Особое внимание в проектах, разрабатываемых в рамках данного генплана, уделяется безопасности. Реактор и обслуживающие его механизмы и агрегаты на новых АЭС будут заключёны в двойную герметичную оболочку, защищающую окружающую среду от прорыва радиоактивных веществ. Предусмотрена также очистка воздуха от выделяющегося водорода.
— Вижу, у вас этот генплан хорошо продуман, — одобрил Первый секретарь. — По Сибирской АЭС чуть подробнее расскажите.
— Сибирская АЭС в Северске строилась изначально для наработки плутония, но затем была построена как двухцелевая — тепло реакторов используется для выработки электроэнергии и теплоснабжения жилых районов Томска и Северска, — доложил Александров. — Первый реактор ЭИ-2 введён в эксплуатацию в 1958 г, второй реактор — АДЭ-3 — в 1961 г, на этом было завершено строительство первой очереди АЭС. Ввод реакторов второй очереди — АДЭ-4 и АДЭ-5 планируется в конце этого года и в 1965 году соответственно. В дальнейшем, по мере исчерпания их ресурса, для электротеплоснабжения городов планируется построить замещающую АЭС с реакторами ВВЭР. ('Замещающая' в реальной истории — Северская АЭС, планировалась к постройке с 2009 г, но ниасилили и перенесли на 'после 2020 г')
— Вот теперь понятно, — Никита Сергеевич сделал пометку в своём блокноте. — Так, со строящимися АЭС разобрались, что с перспективными? Какие дальше на очереди?
— Ленинградская и Кольская, а также плавающие АЭС для Крайнего Севера, — ответил Александров.
— Хорошо. С экспортным строительством что?
— Одно из основных направлений — Индия, сейчас строится вторая очередь АЭС Куданкулам и началось строительство второй АЭС в штате Раджастан. В Чехословакии вблизи посёлка Ясловске Богунице строится первая очередь атомной электростанции с тяжеловодным уран-ториевым реактором KS-150 совместной советско-чешской разработки.
— Уран-ториевый реактор? — удивился Хрущёв.
— Да, своей обогатительной промышленности в Чехословакии нет, поэтому в Институте теоретической и экспериментальной физики под руководством товарищей Алиханова и Владимирского для ЧССР был разработан проект тяжеловодного реактора, способного перерабатывать и уран-238 и торий, — пояснил Александров. — Строительство началось ещё в 1958 году, реактор изготавливает 'Шкода', но работы идут довольно медленно, так как чешские товарищи строят всё в основном сами, привлекая наших специалистов главным образом для проектных работ и консультаций.
(В реальной истории реактор А1 типа KS-150 на АЭС 'Богунице' был запущен только в 1972 г, после 14 лет постройки)
— С этим понятно, — Первый секретарь вновь что-то пометил в своём блокноте. — Что у нас со строительством завода 'Атоммаш' в Волгодонске?
— В конце этого года рассчитываем сдать и ввести в эксплуатацию первую очередь корпуса номер 3, — доложил Александров. — Сразу после этого начнём строительство второй очереди и уже со следующего года начнём освоение построенных мощностей и выпуск основной продукции. Наращивать производство, вероятно, будем постепенно, в первый год рассчитываем изготовить 2-3 корпуса реакторов ВВЭР, с последующим увеличением до плановых 10 корпусов в год.
(В реальной истории завод 'Атоммаш' строился с 1975 г, в период 1971-73 г строилась окружающая инфраструктура, в 1977 г было начато производство реакторов)
— Что с реакторами-ускорителями РУНА-Т в Северске и Челябинске? — спросил Косыгин.
— Челябинская РУНА работает в штатном режиме, нарабатывает оружейный плутоний из урана-238, — ответил академик Векслер. — Реактор в Северске в 1960-61 году перестроили, в настоящий момент он перерабатывает торий в металлический протактиний, который потом вне реактора в течение 1-2 лет превращается в чистый металлический уран-233. Первые партии урана-233 этим способом уже получены и отправлены на комбинат 'Маяк', где из полученного урана-233 собраны ядерные инициаторы для термоядерных боеприпасов. В настоящее время готовится проведение подземных испытаний на Новой Земле, для оценки параметров заряда и выхода радиоактивности.
Косыгин одобрительно кивнул, тоже ставя пометки у себя в документах.
— Проведены подземные испытания заряда для проекта товарища Челомея, — доложил, в свою очередь, академик Щёлкин, имея в виду ядерно-импульсный планетолёт. — Результаты получены положительные, но для полного приближения к условиям эксплуатации необходимо провести испытание в открытом космосе, на отлётной траектории.
— Что вам для этого нужно? Какой носитель? — спросил Косыгин. — Сергей Палыч, помогите коллегам, пожалуйста.
— Помогу, конечно, — кивнул Королёв. — Проблема в том, что нужен средний носитель 'Днепр' с разгонным блоком, чтобы вывести построенный товарищем Челомеем демонстратор на отлётную траекторию. Там одна плита трёхметрового диаметра весит пять с половиной тонн, — пояснил Главный конструктор. — Демонстратор относительно несложный — плита с датчиками температуры и акселерометрами, устройство для поочерёдного выброса трёх зарядов, водяной экранирующий бак, амортизированный корпус, аппаратура командной радиолинии и телеметрии. Нам надо эту штуку за пределы внутреннего радиационного пояса хотя бы вывести, а дальше она уже своим ходом улетит.
— Желательно, чтобы американцы эксперимент не засекли, — заметил Хрущёв.
— Мы это учитываем. Конечно, для надёжности надо бы отправить аппарат к Луне и произвести подрыв над невидимой стороной, но тогда будет сложно за ним следить. Поэтому запустим его прямым пуском, без выхода на опорную орбиту, а время старта и направление рассчитаем так, чтобы аппарат находился вне зоны видимости американских постов слежения, — пояснил академик. — Тут нам товарищ Келдыш уже пообещал помочь с расчётами.
— Надо залегендировать аппарат под очередную лунную АМС, — подсказал Хрущёв.
— Мы, собственно, так и собирались сделать, — ответил Челомей. — Заряды там небольшой мощности, по 5 килотонн, обычные инициаторы для термоядерных боеприпасов. 'Карусели' нет, три заряда уложены в трубу и будут выбрасываться один за другим. Сам аппарат достаточно лёгкий, по меркам атомно-импульсных космических аппаратов, поэтому мы ожидаем, что он разгонится до достаточно высокой скорости, возможно, до нескольких десятков километров в секунду. Хотя, конечно, взрыв в вакууме не так эффективен, как взрыв в атмосфере.
— Так это... Если он такую скорость наберёт... — тут же прикинул Первый секретарь. — Может, на него какую-то научную аппаратуру поставить? Чтобы попутно какие-то исследования провести?
— Мы думали о попутном перехвате кометы, — ответил академик Келдыш. — Это, пожалуй, наиболее скоростная цель из доступных нам. Но тут всё упирается в скорость разгона. Мы ожидаем, что демонстратор будет двигаться с очень большим ускорением, из-за своей малой массы, и научная аппаратура таких перегрузок не переживёт. Ну, и комету подходящую пришлось бы ждать слишком долго, они же не каждый месяц пролетают, такие, которых вообще можно перехватить.
— Всё радиооборудование и так пришлось делать на стержневых радиолампах, с учётом возможного воздействия радиации, и целиком закатывать в блоки компаунда, размещённые внутри контейнера с тройной амортизацией, — добавил Челомей. — И всё равно нет полной уверенности, что аппаратура переживёт такой разгон.
— А как же вы тогда собираетесь космонавтов на таких кораблях отправлять? — удивился Никита Сергеевич.
— Полноразмерный планетолёт будет намного тяжелее, и разгоняться будет с меньшим ускорением, — пояснил Челомей.
— Так, ясно. Эксперимент проводите обязательно, давно пора. С нетерпением будем ждать результатов. А сейчас, — Первый секретарь перевернул страницу блокнота. — Прошу собравшихся заслушать информационное сообщение товарища Ивашутина.
Учёные и конструкторы переглянулись, сдержанно обмениваясь краткими репликами. Руководители разведывательных служб на совещаниях НТС выступали не часто, хотя обычно присутствовали. Генерал Ивашутин поднялся и начал доклад, поглядывая в лежащую перед ним папку с документами.
— Товарищи! Наша организация считает необходимым обратить ваше внимание на разработки вероятного противника по тематике ядерных ракетных двигателей. Данная тема в США начата разработкой в 1955 году, после 8 лет предварительных теоретических научных исследований. Основные направления вы, безусловно, уже знаете — это создание собственно ядерного ракетного двигателя в рамках программы 'Ровер', и разработка крылатой ракеты-бомбардировщика с ядерным воздушно-реактивным двигателем по программе 'Плуто'. Второй проект у нас менее известен.
К реализации обоих проектов подключены такие мощные научные центры, как атомная лаборатория в Лос-Аламосе. Финансирование обеих программ к концу 1960 года составило более 135 миллионов долларов, а на период 1961-62 года было выделено ещё 95 миллионов долларов. Причём вероятный противник вкладывает много средств не только в непосредственную разработку двигателей, но и в строительство научной и испытательной базы для проведения экспериментов на атомном полигоне Джаскасс-Флэтс и в Лос-Аламосе.
В июне 1958 года на заводе в Альбукерке был собран разработанный в Лос-Аламосе реактор 'Kiwi-A'. По имеющимся у нас данным, активная зона реактора была собрана из плоских тепловыделяющих элементов с топливом высокой степени обогащения — 90% по урану-235. Через них прокачивался газообразный водород, нагреваясь в процессе до 1900 Кельвинов. В центре реактора находились 13 управляющих стержней. В качестве замедлителя использовалась тяжёлая вода.
Первое испытание реактора состоялось 20 июня 1959 года на полигоне Джаскасс-Флэтс. После физического пуска реактор проработал на малой мощности около 5 минут. 1 июля было проведено второе испытание, в ходе которого была достигнута расчётная температура водорода. После испытания реактор был разобран для дефектации, радиохимических и металлургических исследований.
Активность продуктов выхлопа была невысокой, её максимум был отмечен на расстоянии 1,6 километра от стенда, и измеренные показатели радиации были настолько малы, что никаких ограничений на работу в зоне максимального выпадения радиоактивных продуктов не вводилось.
Вслед за первым реактором были разработаны 'Kiwi-A1' и 'Kiwi-AIII', испытанные на расчётной мощности в течение около 15 минут, первый — 8 июля 1960 года, второй — 19 октября того же года. На этом первый этап программы 'Rover' был завершён, и исследователи приступили ко второму этапу — испытаниям реакторов 'Kiwi-B', уже более приближенных по конструкции к лётному варианту.
Плоские ТВЭЛы в этих реакторах были заменены на полые шестигранные, а в качестве замедлителя вместо тяжёлой воды использовалась окись бериллия. Испытания первого реактора 'Kiwi-B-1А' успешно начались 28 июля 1961 года. 7 ноября в ходе испытаний из-за неисправности клапана в реакторе произошёл взрыв водорода, в результате получили травмы 9 человек. Испытания первого реактора 2-й серии завершились 7 декабря 1961 года. В ходе последнего пуска было отмечено разрушение активной зоны и выброс части ТВЭЛов наружу через сопло. Реактор пришлось остановить из-за утечки водорода.
Второй реактор этой серии 'Kiwi-B-1В' был впервые испытан на 60 процентах мощности 1 сентября 1962 года, но испытание было признано полностью неудачным из-за разрушения активной зоны и выброса обломков ТВЭЛов наружу через сопло. Также была значительная утечка водорода. Испытания были прерваны.
Ещё один тест был проведён через 3 месяца, 30 ноября прошлого (1962) года, на реакторе 'Kiwi-B-4А'. Его конструкция была изменена для более надёжного крепления ТВЭЛов. Это испытание тоже пришлось прервать досрочно, из-за появления сильной вибрации внутри реактора и появления вспышек пламени в выхлопной струе. Предположительно, вспышки были связаны с выбросом обломков теплоизоляции активной зоны из реактора.
На сегодняшний день более подробными сведениями мы пока не располагаем. Спасибо за внимание, товарищи.
(Все факты и даты из 'доклада' — полностью реальные, см. Ю.Г. Демянко 'Ядерные ракетные двигатели' стр. 9-11)
Ивашутин закончил доклад и сел на своё место.
— Спасибо большое, Пётр Иванович, — поблагодарил докладчика Первый секретарь. — Как видите, товарищи, американцы не дремлют и вовсю по этой теме работают, — продолжил он, оглядывая собравшихся. — Мне бы очень хотелось узнать, как обстоят дела по этому направлению у нас.
Учёные и разработчики переглянулись, затем Виталий Михайлович Иевлев сказал:
— Видимо, я начну, как ведущий разработчик по теме, а вы, коллеги, — он оглядел присутствующих, — дополняйте каждый по своей тематике.
— Давайте так, — согласился Косыгин.
— Не возражаю, — подтвердил Хрущёв.
— Итак, после принятия в конце 1953 года основополагающих решений о том, что мы вообще будем разрабатывать атомные двигатели для космоса, в течение 1954-55 года мы продолжали заниматься теоретическим обоснованием концепции ядерного ракетного двигателя. В этом нам очень помогли материалы, передаваемые компетентными органами. В некоторых источниках содержались даже конкретные технические решения, на поиск которых обычными экспериментальными и расчётными методами понадобились бы годы исследований. Также напомню, что до начала экспериментальных работ в 1955 году американцы вели теоретические исследования в течение 8 лет, которых у нас, сами понимаете, не было.
В 1956 г после совещания в Кремле был принят ряд очень важных правительственных документов, прежде всего — постановление от 22 ноября 1956 г, предписывавшее начать создание ядерного ракетного двигателя для баллистических ракет и космических кораблей, и определившее Главным конструктором ракеты товарища Королёва, Главным конструктором двигателя — товарища Глушко, и Главным конструктором реактора — товарища Лейпунского. Наш коллектив является непосредственным исполнителем по данной тематике.
— Ещё до выхода этого постановления, с сентября 1956 года на факультете авиадвигателей МАИ были организованы группы для подготовки специалистов по новому направлению, — вставил академик Келдыш. — Подготовка студентов по аналогичным специальностям была также организована в Московском физико-техническом институте и в МВТУ имени Баумана.
— ОКБ-1 во втором квартале 1957 года подготовило отчёт 'Предварительные результаты исследования перспектив ракет дальнего действия', по результатам проведённой 8-месячной работы, где была дана положительная оценка перспектив разработки космических кораблей с ядерными двигателями, — доложил Сергей Павлович Королёв.
— В период 1956-57 года мы определились с основными направлениями исследований — твердофазный ЯРД на ближайшую перспективу, как более легко реализуемый, и газофазный ЯРД — на более отдалённую, — продолжил Иевлев. — Первый вариант, по нашим расчётам, с водородом обеспечивал удельный импульс порядка 850-900 с, второй — до 2000 с, но для создания газофазного ЯРД предстояло решить множество технических проблем в самых разных областях. Поэтому мы пока сосредоточились на отработке первого варианта и начали строительство стендового комплекса для проведения натурных испытаний.
