Стасик... Все ее подруги хором сказали бы — это твой шанс, дура! Возможно, к хору присоединилась бы и мама. Одобрил бы Стасика папа? Тут у Кати твердой уверенности не было. С девической точки зрения, Стасика, безусловно, можно было назвать парнем мечты. Но, положа руку на сердце, Катя не могла сказать, что Стасик — это парень именно ее мечты. Гораздо охотнее она пообщалась бы с тем же Димой — просто погулять, поговорить, безо всяких там кафе и прочих развлекательных мероприятий. Но само по себе Стасиково внимание ей льстило. Раньше, в школе, сама мысль о том, что на нее может пасть благосклонный взор такого красавца, как Стасик, повергла бы Катю в трепет... Однако теперь что-то изменилось, и вместо восторга Катя испытывала всего лишь умеренную радость, вдобавок несколько подпорченную мыслью о Наташе.
Бегать на свидания с чужим парнем было как-то непорядочно.
"В конце концов он же не замуж меня зовет. Мы просто пообщаемся, — думала Катя, роясь в одежде. — Выпьем по молочному коктейлю, поговорим о судьбе, или о чем он там хотел. В общем, видно будет".
Катя надела джинсы и застыла, держа в руках полюбившуюся ей "глазастую" футболку. В каком-то историческом романе она прочитала, что девушка не должна дважды выходить в свет в одном и том же туалете. После долгих колебаний она выбрала белую блузу из вискозы — самую нарядную вещь из тех, что она привезла из Пскова.
"Питерский стиль — простота и элегантность!" — объявила она своему отражению в зеркале — хорошо знакомой псковской школьнице с шелушащимся носом.
За обещанными деньгами Катя приехала около двенадцати. Деньги эти пришлись очень кстати, поскольку гонорар за переводы должны были заплатить лишь через неделю.
В офисе Катя застала только Людмилу и незнакомого охранника, пожилого и лысого, впустившего ее и сразу же уткнувшегося в спортивную газету.
— Босса нет, — сказала Людмила. — И денег тоже нет. Но будут. За ними в банк поехали. Чаю с печеньем хочешь?
— Ага, — оставшиеся с вечеринки закуски Катя подъела еще вчера. Сегодня она завтракала чаем с сахаром и последним кусочком черствой булки.
— Бровки подправила? — спросила Людмила. — Умница. В нашей работе внешность — это всё.
Минут через сорок мелодично пропел домофон.
"Ну наконец-то!" — подумала Катя.
Но это был не Сережин папа.
Людмила глянула на экранчик, воскликнула "Ой!", выхватила из стола зеркальце, уронила обратно, вскочила...
— Иваныч, открывай быстро! Селгарин! О Господи! А я... Здравствуйте, Эдуард Георгиевич! А Ильи Всеволодовича нет! Они в банк поехали!
— Ничего, я подожду. — Голос у вошедшего был очень красивый: певучий, богатый обертонами, и сам он тоже был настоящий красавец (на этот раз Катя рассмотрела его как следует): высокий, стройный, элегантный. Длинные светлые, очень ухоженные волосы волнами падали на плечи, глаза отливали густой синевой, и весь его облик отличался каким-то старинным благородным изяществом.
"Ему бы очень подошла трость", — подумала Катя.
— Вот, Эдуард Георгиевич, наш новый сотрудник, Катенька! — представила Катю Людмила. — Будет офис-менеджером на Невском, пятьдесят два.
— Очень хорошо, — Селгарин улыбнулся Кате. — Откройте мне кабинет, Людочка, — попросил он.
— Ой, минутку... — Людмила засуетилась, нашла ключи, отперла кабинет босса. — Вам как обычно?
— Да, пожалуйста. — Дверь закрылась.
— Пьет только зеленый чай, — шепотом сообщила Людочка Кате. — Причем без сахара. — Она достала расписной глиняный чайник, красивую коробочку с чаем... — Вот, специально для него держу!
— А это кто? Тоже у Ильи Всеволодовича работает?
— Да ты что! — Людмила махнула рукой, словно отгоняя прочь Катины слова. — Это Илья Всеволодович у него работает.
— А я думала — он директор...
— Он и есть директор! А Селгарин — ХОЗЯИН! И нашей фирмы, и еще трех!
Она залила чай кипятком, поставила на поднос заварной чайник, обычный электрический, фарфоровую пиалку — и упорхнула в кабинет.
Катя задумчиво посмотрела ей вслед.
Таких, как Селгарин, она не встречала никогда. Может, видела в кинофильмах. Американских.
А Большого Босса, оказавшегося, как выясняется, не таким уж большим, всё не было. Катя начала беспокоиться. В три у нее встреча со Стасиком. Не опоздать бы...
Босс приехал без двадцати три, узнал, что Селгарин ждет его почти час, выругался шепотом, но тут же нацепил на физиономию широченную улыбку и нырнул в свой кабинет. Минут через пять оттуда вышел Селгарин, улыбнулся Людмиле и Кате, небрежно кивнул охраннику, бросившемуся открывать дверь, и удалился. Еще через минуту Большой Босс вызвал Катю в кабинет, вручил ей конвертик с деньгами, заставил пересчитать (в конвертике оказалось две тысячи рублей), поздравил с первой зарплатой и отпустил Катю восвояси. Когда Катя выбежала из офиса, на часах было уже без десяти три. Катя катастрофически опаздывала.
— Катенька! — У входа в арку стояла очень красивая белая машина без крыши. За рулем сидел Селгарин. Сиденья в машине были обшиты белой кожей, даже на вид такой приятной, что хотелось немедленно ее погладить.
— Вижу, вы торопитесь. Если недалеко — подвезу, хотите?
— Да я... Спасибо, я сама, — засмущалась Катя. В свое время мама внушила ей железное правило: никогда не садиться в машину к незнакомому мужчине. Особенно — в дорогую машину. Но Селгарин вроде как и не незнакомый. Более того — он ее, Катино, начальство. Вдобавок Катя действительно спешила...
— К Казанскому — это далеко? — нерешительно спросила она.
— Если к вокзалу, то далековато, а если к собору, то нет! — Селгарин засмеялся и распахнул дверцу. — Садитесь же!
Катя села — и ее тут же вдавило в спинку. Машина рванулась с места, вписалась в поток (под возмущенные гудки сзади), мгновенно набрала скорость и запетляла между автомобилями. Селгарин бросал ее из стороны в сторону с небрежной легкостью, держа руль одной рукой, даже не рукой — двумя пальцами. Второй он, не глядя, "играл" на клавишах магнитолы, если сияющий огоньками музыкальный блок можно было назвать магнитолой.
До Кати наконец дошла его шутка о вокзале, и она улыбнулась.
— Уже лучше, — похвалил Селгарин. — Такая красавица, как вы, Катя, должна улыбаться, а не хмуриться!
"Льстит, — подумала Катя. — Причем льстит примитивно".
"Увезет, обесчестит и хорошо если не убьет" — всплыло в памяти мамино предубеждение против мужчин на дорогих автомобилях.
Разумеется, это оказалось всего лишь одной из маминых "страшилок". Ничего фатального не случилось. Селгарин остановил машину напротив Дома книги. Прощаясь, поцеловал ей руку. Вернее, запястье. Причем поцелуй этот чуть-чуть затянул. Потом отпустил ее руку и улыбнулся как-то очень по-доброму, как родной. Катя тоже улыбнулась, сказала "большое спасибо" и вышла из машины, всё еще ощущая запястьем прикосновение губ Селгарина. Вышла — и сразу столкнулась со Стасиком.
Стасик приветствовал Катю весьма фривольно: приобнял, небрежно чмокнул в щеку — как будто так и надо.
— Кто это тебя подвозил? — спросил он, провожая взглядом белый кабриолет.
— Так, один знакомый, — загадочно сказала Катя.
— Крутая тачка, — с почтением выговорил Стасик. — "Порше", да?
— Я в этом не разбираюсь, — Катя испугалась, что сейчас начнется монолог об автомобилях. — Куда пойдем? Ты вроде хотел в какое-то кафе?
Перед внутренним взором Стасика возник сумрачный прокуренный зал пивняка на Сенной, куда он намеревался сводить Катю. У него промелькнуло смутное ощущение, что интерьер его любимой пивнухи не вяжется с Катиным воздушным обликом и дисгармонирует с белым кабриолетом.
— Пошли пройдемся по Казанской, — предложил он. — Прикинем, что нам понравится, зайдем, выпьем шампанского...
— Это не обязательно, — возразила Катя. — Можно просто купить каких-нибудь пирожков и погулять. Погода-то хорошая! Может, съездим искупаемся? Где у вас в Питере городской пляж?
У Стасика были свои планы на сегодняшний вечер вообще и на Катю в частности — традиционная развлекательная программа, начинавшаяся обычно с легких спиртных напитков, а заканчивающаяся утренней сигаретой в постели. В данном случае — в постели, располагавшейся на некоей мансарде с видом на Невский проспект. Поход на пляж, конечно, имел свои преимущества, поскольку позволял Стасику продемонстрировать спортивную фигуру и плавательные навыки, а также убедиться в телесных достоинствах спутницы. Ну и еще кое-что... по обстоятельствам. Но пляж был элементом другой программы, требовавшей специальной подготовки и несколько большего времени. А нынешнюю следовало начать с какого-нибудь бара, добавить в другом, часиков в одиннадцать отправиться потанцевать в ночной клуб, а там уже пойдет по накатанной.
Катя понятия не имела о том, какую программу приготовили ей на вечер и что планируется "на десерт", но у нее было отличное настроение и желание "развлекаться". То, что ее понятие "развлекаться" существенно отличалось от Стасикового, она еще не знала.
Они обошли колоннаду собора и направились по Казанской. Метров через сто справа над зеркальными окнами показалась иероглифическая вывеска.
— Что там? — с любопытством спросила Катя.
— Суши-бар, — пояснил Стасик. — Ты когда-нибудь пробовала суши?
— Нет, а что это?
— Японская кухня, — Стасику пришло в голову, что посещение суши-бара — неплохой способ произвести на провинциалку нужное впечатление и хотя бы отчасти затмить кабриолет. — Зайдем?
— Я в этом ничего не понимаю, — призналась Катя.
— Ерунда! Я тебе всё расскажу и покажу. Пошли, тебе понравится!
— Ну пошли, — согласилась Катя.
В этом заведении Стасик никогда не был, но, держа марку, старался выглядеть завсегдатаем. Уверенно проследовал через ресторанный зал, где было накурено, шумно и очень людно, в почти пустой суши-бар.
На Катин взгляд, зал был оформлен бедновато, но чистенько: длинные столы из полированного дерева, деревянные лавки, с потолка свисали разноцветные матерчатые плакаты с иероглифами. Официантка восточного вида в кимоно с поклоном подала Кате меню и удалилась семенящим шагом.
— Японка? — широко раскрыла глаза Катя. — Настоящая?
— Нет, казашка какая-нибудь, — небрежно ответил Стасик. — Ну, выбирай.
Катя открыла меню. Оно было на трех языках — русском, английском и японском, но всё равно ничего не понятно. Напротив каждого названия имелась невнятная экзотическая картинка.
— О, да тут совсем недорого! — воскликнула Катя, взглянув на цифры справа от картинок. — Ну сейчас я тут всё попробую!
— По-твоему, недорого? — Стасик недоверчиво заглянул в меню. — Ты уверена?
— Не бойся, если у тебя мало денег, я доплачу! — у Кати в кармане лежали две тысячи рублей, а в меню не было ни одного блюда дороже полтинника.
— Еще чего! — обиделся Стасик. — Пиво будешь? Или саке?
Катя от пива и саке отказалась. Тогда Стасик заказал ей сливового вина.
— Ты просто обязана его попробовать! — заявил он. — Это часть местной кухни. Теперь давай выберем, что ты будешь есть. Что ты хочешь?
— Всё! — лихо заявила Катя. — Но постепенно. С чего обычно начинается японский обед?
Стасик сразу надулся и принял важный вид.
— Начинают обычно с супа. Я тебе советую взять мисо с водорослями — это, так сказать, классика...
Официантка быстро принесла круглую глиняную мисочку с крышкой, полную черноватой бурды, в которой плавала неаппетитная склизкая трава, а также бокал вина и высокую кружку пива.
Катя съела ложку, сморщилась, закрыла миску крышкой и отставила в сторону.
— Давай за нас с тобой! — провозгласил тост Стасик. — Чтобы у нас всё было по жизни зашибись!
Сливовое вино оказалось крепким и приторно-сладким. Катя отпила глоток, отставила бокал и снова вернулась к меню. Стасик, выхлебнув полкружки, повеселел, глаза его заблестели.
— Что теперь? — благодушно спросил он. — Суши, сашими, роллы?
Суши, судя по картинкам, назывались куски всякой всячины на рисовых колобках. Стоили они сущие копейки, и Катя заказала ассорти, чтобы попробовать всё.
"Японка" принесла большой плоский камень, украшенный разноцветными кучками непонятных ингредиентов, глиняный кувшинчик, какие-то квадратные миски, палочки. Катя слегка растерялась.
— Сейчас я тебя научу, — заявил Стасик. — Вот, например, этот кленовый листик не едят — это просто украшение.
— А это? — Катя ткнула палочкой в зеленую пасту.
— Это — тоже. Вернее, едят, но по чуть-чуть. Это васаби. Горчица. В этом кувшинчике — соевый соус. В него макают всю эту ботву.
— А это что? — Катя попробовала розовые листочки и скривилась. — Капуста в одеколоне?
Стасик захохотал.
— Это же имбирь!
Японская кухня нравилась Кате всё больше и больше. Прямо как в рекламе — "такая вкусная, такая прикольная!". Не блюда, а сплошной ребус.
— Ну, имбирь точно не едят... Погоди, сейчас догадаюсь... им надо занюхивать блюда!
— Не занюхивать, а закусывать, — поучал Стасик. — После каждой перемены блюд, чтобы отбить вкус предыдущего... Ну, типа, как коньяк лимоном заедают.
В отличие от супа, суши оказались довольно вкусными. Больше всего Кате понравился копченый угорь и загадочный желтохвост. Суши с обычной рыбой — лососем и форелью — Катя отдала Стасику.
Стасик допил кружку и заказал другую. В ожидании пива он масляными глазами рассматривал Катю. Катя, хихикая, воевала с палочками.
— Ты чего, вчера не выспалась? — внезапно спросил он.
— Что? — не поняла Катя.
— Неважно выглядишь. Ты не заболела? Я тебя после той вечеринки прямо не узнаю...
Палочки дрогнули в Катиной руке, суши с кальмаром выскользнуло и улетело под стол.
— Не знаю, — растерянно пролепетала она. — По-моему, я нормально выгляжу.
— Ничего, не огорчайся, — успокоил Стасик. — Какие твои годы. Отдохнешь, выспишься, и красота к тебе вернется, — утешил ее Стасик.
"Начинается, — мрачно подумала Катя. — Надо срочно где-то доставать двести долларов на следующий сеанс у Карины. Может, дешевле сразу сделать пластическую операцию?"
— Ты чего загрустила? — встревожился Стасик. — И вина совсем не пьешь. Давай еще что-нибудь закажу. Хочешь какой-нибудь ролл? Выбирай, — Стасик сунул ей под нос меню.
— Я хочу с копченым угрем, — проворчала Катя. — Вот тут нарисован...Такой, в виде дракона.
Стасик поглядел на цену, нахмурился, но после секундного колебания кликнул официантку.
"Дракона" пришлось подождать. Но когда его принесли...
— Ой... — прошептала Катя, увидев блюдо. — Я и не думала, что он такой большой. Тут, похоже, угорь целиком. Как же мы его съедим?
— С пивом всосется, — решительно сказал Стасик, берясь за палочки.
Мимо суши-бара, громко болтая, прошла в ресторан очередная компания — несколько нарядных красивых девушек в компании таких же ухоженных мужчин. Катя рассеянно проводила их взглядом. Одна из девушек выглядела особенно экстравагантно: с ног до головы в бледно-розовом, с прорезями и разрезами в самых неожиданных местах. Красавица обернулась, как будто почувствовав Катин взгляд, и ее лицо осветилось голливудской улыбкой. На лице, таком же нежно-розовом, с карамельными губами, пятнами холода выделялись синие глаза.
