Танго с призраком - 5. Танго Верано

— Посмотрим, как сейчас дело пойдет, — подвел итог Хавьер, устраивая парализованную девицу в центре гептаграммы и устанавливая свежекупленные свечи.

Сбежать?

Даже если помрешь, никуда ты от меня не денешься, дорогуша! С того света достану! То есть для начала я тебя туда не отпущу.

* * *

Сбывался самый страшный кошмар Эллоры.

Некромант!

Маги!!!

ПОЛИЦИЯ!!!

Ладно еще маги разного вида, Эллора и сама кое-что может. Но не сейчас, нет. Сейчас она с водой не заговорит, это она хорошо понимала. Загорались черные свечи, а сила внутри девушки словно бы гасла. Пряталась куда-то, испуганная. И Эллора понимала, что ничего не сделает. И физически...

Сбить свечу?

Вырваться?

Здесь и сейчас это было невозможно. Шаманская магия, некромантия... Эллора понимала, что даже если ее на куски захотят порезать — смогут. Ничего-то она не сделает, увы.

Наконец жутковатое оцепенение спало, и Эллора смогла шевельнуться, открыть рот...

— Я... за что вы меня?

— Синьорита, — начал разговор Амадо. — Вы — то, что мы, люди, назвали мединцами. Будете отрицать?

Отрицать было сложно. Но Эллора поежилась...

— Можем раздеть и осмотреть, — пригрозил Амадо.

Девушка поняла, что придется отступить. Ну и что?

— Да, я такая. Но я же в этом не виновата! Вас родили человеком, а меня нет!

Амадо подтянул стул поближе, уселся на него верхом и положил сначала сцепленные пальцы на его спинку, а потом и голову на руки. Тяжко вздохнул.

— Никто не виноват. А препарировать придется.

— Что!? — забилась Эллора. Наручники ее, понятно, не выпустили, но... препарировать?

Ее!?

Да за что!? Что она им такого сделала?! Жила себе и жила, вреда не несла... ЗА ЧТО!? Просто потому, что она отличается от других?!

— Видите ли, милая девушка, вы — первая, кого я вижу живой. Из мединцев, понятно. А пакостят эти твари в последнее время постоянно. И чего добиваются... вряд ли вы будете с нами сотрудничать по доброй воле. Потому придется вас скальпелем, а уж потом... Вот он, Хавьер, некромант. И шаман у нас есть. Не сомневайтесь, выпотрошим вас, как рыбу-прародителя.

Эллора задрожала.

Некромантов она боялась, но все же не так. А вот шаманы...

Страшное слово для мединцев, на самом деле. Нет, с шаманами они не сталкивались, это было, скорее, наследие Синэри. Когда индейцы уходили, когда ее туша протискивалась в проем, один из шаманов даже внимание обратил, что в оставленный мир лезет что-то не то.

И даже проклятием ее приложил.

Не убил, и не добил, некогда было. И с проклятием Синэри постепенно разобралась. Но к народу, который способен на подобные вещи, преисполнилась уважения. У демонов оно всегда с трепки начинается. Порода такая.

— Я... не надо шамана. Пожалуйста...

— Ну, это смотря как разговаривать будете, — честно сказал Амадо. — Вот, тан Хавьер, он же почует, если вы врать будете?

Хавьер качнул головой.

— Нет, такого я не почую. А вот черный огонь...

Установить еще две свечи, нарисовать руны и поджечь фитильки было несложно. Эллора поежилась.

— Давайте проверим, — предложил Амадо. — Вы — Эллора?

— Да.

— Вы — Лариса? Соврите мне.

— Д-да...

Свечи полыхнули ярким бездымным пламенем, и огонь вернулся к прежнему размеру.

— Соврать не выйдет, — подвел итог Амадо. — Поговорим серьезно?

— Я... я же не знаю ничего!

— Чего именно вы не знаете, синьорита?

— Ну... практически ничего и не знаю, — пожала плечами Эллора. Огоньки стали чуточку поярче, но не намного. — У меня мать была замужем за одним из... тех, мединцев, которые сотворенные. А когда он подох, она меня схватила в охапку, и убежала. И никаких контактов с оставшимися в живых не поддерживает.

Свечи и не дернулись.

А что? Эллора ведь не соврала. Лидии мединцы и даром нужны не были. Вот Дарее — дело другое. Но про сестру Эллору и не спрашивали.

Амадо вздохнул. А потом достал из папки лист бумаги.

— Давайте пройдемся по пунктам, синьорита. И с вашей матерью я тоже хочу познакомиться. Итак... ваше полное имя, полное имя вашей матери, имя отца... дата рождения... вы — один ребенок в семье?

Эллора едва зубами не заскрипела.

Дари, прости меня. Я честно промолчала бы. Но ведь не соврешь им!

Гады!

* * *

Как поступит настоящий мужчина, узнав, что у его подруги — проблемы?

Кто-то, наверное, помчится разбираться и выяснять.

Кто-то махнет рукой.

Кто-то...

Кармело Луна Эскобар считал себя мужчиной умным и порядочным. Но вот что делать — не знал.

С одной стороны, Эллора вроде бы как его подруга... наверное. Он ей даже цветы дарил, целых четыре раза. И за руку держал, было. И гуляли они вместе.

Но ведь разговоров о будущем не велось?

Нет!

Обещаний он не давал, клятв тоже, о своей великой любви не говорил, так что дальше-то? Есть Эллора, будет и любая другая. Мама ему постоянно повторяет, что Кармело у нее сокровище. Ее маленькая Луна, солнце и звезды. А мама лучше знает.

Мама уверена, что такое счастье, как Кармело, должно достаться только самой-самой лучшей женщине в мире. Умной, красивой, богатой, желательно сироте, и дворянке. Нет таких?

И не предвидится?

Тогда... тогда посмотрим по сторонам. Вот — Эллора. Симпатичная, но не красавица, если не считать редкого цвета глаз. Неглупая, работает, но Кармело, кажется, любит, и мужа будет беречь и обеспечивать. И что еще нужно?

Правильно, ничего.

Маменьке и Эллора не нужна была, но вот беда, без нее внуков никак не получишь! При всей безумной любви к сыну, был у нее один недостаток. Ну не может маменька родить от Кармело, никак не может. И женщина ему нужна, никуда не денешься.

Но какой должна быть эта женщина?

Ответ — правильной.

Чтобы была хуже мамочки, чтобы любила Кармело и была полностью покорна и послушна. Кажется, под эти условия Эллора подходила, ну а остальное...

Что поделать, если ни одной свободной принцессы рядом с Кармело просто нет.

И вроде бы не в монастыре работает мальчик — на таможне. И женщин вокруг много, и есть возможность с кем-то познакомиться, но вот ведь горе!

Не успевает мальчик начать встречаться с девушкой, а ее уже и нет... отвратительное легкомыслие! Зачем ты подаешь парню надежды, если у тебя нет серьезных намерений?!

Понимать же надо!

По-ни-мать!

Если ты строишь парню глазки, то должна и последствия осознавать! А то крутят такие хвостом, а потом орут, что их тут изнасиловали... да кому вы нужны!?

Радоваться должны, что Кармело на вас обратил свое внимание!

Радоваться! И до конца дней быть ему за это благодарными.

Вот, Эллора, кстати, и радовалась. И благодарна была. И вообще, жена из нее могла получиться идеальная... со временем, конечно, и после обучения у мамочки. Но...

Полиция?

И жена Кармело Эскобара? Даже будущая?

Даже невеста?

Как вы себе это представляете?

Нет-нет, это совершенно нереально, даже если она ни в чем не виновата... ее бы уже вернули. Или вообще не забирали! А так...

Ложечки найдутся, а осадочек останется. Навсегда.

Даже если бы полиция просто зашла к Эллоре, Кармело бы потом серьезно с ней поговорил, объяснил, что недопустимо себя так вести, что его жена должна быть выше подобной мерзости...

Или просто — не быть его женой.

Тогда — на здоровье, можешь в любой грязи изваляться. Главный приз своей жизни ты уже упустила, дорогуша. Кармело найдет себе другую, достойную его женщину.

Но сейчас-то что делать?

Эллоры рядом нет, а законное негодование... оно прямо-таки распирает! И кому его можно высказать?

Хотя... чего тут думать?

Конечно, матери Эллоры.

Вот он сейчас отправится к синьоре Лидии, и все-все ей выскажет! А чего она? Нельзя так детей воспитывать! Вот у Кармело мама другая, потому нежный сын и не заинтересует полицию.

А у Эллоры...

Отвратительное поведение! Приличные девушки не должны подпадать в подобные ситуации! Вот!

Наступал обеденный перерыв, слово с дело у Кармело не расходились, он ведь мужчина, а потому в полдень он вышел из здания таможни, и решительным шагом направился к домику, в котором проживала семья Бенитесов.

Сейчас он все выскажет Лидии Консепсьон Бенитес!

* * *

Лидия как раз ничего не ждала. И когда она распахнула дверь, а на пороге оказался Кармело Эскобар, искренне удивилась.

— Что случилось, синьор?

Кармело скривил губы.

— Синьора Бенитес, я пришел сообщить вам, что между мной и вашей дочерью не может быть ничего общего.

Как перед иконой — у Лидии в этот момент все внутренности сжались.

Узнал?

Догадался?

Что делать-то?!

Но Кармело совершенно не походил на человека, который ее боится. А это уже было странно... поэтому Лидия, собрав всю свою волю в кулак, вежливо уточнила у молодого человека:

— Почему же, синьор Эскобар?

Кармело с детства был приучен матерью к определенному шаблону действий. И гласил он: если не орут, если оправдываются, если растеряны, значит человек чувствует за собой вину.

Вежливость?

Нет, не слышали.

Интеллигенция? А это слово вообще еще не изобрели. Есть люди благородные — и есть все остальные. И точка.

Так что Кармело расправил плечи, и в красках поведал, как явилась полиция, и увела Эллору. А подобное поведение недопустимо для синьоры Эскобар. Что бы она ни сделала...

Лидия честно слушала. Минут пять.

Потом до нее дошло. И... кровь взыграла.

Возраст? Воспитание? Скрытность?

Ну, последнее и без нее полетело под хвост крокодилу, первое ее еще не беспокоило, не тот там возраст, а воспитание?

Да помилуйте, какое там в ее жизни воспитание-то было? В борделе? Или у мединцев? Вот и воспиталось... что получилось.

Но основы дипломатии Лидия все же усвоила. И точно знала, что сначала надо прояснить ситуацию, а уж потом начинать разъяснять оппоненту всю его неправоту. Так что...

— Мою дочь арестовали?

— Да — с точки зрения Кармело синьора Бенитес приняла это как-то слишком спокойно. Его бы мать уже бежала, кричала и слезами уливалась, а эта стоит, смотрит, словно так и надо. Значит точно в чем-то виноваты!

— Неизвестно на каком основании?

— Просто так у нас не арестовывают...

— Следователь из Главного Управления?

— Да, — это Кармело узнал. Уши-то не заткнешь...

Уверенным жестом Лидия протянула руку за дверь. Древко метлы скользнуло в ладонь, как родное.

— И вы, синьор, ничего не сделали, чтобы выяснить подробности, чтобы поддержать Элли или помочь ей, вы просто явились с этим вопросом ко мне?

— Эммм...

Кармело собирался ответить вопросом на вопрос. Например: 'Я что — должен все выяснять о каждом?' или 'Зачем мне это нужно — выяснять?'.

Не успел.

Древко метлы со всего размаху врезалось ему между ног. Нет, не из садизма. Просто после такого удара далеко враг не убежит, не те уж у Лидии годы — за паразитом гоняться. А разъяснить ему всю глубину его заблуждений надо!

И слева надо, и справа надо...

— Ах ты гадина! — разъясняла Лидия, после каждого слова охаживая несчастного Кармело черенком метлы. Так, для лучшей проходимости слов от ушей к мозгу. Там же долгий путь, где уши, а где его мыслительные полушария... вот она ему спину с боками и стимулирует, чтобы слова по дороге не заблудились! Руки у женщины были крепкими и сильными, стесняться она не собиралась, так что Кармело приходилось несладко. — Мою дочь арестовали, невесть за что, а ты, вместо протеста, вместо того, чтобы потребовать объяснений, еще и ко мне пришел? Еще и претензии предъявляешь?! Это Я свою дочь плохо воспитала? Да то, что ты жив, скотина, говорит о ее высочайшем уровне воспитания! И милосердия! Я бы тебя давно прибила!

Разъяснительная работа могла бы продолжаться долго, но — увы.

Кармело, оправившись самую чуточку от боли между ног, сообразил, что это пока еще цветочки. И решил не дожидаться ягодок. Вон, за дверью еще и лопата стоит.

И грабли... ему просто очень повезло, что попалась именно метла. А если бы туда лопатой... ой...

Скорость он развил потрясающую! Сначала отползал, потом перевернулся на четвереньки, заставив Лидию остро пожалеть, что метла — не копье! Такая мишень пропадает! Она бы в десяточку попала... а не попала, так засунула! И уже на четвереньках чесанул по улице. На ноги он поднялся только метров через сто, демонстрируя, что человек-таки произошел от скотины.

Этот — наверное, от свиньи. Всеведущие и вездесущие уличные мальчишки проводили его залихватским свистом. И Кармело помчался еще быстрее. Он... кошмар какой!

Она!!!

Хамы!!!

СВОЛОЧИ!!!

Он все маме расскажет, вот!!!

Долго его Лидия преследовать не стала, еще не хватало. Вместо этого она аккуратно поставила метлу на место (еще не хватало добром раскидываться) и направилась в дом.

— Дари! Не делай вид, что ты — призрак!

Дарея и не собиралась.

— Мама, Эль... арестовали? Потому что мы...

— Я не знаю, — честно ответила Лидия. И крепко обняла свою дочурку. Плевать, что чешуйчатую и со щупальцами, все равно — это ЕЁ дочь! Сомневающимся — в угол с метлой. — Дари, я сейчас отправлюсь в Управление. А ты должна мне кое-что пообещать.

— Что именно, мама?

Лидия потерла виски.

— Дари, тут два варианта. Если это недоразумение, то Эль отпустят, а мой визит будет выглядеть логично. Это — моя дочь! Я обязана возмущаться.

— А если...

— Тогда пообещай мне, что ты не вернешься. Твой Рамон тебя любит?

— Да. Но мама...

— Значит, ты можешь пока пожить ТАМ. С ним. Понимаешь?

— Да. Но...

— Я не могу просить тебя вернуться. Дари, пойми, если там все так плохо, нас будут допрашивать с магами. И мы им скажем все. Я точно скажу, я боюсь за Эль...

К чести Дареи, идея бросить сестру и уплыть, спасая свою чешую, ей даже в голову не пришла. Смеетесь, что ли?

Она хоть и мединец, но не тварь же последняя!

— Я понимаю, мама...

— Я не смогу договориться с тобой о словах или знаках, из меня вытянут все. Вообще все. Понимаешь?

— Да, мама. Но это ненадолго. Мы вернем Владычицу, уже скоро вернем...

— Замечательно. Дожить осталось, — отрезала Лидия. Как же она боялась сейчас за свою девочку!

Свою Эль...

— Мама!

— Дари, ты мне обещаешь?

— Да.

— Ты сейчас уплываешь и наблюдаешь. До коронации — точно. Если поймешь, что мы живем спокойно, что нет слежки, магии, нет ничего опасного для тебя... доченька, тогда ты знаешь, что мы тебя любим и ждем. Но если у тебя хоть что-то вызовет подозрения — умоляю! Не рискуй!

Дарея расплакалась бы.

Нельзя. Нет у нее слезных протоков, и желез тоже нет. И вообще...

— Мама, мамочка...

Лидию она обвила своими щупальцами с головы до ног. И получила в ответ такие же крепкие материнские объятия.

— Детка моя маленькая...

Хотя деточка была раза в полтора длиннее мамы. Если учитывать щупальца.

— Мама, я обещаю.

— Вот и отлично. Береги себя, Дари. И умоляю — не рискуй! Тебя не пощадят, ты знаешь...