта!
— Когда это я пускал пену из рта?! — возмутился Борисов.
— Не из рта, мастер! — простонала Шило. — И не пену!
Борисов только сплюнул мысленно.
— И да, дед, твоя активность с самкой помешала мне, — продолжал как ни в чем ни бывало Хомяк. — Раньше я такого от тебя не ощущал, неужели эта гладкокожая так тебя возбудила? Чем она отличается от сотен тысяч других? Или из-за искалеченного дяньтяня она дает по-особенному?
— Ага, в позе Хомяка, — ядовито отозвался Борисов.
Шило обмякла, но удалось обойтись без повреждений. Меридианы ее немного восстановились и окрепли, по ним текла ци, скапливаясь в дяньтяне. Борисов вшил туда несколько колец, как самому себе, и это хранилище должно было уравновешивать дяньтянь, пока тот не восстановится.
Но почему-то так не работало, и с этим следовало разобраться.
— Ну, чего там у тебя? — спросил Борисов недовольно.
Призыв Лобзика, лопаты, брони, колец и обратный призыв к Хомяку, прямо в толщу воды.
— Интересно, — изрек Борисов задумчиво.
"Пожирание" Хомяка сводилось к тому, что к нему приплыла куча рыбы, которая теперь выедала с него соль, грязь, крупинки мертвой кожи. Борисов смутно припомнил, что на Земле есть нечто похожее, то ли для массажа пяток, то ли для чего-то еще. Какие-то оздоровительно-украшательные процедуры, в общем.
— Ну а чо, дед, пытаются же сожрать!
— И ты не превратил их в уху, сварив в своем домене потому, что?
— Ну ты же сам сказал, дед, у тебя хитрый план! Вот сварю кого-нибудь, а там внучок морского царя или еще кто, и все, накроется твой план пиздой Павлины, а пизда у нее ого-го, крикнешь и эхо тебе три раза ого-го ответит...
— Хватит, — оборвал его Борисов. — Ты расстроен смертью Куры и тем, что остался без своих женщин, я понимаю. Но возьми себя в руки, ты — атаман или кто?
— Атаман, — спокойно согласился Хомяк. — Но и Павлина у нас ого-го! Ну скажи же, дед?
— Ага, ого-го и ого-гее. Стало быть, ты их не тронул.
Он покивал задумчиво. Хомяк умнел и взрослел на глазах, хорошо.
— А поговорить с ними ты пытался? Отклик ци, мыслеречь, духовное рыбье и все такое?
— Это ж рыбы, они не разго..., — на лице Хомяка отразилось изумление собственной глупостью, — ...варивают. Дед, дай лопату!
— Зачем это?
— Я себе сам по лицу врежу! Какой я в жопу атаман? Нет, ладно, в жопу я хороший атаман, но как?! — Хомяк дернул себя за шерсть на голове, распугав рыб. — Как я мог не подумать об этом?
— Ничего, — хмыкнул Борисов. — Подрастешь — научишься.
А ведь они встречались с разумными рыбами, припомнил он, когда искали Драконий Остров. И океан был тот же, нет, определенно план сделать Хомяка повелителем обитателей вод выглядел с каждой секундой все лучше. При помощи ци он мог бы выделить кислород из воды, нет, слишком опасно дышать чистым кислородом, даже если ты культиватор.
Но никто не мешал ему сделать обычный дыхательный аппарат... или изменить себя при помощи ци. Он начал формировать жабры, но тут же остановился, осознав, что ступил на опасную дорожку. Во-первых, он не знал досконально устройства жабр, что можно было бы обойти, прибегнув к помощи самой ци, несущей в себе все знание мира, но. Изменив себя таким знанием, он стал бы отчасти амфибией, изменил тело и образ мышления, что потребовало бы смены системы культивации, иначе его же собственная ци начала бы вредить ему.
— Хм, интересно, — задумчиво изрек Борисов, поводя рукой.
Да, эти рыбы еще не доросли до духовности и разумности, но в то же время в них хватало ци уровня первого ранга, Познавших. Просто им никогда не требовалось прибегать к ци и они копили ее в себе бессознательно, поглощая вместе с водой и отдавая с ней же.
— Что там, дед?
— Скажи, а когда ты в дракона превращаешься, у тебя мысли меняются?
— Немного, — признал Хомяк, — я однажды пытался полностью превратиться, но вовремя остановился. Ну что это за хрень, когда мне стало похуй на ци, а? Нахер мне такое драконство не всралось!
— Слушай, общение со мной плохо на тебя повлияло.
— Э, дед, опять ты все заслуги себе приписываешь! — вдруг вскинул лапу Хомяк. — Я тебе так скажу, нахуй этих культиваторов и в пизду их манерное общение. Ах, сестра, не соблаговолите ли вы сыграть мне на домбре? А как от вас прекрасно пахнет, ой, сестра, а пойдемте любоваться лепестками роз, тьфу!
Хомяк сплюнул чем-то черным и страшным, рыбы налетели и начали жрать.
— Нахуй! — заорал Хомяк. — Разъебем их к хренам! В жопу Академию и ее студенток!
— Верю, по жопам ты большой мастер, — хмыкнул Борисов. — Ладно, ладно, хорош дыбиться, поумнел, теперь пришла пора стать сильнее. Воду вокруг ощутил? С океаном слился? Дышишь водой?
— Ага, отчасти драконом стал, они же в родстве с жабами, но мозг у меня всегда мой! — хвастливо заявил Хомяк.
Чудеса ци, подумал Борисов, энергии жизни. Жизни. Гм.
Он обратился к своей ци, дяньтяню и зашитым в него кольцам с духовными камнями. Часть он потратил, но неважно. Вместо дыхательного аппарата на основе пространственных колец — резервуаров воздуха — и вместо отращивания жабр, ласт, и прочих плавательных пузырей, кто мешал ему просто обратиться к ци внутри себя?
Борисов знал, кто ему мешал — он сам и зашоренность мышления.
Это не означало, что надо бросать дела и ударяться во все тяжкие, но, пожалуй, следовало увеличить время на освоение ци внутри себя и работу с телом. Еще шаг к бессмертию и выживанию, чего уж там, хотя и от остальных планов нельзя было отказываться — никакое самосовершенствование его не спасет, если культиваторы возьмут верх.
— Это хорошо, что свой, — покивал Борисов, направляя ток ци по телу.
Разнесение кислорода, поддержание жизни в теле даже без дыхания. Неплохо. Зверье, наверное, тоже сохраняло звериные мозги при превращении в людей, иначе бы они меняли свое поведение. Или нет? Или верно утверждалось в древних трактатах Академии, что человек — любимец богов, созданный для работы с ци?
— Вперед, — указал он рукой. — К ближайшей ци, а там спросим дорогу дальше.
— Дед, ну ты голова! — восхитился Хомяк.
Он поплыл было, но медленно, слишком медленно для океана, тянущегося на миллионы километров. Придать реактивного ускорения, хотя нет, даже это не помогло бы, и затраты ци на преодоление сопротивления воды? Пожалуй, следовало взлететь еще раз, выше небес, до самого космоса и оттуда направить ци-скоп, разом получив всю картину происходящего и найдя нужную точку.
— Или так, — согласился Борисов, когда Хомяк телепортировался сквозь воду.
Построение в воде было не нарисовать, но, когда это Хомяка волновали такие мелочи? Он хотел ци, он ощущал ци, он перемещался к ци и жрал ее.
— Ну ты, креветка-переросток, — рыкнул Хомяк прямо в лицо огромному ракообразному. — Говори, кто тут главный?
— Моя клешня! — зарычал тот в ответ, пытаясь ухватить Хомяка за нос.
— Хуйшня! — раздался хруст, и клешня сломалась.
Рак духовного ранга заорал и покраснел, затем попробовал спрятаться в панцирь. Хомяк бил его и требовал сведений, и в общем, в итоге забил насмерть. Также примерно стало понятно, что океанический царь есть, но где-то далеко, глубоко и срать он хотел на сухопутных.
— Дед?
— Ощущаешь что-то могучее в плане ци?
— Не особо, он тут, похоже, и правда был самый главный.
— Уроды сухопутные! — донеслось из раковины.
Какой-то странный гибрид рака с черепахой, возможно, влияние тьмы и демонической ци снизу, подумал Борисов. Тьмы, океан Тьмы, а с чего вообще культиваторы там утопили материк? Сожрали на нем всю ци и утопили, чтобы скрыть позор? Не устояли перед могучими демонами — сомнительно, учитывая, что демонов загнали под землю и высасывали у них ци тысячи лет, а сами демоны даже хрюкнуть против не смогли. Возможно ли, что тьмой и водой накрыли тело павшего бога?
Но почему культиваторы сами его не разделали и не разобрали на ци?
— Интересно, интересно, — пробулькал Борисов.
Ци работала, поддерживала в нем жизнь, и в таком виде он мог бы, пожалуй, даже в космосе выжить. Добавить ци и без защиты спустился бы в глубины Солнца! Культиваторы могли бы покорить космос, построить мега-цивилизацию, могли бы... да проще было перечислить, чего они не смогли бы! Но вместо этого толпа баб сидела на жопе ровно, дрочила на древности и медленно умирала вместе с миром вокруг.
— Давай, дед, не стой в сторонке, уеби его лопатой, чтобы знал, с кем связался!
— Не проще было перекинуться драконом?
— Да я и так дракон! Он должен был сразу это почуять!
Рак что-то там хрипел в своей раковине, вокруг плавали рыбы, но слабые или вообще без ци.
— Ладно, возвращаемся, — неохотно сказал Борисов. — Дурацкая была идея.
— И ничего не дурацкая, — пропыхтел Хомяк, отвешивая прощального пинка раку-черепахе.
Они вернулись в самолет и взялись за работу. Чутье Хомяка, совмещенное с ци-скопом, но работающим внутри воды, не на глобальные колебания ци по всему миру. Исходи от сдохшего десять тысяч лет назад бога глобальные помехи уж его давно нашли бы!
— И что теперь? — спросил Хомяк. — Ощущать ци?
— Попробуй найти что-то родственное своему божественному семечку внутри, — посоветовал Борисов. — Чтобы тебе хотелось его сожрать, как ту руку с небес!
Вот этот совет подействовал, Хомяк аж задрожал, шерсть встала дыбом, а глаза побагровели. Ци-скоп был совмещен с картой мира, и теперь указатель начал стремительно сдвигаться к северо-западу.
Прямо в океан Тьмы.
— Вперед! — взревел Хомяк. — Я чую ци!
— Глава 148
— Что нам известно об океане Тьмы? — риторически вопросил Борисов.
Они телепортировались и, скорее всего, оставили след, но Хомяка сжигало нетерпение и желание помочь остальным казакам. Самого Борисова, впрочем, тоже не сильно манила перспектива лететь пару месяцев к точке назначения и поэтому он не особо возражал.
— Расположен над бывшим материком, представляет собой одно огромное облако тьмы, не рассеивающееся никогда. В нем живут демоны и плотоядные рыбы, из десяти экспедиций, отправленных туда, вернулись лишь две и оба раза на бортах воздушных кораблей находились культиваторы небесного ранга, — выдал Хомяк. — Что, дед? Что тебе на этот раз не так?
— Нет, все так, — ответил слегка озадаченный Борисов.
Потом до него дошло. Жадный до знаний Хомяк "сожрал" знания Академии Небес и теперь ими пользовался.
— Не понимаю, зачем культиваторы слали туда экспедиции, если сами же и создали океан Тьмы?
— Проверяли, на месте ли тьма? — поскреб в затылке Хомяк. — Да не, ее ж издалека видно! Как считаешь, дед?
— Создавали одни — летали другие, — задумчиво отозвался Борисов, — или культиваторы искали что-то там. Что на этот счет говорят записи Академии?
— Записи Академии...
— Добытые младшей сестрой Ды Ну, — тут же вставила Пиала.
— ... гласят, что бог пал в океане Гнева, посредине. Его падение проломило землю и воды океана скрыли ее, вместе с культиваторами, зверьми, демонами, мужчинами и прочим домашним скотом.
Тут до Хомяка дошло, что именно он процитировал, и раздался трубный рёв возмущения. Хомяк вскинул руки — лапы, словно собираясь вырвать из мозга такую ерунду.
— Ради такой хуйни я стал жаден до знаний? — изумился он.
— Нет, конечно, — ответил Борисов, потягивая чай, протянутый Пиалой. — Ты стал жаден ради техник, вроде багрового Звездопада, законов мира, истории и географии, и возможности добраться до небесного ранга.
— Э, дед, ты к нему ближе меня!
— Это ненадолго, — заверил его Борисов. — Да, попутно ты что-то там усвоил из культиваторского мусора, их взгляды на всех вокруг, и что? Ты боишься, что это сделает тебя культиватором?
— Ха! — презрительно фыркнул Хомяк.
— Ну вот, наоборот, даже такой мусор можно обратить к своей пользе. Не давать себе забывать, как на нас смотрят культиваторы, разжигать в себе ненависть, выступать с речами перед другими, цитируя им свитки культиваторов. Правда — страшное оружие.
