Если сейчас взорвать то, что осталось в Римате, жертв будет недостаточно. Слишком мало. Значит, и делать это незачем. Ему-то не бессмысленные убийства нужны, ему нужны жертвоприношения, гекатомба и Владычица! Рамон попросту практичен.

И вообще, сейчас Дарея ему нужна. Для жертвоприношения.

Нет-нет, не убивать ее.

Просто даже сотня человек... их надо кому-то резать, их должен кто-то держать, подводить людей, которые ничем не одурманены (тут важны именно что чистые эмоции, гнев, ярость, отчаяние, боль), потом оттаскивать трупы, чтобы не нарушать рисунок ритуала...

Дарея пригодится.

Она сейчас придет в себя и все поймет.

Потом, может, он даже время выберет с ней поговорить! Но не сейчас же!

Сейчас им надо спешно перебираться на вторую, запасную, базу, о которой никто не знает. А она тут ломается, как сдобный пряник!

Родные, близкие, мама, сестра...

Да кому там важны эти глупости, когда здесь судьба мира решается!? Не до тебя, дуры! И вообще... мать там попросту человек, так что ее ценность сомнительна. Рожать она не сможет, Владычицу она... ладно, не предала, но ведь и не помогла же!

И сестра там такая же!

Так что... пусть пропадают! Не жалко! Дарея потом утешится.

Когда вернется Владычица Синэри, все будут счастливы. И он, и остальные мединцы, и слияние они пройдут, и все будет хорошо.

Правда-правда, будет.

А кто не верит, тот против нас. Моря — на всех хватит!

Глава 10

Адэхи ждал.

Увидеть его было нереально, сейчас шаман был частью Эфира.

Он был рядом с Риматом, он видел город у моря, он ощущал его, как свое продолжение. Но при этом сам он был совершенно неощутим.

Душа шамана вышла из тела, явилась на место действия и теперь ждала. Неощутимая и незримая, пожалуй, только Феола могла бы его даже не увидеть — осознать присутствие. Но Феоле не до того. И это хорошо, у него хорошая ученица.

Ей только намекни — помчалась работать. Умница, девочка! И дел не боится, и старается, не за страх, а за совесть, и не говорит, что это ее не касается.

Касается.

Все, что может пошатнуть мир — это дело шамана. Все, что затрагивает его равновесие. И девочка действует. Она не боится ни работы, ни ошибок. Только вот последние слишком дорого обходятся, иногда.

Если Феола не сможет на что-то повлиять, предусмотреть, то останется Адэхи. Последним заслоном.

Может он вмешаться?

Да, определенно, может.

И вмешается. И не пожалеет себя.

Они это начали, им и решать этот вопрос.

Старый шаман знает, что на побережье, у костра, лежит его тело.

Что случись самое печальное, Ксаресы найдут его и похоронят, как положено.

Что Феола будет горевать, но будет и идти вперед, и учиться, развиваться, расти дальше — у него хорошая ученица.

Что этот мир будет жить, вопреки всем их ошибкам. Это тоже важно.

А пока он ждет.

Ждет и наблюдает.

Ждет сколько понадобится. Все решится в ближайшие пару дней. Этот срок он сможет продержаться, и сил ему хватит. Он справится.

Адэхи внимательно смотрел туда, где шли приготовления к ритуалу.

Люди. Все же — люди.

Смешные, нелепые, жестокие и добрые, со щупальцами и без, сущность остается той же. Человеческой.

Синэри могла извратить природу людей, но эти души она поглотить не успела. И изуродовать слишком сильно — тоже.

Они смогут когда-нибудь стать людьми. Только когда?

Впрочем, мир велик и многообразен. Надо просто дать шанс — и им, и миру.

Адэхи подождет.

Жизнь одного старого шамана — не такая большая цена. И он готов к расплате.

* * *

Утро у всех начинается по-разному.

Тереса проснулась от того, что ей целовали руки. Открыла глаза, и увидела Хавьера, стоящего рядом с ее кроватью. На коленях.

— Треси, родная! Спасибо тебе!

— А!? — только и сказала девушка.

Все же у мужчин и женщин совершенно разные представления о романтике. Вот Хавьер считал, что все делает правильно. Он, на коленях, с кофе, с предложением руки и сердца, с благодарностью...

А Тереса думала, что она со сна, заспанная, растрепанная, выглядит страшнее демона, и зевать хочется жутко, и умыться, и вообще... туда, куда король пешком ходит. В таком виде только ворон с поля гонять! Тут же любой мужчина напугается.

Хотя этот — некромант. Они покрепче.

— Треси, — поцелуй ручки получился вполне себе страстным. — Ты мое чудо. Если бы не ты, я бы точно умер.

— Что случилось!? — Треси и про прическу забыла, села на кровати...

— Меня ждала засада. Феола помогла, без нее меня бы точно убили. Она сказала — ты ее попросила.

Тереса кивнула.

— Да. Я попросила... слава Богу!

Хавьер пристально поглядел на девушку.

— Если ты ее попросила... я тебе не безразличен?

Мог бы и не спрашивать. К заспанным глазам, растрепанным волосам и насмерть измятому платью прибавились еще и багровые уши. И щекам тоже стало подозрительно горячо.

— Эээээ, — очень 'умно' отозвалась Тереса, думая, куда бы удрать. Разве что под кровать, но... не успела.

— Треси, выходи за меня замуж? Я тебя люблю просто я думал, что я тебе не нужен. Вот и молчал. Просто хотел быть рядом. Выйдешь?

Приличные девушки после таких заявлений падают в обморок. Тереса оказалась покрепче. Она протянула руку, взяла у Хавьера кружку с кофе и сделала большой глоток. Обожгла язык и совсем по-детски ойкнула.

— Не сон...

— точно не сон, — подтвердил Хавьер. — ты за меня замуж выйдешь?

Тереса сделала еще один глоток.

— Я не ритана.

— Знаю.

— И образования у меня нет.

— Получишь любое, какое захочешь.

— И я не красавица.

— Ты — самая красивая девушка в мире, — серьезно сказал Хавьер. — Для меня. Тереса, я некромант, и работа у меня сложная, и то, что я тан, не дет никаких особых преимуществ, у нас в семье не слишком балуют деньгами. Я живу на свои заработки, ну так еще, по мелочи, всякое. И при дворе мы блистать, наверное, не будем. Мне некогда, и я не умею. Но если ты выйдешь за меня замуж, я постараюсь сделать тебя счастливой. Пожалуйста, скажи — да?

Свои недостатки Тереса знала. Но и дурой ведь не была!

— ДА!

Отказываться? От такого предложения? Даже если это сон — она согласна!

А кофе они все-таки пролили. Когда целовались. Но Тересе это было глубоко безразлично.

* * *

— Опять никакой?!!

Феола влетела в кабинет рыжим огненным вихрем. Только волосы взметнулись.

Амадо посмотрел на нее взглядом совы, которую долбануло по голове сосной.

— Не кричи, пожалуйста. Голова разламывается.

— Еще бы... не спал, не ел, живешь на одном кофе...

— Фи...

— И сегодня тебе спать наверняка не придется.

Феола-то силы восстановила. И теперь тянула Амадо за руку.

Мужчина послушно встал из-за стола.

— А... что?!

Договорить он не успел, Потому что Феола обхватила его руками за шею, прижалась покрепче и поцеловала. Неумело, но решительно.

И еще раз.

Амадо так ошалел, что сначала стоял статуей, но потом опомнился и на поцелуй ответил. И даже увлекся настолько, что руки его оказались вовсе не на талии девушки.

Правда, Феола ничего лишнего не допустила, разорвала поцелуй и всмотрелась в глаза мужчины.

— Как ты себя чувствуешь?

— Эээээ? — очень умно поинтересовался Амадо.

— Напрямую я могу переливать силы только так, — честно объяснила девушка. — Но тут главное не дать лишнего, а то будешь весь день, как пьяный. Я еще никогда не пробовала так делать, могу не рассчитать.

Амадо даже оскорбился.

Это что — его так ЛЕЧИЛИ!?

Люди добрые, да что ж это такое?!

Но через пару минут дошло.

Никогда не пробовала. А ради него...

— Не знаю, — честно сознался он. — Когда тебя целует такая очаровательная девушка, немудрено вообще голову потерять.

Феола покраснела так, что догадался бы кто угодно. Амадо исключением не был, дураком тоже, а потому...

— Можно еще раз попробовать? Без силы? А то я не могу понять, отчего у меня голова кружится.

Ответить Феола не успела. А что — только ей можно целоваться без предупреждения?

Минут через десять, когда они оторвались друг от друга, она поправила неприлично задранное платье, и возмущенно фыркнула.

— Так нельзя!

— Почему?

— Ну... ты женат. Я просто...

— А если разведусь? Мы с Альбой уверенно идем к разводу.

— Вот тогда и поговорим, — кивнула Феола. — Быть твоей любовницей я не могу, родители не поймут.

— Я бы тебе никогда такое не предложил, — серьезно заверил ее Амадо. — Только брак. Поэтому... давай сейчас пройдет коронация, я поговорю с Альбой, мы с ней разведемся, и я смогу ухаживать за тобой, как положено.

Феола улыбнулась.

Это ей уже нравилось.

— Хорошо. Так я согласна. Голова больше не болит?

— Все прекрасно, — Амадо действительно великолепно себя чувствовал. И сейчас, впервые в жизни, был ужасно рад, что не маг.

Как ему в детстве хотелось быть некромантом! Как отцу! Ужасно хотелось...

А сейчас совсем не хочется. Просто потому, что у них с Феолой ничего не получилось бы. Силы-антагонисты, и никаких личных отношений.

Ну ее в болото, ту некромантию, ему и так неплохо живется!

* * *

В доме Ксаресов утро началось с завтрака. Но в этот раз...

— Ритана Альба, прошу составить мне компанию.

Тан Патрисио Ксарес лично усадил дорогую гостью рядом с собой, и весь завтрак ухаживал за ней, развлекая беседой.

Семья Ксаресов смотрела на это с большим неодобрением, но пока все молчали. А то ведь можно и огрести...

Первой, на правах подруги, решилась Роза. Аккуратно так...

— Альба, если захочешь, я тебя потом домой отвезу. Переодеться.

— В этом нет нужды, — небрежно взмахнул рукой тан Ксарес. — После завтрака вы с ританой едете к синьоре Наранхо, и заказываете там себе достойные платья. Для похорон и для коронации. Ритана Альба должна выглядеть достойно на этих мероприятиях.

— А... э... ххххы... ххорошо, отец, — кое-как отозвалась Роза. — А... Альба...

Как тут сформулировать вопрос?

Папенька, с чего вас щедрость обуяла? Вы вообще здоровы?

С какого-растакого вы подобные подарки делаете чужой супруге? Альба Инес, хоть на мужа и ругается, но все же Риалон. Вы некромантов не боитесь?

Да-да, если что, подобные подарки можно принимать только от близких людей.

ОЧЕНЬ близких.

Патрисио фыркнул.

Над детьми он бы поиздевался в свое удовольствие, но не в присутствии же Альбы? То-то и оно...

— Роза, ритана Альба составит мне компанию на коронационных торжествах. И вообще, наша семья должна выглядеть достойно. Если двор возвращается в Римат — у нас не будет второго шанса произвести первое впечатление.

Это понятно. А Альба-то здесь при чем!?

Впрочем, Роза ее потом расспросит лично. Когда они в ателье поедут.

* * *

Мерседес проснулась от ласкового поцелуя.

— Ты — потрясающе красива.

Она в это не слишком верила, но Херардо представил убедительные доказательства, на их рассмотрение потребовалось время, а потом Мерседес и поверила.

Уже потом, когда они лежали рядом...

— Надо сегодня съездить к твоим деду и бабушке. Попросить твоей руки.

— А если они не согласятся?

— Значит, будет еще один скандал. Тебя это не пугает?

— Нет. А надо?

— Не надо. Потому что скандалы — это мой образ жизни, — честно сознался Херардо.

Мерседес тоже подумала пару минут. Скандалы ее не пугали. Вообще. Никак.

Ну, скандал. И что с того? Что поменяется? Ей это все безразлично, был бы Херардо рядом, а он будет. Сам сказал...

— Мне все равно, — решила она. — Я тебя люблю и хочу быть с тобой. Вот.

— Девочка... я тебя всю жизнь любить буду.

Мерседес улыбнулась в ответ, и поцеловала своего мужчину.

Все у них будет хорошо...

Если, конечно, выяснится, кто решил устроить передел власти и использовать для этого остатки мединцев. Если удастся выжить.

* * *

— Я женюсь.

На это известие семейство Ортисов отреагировало по-разному.

Отец уронил вилку.

Мать ахнула и прижала ладони к щекам.

— На ком?! Рауль, на ком!? — затеребила его младшая сестра.

Рауль улыбнулся.

— На ритане Алисии Ксарес. Она замечательная...

История знакомства произвела впечатление. Впрочем, отец уточнил другое.

— Ксарес. Родственница?

— Да. Но без связи с основной веткой. Ее отец решил не плясать под дудку Патрисио Ксареса, уехал в Колонии, составил там капитал, у него плантация...

— Достойно.

— Ты же нас познакомишь? — подняла брови мать.

— Конечно, мам. Сегодня же, — Рауль мимоходом скормил одной из собак кусочек омлета с тарелки.

Собаки у него ничего не уточняли, но слушали очень внимательно. Это ведь их человек жениться собрался! Для животного это важно! А то найдет себе какую-нибудь, гав какую! А жить-то с ней не только ему, но и им!

— Надо же! Нашлась девушка, которая выдержит твоих барбосов, — съязвила младшая сестрица.

— Теперь ты ищи мужчину, который выдержит твои увлечения музыкой, — отбрил Рауль. — Лучше глухонемого.

Сестра надулась.

Ну, нравится ей опера. И что?! Она и сама петь любит, это не повод над ней издеваться! Хотя Рауль не издевался, выбирая между собаками и оперой, он сразу выбирал собак. Если их кормить, они выть не будут. А оперных певцов сколько ни корми...

Нет уж. Лучше собаки. С ними уши целее будут!

* * *

Дарея открыла глаза.

Конечно, Рамона рядом не было.

Конечно, никому не было до нее дела.

Ее просто положили в угол, отведенный для сна, на кучу пледов и шкур, и оставили так. Не возиться же с ней!

И хорошо...

Может, Рамон что-то и планировал, но ему явно было не до того. Разве что потом уделит ей внимание, когда самые важные дела будут сделаны. Так всегда...

Так было всегда...

Дарея огляделась по сторонам, но рядом с ней никого не было. Никто ее не видел, и это тоже было счастьем.

Девушка повернулась на живот, вцепилась зубами в покрывало, дернула головой — только нитки полетели. Плакать она не могла, глаза не так устроены. Но вот скулить... а шуметь-то и нельзя, не надо никому знать, что она пришла в себя.

Но как, КАК успокоиться, когда душа рвется на части?!

Как быть, если больно?!

Если рвутся иллюзии, рассыпается в прах кукольный домик выстроенного счастья — они с Рамоном, свободные, счастливые, в море, и рядом с ними их дети...

Рамону это не нужно.

Рамону ничего не нужно. И никого не нужно. И Дарея не нужна.

Рамону важна только Владычица Синэри. Все остальное можно принести ей в жертву.

В том числе и маму Дареи, и ее сестру...

Мама...

Теплые руки, грустные глаза, запах молока и уюта.

Элли. Игрушки и книжки, слезы и радость, поделенное на двоих мороженое, потому что на два мороженых у мамы денег не было. Но как она старалась порадовать своих малышек!

И не выделяла Дарею! Ничем!

И мороженое, и по попе Дарея получала в равных дозах с Элли. Особенно если они вместе проказничали. И бросить родных в обреченном Римате?