Магия грёз 1 и 2

Тут уже Ана, войдя во вкус и разогревшись, прибавила ходу, так что мне пришлось выкинуть прочь лишние мысли, чтобы не отстать от неё. И у меня это получилось. Невольные свидетели нашего забега наверняка были изрядно удивлены бесплатным развлечением. Нечасто увидишь, чтобы кто-то убегал от дождя с такой скоростью!

В итоге остаток пути до Парящих Кварталов мы преодолели менее чем в пять минут, вполне возможно, побив при этом какой-нибудь рекорд. Я вспотел и даже слегка запыхался, а вот Ана сжульничала. Глубоко вдохнув, она выдохнула метровую струю пламени, точно дракон. Потом ещё одну струю поменьше — и избавилась таким образом от необходимости покрываться испариной, дыша с открытым ртом, как набегавшаяся собака. Что ни говори, ловкий и эффектный трюк... причём, подобно "чистому" паракинезу, совсем не такой простой, как может показаться со стороны. То, что в процессе его исполнения можно переохладиться и некрасиво хлопнуться в обморок — самая малая из сопутствующих трудностей.

— Славно, — сказала Ана. — А что теперь?

Я кивнул в сторону ближайшего из Блестящих тросов.

— Ясно. Веди.

Вообще-то в прямом смысле Блестящие тросы не блестят. Зато для магического зрения они похожи на трубки, наполненные жидким зелёно-голубым огнём. Красота. Пользоваться ими проще простого: подходишь, берёшься хоть одной рукой, хоть двумя — и перемещаешься вверх или вниз, точно на лифте. Направление и скорость задаёшь сам, нажимая ладонью вверх или вниз с той или иной силой. Широко известны случаи, когда этим транспортом пользовались бродячие животные, не то кем-то выдрессированные, не то открывшие новый способ передвижения вполне самостоятельно. Особую славу снискал Пегий Свин, шаставший с яруса на ярус в Муравьином Холме при помощи собственного розового пятака... но эту историю из бессмертного городского фолка я узнал много позже.

Ухватившись за трос, я ощутил мгновенный малозаметный сдвиг в окружающем мире. Излучаемые тросом магические поля охватили меня, как заряд статического электричества. Попытайся я сейчас коснуться какого-нибудь постороннего предмета, у меня бы ничего не вышло. Свободная рука просто прошла бы сквозь твёрдый с виду материал, как сквозь облако дыма или фантом. Принцип умножения реальности. Сопутствовало этому также средней силы наваждение, но вот его я скинул, не позволив искажать моё восприятие картинками якобы исчезнувших над головой перекрытий и якобы возникшей лифтовой "корзины". В успокоении такого рода я не нуждался. Шевельнув рукой, я вознёсся вверх, нечувствительно пронзая один пол-потолок за другим, столь же нечувствительно минуя других пользователей Блестящего троса — и движущихся в одну сторону со мной, и плывущих-летящих мне навстречу. Третий этаж, четвёртый, пятый, шестой... слева мелькнул на пару секунд небольшой висячий парк — и снова замелькали этажи. Трос шёл не точно вверх, а под углом румбов пять, чуть поменьше 60 угловых градусов, поэтому я и следующая за мной чуть ниже Ана пронзали террасы Парящих Кварталов наискось. От подножия до самого верха мы добрались всего минуты за полторы, не более, и отпустили трос под прозрачной крышей знаменитого Стеклянного Павильона.

Этот архитектурный феномен вполне заслуживает отдельного рассказа. В отличие от большинства достопримечательностей Эрдау, Павильон возник не так уж давно — лет триста назад. Расставшись со своей второй женой, лорд Лайаму Деглон Золотой подарил ей на память сад экзотических растений на самом верху Парящих Кварталов. Сад был невелик, зато накрыт крышей из цельного куска небьющегося стекла, держащегося на стенах и колоннах опять-таки из стекла, чуть дымчатого, различных пастельных оттенков. Одной из причин второго развода Деглона был любовник его жены по имени Эльяр Эверсон: богатый по меркам Западной Омери торговец и судовладелец, перебравшийся на эрда'анский архипелаг. Этот самый Эльяр Эверсон, увидев сад под стеклянной крышей, пришёл в бурный восторг. Почему среди всех больших и малых диковин Эрдау именно сад произвёл на него такое впечатление — неясно. Однако факт состоит в том, что на свои деньги и с помощью мастеров из гильдии стекольщиков Эльяр возвёл рядом и около сада множество стеклянных строений: беседки, галереи, башенки, купола всяческих размеров, форм и цветов, витые и обычные лестницы, портики, колоннады и прочая, прочая, прочая. Как ни странно, он при этом даже не осталься внакладе. Комплекс, получивший название Стеклянного Павильона, моментально стал местом паломничества горожан и приезжих, охотно плативших за обед в одном из ресторанов, со столиков которых весь центр города был виден, как на ладони... или за возможность прогуляться по тому самому саду, с которого всё и началось. Своих наследников Эльяр Эверсон обязал не реже одного раза в пять лет пристраивать к Павильону что-нибудь оригинальное и стеклянное. Следуя этому завету, наследники застроили половину верхних террас Парящих Кварталов, превратив Павильон в настоящую громадину. Объёмом крытых помещений он без малого втрое превосходил Музей Тысячи Лет со всеми его пристройками — и непохоже было, что в обозримом будущем рост стеклянного чуда прекратится.

...Мы с Аной не пошли ни в рестораны Павильона, ни в его сады, ни в его гостиницы. Из комнаты, где заканчивался Блестящий трос, мы вышли сквозь стрельчатую арку в круглый зал, под куполом которого застыли в обсидианово-чёрной чаше струи стеклянного "фонтана". Из зала, свернув на юг — извилистым, состоящим из слипшихся разноцветных и разноразмерных пузырей коридором на спиральную лестницу, уводящую вверх; мимо стайки смеющихся подростков на страшноватый для преодоления, совершенно прозрачный мост и в башню, формой своей напоминающую гриб-сморчок. Остановились мы в одной из комнат-ячеек башни-сморчка, отсутствующая внешняя стена которой круглилась точь-в-точь на юго-восток, в сторону грозы. И подоспели мы вовремя: минуты не прошло, как с порывом ветра под узкий козырёк занесло первые крупные капли тёплого ливня. Пахнуло свежестью и влагой. Воздушный поток, путаясь в стеклянных арках, трубах и кавернах, выдул негромкий прерывистый аккорд, отдающий юношеской робостью. Сверкнуло и сразу грянуло. Сверкнуло снова. И снова.

Дождь помедлил и рухнул: внезапно, густо.

— Помнишь, я говорила об одном предложении?

— Да. Я о нём и не забывал.

— Хорошо.

Ана помолчала, глядя мимо меня. Сквозняк, несущий водяную пыль, шевелил её тёмно-русые волосы, прижатые ободком серебряного обруча. В этот миг она выглядела гораздо старше своих семнадцати. То ли на 25, то ли на 125.

— Ларвис, — сказала она наконец, — ты свободен. Полностью. Точнее, настолько, насколько вообще может быть свободно разумное существо, живущее по законам этого мира. Задача, исполнение которой возложил на тебя Скиталец, выполнена. За смерть Кирны Велаур ты отомстил. Понимаешь?

Вопрос относился не к перечисленным фактам, и ответил я, имея это в виду:

— Да. К чему ты клонишь?

Молния вспорола воздух совсем рядом, сшив небо и землю иглой соседней башни. Громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Ана повысила голос почти до крика:

— Лорд Согаррана поручил мне очистить Эрдау от высшей нечисти. Ты это уже слышал. А вот чего ты не слышал, так это того, что в глубине Муравьиного Холма за последние годы были убиты вампиром многие десятки людей. Если взять срок побольше — сотни. А между тем "Тициас из Кориссы" вернулся на архипелаг после долгого отсутствия менее полугода назад.

— Другой вампир?

— Да! Дело даже не в том, куда и насколько уезжал Тициас-проклятый, а в отпечатках магии. Аура одного вампира отличается от ауры другого не меньше, чем лица разных людей; так вот, в Холме оставил свои "росписи" НЕ Тициас!

— Верю. Но при чём тут я?

— А ты не догадываешься?

Я проглотил, не запивая, два первых ответа, вертевшихся на языке, забраковал третий и сказал, выгадав паузу между грозовыми раскатами:

— Нечисть — не моя забота!

— Да? А чья же?

— Твоя!

— В Гаидде либо Синтаре, но не здесь. В Эрдау есть свои лорды и верлорды. Но меня просили помочь... а я прошу тебя.

Положение мне не нравилось. Спор на уровне эмоций? Ха! Самый простой и наиболее очевидный уровень. Нет, игра тут шла посложнее, и направляла её Ана, никак не я. Но пока я не пойму, что к чему, трепыхаться не имеет смысла. Я продолжил бесполезную перепалку:

— Напрасно! Я с большим уважением отношусь к твоим способностям и не могу придумать ни одного разумного довода... — Гром съел мои слова. Пришлось переждать и повториться. — ...разумного довода за то, что тебе необходим помощник!

— Значит, моей просьбы мало?

— Дело не в просьбе. Ты играешь не по правилам, голубка. Твои слова насчёт сотен жертв и многих лет чересчур нелепы...

— Это правда!

— ...чтобы быть ложью. Да и Клятва Чести, как я понимаю, не одобряет прямой лжи, пусть даже из самых лучших побуждений. А коль скоро ты не обманываешь — сам собой напрашивается вывод, что ты о многом умалчиваешь. Только проку от этого не так много, как тебе хотелось бы. Факты-то выстраиваются в ряд, точно деревья вдоль бульвара! И продолжающиеся годами тайные убийства — тайные, хотя совершаются не уникумом-Тициасом, а вроде бы безмозглой нечистью! — и якобы неспособность всех лордов-верлордов изловить её. И приглашение как будто совершенно посторонней в этом деле особы... юной идеалистки, по первой просьбе готовой сыграть двойную роль подсадной утки и живца! Да, Ана, всё это следует рассматривать вместе, и не слишком сложно вывести из этого следствия. Уж ты сделай милость, не играй со мной втёмную. Честно признай, что сама для наживки крупновата: на такую дичь роток не вдруг разинешь. Для того, чтоб клюнуло, надо бы забросить живца поменьше — меня, например. Что скажешь? Э?

— А что на такое скажешь? — Прищурилась Ана, улыбаясь странноватой улыбкой. — Только одно: ты недалёк от истины, Ларвис... и в то же время кое в чём крупно ошибаешься.

На этот раз удар молнии пришёлся точно в нашу башню На секунду или две я полностью оглох.

— К чёрту! — Не столько услышал, сколько угадал я по движению губ Аны. Молочно-белый камень — глаз Силы — у неё во лбу полыхнул невидимым глазу огнём, и вокркг нас замкнулась жемчужная сфера заклятия-"заглушки". — Вот так-то лучше.

Тишина обрушилась не менее эффектно, чем перед тем — гром. Можно было подумать, что верледи просто надоело повышать голос, но... И не просто "но", а ещё какое "но"! Жемчужная сфера Аны отличалась от обычных заклятий тишины, известных любому начинающему адепту, сильнее, чем многомачтовый океанский лайнер от кораблика, сооружённого ребёнком по принципу "палка — спичка — лист бумаги". Под сферой гашения звуков, превращающей их в хаос теплового движения молекул, таилось несколько уровней защиты от всех способов дистантного подслушивания и подсматривания, какие я знал, а заодно и от тех, какие были мне неизвестны. То была заранее подготовленная магия такого класса, что я сильно усомнился в недавних словах Аны насчёт её мастерства. И одновременно подумал, что, возможно, крепко недооценил объём знаний и навыков, требуемых для получения лицензии.

Но всё это было ерундой по сравнению с главным. Я ощутил невольное возбуждение: Ана готовилась приоткрыть мне новый уровень игры.

— Собираешься сделать признание?

Верледи покачала головой. Я решил нажать ещё чуток и немного театрально изогнул бровь:

— Не собираешься? А я-то, грешным делом, решил, что сейчас приму деловое предложение, выраженное более откровенно, затем заключу с тобой пакт о союзе против коварных злодеев-вампиродержцев, получу обратно талисман твоего прадеда и торжественное обещание выхлопотать для меня лицензию второго предела, после чего с криками "ура!" и "йиппи-йау!" ринусь в последний отчаянный бой... разумеется, на твоей стороне.

Помолчав, но так и не дождавшись комментариев, я резко, почти грубо спросил:

— Итак?

Ана снова покачала головой.

— Знаешь, Ларвис, я была бы непрочь последовать намеченной тобой программе. Однако в этом нет нужды.

— Вот как?

— Да, именно так. Видишь ли, крупные ошибки легко могут обесценить самые что ни на есть логичные рассуждения. Во-первых, никогда не следует говорить "юная идеалистка", подразумевая при этом "наивная глупышка"... но это так, к слову. А вообще-то тебе следовало бы понять, что "живца помельче" насаживают на крючок без уведомления. И уж конечно, без его на то согласия.

— Вот как? — Повторил я.

"Да она же тянет время! Но чего ради?"

— Это твоя вторая ошибка, — Продолжала Ана спокойно едва ли не до монотонности. — Но эта ошибка — сущая мелочь по сравнению с гипотезой о том, будто мне вообще нужна какая-то помощь. Особенно пассивная помощь наживки. Помимо прочего, это не мой метод... — И тут голос Аны еле уловимо изменился. — Ну вот, "игра втёмную", как ты выразился, практически кончена. Но играла я не с тобой, Ларвис.

— Вот как? — повторил я в третий раз. И ощутил лёгкую дрожь силовых линий.

— Ещё одно, — быстро добавила верледи, — Если, против ожиданий, бой всё же состоится — будь на своей стороне.

В стеклянной комнате стало немного темнее. В круглую дыру стены-окна, беззвучно полоща тяжёлым от влаги плащом, влетела внушительная фигура в одежде алого, янтарного и серебристо-серого тонов. Я сразу узнал этого хэльта. Не столько даже по внешнему облику, сколько по ауре магии, ставшей ещё плотнее и ярче. Обращали на себя внимание два магических атрибута: блестевшая на груди у хэльта золотая цепь, выполнявшая те же функции, что и налобный обруч Аны, а также прямой клинок, выглядевший старшим братом оружия верледи. Мягко приземлившись, маг из дома Лайаму сделал неуловимое движение плечами. Его отсыревший плащ, словно живой, взметнулся вверх-вбок и, трепыхнувшись, растаял в воздухе. Ана тем временем дезактивировала внешнюю часть своего заклятия. Тишина, царившая в сфере действия "заглушки", сменилась мокрым шелестом дождя.

— Парс, — учтиво кивнула верледи.

— Ана, — улыбнулся ей хэльт несколько вопросительно. Я ощутил легчайшее ментальное давление "взгляда", которым он смерил меня изнутри по всему спектру Сил. Назвать этот "взгляд" обычным сканированием было нельзя, он больше напоминал лёгкий зондаж. Дерзость, близкая к нарушению правил этикета. Ана ззаметила эту выходку Парса и неодобрительно нахмурилась. Тот тут же среагировал:

— Великодушно прошу прощения, нир..?

— Ларвис, — сказал я. Ха! Не "прошу простить великодушно", а "великодушно прошу прощения"! Мило, клянусь Хаосом. Повинуясь пришедшему изнутри импульсу, я уточнил. — Ларвис Велаур.

— А! Неужели сын Скитальца?

— Не совсем.

— Как это — "не совсем"?

— Это сложно объяснить. Простоты ради скажу, что я ношу второе имя не по праву крови.

— Приёмный сын?

— Нет. Поверьте, это сложно объяснить.

— Раз так — не стану настаивать, — Хэльт повернулся и придал своей светской улыбке несколько иной оттенок. — Ана, позволь спросить, что ты делаешь в этом... месте?

— Жду.

— Вот как. И кого — или чего?