Магия грёз 1 и 2

...Город поражал и завораживал. Активная магия была повсюду. Монотонный тускло-серый фон безличных сил терялся в сиянии энергий, зажатых в тисках человеческих приказов.

Первым бросался в глаза Полог Ветров. Распростёртый ниже звёзд, но выше крыш, он был подобен фантастическому шатру переливчатого света и поражал великолепной неправильностью очертаний. Такое же впечатление могла бы, наверно, производить гора, вылепленная из земной плоти отчасти игрой слепых тектонических сил, а отчасти — живой человеческой волей. Под Пологом Ветров, уступая ему в размерах, но многократно превосходя яркостью, сверкал раскалённый слиток из спрессованного многоцветья плавных дуг, линий и кривых — Муравьиный Холм. Блеск Парящих Кварталов, пронизанных не менее разнообразной, однако не столь мощной магией, казался лишь отражением сияния Холма, как свет Эн'Сайа является отражением солнечного.

Не такие масштабные источники магии были более многочисленными. Районные дома городской стражи сочились жёстко контролируемой Силой (примерно так же сочатся светом фитильные лампы с сильно закопчённым стеклом). Безошибочно узнаваемое тепло веяло от примерно сотни зданий, принадлежащих гильдии целителей и разбросанных тут и там по всему Эрдау. Отдельными "огнями" и "искрами" блестели, точно переменные звёзды, следы активности магов и варлов, не объединённых местом работы. Часто вспыхивали эманации рассеянной магии, выдающие места действия слабых заклятий; реже возникали более яркие вспышки от заклятий посильнее. К высшим заклятиям не прибегал никто... Вторя лучу вполне обычного рубиново-красного света и указывая путь палубным варлам, пульсировал с вершины маяка незримый луч магической энергии.

Вся картина двигалась, жила, переливалась множеством красок разной яркости. Даже Полог Ветров менял свою форму — медленно, величаво. Неизменностью, кроме каркасных линий Холма и Парящих Кварталов, отличались в первую очередь постоянные заклятия, вплавленные в камень домов и мостовых, в гранит набережных, причалов и волноломов, в остовы судов в гавани и в густую сеть труб из литого стекла, похожую на корневую систему дерева-гиганта. Не столько видимые, сколько ощущаемые, постоянные заклятия словно гудели низко-низко, у самой границы слуха — тысячи голосов, неустанно выводящих ноту прочности и долговечности.

А на самом краю поля зрения, даже дальше, чем эманации с территории Эрда'анской Академии Магии, полыхало грозное фиолетовое зарево: гора, находившаяся на земле домена Идрей и таившая внутри вход в Паутину Лордов.

Талисман работает превосходно, но не в том режиме, который требуется для выполнения Задачи. И всё же я медлю с переключением на другой режим, а потом быстро проделываю совершенно необязательную процедуру: сфокусировав взгляд через талисман вдоль одного направления, рассматриваю убежище вэя Раддайка-Гормата. Расстояние до него немалое. Ауры живых существ на такой дистанции и при таком уровне помех, конечно, неразличимы, в отличие от достаточно чётких аур магии. Но меня не интересуют на те, ни другие. Я ищу сигнал от связующего волю заклятия, наложенного мной на предыдущего владельца талисмана. Ищу старательно, но безуспешно. Варл должен сейчас сидеть у себя под "домашним арестом", не восстанавливая выпитую мной Силу и не принимая посетителей, тем более что всё равно бесполезен им в своём нынешнем состоянии. Вот только план, похоже, не сработал. То ли недооценённый мной Раддайк ухитрился разорвать магические путы даже со скованной волей, то ли сбежал, не разорвав их — а как? — то ли... что?

Неважно.

Решение вопроса непринципиально для достижения Цели.

Решение, может быть отложено.

Сейчас следует изменить режим работы талисмана.

Мысли лопаются, как проколотые воздушные шарики. Перехожу к дальнейшему выполнению Задачи...

Само по себе использование талисмана не таило в себе большого риска. В мешанине источников разнородной магии, которую представлял собой Эрдау, было мудрено выделить один, к тому же не очень сильный сигнал, вряд ли способный всерьёз заинтересовать магов городской стражи. Смена режимов — совсем другое дело. Во время неё эманации действующего талисмана усиливались не просто во много раз, а на много порядков, почти как при настройке. Но существо помнило-знало, что здесь и сейчас, у памятника на площади Кавиррат, может творить магию довольно высокого уровня, не опасаясь вновь навести на свой след магов стражи. Знало — и не колебалось.

...Напряжение воли. Смещение потоков Сил. Всё шло почти как в подземельях, но с одной существенной разницей: теперь изменения давались естественнее, более гладко, без тяжкого труда и карающей боли. Отчасти потому, что новый приказ возвращал талисман к выполнению тех функций, ради которых он и был создан. Отчасти же — постольку, поскольку магартефакт признал существо и теперь помогал ему.

Многоцветье источников магии замерцало и поблёкло. Остались только три оттенка: ставший гораздо заметнее ровный тускло-серый фон безличных сил; более яркие, вплоть до колюще-белого, огни человеческой магии; и наконец, красные точки и пятна, выдающие присутствие нечисти.

Красного было немного, и было оно тусклым — за редкими исключениями. Если верить талисману Каттана, самой серьёзной нечистью, существующей в городе свободно, были призраки умерших: слабые, лишённые сознания и большей части памяти сгустки невоплощённого. В отличие от истинных привидений, эти призраки могли добраться до разума не-адептов разве что во время сна. Кроме них Эрдау населяли бледные духи мёртвых вещей, вилобридды, желынги, десятка два сумеречников — редкостных и странных даже для нечисти созданий смутного происхождения — и прочие сущности низших разрядов. Пятеро лордов основательно следили за безопасностью Эрдау, так что никакой мало-мальски вредной нечисти в бывшей столице не было.

Правда, кое-где имелись магические сущности средних разрядов, но все они, без исключения, жестко контролировались магией живых. Духи-хранители не покидали мест обитания и "бодрствовали" только в отсутствие хозяев. Не менее тщательно были связаны заклятиями гении, элементалы, Тени и подобные им сущности. Наложенные на них ограничения касались не только перемещений, но и принятия зримой формы, и инкарнации в подходящую физическую оболочку. Духи полуживых вещей мирно сидели в своих лампах, гримуарах, камнях, кольцах и иных вместилищах Силы. И нигде не было ни следа высшей нечисти...

Во всяком случае, пока.

Тоньше подстроив своё восприятие к передаваемым талисманом картинам, существо принялось ждать.

Пауза. Тихая заводь в мыслях.

В той же мере, в какой падает целеустремлённость, необходимость куда-то двигаться и что-то делать, — в той же мере возрастает внутренняя свобода. Она невелика, едва ли не призрачна, ведь выполнение Задачи требует от меня постоянно высокой готовности к новым действиям...

И всё же теперь я могу думать. О чём? О чём-то помимо Цели.

Только других тем у меня нет. Всё, что я знаю, замыкается на ней.

Кстати, а что я знаю?

Я знаю Эрдау — все его улицы, площади, сады, проспекты, дома, дворы и переулки. Причём не только тот Эрдау, что над землёй, но и тот, что под ней. Вплоть до катакомб под Ямой. Я знаю эрда'анский язык, устный и письменный. Я знаю, как правильно двигаться, чтобы не выделяться среди толпы, чтобы не давать задеть себя в схватке, чтобы пресекать чужие атаки и атаковать самому. Сверх того, я знаю немало разного о магии — достаточно, чтобы управляться с талисманом первого порядка. Я знаю, где взять денег, если они мне понадобятся, где можно отсидеться в светлое время суток, состоящих из 28 часов по 50 минут каждый, как избегать внимания стражей закона...

Но многого, очень многого я не знаю. Что находится за пределами города? Что было со мной до того, как я открыл глаза на этой самой площади утром минувшего дня — что было сутки тому назад, месяц, год, десять лет и ещё раньше? Раддайк бормотал что-то насчёт Изнанки... а что она такое? Не знаю. Кто избрал для меня ту Цель, к которой меня влечёт неумолимый поток событий? Возможно, это сделал тот же человек или та же Сила, которая заполнила мой мозг ограниченным знанием, тем, которым я пользовался и пользуюсь. Да, вполне возможно... но наверняка я не знаю и этого. А моя память? Я заглядывал в память вэя Раддайка и могу сравнивать то, на что опираюсь я, с тем, что имеют другие. Основа моего разума скорее плотна, чем обширна и скорее ярка, чем богата. И сверх того моя память обезличена. Она подобна набору сведений, позаимствованных из некой энциклопедии — нескольким статьям из неё, заученным до полного автоматизма. В ней нет настоящего, живого опыта, кроме опыта последних часов. Память-картотека, память-сборник, память-дистиллят. Искусственная конструкция с огромными дырами, зияющими на местах, которым не следует пустовать. Я же словно и не человек, а отлитый кем-то (чем-то?) меч. Или булава. Или какое-то подобное этим орудие, предназначенное для одного-единственного дела. И притом не слишком-то чистого и светлого, насколько можно судить о мотивах своего творца такому куцему существу, как я...

Я? А кто — "я"? Даже имени... да что там имени! — клички собачьей, и той у меня нет. Только Цель, Цель, Цель — словно след для пущенной по следу борзой. Всё.

Роль есть. А сущность?

Сны, желания, печали, радости и мечты — есть ли у меня что-то такое, что можно было бы назвать моим? Ну хоть что-нибудь! Или моя сущность — пустота?

Вот он, "я": физическая оболочка, оплодотворённая магией да ещё горсткой холодных знаний — и бесконечно малая точка разума, горящая внутри... Разве этого достаточно?

На передаваемой талисманом картине отразились подозрительные изменения обстановки вокруг площади. Отвлечённые размышления в моём сознании рассыпаются, точно ворох быстро тающих снежинок.

Кавиррат-Пятиугольник служил узлом для пяти улиц. И вот сейчас по четырём из них к существу направлялись люди, действующие очень уж слаженно. Четыре пары, всего восемь. Ступающие тихо, несмотря на общую для всех массивность. Вооружённые. Выставленные вокруг площади отвлекающие заклятия вряд ли были бы эффективны против них: всех восьмерых окружали собственные магические щиты, которые, собственно, и стали не последней причиной обнаружения.

По пятой улице никто не приближался, но это лишь настораживало. Уходить с площади этой дорогой существо не собиралось. Ну, разве что в крайнем случае.

Тем более не собиралось оно стоять и ждать.

Прижав талисман к груди, как экзотическую брошь, существо разбежалось и торопливым пауком взлетело по гладкой стене одного из домов на крышу. Проделать такой трюк без магии, особенно с нужной скоростью, было невозможно. И существо действительно прибегло к паре заклятий, играющих с силой притяжения и моментом инерции — но при этом тщательно маскировало эхо задействованных Сил.

Вторым после магии его козырем была быстрота. Промчавшись по черепице искрой ветра, существо перепрыгнуло на крышу следующего дома, разбежалось по ней и низринулось на мостовую с высоты четырёх этажей, подправив направление прыжка при помощи точно рассчитанного кинетического импульса. Его ноги ударились не в камень, а "приласкали" крутые от мышц плечи одного из загонщиков. В его напарника существо ещё в падении метнуло безотказный свинцовый шарик, так что оба повалились почти одновременно, как мешки с песком. Оброненное оружие зазвенело, скользя по мостовой. Но существо не попыталось завладеть им и вообще не стало задерживаться внизу. Рывок, быстрое заклятье — и оно вновь оказалось на крыше, взлетев туда одним невероятным прыжком. Замерев, существо взглянуло на мир сквозь талисман Каттана, желая уточнить местоположение трёх оставшихся загонных групп...

...и это оказалось первой серьёзной ошибкой, совершённой им за свою короткую "жизнь".

Ярчайший свет. Отовсюду. Такой, что ослепляет не хуже полного мрака. Не видно ничего, кроме этой стены ослепляющего блеска, и я понимаю, что если это будет продолжаться, я могу утратить способность видеть вообще что-либо. Что бы то ни было. Если не отсечь или хотя бы не ослабить этот убийственный напор, он попросту выжжет мне зрение. Не глаза, восстановить которые хлопотно, но можно, нет — ту часть мозга, которая отвечает за зрение и принимает идущие от глаз сигналы. Свет, палящий меня сейчас, может ослепить меня навсегда.

И этот свет — не единственная беда.

Вместе и рядом с ним накатывает волна полной дезориентации. Чувства направления и равновесия отказывают напрочь... а ведь я стою на скате крыши этажах так в четырёх над неласковой мостовой! Но и это ещё не всё. В каждую кость и каждую жилку моего тела вгрызается дикая, ни с чем не сравнимая боль. Кажется, ещё чуть-чуть — и кровь в моих жилах вскипит и запузырится, а плоть съёжится, обугливаясь, как брошенный в горящий камин лист бумаги... И сверх того, словно желая окончательно раздавить меня, на разум горой наваливается ужас. Тошнотворный, разрушительный, путающий и подавляющий мысли. И тоже совершенно неестественный.

Отвлекающих факторов предостаточно, но я почти мгновенно понимаю, что произошло. Мой взгляд сквозь талисман открыл дорогу магической атаке. Искусной, сильной, хорошо рассчитанной, бьющей со многих сторон разом.

Нетрудно догадаться и о том, чья это атака. Как-никак, в целом мире лишь один человек имеет личный повод к тому, чтобы напасть на меня; и чужие заклятия бьют по мне через талисман, а в Эрдау вряд ли нашёлся бы третий адепт, настроенный на него, кроме меня и Раддайка. Я действительно ошибся по-крупному, но не тогда, когда снова взглянул в талисман, а когда недооценил мерзавца и оставил его в живых...

Однако на отвлечённые мысли уже не остаётся ни времени, ни сил. Как и на контратаку. Отчаянным усилием воли я пытаюсь совершить операцию, известную как поворот, чтобы если не вернуть противнику его подарки, то хотя бы ослабить обрушенное на меня бремя. Увы, успех мой эфемерен. Сойдясь, две воли застывают в шатком равновесии, а пресс чужих заклятий отступает... но мой запас магии слишком мал для чисто силового поединка и притом быстро скудеет. Слепящий свет, боль, головокружение и ужас, нахлынув после краткого отлива, терзают вдвое злее. Воля истощается, мысли гаснут... Кажется, я куда-то падаю. Там покой поражения и тьма...

Последнее, о чём я думаю, не оформлено в слова. Суть этого смазанного меркнущего желания примерно такова: "Только бы не с крыши..."

И только тогда приходит настоящий мрак.

Приглушённые голоса.

— Чо эта с ними? А?

— Сомлели на работе, слизь корявая!

— Не, не сомлели. Кажись, кто-то вырубил их.

— Двоих-то враз? Вчистую?

— Ну! Этот-то, кого ловить сказали — это ж не какой залётный сморчок. Натурально, мужик серьёзный.

— А и верно! Можа, вэй Гормат не самый крутой пузырь, но палец в хлебало ему не ложи.

— Без имён, дубина!

— Дубина аль нет, а я знаю, про чего баю. Вэя нашего обидеть — это надо большим умельцем быть.