Танго с призраком - 5. Танго Верано

Последнего мага спеленали 'оковы тьмы', сжали, обвили змеей, придушили... Хавьер развернулся к девушке, но там правки и не понадобилось.

Она лежала на полу и кажется, не дышала. А над ее телом поднимался силуэт рыжеволосой девушки.

— Феола?! — узнал Хавьер. — Ты... но КАК!? ЧТО!?

— Все в порядке, — шепнула Феола. — Треси просила приглядеть... утром буду...

Хавьер понял, что это не призрак, когда Феола исчезла. Вот только что была — и уже ее нет.

Астральная проекция?

Завтра он обо всем расспросит девушку. А сегодня...

Треси...

Треси просила приглядеть за ним!

Хавьер ничего не мог с собой поделать. Он стоял над поверженными магами, и чувствовал, как по лицу расплывается идиотская улыбка.

Он жив.

Жив, благодаря Тересе. Феоле тоже, но если бы Треси не попросила подругу, та не оказалась бы рядом. И его бы уже ничего не спасло. Так что...

Он обязан Треси жизнью. Будет справедливо, если часть этой жизни он посвятит девушке. Например, женится.

И поскорее! Такое сокровище упускать нельзя!

* * *

— Фи, ты в порядке!?

Винни едва на шею не кинулась подруге. И было отчего.

Феола, которая лежала спокойно, вдруг выгнулась дугой, захрипела, зашипела, потом рухнула обратно на кровать так, что чуть ножки не подломились — и забилась словно бы в эпилептическом припадке.

Винни едва в голос не взвыла.

Бежать бы за врачом! Кричать о помощи!

Но Фи сказала — не сметь! Свеча, бубен — и не обращать ни на что внимания. Хоть она тут грибами порасти!

Хорошо еще, все почти сразу закончилось, и Феола открыла глаза.

— Уффффф! Воды!

Половину Винни споила подруге, вторую просто пролила, но Феола смогла и выпить, и откинуться на подушки, и уже разговаривать спокойно.

— Все в порядке.

— Правда?

— Не похоже? — устало улыбнулась Феола. — Все и правда в порядке. Вовремя я...

— Расскажешь? — Винни умирала от любопытства. А потом протянула подкуп — тарелку со сладостями, которую (голодное детство) прятала у себя в тумбочке. А вдруг!

Даже если не хочется, неважно! Главное же, что они есть!

Феола опустила ресницы и протянула руку за кусочком пастилы. Пальцы дрожали так, что Винни сама подхватила выбранный ломтик и сунула подруге в рот.

— Жуй. Вы, маги, устаете, я знаю.

— Правильно. Шаманы тоже устают. Меня Треси попросила проследить за Хавьером.

— И что ты сделала?

— Что-что, мы, шаманы, так можем. Отделять дух от тела и путешествовать. Ты меня бубном назад звала. Чтобы я шла на его голос.

— А если бы никого...

— Бубен некому дать? И такое бывает, мой учитель куда угодно прийти сможет. Это я надолго и далеко пока не могу, а ему хоть бы и другой мир. Он пройдет.

Только цену за это заплатит непомерную. Но об этом Феола помолчит. Не все надо рассказывать даже друзьям.

— Ага...

— Вот, к Хавьеру я прошла, а на него трое магов напало. Одну я убила, с остальными он уже справился.

— Ты и убивать так можешь? Это ж... идеальное убийство!

Винни подумала о самом плохом. По привычке, видимо. Детство сказалось.

Феола только головой покачала. Как объяснить постороннему человеку то, что Адэхи внушал ей с детства?

Она — шаман.

Она не имеет права использовать силу мира в своих интересах.

Ее сила — не инструмент. Ее сила — это опора равновесия.

Там и тогда Феола даже не убивала. Она защищала. Жертвоприношение не угодно богам этого мира. Мединцы не находятся под их покровительством, они чужие, они не принадлежат никому.

Только потому она смогла вмешаться.

Если бы речь шла о человеке, она бы не отделалась судорогой. Шаманы так и умирали. Если ты идешь против воли мира, не удивляйся — мир тебе ответит. И никого это не обрадует.

— Не могу. Понимаешь, у шаманов есть жесткие ограничения. Очень строгие.

— Да?

— Да. Это долго объяснять... маги могут потерять силу. А на шамана может ополчиться весь мир. Меня просто раздавит, если я буду идти против справедливости.

— Не понимаю, но поверю, — пожала плечами Винни. — А потом ты вернулась сюда, да?

— Да. Надеюсь, теперь Хавьер справится. Этой ночью я ему больше ничем не смогу помочь.

Феола поднялась и попробовала отправиться к себе в комнату. Винни помогла подруге и дойти до кровати, и улечься, и даже грелку подсунула поближе. Которую Феола и обняла, словно родную.

— Хорошо... так мерзнешь, уходя из своего тела.

— Там... холодно?

— И страшно. И холодно. И очень больно, — вздохнула Феола. — Я справлюсь. Спасибо, Винни.

— Не стоит благодарности.

Впрочем, этого Феола уже не слышала. Уснула.

И во сне видела родной остров, и дом, и море. И ей было хорошо.

Мир принимал ее и не осуждал. Она все сделала правильно. А скоро и утро будет. Надо поспать хоть до рассвета. Завтра будет сложный день. Королевские похороны не каждый год случаются.

* * *

— Слов у меня нет, и зла не хватает!

Амадо уже преспокойно жаловался Хавьеру, а тот воспринимал все, как должное. А что такого?

Все уже, куда и вражда подевалась? Почти подружились.

А если смотреть шире...

Ладно уж! Пусть его, что Риалон! Там и дядя виноват, и Амадо не при чем, и человек он неплохой — можно и пообщаться. И похуже у людей недостатки бывают.

— По одному адресу трех магов мы выловили. И мне кажется, девица некромантией владеет. У нее была костяная игла.

— Хм?

— Расспросить уже не удастся. Но игла... она вроде шаманского посоха. Позволяет оформлять сырую силу в заклинания.

— Но девица может быть и водником, и воздушником?

— Вполне. Сейчас уже не спросишь. Разве что Феолу.

— Феолу?

— Она устроила этой креветке кровоизлияние в мозг. Там и не допросишь толком! Мозг наполовину выжжен.

— Еще одного мага она убила.

— Третьего я спеленал. Что показывает допрос?

— Читай, — Амадо подвинул к Хавьеру лист бумаги, а сам пошел пить кофе. Чашку так сороковую за ночь. Или пятидесятую.

Спать хотелось — хоть ты сырые зерна ешь! Но некогда, некогда...

За спиной Хавьер внимательно вчитывался в бумаги.

— Амадо, получается, что это только хвост?

— Да.

— А где голова — мы не знаем?

— И снова верно.

— Б...

— Абсолютно точно подмечено, тан Карраско.

— А завтра похороны. Нам ... и ..., тан Риалон?

— Я бы сильно не удивился.

Хавьер тоже не удивлялся.

По одному из адресов оказались обычные мединцы.

По второму — вот эти трое магов. Соплячье, которое боится боли и смерти. Ничтожества.

И пойманный маг показал, что он самый обычный исполнитель. Разум и душа любого мединского движения — Рамон Амадо Бустос. Он сам маг.

И среди мединцев есть еще маги. Всего их четырнадцать штук, троих ликвидировали, одиннадцать остались. Дора (это полукреветка, Хавьер ее определил правильно) действительно могла практиковать некромантию. Но на очень слабом уровне. Ее учил некто Сесар, он маг, он водник, но тоже мог практиковать некромантию. Только через амулеты.

Дора их делала и заряжала, она не боевик, она артефактор. Потому они и оказались в этом доме сейчас.

Готовились к взрыву.

Нужно было еще раз проверить контур, запитать его, подправить... да, взрывчатка еще есть.

Адреса прилагаются, и полиция туда уже отправилась.

Что еще планировал Рамон?

Неясно. Но какой-то запасной план у него точно был, просто мальчишку не посвящали. Его дело было идти куда скажут, и поддерживать силой, кого надо. Ему это давалось легко. Есть такие маги, которые физически не могут поделиться и граном энергии, а есть те, кто отдает чуть ли не с радостью.

Вот, мальчишка именно из таких. Доре он и требовался.

Что дальше?

Не знаааааюууууу...

Не убивааааайтееееее...

— Даже если мы сейчас доложим Кампосу, никто не отменит ни похороны, ни коронацию, — безнадежно вздохнул Хавьер.

Амадо утвердительно кивнул.

— Значит, надо сделать как можно больше за это время.

— Сделаем. Давай, куда еще съездить? Чем помочь?

Конечно, нашлись и адреса, и помощь потребовалась. Так что до утра Хавьер мотался по городу с полицией. И утром выглядел, как свежеподнятый зомби.

Но...

Слишком дорого может обойтись Римату его лень.

Есть время?

Работаем!

* * *

Рамон Амадо Бустос был в дикой ярости.

Не так, чтобы крушить стены и пробивать их насквозь, нет. Но ощутимая волна гнева от него шла.

Впрочем...

— Итак, наш первый план провален. Взрывчатку эти твари нашли, а наших троих младших взяли в плен.

— И не только их, — заметил один из магов.

Рамон небрежно взмахнул рукой.

— Мы всех освободим. Но чуть позднее.

Маги переглянулись.

— Это понятно, — кивнул второй. Тот самый Сесар, кстати говоря. По силе он был почти равен Рамону, по честолюбию тоже, а потому числился его заместителем, правой рукой и заменой на всякий случай. И не подсиживал начальство он только по одной простой причине — не перед кем. Вот когда Владычица Синэри вернется — другой вопрос. Там можно будет и о своих заслугах рассказать. — Приводим в действие второй план?

— Да. Похороны придется пропустить, пусть уверятся, что все в порядке и расслабятся. А вот коронацию...

— Тогда мы отправляемся отдыхать, — решил за всех магов Сесар. — Контур уже давно готов, его осталось только запитать. Жертвы для него тоже готовы, так что... завтра я его проверю и все еще раз пересчитаю, а уж в день коронации...

Рамон кивнул.

Маги, кто вышел, кто выполз из комнаты, и мужчина остался один.

Ударил кулаком в стену, выругался.

Проклятье, ПРОКЛЯТЬЕ!!!

Неужели придется отложить приход Владычицы!?

Невыносимо!

И так тяжело, в если еще на год, еще на день... даже на минуту! Даже вот этот пропущенный день... он так надеялся уже завтра поглядеть в ее синие глаза, так надеялся, что завтра опять... завтра ОНА уже будет здесь....

Смерти людей его ничуть не смущали. Подумаешь!

Их и так слишком много, а мединцев слишком мало.

— О чем ты думаешь?

Рамон повернул голову, глядя на Дарею.

— Хммм... ты из Римата?

— Да. там сложности, мою сестру и мать арестовали, к нам приходила какая-то жаба, я ее напугала и сбежала.

Рамон только рукой махнул. Без особого интереса.

— Ну и ладно. Образуется.

Дарея обвилась вокруг любовника и заглянула ему в глаза.

— Милый... Сесар чем-то недоволен?

— Да. у нас сорвался план с жертвоприношением, — жестко ответил Рамон.

— Владычица! И что же теперь?

— Приступим ко второму плану, — усмехнулся Рамон.

— Второму? Но ты никогда не говорил, — удивилась Дарея.

— Главное — делал, — отмахнулся мужчина.

— Я думала, ты мне доверяешь...

Рамон едва зубами не заскрипел.

Вот идиотка-то!

Доверяешь, проверяешь!

Он что — обязан за каждое свое действие отчитываться? Может, еще и плакат на спину повесить? Тьфу, дура! Знает один — знает лишь один. Знают двое — знают уже все.

Справедливости ради, о втором плане знали шестеро. Но это же не повод посвящать в него каждую дуру просто на основании того, что он с ней спит?

— Расскажешь? — попросила тем временем Дарея, не подозревая о мыслях своего любовника.

Рамон пожал плечами.

Сейчас уже можно. Сейчас все это уже не остановить.

— Первый план ты знаешь. Я хотел взорвать тех, кто прибудет на коронацию, их кровью и жизнью запитать врата и призвать Владычицу.

— Да...

— Второй план составлялся на случай неладов с первым. Мало ли что...

— И какой он?

— В первом плане мы открывали Врата над Риматом. Во втором нам придется их открыть в море.

— В море? Но это же намного сложнее!

Уж настолько-то Дарея в магии разбиралась.

— Безусловно. Поэтому потребуется больше жертв.

— Откуда они возьмутся?

— Все оттуда же. Римат — столица, но на берегу моря. Достаточно заряда, заложенного в нужном месте, чтобы на город пошла волна. Жертв будет даже побольше ста тысяч. Просто не в одну минуту, и напитывать рисунок придется дольше, и ворота будут открываться сложнее. Но мы с этим справимся. Мы с Сесаром считали — должны удержать контур. Конечно, понадобится первичное жертвоприношение, но у нас есть человек двести, наловили. Хватит на первый удар.

Дарея захлопала в ладоши.

— Рамон, ты гениален! Ты просто потрясающий! Ты такой умница!

Рамон чуточку расслабился.

Понятно, он такой. Но и приятно, когда признают твои заслуги. Но кто еще придумал бы вызвать цунами рядом с берегом? И смыть этот мерзкий Римат в море?

Правильно!

За Владычицу!

— Только вот... — Дарея вспомнила о чем-то таком. — а как же мои сестра и мама?

— Твоя сестра? Она же мединка, так что ей цунами не страшно. Мы все можем дышать под водой, мы потом просто сходим и освободим своих братьев и сестер.

Дарея кивнула. И тут же задала второй вопрос.

— А мама?

Рамон досадливо сморщился.

Мама-мама... ну что — мама!?

Надо уметь чем-то жертвовать во имя великой цели!

— Вполне возможно, ей повезет... или ей поможет твоя сестра. Да, поможет, обязательно.

— Рамон... я могу сходить и помочь ей! Я проверю дом, а если ее там нет... я вытащу ее из тюрьмы! Завтра королевские похороны, их не будут серьезно охранять! Я уверена! Если ты дашь мне кого-то в помощь...

— Очешуела?!

Дарея захлопала глазами.

— Рамон?!

Любимый явно гневался. Но почему!? Это же ее мама!

И сестричку можно захватить. Да, у Эллоры есть жабры, наводнение ее не убьет, но ведь... это — цунами! Под водой она дышать может! А если ее завалит камнями? Или ранит? Покалечит?

Дарея себе этого никогда не простит!

— Дарея, о моем плане практически никто не знает. И пока он не осуществится, ты сидишь здесь. Один план у нас провалился, я не позволю сорвать второй.

— Но я тебя не выдам!

— А если тебя раскаленным железом пытать будут? К примеру?

— Сутки я продержусь. А потом вы меня вытащите.

— А маги? Нет, Дари, ты сидишь и ждешь.

— Тогда пошли кого-нибудь за моими родными! Рамон! Умоляю!!!

— Дари, мы не можем сейчас рисковать. Мы уходим отсюда в другое место.

— Рамон! Это мои близкие! Мама, сестра...

— Ты не поняла, что ли?! Речь идет о возвращении Владычицы! Какие могут быть родные!?

Их глаза оказались совсем рядом, и Дарея впервые заметила, какой в них горит огонь.

Неудержимый, яростный... почти безумный.

Или — не почти?

— ты на все готов ради нее?

— Да.

— А ради меня?

Впрочем, этот вопрос Дарея могла бы и не задавать. Печально обвисли щупальца, помутнели синие глаза...

— Отпусти меня одну. Я справлюсь, Рамон. Пожалуйста, отпусти, если любишь...

Кулак, который оглушил ее, она заметила, но уклониться не успела. И слова еще услышала, проваливаясь в беспамятство.

— Любишь... дура, б...

* * *

Позвать подручных и приказать погрузить бесчувственную Дарею со всем скарбом было делом минуты.

Не то, чтобы Рамон плохо к ней относился. Даже наоборот, вполне прилично. Хорошая девушка, его любит... просто ему нужно вернуть Владычицу. Остальное сейчас значения не имеет. Может, и потом это будет неважно.