ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Мрачная вечеринка у Сережи.
"Надо что-то делать!"
Прибегает троллюшка к маме, плачет.
— Ты чего плачешь? — спрашивает троллиха.
— Папочка себе камешек на ножку уронил!
— Большой камешек?
— Бо-ольшо-ой!
— И ты из-за этого расплакалась?
— Не-е... Я засмеялась.
Наташа уехала, оставив Лейку в состоянии глубокой печали от собственного бессилия. Ах, если бы Карлссон был жив! Лейка собралась поплакать, но плакать не хотелось. Хотелось куда-нибудь уйти. Куда-нибудь из опостылевшей квартиры... Господи, как Лейка радовалась, когда узнала, что родители уезжают аж на четыре недели!..
И тут позвонил Сережа.
Сережа ничего не знал ни о Кате, ни о Карлссоне. Сережа звал в гости. Типа оттопыриться по полной. Папаша его свалил на какой-то корпоративный праздник, мамаша тоже усвистала, пообещав, что не вернется "допоздна". Будут Дианка, Димка, Стас с какой-то новой девкой ("Натаха болеет, что ли?" — предположил Сережа), а больше он никого не отловил. Короче, бухло стынет, закуски запотели. Приезжай, Лейка, побыстрее, а то некому салат резать.
— Счас, разбежалась, — привычно фыркнула Лейка.
Но поехала. Очень не хотелось оставаться одной. И с Димкой надо поговорить обязательно. Он — умный. Наверняка что-то придумает.
* * *
Когда Лейка приехала, то обнаружила, что веселье как-то не складывается. Потому что Сережа всё-таки кое-что знал. Что-то такое услышал от соседей. И поперся, дурак, в мансарду — выяснять у Кати подробности. Наткнулся на запертую дверь, попинал ее, отправился обратно... И был по дороге перехвачен ментами.
"Ничего себе! — подумала Лейка. — Это ведь и меня могли запросто..."
В милиции Сережу пропарили часа четыре без всяких объяснений, потом взяли в оборот, припугнули — и он выложил всё, что знал. Про Катю, про всю их компанию, включая "шведского бизнесмена". Разве что про голубей умолчал: боялся, что в психушку отправят. После того как Сережа описал Карлссона: "маленький, толстый, по-русски говорит", менты слегка оживились и едва не повезли Сережу в морг на опознание. Но передумали. Насколько понял Сережа из их разговоров — что-то там такое с телом случилось не то. Самый главный опер, толстый такой, наглый, поехал в морг, но Сережу на всякий случай не выпустили... Вызволил блудное чадо папаша. Около двух часов ночи. На Сережино счастье, папаша так умаялся, пока искал сынка, что взбучку тот получил умеренную. Правда, очень подробно выспросил у Сережи, чего от него хотели менты. И что Сережа им наплел. Эпитеты, которыми наградил родитель своего единственного сына, Сережа опустил, но они наверняка были сочными и емкими.
— Тебя вообще убить мало! — заявил Стас. — Прикинь, Лейка, он всех нас сдал. Мне уже звонили из отделения — вызывают. И вас всех — тоже вызовут.
— Да фигня это всё, — сказал Дима. — Мы-то здесь при чем? Другое дело — Катька. Вот ее надо как-то выпутывать. Кстати, Лейка, ты не в курсе, где она?
Лейка пожала плечами. Ничего рассказывать при Сереже она не собиралась.
В общем, мрачная получилась вечеринка. Хотя выпивки было много — и хорошей. Сережа подсмотрел, где папаша хранит ключи от бара.
— Папка их всё равно не считает, — заявил он. — А запирает не от меня, а от матери: чтоб не пьянствовала тут без него. Она насчет этого дела слаба...
Улучив момент, Лейка сказала Диме: давай уйдем — поговорить надо. О Кате.
Димка с ходу въехал. И через десять минут заявил, что уходит домой. Мол, у него послезавтра экзамен.
Лейка боялась, что за ними увяжется Дианка, но та демонстративно осталась. Дулась на Димку за явное пренебрежение ее светлостью.
А вот Стас с подружкой ушел вместе с ними. Втроем (подружку Стас отправил на маршрутке домой), они зашли в "Чашку". Стас купил всем кофе, и Лейка рассказала, что узнала от Кати. И о самой Кате. И то, что рассказала Наташка. Впрочем, кое-какие подробности она опустила. Сказала только, что после того волшебного ритуала Наташка тяжело заболела и вряд ли скоро поправится.
Чем закончилась для подруги история с "ковеном", ребята не знали — с тех пор как с Наташей случилась беда, она, кроме Лейки и Кати, ни с кем из компании не общалась.
— Надо Катьку выручать! — решительно сказал Дима. — Я этих сектантов хорошо знаю — оглянуться не успеешь, как ее в зомби превратят.
— Интересно, как? — спросил Стас. — Ну, допустим, адрес их мы можем у Наташки узнать. А дальше? Придем и скажем: отдайте нашу подругу!
— А если — в милицию? — предложила Лейка. Стасик и Дима переглянулись.
— Наивная ты, Лейка! — сказал Дима. — Сразу видно — никогда с ментами не общалась. Они тебя пошлют куда подальше...
— Не пошлют, — возразила Лейка. — Катя же свидетель!
— Лейка права, — сказал Стасик. — В этом варианте — не пошлют. Но еще неизвестно, что в данном случае хуже — милиция или сектанты. Вдобавок, если этот Селгарин при деньгах, ему менты не указ. Позвонит какому-нибудь генералу — и от него враз отъедут. Я по своему папаше знаю.
— Стас, а может, ты отца подключишь? — предложил Дима.
— Он не подключится, — покачал головой Стасик. — Он говорит: твои друзья — это твои друзья, сам разбирайся. Это нормально: у него свои дела, у меня — свои. Но зато я, кажется, знаю человека, которого можно подключить. Вернее, ты ее знаешь, Лейка!
— Это кто?
— Карина. Катя сказала — ты их познакомила.
— Ну-у... Не то чтобы я... Катька говорила: Карина из нее фотомодель хотела сделать. Только что она может? Салон у нее, конечно, крутой. Один из лучших в городе...
— У нее не только салон крутой! — перебил Стасик. — У нее и друзья тоже крутые. Знаете, такие ка-анкретные! Нет, мне эта идея нравится!
— А мне — нет! — заявил Дима. — Этот Карлссон — не просто шведский бизнесмен, можете мне поверить! Вы его раздетым видели?
Лейка — видела. Но афишировать этот факт не стала.
— Ну вот, — продолжал Дима. — А я видел!
— Интересно, при каких обстоятельствах? — с гнусной улыбочкой осведомился Стасик.
— Не остри! В Токсово мы ездили. С ним и с Катькой. Так ты, Стасик, рядом с ним — просто задохлик. Короче, не знаю, какой у него там в Швеции бизнес, но не селедкой он там торгует, это точно. И убил его не какой-нибудь бомж, а самый настоящий киллер!
— Ну и что?
— А то, что, может, эти самые бандиты, которые его заказали, и есть друзья твоей Карины.
— К сожалению — не моей, — вздохнул Стасик.
— Всё равно я не думаю, что это хорошая идея — отдать им Катю.
— А что делать? — спросила Лейка.
— Думать! — заявил Дима. — Немножко времени у нас есть: неделя или две. Обычно курс оболванивания занимает не меньше двух недель.
— Ты откуда знаешь?
— Оттуда! — Дима надменно задрал подбородок. — Это же моя специализация! А сейчас — всем пока! У меня завтра последний экзамен.
"Тоже мне специалист", — подумала Лейка.
Когда мальчишки ушли, она еще некоторое время посидела одна, потом вышла на Невский и двинулась к метро. Проходя мимо того дома, Лейка остановилась.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ,
в которой Катя съедает экологически чистый наркотический суп, а Лейка попадает в лапы монстра
Семь раз отмерь — один раз отъешь.
Троллиная поговорка
Хлопнула дверь. Итлинн ушла, не попрощавшись, и квартира осталась в полном Катином распоряжении.
"Первым делом — позвонить, — подумала Катя. — Лейке и Диме. Второе — осмотреть здесь всё как следует. И третий пункт — ванна".
Катя снова отправилась бродить по комнатам.
Поиски телефона успехом не увенчались. "Ну я и растяпа, — думала Катя. — Надо было спросить Итлинн. Хотя что толку — всё равно я даже не знаю адреса Селгарина. Где-то на севере от Питера, в лесу... Меня так и за год не найдут". В своих блужданиях Катя снова оказалась в холле. Там ее ждал еще один сюрприз — на входной двери не было замка. Катя попыталась вспомнить, как ее открывала Итлинн, но не вспомнила.
"Да я тут как в тюрьме, — подумала она. — Не уйти, не позвонить. Пойти, что ли, чаю попить..." Катя пришла на кухню, поставила чай. И тут же почувствовала, что на нервной почве опять проголодалась. Суп стоял на плите. Катя сняла крышку, принюхалась: запретный супчик источал потрясающий аромат. Рот мгновенно наполнился слюной. Катя взяла поварешку, зачерпнула зеленовато-бурую жидкость (чуть-чуть, никто не заметит) и попробовала. Вкус был еще лучше, чем запах.
"Ничего подобного в жизни не ела", — думала восхищенная Катя, наливая себе тарелочку. А потом еще одну. Катя не отказалась бы от третьей, но побоялась, что уровень в кастрюле упадет слишком заметно. Чай пить она не стала. И телик смотреть тоже. Ей вообще не хотелось ни двигаться, ни думать. Гармония со Вселенной была достигнута. Катя сидела за столом, прикрыв глаза, и чувствовала, что вот-вот провалится в сон.
"Надо вернуться в спальню, — подумала она. — А то усну прямо здесь... нехорошо получится..."
Катя, грезя наяву, поплелась в спальню, упала на кровать и мгновенно уснула.
Сон, который ей приснился, был удивительно ярок. Сначала ей показалось, что она проснулась.
Вернее, что ее разбудил шепот. Кто-то звал ее по имени. Подчиняясь зову, Катя вошла в соседнюю комнату и увидела, что бонсай-переросток раскрылся сверху донизу и из его нутра веет морозом и летят снежинки.
"Иди сюда", — прошептало дерево, и Катя не смогла ему противиться. Она шагнула в дупло и в тот же миг оказалась на поляне в зимнем лесу. Незнакомый лес утопал в снегу; вспыхивая на солнце, кружились редкие снежинки.
"Где я? " — подумала Катя и сделала шаг вперед. Под ногу попало что-то твердое. Катя взглянула вниз и вскрикнула — она наступила на мертвеца. В снегу лежал огромный труп в средневековых доспехах. Приглядевшись, она поняла, что трупами усыпана вся поляна. Должно быть, воины погибли недавно — снег едва успел присыпать тела. И тела эти принадлежали не людям — слишком большие. Катя сделала еще шаг, подняла глаза и увидела, что на другом конце поляны стоит еще один воин.
Он был стройным, изящным и рядом с поверженными великанами казался маленьким. На нем была меховая одежда, панцирь и шлем; он был занят тем, что вытирал окровавленный меч. Закончив, воин вложил меч в ножны, снял перчатки и шлем и посмотрел на Катю. Она разглядела его во всех подробностях: круглая голова, коротко стриженные белые волосы, бледная кожа, острые уши без мочек, небольшие, слегка раскосые глаза... Чертами лица воин был похож на Селгарина, но, в отличие от него, выглядел не чувственным и импозантным, а мужественным и поджарым. Он источал ауру силы. Но Кате этот воин — выцветший, забрызганный кровью — показался отвратительным. Воин посмотрел на Катю бледно-голубыми глазами, улыбнулся и махнул ей рукой, приглашая подойти поближе.
Катя отрицательно покачала головой, нечаянно посмотрела под ноги и увидела лицо одного из порубленных великанов. Оно было очень похоже на лицо Карлссона.
"Карлссона убили!" — вспомнила она, заплакала и проснулась.
* * *
Лейка остановилась. Посмотрела на асфальт.
"Наверное, он упал сюда..."
Лейка подняла голову, попыталась представить, каково это — падать...
Катина мансарда притягивала ее. Днем такого не было.
"Я не отдала Кате ключ", — вспомнила она.
Лейке вдруг нестерпимо захотелось подняться наверх.
"Нет, ну я просто дура! — говорила она себе, уже входя в подворотню. — Сейчас меня, как Сережу, заберут в милицию..."
Но она всё равно не остановилась. Поднялась по лестнице наверх, достала ключ...
Снаружи было еще светло, но в квартире царили сумерки.
Еще из прихожей Лейка увидела, что в квартире после нее кто-то был. Вещи валялись на полу, ящики стола на кухне выдвинуты...
Лейка щелкнула выключателем... Свет не загорелся. Отключили. Или пробки перегорели. Тут бы ей повернуться и уйти. Но вместо этого она аккуратно закрыла дверь, причем на задвижку, повесила на вешалку сумочку и прошла на кухню. Она хотела вылезти на площадку... Но увидела темные пятна по ту сторону окна, поняла, что это... И ей стало нехорошо.
Нет, Лейка не стала вылезать наружу. С совершенно пустой, лишенной всяких мыслей головой она побрела в комнату...
В комнате было темновато, поэтому Лейка не сразу разглядела, что в углу, в тени, между кроватью и столом кто-то сидит.
"Ну вот, — обреченно подумала она. — Вот я и попала. В засаду".
Сидевший неторопливо поднялся, выпрямился. Он был очень высокий — намного выше довольно-таки рослой Лейки.
Выпрямился, шагнул вперед, и бледноватый свет из окна упал на его лицо...
Лейка судорожно вздохнула. Колени ее подогнулись, и она медленно и беззвучно сползла на пол. Последнее, что увидела девушка, — два круглых глаза, пульсирующих зеленым огнем, и ниточка слюны, свисающая с черной губы пониже тонкого острого клыка.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Лейка в подземелье.
Живое чудовище и мертвый Карлссон
Однажды храброму рыцарю Гуго фон Муттершпильхауффу встретились на ночной дороге два тролля-хищника.
— Слышь, рыцарь, у тебя случайно игральных костей нет? — спросили его тролли.
— Конечно есть! — ответил рыцарь, обрадовавшийся, что так легко отделался. — А зачем они вам?
— Да вот, хотим жребий бросить: кому из нас тобой поужинать! — ответили тролли.
Первое, что ощутила Лейка, когда пришла в себя, — боль. Болело всё, особенно спина. Полное ощущение, что под лопатку воткнули стальной стержень.
Лейка шевельнулась — боль усилилась, вдобавок в нос ей попало что-то, заставив расчихаться. Пыль.
Самая обыкновенная пыль. А боль в спине — это потому что в спину упиралась острая пружина, пробившая ветхую обивку дивана, на котором лежала Лейка.
Господи, где она? Куда попала?
Лейка села. Заболело сразу во многих местах, но не очень сильно. Примерно как если бы она упала с велосипеда. Еще побаливала голова, но тоже вполне терпимо. А вот место было совершенно незнакомое. Какой-то бомжатник. Диван, которому лет триста. Табуретка. На табуретке лампа. Керосиновая, надо же! А стекло настолько мутное, что свет почти не проходит.
"Как я сюда попала?" — подумала Лейка. Неужели она вчера настолько напилась?
Что напилась, это точно. Она облизнула пересохшие губы: хотелось пить. И писать.
"Представляю, в каком я виде!" — подумала Лейка.
Нет, всё-таки куда это ее занесло? И что было до этого?
Лейка быстренько себя ощупала... Похоже, ее беспомощным состоянием никто не воспользовался. Это радует. Еще похоже, что ее поколотили. Ребра болят. И на затылке шишка... Двигаться не хотелось. Хотелось снова лечь. Еще больше хотелось домой. Но сильнее всего — в туалет.
