— Что-то ты, подруга, путаешь, — сказала Лейка. — Ты его хоть раз среди Детей Ши видела?
— Нет.
— Вот именно. И хочу тебе напомнить, что "духа" этого, с Лахты, я видела. Да, он тоже блондин и красавчик, как и этот Катькин работодатель. Но есть мнение, что "дух" был ряженым, а следовательно, вполне мог нацепить светлый парик... Но с этими Детьми Ши надо бы разобраться. Ты матери что-нибудь говорила?
— С ума сошла? Ты что, маму мою не знаешь? — Лейка кивнула. Людмила Васильевна, Наташкина мама, очень хорошо готовила, но с головкой у нее были серьезные проблемы. Так считала Лейка.
— Может, отцу твоему... — Наташа помотала головой.
Ее родитель покинул Наташкину маму вскоре после рождения дочери. С тех пор был женат еще раза три и особого интереса к дочери не проявлял, хотя деньги давал исправно.
Лейка Наташе с младших классов жутко завидовала, потому что Наташа всегда была красавицей, а Лейка класса до восьмого считала себя толстой и некрасивой. Потом, правда, Лейкино мнение о себе изменилось к лучшему. А теперь, когда с Наташкой приключилась такая пакость, Лейка ей очень сочувствовала. И ей очень хотелось восстановить справедливость.
— Нельзя, чтобы это им сошло с рук! — заявила Лейка. — Мы знаем, где они собираются...
Наташа покачала головой. Оказалось, что место сборища, на котором присутствовала Лейка, было чисто случайным. Своим кругом Дети Ши чаще всего собирались на природе. А каждый раз, когда ждали новичков, Итлинн (она была среди Детей главной) договаривалась насчет помещения, но всякий раз — другого. Наташе объяснили, что, мол, нельзя привязываться к месту, чтобы не привлекать внимания злых сил.
— А как ты узнавала, куда приходить? — спросила Лейка.
— Итлинн звонила. Обзванивала всех.
В общем, связь оказалась односторонней, никаких концов у Наташи не было, и с тех пор как с Наташей случилось то, что случилось, Итлинн ей больше не звонила.
Ладно, месть Детям Ши можно и отложить. А вот как быть с Катькой? Если этот Селгарин задумал что-то нехорошее? Может, он маньяк-извращенец?
После часа размышлений на эту тему Лейка почти убедила себя, что так оно и есть. Тем более Катя — идеальная жертва. Юная, невинная... И искать никто не будет. Родители — в Пскове, в Питере у нее постоянного места жительства нет...
"Да уж, — думала Лейка. — Ситуация. Ясно только, что Катьку надо как-то выручать. Но как? "
От Наташи в этом толку не будет. Димка?
Лейка позвонила Диме, но того не оказалось дома. И Стасика тоже. Вот досада...
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В гостях у Селгарина
Один тролль спрашивает другого:
— Слыхал, ты женился? А зачем?
— Не нравилось мне одному, да всухомятку обедать.
— Ну а теперь как?
— Теперь — нравится.
— Что теперь? — спросила Катя, удобно устраиваясь внутри кожаного сиденья, идеально повторившего форму ее небольшого тела.
— Едем, — ответил Селгарин.
Двигатель работал почти бесшумно. Кондиционер обдавал Катю волной свежего воздуха.
— А куда?
— В одно хорошее место. Если мы с вами, Катенька, сумеем там понравиться, то все ваши проблемы будут решены, а милиционеры, независимо от ранга, будут отдавать вам честь.
— Я надеюсь, мне не придется делать ничего... предосудительного? — на всякий случай спросила Катя.
— Ничего сверх того, что вы уже делали, — Селгарин негромко и очень приятно рассмеялся. — Но очень возможно, вам понадобится выглядеть столь же очаровательно, как на том показе, где мы с вами встретились.
— Тогда нам имеет смысл позвонить Карине, — заметила Катя.
— Это совсем не обязательно, — покачал головой Селгарин. — В городе есть мастера ничуть не хуже вашей подруги. Я бы даже взял на себя смелость утверждать — намного лучше. Правда, это ничуть не умаляет ее заслуг — ведь это она вас нашла.
Ехали долго. Центр Санкт-Петербурга Катя уже немножко знала, но за его пределами совершенно не ориентировалась. Они миновали какой-то парк, дважды переехали реку, старинные дома сменились хрущевками, а потом новостройками. Селгарину несколько раз звонили. Он отвечал лаконично, двумя-тремя словами, наверное, потому что за рулем.
Наконец они свернули с основной дороги и углубились в какой-то не то лес, не то парк.
— Мы за город едем? — поинтересовалась Катя.
— Нет, это городской район, — ответил Селгарин, сворачивая в боковой проезд. Метров через триста деревья расступились, и перед ними возник здоровенный небоскреб. Автомобиль притормозил у шлагбаума, затем въехал на стоянку, где уже стояло с полсотни машин, исключительно иномарок.
— Это что, гостиница? — спросила Катя, глядя на мраморные ступени крыльца, уходящие куда-то на уровень третьего этажа.
— Обычный жилой дом.
— А...
— Я здесь живу, — уточнил Селгарин.
Катя застыла у входа. Ей стало неуютно. Вспомнились предупреждения Карины, мамины запугивания...
— Вы не сказали, что мы едем к вам домой...
— Мне позвонили: мероприятие перенесли на завтрашний вечер, — хладнокровно сказал Селгарин. — Не ночевать же вам на улице.
— Я бы лучше осталась у подруги, — пробормотала Катя.
— Здесь безопаснее, — возразил Селгарин. — Я сейчас уеду по делам и вернусь завтра к обеду. В квартире с вами останется прислуга. Покормит вас, поможет освоиться. Если вы опасаетесь за свою девичью честь, — он усмехнулся, — то можете быть спокойны.
Катя покраснела.
— А телефон там есть? Я могу позвонить? — спросила она на всякий случай.
— Разумеется. Вы идете?
Катя кивнула и последовала за Селгариным.
Квартира находилась на десятом этаже. Катя выглянула в окно на лестничной площадке и увидела, что внизу, до самого горизонта — самый натуральный лес. Из зелени крон поднимались, сверкая окнами на солнце, несколько таких же домов-великанов.
— Экологически чистый район, — пояснил Селгарин. — Воздух, свет, зелень... Мне приходится работать в центре, а там это чудовищное скопление грязных домов... Ужасно!
— Да, это угнетает, — согласилась Катя. — Особенно после Пскова. Знаете, у нас из окон тоже был виден лес...
— Добро пожаловать, — Селгарин распахнул дверь.
— Ух ты! — прошептала Катя, заглядывая внутрь.
Холл был очень большой, полутемный. Поколебавшись, Катя сняла босоножки и босиком вступила на матовый деревянный пол. Селгарин одобрительно кивнул.
— Полированный бук, — сказал он. — Не переношу лака и прочей химии. В общем, Катенька, не стесняйтесь, осваивайтесь. Прислуга, наверно, на кухне. Она вам всё покажет и расскажет, а мне надо ехать. Завтра я за вами вернусь.
И Селгарин, обаятельно улыбнувшись, вышел.
Катю огорчил его уход. Она уже забыла о своих страхах. Она даже немножко обиделась на то, что он привел ее к себе в гости — и тут же бросил.
Что ж, коли так, она займется обследованием его апартаментов самостоятельно.
Квартира была огромна. Похоже, занимала целый этаж. Катя бродила по ней и восхищалась. Все комнаты — вернее, залы — были оформлены в едином стиле: просторные, с огромными окнами, очень скудно меблированные. Экологический подход господствовал: дерево, камень, растения...
"Тут наверняка дизайнер поработал, — думала Катя. — Или, скорее, садовник".
Красиво, стильно, но как-то... не для людей.
"Всё равно что жить в оранжерее, — подумала Катя. — Вот, например, что это за комната — даже присесть негде!"
Посреди зала, прямо на полированном полу стояла плоская каменная чаша размером с хорошую джакузи. Над чашей шелестело листвой кряжистое ветвистое дерево. Его серый ствол в глубоких складках и раскидистая густая крона говорили о почтенном возрасте. Листья были незнакомые — крупные, заостренные.
"Ого, какой бонсай-переросток!" — восхитилась Катя, обходя дерево кругом.
Кроме дерева, в комнате не было совершенно ничего. Может, поэтому дерево выглядело очень значительным. Создавалось впечатление, что эта комната спроектирована специально для него.
"Всё правильно, — подумала Катя. — Такое солидное дерево должно расти одно".
Она подошла поближе и потрогала кору. Наверху что-то прошуршало, и на Катину голову посыпались листья.
"Зверек там, что ли? — удивилась Катя, поднимая голову. — Или дерево со мной здоровается?"
— Привет, бонсай! — сказала Катя вслух. "Еще раз тронешь — получишь по башке веткой", — почудился ей злобный шепот.
— Сам дурак, — парировала Катя и пошла дальше. Вдруг ее ноздрей коснулся некий аппетитный запах.
"Кто-то варит суп!" — подумала Катя, сглотнула слюну, вспомнила, что не обедала, и двинулась на запах.
Аромат привел Катю на обширную кухню в дорогом псевдосельском стиле — с резными шкафчиками, медными котелками и пучками трав под потолком.
На плите в кастрюле булькало варево, а рядом шинковала овощи светловолосая женщина в джинсах, футболке и передничке.
— Здравствуйте! Извините, это вы — прислуга? — спросила Катя, остановившись в дверях.
Женщина обернулась, и Катя с удивлением узнала Итлинн.
— Здравствуй, Катя, — холодно улыбнувшись, сказала Итлинн. — Присаживайся. Кофе хочешь?
— А что ты тут делаешь? — выпалила Катя, от изумления забыв о вежливости.
— Как видишь, варю суп.
Катя обрадовалась знакомому лицу, но и смутилась тоже. Ей вспомнились берег озера в Лахте, поющий ковен, ведьма с зеленой метлой...
— Слушай, я тогда не смогла к вам больше прийти, — заговорила она. — Лейка мне передавала пару раз, что вы меня ждете. Надеюсь, вы не обиделись? Просто столько всего по жизни навалилось, что стало ну совершенно не до колдовства!
Итлинн пожала плечами.
— Есть такое слово "судьба", — менторским тоном произнесла она, — и от нее не уйдешь. Если тебе суждено прийти к Детям Ши, то ты никуда от этого не денешься.
— То есть эта квартира принадлежит Детям Ши?
— Если бы, — Итлинн вздохнула и сгребла остатки морковной ботвы в мусорное ведро.
— А ты тут живешь? — Катя осмысливала происходящее. — Или работаешь?
— Не работаю — служу, — поправила ее Итлинн. — Я тут вроде экономки. На все руки от скуки. Я вообще-то в универе учусь, на психфаке.
— А... — Катя сопоставила факты, и кое-что начало проясняться. — Значит, Селгарин... Эдуард Георгиевич... он один из вас? В смысле — из Детей Ши?
Итлинн расхохоталась:
— Конечно, нет!
— Почему "конечно"? — обиделась на смех Катя. — Между прочим, он похож. Длинные светлые волосы и всё такое...
Итлинн посмотрела на Катю как на дурочку.
— Не рассуждай о том, в чем ничего не смыслишь, — посоветовала она. — Селгарин — наш хозяин.
— Мне он не хозяин! — гордо сказала Катя.
— А я слыхала, ты тоже на него работаешь. — Катя промолчала, но слово "тоже" ей не понравилось.
"Я менеджер, а не служанка", — сердито подумала она.
Неожиданно заиграла приятная музыка. Итлинн вытерла руки вышитым полотенцем, прошла в коридор.
— Снизу позвонили — сейчас продукты принесут, — объяснила она. — Хозяева в плане еды очень привередливые. Только вегетарианская кухня, только экологически чистые продукты...
— Ты говоришь — хозяева? — встрепенулась Катя. — А разве Селгарин тут не один живет?
Итлинн поколебалась и нехотя сказала:
— Нет, они тут вдвоем живут, вроде как семьей... Эдуард Георгиевич и еще один... его родственник. Его сейчас нет.
"Знаем мы таких родственников", — подумала Катя. Однополая любовь, понятное дело. А жалко — Селгарин такой красивый, обходительный... Хотя, с другой стороны, ей же спокойнее.
В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя — за ней.
В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных "гриндерсов" на полированный пол сыпалась строительная пыль.
— Еле допер! — объявил он, вручая Итлинн пакет. — Держи, Ирка. Или на кухню отнести?
— Не вздумай! А наследил-то! — возмутилась Итлинн.
— Здесь повсюду строят, — оправдывался парень. — Хочешь — не хочешь, а вляпаешься...
— Где тебя носило столько времени?
— Думаешь, это быстро — столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?
— Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!
Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.
— Это она? — спросил он.
— Иди, не твое дело.
— Ирка, я же только посмотреть! — капризно заныл парень. — Меня же завтра не пустят!
— Кыш!
Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.
— Что значит "это она"? — спросила Катя.
— Это тебя не касается, — отрезала Итлинн. — Ингвар — просто дурачок.
— А почему он тебя Иркой зовет?
— Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн — это имя, данное мне Ши...
Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:
— Хочешь?
— Лучше супа мне налей, — сказала Катя. — Я есть хочу.
— Супа — нельзя! — категорически заявила Итлинн. — Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.
Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.
— Это мои собственные, — сказала она. — Завтра купим что-нибудь еще.
— Завтра меня здесь не будет, — ответила Катя. Итлинн странно на нее посмотрела.
— Селгарин собирается дать мне другую работу, — пояснила Катя. — Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то всё будет очень круто.
— На каком сейшне? У Кшесинской?
— Я не знаю...
— У Кшесинской, где же еще, — ревниво пробормотала Итлинн. — Праздник Обновления.
— Что это такое?
— Увидишь.
— А ты там будешь?
— Если пригласят. Повезло же тебе, — прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю злобный взгляд. — На ровном месте... без усилий, без заслуг... когда другие годами бьются...
Катя вздрогнула.
"Она же мне дико завидует, — поняла она. — И ненавидит так, что убила бы, но не смеет — наверно, Селгарина боится... Может, она его любовница, и теперь ревнует?"
Кате вдруг стало неуютно в кухне рядом с Итлинн. Она быстро съела сосиски и поднялась из-за стола.
— Где моя комната?
Единственной мебелью в Катиной спальне была низкая широкая кровать на деревянном каркасе, да еще напольный светильник с абажуром из рисовой бумаги.
— Если хочешь посмотреть телик, он на кухне, — сказала Итлинн. — Ванная — направо. Чай и кофе на кухне найдешь сама. А я доварю суп и поеду домой.
Катя кивнула, подумав про себя: "И слава Богу". Ей было неприятно находиться рядом с человеком, который плохо к ней относится.
