За прошедшие полтора месяца он привык к воде вокруг, практически ее не замечал (хотя и не поленился выстроить себе подводный дом), и теперь прикидывал скорость распространения ци в воде. Волна от артефакта и источника, при условии отсутствия тела бога, фокусировка, концентрирование и одновременно с этим распространение ци в остальные построения возле опор барьера.
— Неравномерность расстояний, — повел он пальцем в воде. — Хм.
— И в этом вы правы, мастер, — опять поклонилась Хина.
— Ладно, рассказывай.
— Мы проложим линии, ци-проводящую проволоку или веревки, мастер, — пояснила Хина, — прямо от источника. Волна ци ударит в них и сожжет, как предохранители, о которых вы говорили, импульс распространится дальше, намного быстрее, чем в воде. Построения сработают, опоры рухнут, затем уже будет нанесен основной удар через то построение, которое я закончила только что.
— Толково, — вырвалось у Борисова.
Ученица из Хины вышла идеальная, она действительно впитывала все, что ей говорили, обдумывала, усваивала и перерабатывала в голове. Не сказать, что Борисов самодовольно потирал руки, но он многому научился от нее за эти полтора месяца, расширил и углубил свои познания в построениях, а также отточил навыки лечения. Тренировался он и в техниках, и во владении ци, инспектировал подводные войска и прикидывал планы на будущее, разглядывал карты мира, в общем работа и жизнь кипели.
Отсутствие нападающих культиваторов и необходимости заботы о маскировке тоже пошли на пользу.
— То есть у нас все готово?
— Да, мастер, за исключением линий к построениям.
— Отлично, тогда поплыли к Хомяку.
Ци помогала плавать под водой, дышать ею же, и так далее, но Борисов, осознав, что они здесь задержатся, позаботился о создании привычной обстановки. Например, вот таких подводных лодок на основе пространственных колец, частей самолета, и работающих на том же принципе, что летающие мечи — отталкивание за счет ци.
Хина помогла с построениями, пассивными детекторами ци вокруг, переводящими все в звук и изображение на условных экранах внутри. Пару раз их глотали подданные Сиая, по ошибке, но затем как-то все наладилось и устаканилось, благо опять же, особо заботиться о маскировке здесь не требовалось.
Они переместились внутрь кольца — подводной лодки, построение на входе отсекло всю воду, включая ту, что пропитала их одежду и волосы. Вспыхнул свет, подул свежий ветер, заработали экраны, демонстрируя все ту же подводную муть. Обычное зрение здесь было практически бесполезно, как, впрочем, и обычное тело, которое раздавило бы на глубине.
Но ци решала все проблемы, только примени ее как нужно.
— Мастер, — с поклоном поднесла ему чая Хина.
Пиала, у которой уже наметился живот, по большей части сидела в подводном доме. Шило, восстановившая меридианы, дяньтянь и культивацию, по большей части тренировала подводные войска, сама восстанавливая навыки и объясняя рыбам, как бьются сухопутные. Хомяк поспевал повсюду, ковал, делал артефакты, развлекался с подводными красотками, атаманил в войсках, поглощал знания и так далее.
— Говори, — бросил Борисов, заметивший ее нетерпение.
Хина занималась барьером и учебой, и Борисов за ней приглядывал в такие моменты. Она так и не попыталась ударить в спину или отравить, или еще что. Словно моментально забыла всех культиваторов наверху и поглощала знания так жадно, что даже новый Хомяк бы ей позавидовал.
— Мастер Ар Гус, смиренно прошу вашего разрешения на то, чтобы самой активировать построение.
Борисов, уже взявший в руки чашку чая, посмотрел на нее удивленно, прикидывая варианты. Решила предать в последний момент? Глупо, Хомяк бы все равно активировал построение удаленно. Что-то изменила в рисунках? Нет, каждый из них Борисов проверял лично, а потом на стражу вставали рыбы и кальмары Сиая. Но что тогда?
Затем он понял, что — само построение.
— Это опасно, — заметил он.
— Я польщена тем, что мастера заботят моя жизнь и здоровье, — согнулась Хина.
Борисов только хмыкнул. Постепенно удалось ее немного отучить от разговоров в третьем лице, но и только. Хине хотелось активировать мега-построение, претворить созданное в жизнь, что же, это Борисов мог понять. После уничтожении армии культиваторов путь назад ей оказался бы отрезан, и она продолжила бы работать на него и дело казаков, неплохо. Еще одна гирька на чашку весов победы.
— Если хочешь, можешь активировать, — разрешил он.
Волна возбуждения и ци прокатилась по телу Хины, отдалась в дяньтяне и голове.
— Могу ли я, мастер, сделать еще одну опасную вещь, которую мне давно хотелось сделать?
— Сделай, но, если убьют, домой не приходи, — проворчал Борисов.
Хина уставилась недоуменно, затем залилась смехом от "удачной шутки". Полагалось тут так, пошутило начальство — смейся и поддакивай. Следовало, в общем, плыть к Хомяку в кузницу, и он уже поднялся было, чтобы встать к рулю, когда Хина шагнула ближе.
Халатик ее распахнулся, демонстрируя слегка зеленоватую, гладко выбритую кожу, пупырышки грудей, капельки на промежности. Одним плавным движением она убрала столик, навалилась на ноги Борисова, сдергивая с него одежду и склонилась головой над его пахом. Заработала ртом, издавая сладострастные звуки, словно ребенок, дорвавшийся до огромного леденца.
— Опасная вещь, — согласился Борисов, — не откуси.
Хина фыркнула, попробовала рассмеяться и сбилась с ритма, но тут же удвоила усилия. За прошедшее время Борисов так ни разу с ней и не переспал, несмотря на легкие подталкивания Шила и Пиалы. Он знал, что секс неизбежен, если брать Хину в команду, но откладывал все на потом, после снятия барьера. Хина немного поторопила события, но Борисов не стал ее отталкивать.
Языком и ртом она работала умело, похоже натренировалась на своих футанари.
А может Пиала и Шило давали ей частные уроки, какая в общем разница?
— Это, — Хина оторвалась, облизывая губы.
Ее тело снова содрогнулось, похоже от волны удовольствия. Борисов посмотрел слегка удивленно.
— Вкусная ци, — выдохнула она, — аж голова кружится и ноги дрожат. Теперь я понимаю, как на такое можно подсесть.
— О чем ты?
— В хрониках культиваторов есть свитки о том, как демоны брали в плен сестер, как во время войн Гнева и войн Жизни до них, сестры переходили на сторону мужчин, вопреки всему. Предавали свои секты, семьи, бились над телами мужчин, — Хина снова содрогнулась и еще раз облизнулась, — мстили за них так, что входили в легенды. Старшие сестры говорили мне об этом, но я...
— Говори.
— Мне всегда представлялись боль и насилие, как в свитках, описывающих демонов, — призналась Хина.
— Ты же держала у себя членодевок, — заметил Борисов.
Он даже не подумал прикрываться, и Хина облизывалась, не замечая того, и бросала жадные взгляды. Жадные, с легкой примесью страха, словно хотела и не решалась.
— А также покупала мужчин на аукционах.
— Это другое, мастер, это, я даже не знаю, — голая Хина покрутила руками.
— Ну, как узнаешь, так расскажешь, — добродушно хмыкнул Борисов, — а пока что поплыли к Хомяку.
Разумеется, он знал ответ, как и знал то, чего не могла сформулировать Хина. Мир есть любовь, как говорила Шило, и любовь равных, открытая и отдающая себя, порождала в нем жизнь. Хина же, как и прочие культиваторы, знала лишь извращенную версию любви, с болью, насилием и доминированием. Причем от этой формулы так воняло женскими романчиками в мягких обложках, что Борисов, сформулировав ее в какой-то момент в прошлом, тут же скривился, словно сожрал ведро лимонов.
— Мастер, я, — Хина облизнулась, — нет, я недостойна! Благодарю вас, мастер, за проявленные ко мне снисхождение и милость.
Она поклонилась глубоко, набросила халатик и помчалась управлять. Можно было, конечно, нагнуть ее прямо там и взять, но Борисов не стал подниматься. Хочет считать все это милостью, пусть считает. После снятия барьера и удара по культиваторам получит она свою порцию парной культивации, как великую милость, и таким образом, у Борисова станет три женщины.
Борисов подпер голову кулаком, опять размышляя о том, что все обещания пошли прахом и рассыпались им же. Более того, он сам изменился, и никак не мог отделить личную усталость и пресыщенность в некоторых вопросах от воздействия ци на разум. Наставления культиваторов советовали в таких случаях прибегать к медитации, очистить разум и культивировать, размышляя над вопросом, мол это поможет очистить себя от грязных мыслей и ускорит восхождение, но Борисов, разумеется, не стал так рисковать.
О, если бы он мог убрать ци из головы, оставив ее в теле!
Энергия, мощь, жизнь и потенциальное бессмертие вкупе с воздействием на разум, этакое ведро говна в бочке меда. Также Борисов в такие минуты всегда задумывался, а что с другими способами обретения бессмертия? Какое ведро говна содержалось в них?
— Мастер? — вдруг спросила Хина.
Подводная кузница Хомяка, расположенная на отшибе от дворца Сиая, быстро приближалась.
— Говори.
— Скажите, мастер, — Хина чуть заколебалась и качнула бедрами, — если я помогу вам сокрушить культиваторов, вы окажете мне честь и подарите своего ребенка?
— Глава 159
Борисов не стал пучить глаза и плеваться чаем, хотя желание и возникло.
— Подарить? — переспросил он.
Так и представлялось, как он отбирает у Пиалы или Шила ребенка и дарит его Хине. Вполне возможно, что культиваторы в своей ебанутости именно так и поступали. Отбирали детей с задатками ци у обычных родителей и объявляли своими, в конце концов, если уж они младенцев мужского пола проверяли, то кто мешал проверять заодно и девочек.
Наверняка, родители и сами радовались, поскакала мысль Борисова, не желавшего думать об этом всемирном заговоре культиваторов против мужчин. Слишком уж попахивало конспирологией и дурдомом, по правде говоря, но вот, было, было. За столетия и тысячелетия закрепилось, что мужчины не могут в культивацию, только женщины, и этот миф старательно поддерживался.
Выплаты за детей, поддержка секты и защита, или просто обвинение в чем-то и до свидания. Мать в канаву с перерезанным горлом или на переработку в удобрения, девочку в секту, и вся недолга. Отцов, как правило, не трогали, ведь кому-то требовалось осеменять других женщин.
В общем, то еще безумие, считавшееся тут в порядке вещей.
— Да, мастер, ведь это величайший дар — носить вашего ребенка, — ответила Хина.
— А, — понял Борисов, — если поможешь, то конечно.
Хина чуть не подпрыгнула на месте, а Борисов подумал, как мало некоторым надо. Пиале просто служить, да и Шилу, по сути тоже, но с иной позиции. Хине вот — знания и ребенка, и она уже готова сжечь весь мир. С другой стороны, эта позиция как раз отлично отвечала культиваторскому "каждый сам за себя и идет к небесам в одиночку".
Они приводнились на камень и вылезли, Хомяк находился внутри и работал.
— И вот так, молотом работает казак! — доносилось его пение и глухие удары.
Камни слегка дрожали, передавая мощь его ударов. Борисов и Хина проплыли внутрь, обнаружив дивную картину, а именно Хомяка и приемную дочь Сиая.
— Жарит мощно, бьет он точно! — напевал Хомяк.
Он пел и работал молотом, который держала в щупальце дочь Сиая, полурусалка — полукальмар. Хомяк входил в нее и наносил удар по заготовке, ничуть не смущаясь тем, кого именно он трахает. Все это, включая братание с Сиаем и обещания отдать за него "младшую сестренку" Роксану, настолько воняло псевдоинцестом, что Борисов предпочитал просто не думать на эту тему.
— А вот и дед, принес нам бед, — пропел Хомяк, даже не прекращая работать бедрами и рукой Ор Ель, так звали приемную дочь Сиая.
Борисов, разумеется, переделал ее в Ореллу и ор ее, вызванный сексом и работой, сейчас стих.
— Его не учили стучаться, не дает нам он случаться!
— Слышь, ты, рэпер мохнатый, у тебя рифма страдает! — заорал Борисов яростно.
— Вот так вот всегда, где дед — там беда, так было всегда, но нам ерунда!
Хомяк излился в кальмариху и от обмякла, уронив молот. Хина стояла, прикрыв лицо, но все же подсматривала сквозь раскрытые пальцы. Хомяк же обтер член о дочку Сиая, натянул фартук кузнеца и развернулся.
— Правда, дед, че за хуйня? — заговорил он, подзывая к себе молот при помощи ци. — Сам-то поди не любишь, когда тебе мешают твоим самкам присовывать!
— Для секса я обычно удаляюсь в спальню, — парировал Борисов, — а не ебусь, где попало, словно животное.
— А я и есть животное! — заржал Хомяк.
— Но ты еще и атаман! Казак!
— Хуяк, дед! В следующий раз поставлю такой барьер, что у тебя год стоять не будет!
— А че сразу не поставил?
Хомяк поморщился и демонстративно почесал жопу.
— В носу еще потом поковыряйся, — посоветовал Борисов. — Ты как, готов поработать?
— А я чем, по-твоему, тут занимался? — возмутился Хомяк. — Вон, смотри, какой клинок сковал!
— И заодно свой клинок обтер, — хмыкнул Борисов. — Ладно, хватит подколок, есть серьезное дело. Нужна проволока и цепи, и можно приступать к всплытию. У тебя все готово?
— Готово, готово, — проворчал Хомяк, — этот атаман всегда готов.
Вода раздвинулась, повинуясь его ци, проволока раскалилась, застучал молот.
— А до этого как ты ковал? — не удержался от вопроса Борисов.
— Это называется холодная ковка, — важно ответил Хомяк.
— А мне показалось, что очень горячая, — хихикнула Хина. — Прошу прощения, мастер Хо Ма, я не хотела вас обидеть, наоборот, я восхищена вашей мощью, мышцами и силой любви!
— Вот, дед! Учись, как надо со мной разговаривать! — ткнул лапой Хомяк. — Эх, не была бы ты такой безволосой и мелкой, отбил бы тебя у деда, красотка!
— Не буду мешать вашему любовному воркованию, — и Борисов поплыл дальше.
— Все готово, мастер Ар Гус, — повел усищами морской дракон. — Остались только два отряда Шипастых Акул, но они всегда смогут нас догнать по дороге.
— Отлично, отлично, тогда готовьте войско и расставляйте его, как запланировали. Особый отряд готов?
— Готов, — ответил Сиай. — Кто не был готов, тот расстался с жизнью.
Спрашивать о культиваторах Борисов не стал, первые их разведчики показались наверху два дня назад. Рыбы Сиая доносили, что сюда летят настоящие дворцы, набитые культиваторами. Борисов не знал, будут ли они проводить дальнейшую разведку или сразу ринутся в атаку, или еще что, поэтому строил расчеты на том, что Сиай и Хомяк первыми нанесут удар.
— Отлично, отлично, — повторил Борисов.
Пока подводная армия расплывется по нужным позициям, Хомяк и Хина закончат работу над проволокой, и она разложит ее в нужные линии, хотя тут следовало присмотреть самому. Хомяку же предстояло доесть тело бога, и без того уменьшившееся до предела его стараниями за это время, и приготовиться к разрушению опорного артефакта и выпиванию источника.
Элегантно, просто, смертельно — в теории.
— Мастер, — поклонилась Шило.
Она пока еще не начала раздуваться, но ребенок уже влиял на ее систему ци, забирая на себя часть. Одна из причин, почему культиваторы предпочитали не рожать, а некоторые так и вовсе обходиться без секса. Эгоцентризм, сосредоточенность на себе и только на себе, собирай ци, культивируй, стремись к небесам, в этой схеме не было места для детей, любви, эмоций и привязанностей. Возможно, что именно под этим лозунгом собирались первые женские секты, мол, приласкала сестру без беременности и дальше культивировать, но здесь Борисов не знал наверняка.
