Магия грёз 1 и 2

Гость сделал краткую паузу, словно оценивая реакцию варла; а тот позволил сердцу за­биться чаще, задышал быстрее и ощутил, как на висках проступает непрошеная испарина. Что ни говори, а не каждый день приходится выслушивать подобные предложения. Как не каждый день рэйнсгейрскому барону предлагают на золотом блюде патент на титул графа, а то и маркиза. Вместе с майоратом приличествующих размеров.

— Право, не так сложно войти в ваше положение, — продолжил безымянный гость с равно­душной мягкой рассудительностью. — Положение это, увы, в нашу невеселую эпоху не составляет чего-то исключительного. Скорее, наоборот. Вы, варл опытный и небесталанный, вынуждены ютиться в грязном и занюханном домишке не лучшего района, пробавляясь мелким волшебством вместо того, чтобы развивать свои способности по-настоящему. Вам приходится дурачить прос­таков, варить дрянненькие зелья и трястись от страха всякий раз, когда доведется сотворить зак­лятье, которое выходит за скудные рамки дозволенного лицензией третьего предела. По той же лицензии вы не можете даже взять ученика и знаете, что все ваши инструменты и записи после вашей смерти будут преданы огню... Да что я, право, перечисляю эти омерзительные детали! Вы, вэй, знаете все это куда лучше меня. И разве на это вы рассчитывали, пять лет тому назад пере­бираясь в Эрдау?

— Довольно, — Тяжело выдохнул варл, сжимая толстые пальцы в кулаки. И игры в этом было меньше, чем подлинного чувства. Намного меньше. — Довольно! Говори, чего ты хочешь, или выметайся вон... Пока я сам за это не взялся!

Гость кивнул, стирая с лица всякий след улыбки — хотя бы даже то была улыбка сочувствую­щего понимания.

— Первым делом, вэй Гормат, чтобы вы не сочли мои слова о размерах вознаграждения за пустое бахвальство...

На свет появляются извлечённые из внутреннего кармана заверенные копии ряда докумен­тов. Перед варлом, как череда козырей, проходят номера и коды изрядных денежных вкладов в трёх городских банках, права на владение движимым и недвижимым имуществом, "синий" лист съёмщика большой конторы в квартале неподалеку от Макушки... И уже под конец, как козырный туз, возникает оттиск-негатив лицензии варла второго предела, заверенной личной росписью Джарма Фарни, лорда Согаррана — негатив, вместо имени счастливца-лиценциата имеющий чёрное в синеву пустое пространство.

Варл перебирает драгоценные копии, то краснея, то бледнея и уже вовсе не притворяясь, а просто не пытаясь скрыть обуревающие его чувства, вполне естественные в такой момент. При этом он пытается глубже проникнуть в мысли своего гостя, но никакого коварства обнаружить не может и в итоге уверяется, что если его и обманывают, то мастерски; обманывают так, что рас­крыть этот обман обычными методами ему не по силам.

Положив бумаги на стол, варл проходит к одному из шкафов, что-то наливает и смешивает, заслоняя свои действия от гостя своей облаченной в пурпур спиной; выпивает, задержав на мину­ту дыхание, затем ме-е-е-едленно выпускает из лёгких воздух и вновь поворачивается к гостю ли­цом — уже более-менее спокойным.

— Итак?

— Итак, — эхом откликается безымянный визитёр, — вы убедились, вэй, что я могу предло­жить вам немало. Теперь можно вернуться к началу беседы и поговорить всерьёз.

— О чём же?

— О нечисти. Вам ведь доводилось прежде сталкиваться с ней, не так ли?

— Не так. Как вы выразились, "сталкивалась" в Гаидде с нечистью леди Хедра — да будет память о ней светла. А потом и ныне истребление опасной нечисти лежит на леди Тарье Джин.

На губах гостя, слышащего это, снова проступает улыбка. На сей раз — равнодушно-угрожаю­щая.

— Напрасно вы юлите, вэй Гормат. Или лучше сказать — вэй Раддайк?..

Что бы ни намешал себе варл для самоуспокоения, средство оказалось слабовато для такого испытания. Миг осмысления — и его спокойствие полностью лопнуло, словно кожура переспелого гром-ореха. А с его вскинутой ладони слетела стрела разрушительного заклятия.

4.

Пока кряжистый варл пытался проникнуть в чувства и помыслы существа, оно в свою очередь тщательно выслеживало каждое движение кряжистого — как телесное, так и душевное. И получалось это у существа во много раз лучше. Поэтому оно не особенно удивилось тому, как вырос магический потенциал хозяина после нескольких глотков транквилизатора, седативные и тонизирующие компоненты в котором явно дополнял зеленый клюр или какое-то средство по­проще со сходным действием.

Тем более не удивилось существо, когда варл, продолжив разговор, перешёл от "разглядыва­ния" к вкрадчивому и утонченному зондированию. Нельзя удивиться тому, чего ждёшь.

Увы, любая скрытность имеет свои пределы, вне которых она превращается в подобие фигового листка. Существо знало, что не может позволять себя зондировать, хотя и не задавалось вопросом — почему. Оно также знало, что не сможет ограничиться пассивным уклонением от зондажа. Будь перед ним неопытный новичок, действительно достойный лишь лицензии-"трёшки", этого было бы достаточно; даже с рядовым варлом второго предела еще можно было попытаться поиграть в кошки-мышки на поле ментальных "шахмат" — но сейчас пассивность могла только оттянуть неизбежное. Нужно было действовать, ломая сложившийся баланс, и заложенное свыше знание подсказало существу оптимальный выход.

Провокация.

С заранее просчитанным результатом.

...Говорю со странным человеком, лицо у которого не соответствует телу. Говорю — то­же странно. Легкость, понимание, четкость — но на языке остается диковатое ощущение, слов­но слова, так просто и естественно слетающие с языка — чужой, никогда раньше не попадав­шийся мне фрукт с экзотическим вкусом. Почему?

Человек с неправильным лицом что-то пьёт и становится сильнее — сильнее внутри. И опаснее, хоть и гораздо меньше, чем человек на красной клыкастой лошади (гриспате: долька экзотического фрукта...).

Но я не боюсь. Потому что знаю, что делать.

Человек с неправильным лицом начинает давить изнутри. Отвечаю внешним: коротким словом с густой и длинной тенью. Да, у слов тоже бывают тени. Человек с неправильным лицом это понимает — и боится теней. Он бросает в меня оружие: хлёсткую плеть невидимой энергии. Успеваю нырнуть вниз, и плеть хлещет по воздуху над моим плечом — впустую. Бросок вперёд, слитное движение-удар... Всё. Подхватываю оседающее тело, и только потом приходит удивление.

Не думал, что я могу — так...

Убийство кряжистого варла никак не послужило бы достижению Цели. Поэтому существо всего лишь обезвредило его, да и то ненадолго. Если бы тот не был сосредоточен на заклятии, у мгновенного рывка оказалось бы гораздо меньше шансов на успех. Но выведенный из равновесия варл повел себя именно так, словно задался целью подыграть своему гостю.

Опустив бесчувственного хозяина на пол, существо плотно прикрыло ту дверь, через которую вошло в этот будуар колдуна. Затем вернулось, подхватило варла на руки и вынесло его через проход, занавешенный бархатными портьерами, во вторую комнату.

Эта, вторая, была поинтереснее первой. Эклектичнее.

Пара окон в той стене, что выходила на довольно чистую и оживленную улочку.

Между окнами — парадная дверь. У левого окна стоял стол, заваленный безошибочно узна­ваемыми незамысловатыми предметами. Обломленный с краю плоский кристалл, кипа небрежно сшитых разлохмаченных листов, простенькое деревянное колечко, блюдце с голубовато-белым песком... Но обычный человек, не умеющий видеть, был бы обманут лежащим поверх этих предметов заклятьем-маской, которое превращало их в следы вчерашней трапезы. Другая маска, более обширная и изощрённая, накрывала иллюзией место под правым окном. То, что в глазах клиентов казалось письменным столом с парой удобных кресел — одно для хозяина, другое для посетителя — на деле было неприбранной кроватью. У противоположной стены с горделивой основательностью, переходящей в надменность, высились два больших шкафа. Трёхстворчатый содержал внутри чистое бельё и верхнюю одежду, а другой шкаф, с открытыми полками, был забит книгами. Ряды темных переплётов выглядели солидно, но скрывали скорее дешевые печатные издания и немногим более дорогие оттиски рукописей, чем настоящие каллиграфические мануск­рипты. Во всяком случае, от этого шкафа тянуло второсортной серой бумагой, свинцовым суриком и клеем из рыбьих хрящей. А ещё — пылью и тлением.

Пылью, кстати, здесь пропахло вообще всё и вся. Варл, не желавший ни на шаг подпускать к своим вещам посторонних, занимался уборкой сам. Но от него было бы нелепо ждать особой домовитости. Человек, готовый есть не им приготовленную еду в ближайшей таверне и спать на не им стиранных простынях, очень редко обращает на быт много внимания и сил.

Впрочем, существо интересовалось бытом кряжистого варла еще меньше него самого. Во всяком случае, в данный момент. Снова опустив нокаутированного на пол, оно, не тратя времени даром, продолжило делать то, что нашептывало живущее внутри знание.

...Накопление Силы — одна из основных магических операций. Только на сей раз источни­ком энергии существу служили не протянутые в бесконечность силовые линии реальности, а концентрированный, уже стянутый воедино магический потенциал кряжистого. Пить чужую Силу без активной помощи донора непросто, но существо справилось с этим довольно быстро. Закончив, оно набросило на Раддайка-Гормата плотную сеть заклятий, чтобы иметь возможность пресечь в зародыше любое движение, заглушить любой крик, парализовать любую мысль... А ещё — ожечь болью или удовольствием, внушить отчаяние, скрутить разум, как прачка скручивает в привычных руках влажное бельё.

Когда было сделано всё необходимое, существо нагнулось и отнюдь не ласково похлопало кряжистого варла по переделанному лицу. Наградой было полузаметное шевеление и слабый стон.

Отойдя и прислонясь к шкафу с бельем, существо заговорило:

— Домен Гаидд пострадал от Излома сильнее большинства других доменов Земли Эрдайа. В то же время последнее столетие правящий дом Гаидда многочисленностью не отличается. А забот много... Вот лордам и приходится выкручиваться, искать обходные пути. Не то чтобы они искали, на кого переложить часть своего бремени; для этого маги-аристократы слишком горды. Однако ни гордость, ни Клятва Чести не мешают им выбирать тот способ выполнения их долга, который попроще.

Кряжистый снова пошевелился, открыл глаза и заморгал с донельзя болезненным видом. Жизнь явно не казалась ему мёдом. Ну да ничего. Голова поболит, руки подрожат, а через пару часов, глядишь, и оклемается...

— Около наиболее пакостных мест, в частности, Крапского урочища, — продолжило существо, — было устроено что-то вроде постов наблюдения. На каждом — маг или варл из тех, что посильнее и поискуснее. Да ещё особый талисман, созданный лично Каттаном Борлом — дедом нынешней леди Гаидда, Тарьи Джин, и инициатором всей затеи с постами.

Кряжистый зашевелился, пытаясь встать. Получалось не очень.

— Как только из урочища вылезает какая-нибудь нечисть, скажем, кластрол, вампир, молох, суггун или что помельче, — талисман Каттана эту нечисть обнаруживает, хранитель талисмана шлёт сигнал лорду, а уж тот со всем своим магическим арсеналом прибывает на место и нечисть уничтожает. Простая и надёжная схема, не имеющая лишних звеньев. Лорд или же леди заботится о надёжности талисманов, о надёжности самого лорда — Паутина... И хранителей талисманов глава дома тоже проверяет. Время от времени. Забот-то много, времени не хватает: как ни крути, а Гаидд пострадал при Изломе особенно сильно... К тому же всякий нормальный человек, оказавшись на посту хранителя, будет стараться на совесть и безо всяких проверок. Хотя бы из чувства самосохранения.

Кряжистый наконец утвердился на ногах, пьяно пошатываясь с таким видом, словно вот-вот снова окажется на полу. Тем не менее прогресс был налицо.

— Старания стараниями, но хранители смертны. Вдобавок им порой хочется отдохнуть, как всем людям; или возникает нужда отлучиться с поста по семейным обстоятельствам; наконец, им может просто надоесть ожидание очередного прорыва реальности, сдобренное сразу и риском, и скукой. В общем, хранители приходят и уходят, а наблюдение за Крапским урочищем должно идти постоянно. Каттан был умён и предусмотрел это. Он наделил свей талисманы способностью к психосимбиозу и даже зачатками разума. Опасное сочетание, особенно если учесть, что в них пришлось также вложить Силу первого порядка, сопоставимую с энергетикой прирождённого мага — не из-за пустой прихоти, а чтобы талисманы обнаруживали нечисть намного лучше чувствительных заклятий наблюдателей. Да, Каттан Борл хорошо помнил истории древности и знал, чем всё это чревато, но другого выхода он не нашёл. Не прибегни он к симбиотичности, новым хранителям пришлось бы долго обучаться владению талисманами и их магией. А изготавливать для каждого новичка персональный магартефакт первого порядка — это уже перебор, верно?..

Помедлив, существо резко сменило тон:

— Хватит предыстории. Перейдём к самому интересному. Четырнадцать лет тому назад...

Почти переставший шататься варл сглотнул и съёжился. Чуть-чуть, едва заметно — но от взгляда существа это не ускользнуло.

— ...четырнадцать лет тому назад в доме Гаидд случилась очередная перемена: леди Хедра Каттан ушла в Паутину, а её дочь стала новой леди домена. Новый нож, как известно, и без заточки чисто режет. Тарья Джин взялась за проверку постов наблюдения. И тут вдруг случилось то, чего не бывало ни при Хедре, ни при Каттане. Из Крапского урочища вылез молох настолько сильный и быстрый, что один из постов наблюдения оказался разорён раньше, чем находившийся там варл успел поднять тревогу. Наверно, он был одурманен или очень болен, тот варл, которого звали Раддайк... к счастью, с соседних постов нечисть заметили, и леди Тарья её уничтожила. К несчастью, для бедного невнимательного варла Раддайка было уже поздно: от него даже пятнышка не осталось. Молох — это молох, ничего удивительного. Удивляет другое. Ни единого следа не осталось не только от Раддайка, но и от порученного его заботам талисмана. Видно, молох попался по-настоящему нетипичный, падкий на неорганику. Ну, Тарья поискала дедовский талисман, со всем старанием поискала — да так и не нашла. В итоге ей пришлось рыться в записях Каттана и творить собственный талисман на замену пропавшему, а когда сотворила, взяться за другие дела. Их ведь у лордов Гаидда много, беспокойный у них домен... Вот и варл Гормат, видно, так думал. И надумал перебраться в места поспокойнее. Что ж, дело хорошее, особенно если вспомнить, что в рядах контролёров Полога Ветров как раз возникла вакансия — а варлу, даже выдающемуся, редко выпадает шанс попасть на такую работу. И вот вэй Гормат по прозвищу Затворник пять лет тому назад сел в Трёхпалой бухте на корабль, направлявшийся в Эрдау. Сел — и исчез. Однако спустя два месяца и на совсем другом корабле в Эрдау прибыл некто, имевший внешность и документы вэя Гормата, но при этом совсем не тот Затворник, который отплыл из Гаидда. Совсем не тот.