В ходе тренировок, как воздушных, так и наземных, случалось всякое. Неожиданные опасности подстерегали космонавтов не только на сложных тренировках в искусственной невесомости, но даже на показательных мероприятиях, в присутствии высокого начальства, где, казалось бы, не может случиться ничего непредвиденного.
Из воспоминаний инженера ОКБ-1 Григория Григорьевича Халова:
'Был один казус. Прямо во время репетиции выхода 'в космос' через люк. На заводе 'Звезда' в Томилине тогда собралась делегация из конструкторов и медиков. Леонов облачился в настоящий скафандр, 'надулся' (ему закачали воздух внутрь, чтобы было чем дышать во время кратковременного эксперимента). Затем шланг вентиляционного агрегата отсоединили, и Лёша начал имитировать выход в космос. Мы жутко волновались, молились, чтобы не застрял, иначе пришлось бы переделывать либо люк, либо скафандр. Алексей делал всё не торопясь, спокойно. Минуты казались нам часами. Но вскоре все вздохнули с облегчением: Леонов без проблем прошел через отверстие люка. Его усадили на стул и... с этой секунды о нем забыли. Волна ликования захватила всех — меня, Цыбина, Королёва, других специалистов. Мы кинулись друг к другу с поздравлениями, стали делиться впечатлениями.
В какой то момент я случайно бросил взгляд на Алексея и оцепенел: он задыхался и что есть мочи стучал рукой по стулу, чтобы привлечь хоть чье-то внимание. Оказывается, в суматохе мы забыли вновь подключить к скафандру вентиляционный агрегат. Через стекло я разглядел, как у Леонова по лицу катился градом пот. Мы вовремя успели подать ему воздух. Хорошо ещё, что Королёв и другие руководители этого инцидента не заметили.' (http://epizodyspace.ru/bibl/intervy/halov.html
Г.Г. Халов — один из соавторов патента ru 99 113 571 a 'Способ определения направления вектора индукции магнитного поля в ионосфере земли и устройство для его реализации' https://yandex.ru/patents/doc/RU99113571A_20010327
А ведь так могли бы и уморить... Вообще странно, он что, не мог открыть стекло шлема? Возможно, перчатки мешали открыть?)
В самолёте можно создать искусственную невесомость, но вторая большая сложность, мешающая работать в космосе — очень низкое давление, вакуум 10-9 степени. Космонавтам нужно было научиться работать в скафандре при таких условиях. На земле разрежённый воздух можно создать в барокамерах, хотя настолько глубокое разрежение обеспечить невозможно. В разумные сроки в барокамере получалось создать давление, как на высоте 60 километров. Разрежение не такое глубокое, но работать на этой высоте так же опасно, как и в космосе. Разместить в самолёте барокамеру достаточных размеров, чтобы туда поместился макет хотя бы орбитального отсека корабля было невозможно — такая барокамера весила несколько десятков тонн и не поместилась бы в Ту-104. Поэтому работу при низком давлении можно было отработать только в наземных условиях при обычной гравитации. В этом и был недостаток наземной отработки — невозможно было воссоздать в земных условиях полный комплекс всех негативных факторов, с которыми придётся столкнуться космонавту при выходе в открытый космос. Алексей Леонов тренировку в барокамере описывал так:
'Мы приступаем к заключительным испытаниям! Открывается гигантский люк барокамеры, и наш корабль по рельсам въезжает в камеру. Затем мы в скафандрах входим на площадку и занимаем места в кабине корабля. Плавно закрывается многотонный люк — уже слышен гул моторов гигантских насосов, откачивающих воздух из камеры. Мы начали 'подниматься'. В иллюминаторе корабля и на экране нашего бортового телевизора мы видим лица наших товарищей. Мы чувствуем, как напряжённо следят за нами инженеры, врачи — они готовы в любой момент 'опустить' нас.
Я проверяю давление в шлюзе, давление в автономной системе-ранце и докладываю о готовности к выходу в 'открытый космос'. Мне дают разрешение на выход, и вот я уже в шлюзе, тщательно проверяю герметичность скафандра, перехожу на 'свой' кислород. Командир корабля стравливает давление из шлюза до наружного и открывает люк.
Я в 'космосе', я нахожусь на высоте шестидесяти километров. Это уже по-настоящему опасно в случае разгерметизации скафандра. На такой высоте не летает ни один самолёт. Я подтянулся, вылез по пояс из люка и начал вести 'телерепортаж'. ..
Наш экипаж к полёту в космос был готов!' (http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/leonov/vyhoju/01.html)
При подготовке к полёту Королёв и Келдыш стремились учесть все возможные неприятности. Сергей Павлович помнил, что в 'той' истории из-за сбоя в системе автоматической ориентации на Солнце не включилась тормозная двигательная установка, и космонавты, вынужденные садиться на ручном управлении, залетели в пермскую тайгу. Если на космодроме Байконур в конце второй декады марта уже было тепло и комфортно, то ночью в лесу под Пермью было минус 25 по Цельсию, и космонавты едва не замерзли.
Несмотря на все принятые меры в отношении системы ориентации, Королёв предложил президенту Академии наук, научному директору Главкосмоса перестраховаться и сдвинуть срок полёта на 18 апреля:
— Даже если произойдёт совсем уж беспардонная ситуация, и они сядут на вынужденную где-нибудь у чёрта на куличках, так хоть не замёрзнут, — пояснил СП своё решение.
Мстислав Всеволодович не возражал — техника не бывает абсолютно надёжной, и периодически даже самые совершенные приборы могут выкинуть любые сюрпризы. В корабль на всякий случай положили два комплекта тёплой одежды, шерстяное термобельё, очень лёгкие тёплые пледы из недавно появившегося синтетического материала флиса, на основе полиэтилентерефталата, и даже одеяла с электроподогревом. Предусмотрели запас туристического 'сухого горючего', и положили в НАЗ несколько тротиловых шашек и детонаторы, на случай, если при посадке в лес понадобится повалить дерево. Космонавтов обучили обращению с взрывчаткой и даже выписали им документы, разрешающие работу со взрывчатыми материалами.
Королёв высказался более чем определённо:
— В таком деле лучше перебдеть, чем недобдеть. Запас по полезной нагрузке у носителя есть, кладите всё необходимое для выживания.
Выход в открытый космос был уникальным мероприятием, и его решено было полностью задокументировать, чтобы оформить затем в Международной Авиационной Федерации (FAI — Fеdеration Aеronautique Internationale), как мировой рекорд. Спортивный комиссар FAI Иван Григорьевич Борисенко оставил подробные воспоминания о подготовке к полёту, днях, проведённых вместе с космонавтами на космодроме, и о собственно полёте (И.Г. Борисенко 'В открытом космосе' http://epizodyspace.ru/bibl/borisenko/v-otkr-kos/v-ot2.html)
На космодром вылетели 8 апреля. Алексей Архипович Леонов весь полёт сидел рядом с Борисенко, а Павел Иванович Беляев и Владимир Михайлович Комаров устроились позади них и проговорили весь полёт. Комаров к этому времени уже побывал в космосе в качестве командира корабля, и теперь передавал Беляеву собственный опыт, не спеша, очень подробно рассказывая об управлении кораблем, о работе всех его систем, и, особенно, об использовании автоматического цикла для спуска корабля с орбиты и его приземления.
Юрий Алексеевич Гагарин летел вместе с экипажем, этим же рейсом, но занял место в переднем салоне. Леонов не мог долго сидеть на одном месте. Жизнерадостный, веселый, очень подвижный и общительный, он все время вёл разговор то с одним, то с другим пассажиром. За час до приземления командир самолёта предупредил:
— До посадки остается один час. Скоро будем снижаться.
Юрий Алексеевич Гагарин, зайдя в кормовой салон, 'разбудил' всех:
— Чего спите? Пора вставать, а то и космодром проспите.
Подойдя к Беляеву, Гагарин обнял его со словами:
— Ну, что, Павел, задумался? Вот прилетим и сейчас же будем заниматься делом.
— Я всегда готов, — ответил Беляев.
На аэродроме прилетевший экипаж встречал сам Королёв, вместе с председателем Государственной комиссии Мрыкиным. Сергей Павлович приветствовал космонавтов, расспрашивал о настроении, о самочувствии, но у него самого настроение было не из лучших — только что, на завершающем этапе полёта, разбилась 'Луна-5'. Главный конструктор успешно скрывал от окружающих мучившие его мысли, сосредоточившись на текущей работе.
11 апреля Сергей Павлович прямо в Монтажно-испытательном корпусе обсудил с И.Г. Борисенко некоторые детали и подробности, связанные с регистрацией и оформлением новых категорий космических рекордов, которые могут быть установлены экипажем космического корабля в ходе полёта. Как писал в своих воспоминаниях Иван Григорьевич:
'Я показал С. П. Королёву Спортивный кодекс ФАИ и рассказал ему о новых категориях космических рекордов, которые были вынесены для рассмотрения на очередном заседании Международной астронавтической комиссии ФАИ. Внимательно выслушав меня, он задал несколько вопросов, касающихся регистрации новых рекордов в связи с полётом экипажа космического корабля. В конце нашего разговора он сказал:
— Мне все понятно, но самое главное и основное для нас с вами — это выполнить намеченную программу полёта, посадить корабль с людьми, а потом уже подвести итоги.'
Тренировки космонавтов не прерывались ни на один день, продолжаясь и на космодроме. Подготовка к полёту проходила не только в кабине корабля. Беляев и Леонов кроме основных занятий, ежедневно в вечернее время детально изучали трассу своего полёта, проводили тренировки по практическому ведению радиосвязи, тренировались даже заполнять бортовой журнал.
Космонавты проходили теоретическую, техническую и специальную подготовку на академических базах, в конструкторских бюро, научно-исследовательских учреждениях, в госпиталях, кино— и фотостудиях, в штурманских классах, тренировку на координацию движений, целенаправленные действия в условиях невесомости, умение ориентировать и стабилизировать свое тело в пространстве с помощью фала.
А. А. Леонову на операции по выходу из корабля в космическое пространство и возвращение в корабль, было отведено 120 минут. За это время космонавту предстояло произвести шлюзование по схеме корабль — шлюз — космос, проделать три отхода — возвращения на 5 — 7-метровое расстояние от корабля, оценить особенности свободного плавания в космосе, сориентировать свое тело по отношению к заданным осям координат, произвести ряд запланированных поворотов и выполнить работы по монтажу и демонтажу киноустановки. Программа выхода заканчивалась обратным шлюзованием космонавта по схеме космос — шлюз — корабль.
Командиру экипажа П. И. Беляеву предстояло выполнить более 50 целенаправленных двигательных актов и 15 контрольных операций. Второму пилоту А. А. Леонову — соответственно 41 и 9. В ходе полёта, помимо всего перечисленного, предстояло провести около 500 сеансов связи. Можно представить себе объём работы, запланированный даже не на полные сутки, а на несколько часов активного бодрствования — ведь в течение суточного полёта космонавтам был запланирован и отдых, отведённый на период адаптации вестибулярного аппарата к невесомости, традиционно с 6 по 13 виток.
Всё своё свободное время космонавты отдавали физической подготовке, тренировались с гантелями, много бегали, выполняли специальные физические упражнения, играли в волейбол и настольный теннис, причём все тренировки проходили под врачебным контролем, особенно строгим в последние несколько дней перед стартом.
Руководство страны позаботилось об информационной поддержке и освещении полёта в печати и на телевидении. На Байконур прилетели корреспонденты ведущих газет и информационных агентств страны — 'Правды' Н. Н. Денисов, 'Комсомольской правды' — В. М. Песков, ТАСС — А. П. Романов, 'Известий' — Г. Н. Остроумов, АПН — В. В. Михайлов, 'Красной звезды' — Н. А. Мельников и Всесоюзного радио — Ю. А. Летунов.
Репортёры сразу же включились в работу, интересуясь всем, что уже произошло на космодроме и что должно произойти. За день до старта была проведена пресс-конференция, в ходе которой корреспонденты беседовали с С. П. Королёвым, Председателем Государственной комиссии, ведущими конструкторами, специалистами космодрома и космонавтами, задав им много вопросов. Радиорепортёр Юрий Александрович Летунов (создатель радио 'Маяк' и информационной программы 'Время') записал эту пресс-конференцию на магнитофон, благодаря чему одно из немногих подробных интервью С.П. Королёва, продолжавшееся 75 минут, сохранилось для истории:
(Текст интервью, реальные ответы С.П. Королёва на вопросы репортёров, приводится по книге И.Г. Борисенко 'В открытом космосе' http://epizodyspace.ru/bibl/borisenko/v-otkr-kos/v-ot2.html)
'Трёхэтажное здание. Длинный коридор. Из комнаты, на двери которой табличка 'Технический руководитель', выходит среднего роста человек в темно-сером костюме и синей шерстяной рубашке.
Останавливается с кем-то. Спрашивает, внимательно слушает. Даёт совет. Посматривает на часы. В кабинете, где обычно собирается Государственная комиссия, его ждут журналисты. Открыты блокноты, включен микрофон.
— Ну, товарищи, я готов ответить на ваши вопросы. Как вы желаете провести беседу — задавать ли вопросы, или вам что-нибудь рассказать нужно?
Ученый говорил о многом, это были его раздумья вслух:
— Ну, что можно рассказать об этом полёте? Полёт необычайный даже для наших космических представлений. Особенность и специфика этого полёта заключается в том, что один из космонавтов должен на орбите через шлюзовую камеру выйти в космос и провести там короткое время. Находясь в космосе, летчик-космонавт должен будет выполнить ряд операций, связанных с движениями, с маневрированием в космосе, нужных для киносъёмки. Он сам производит съёмку, и его, в свою очередь, снимают с борта корабля. Затем он должен снять киноаппарат с кронштейна, спрятать свой киноаппарат в карман, забраться снова в шлюз, провести все операции по шлюзованию и затем вернуться в корабль, после чего полёт будет продолжаться по обычной, известной нам орбите. Зачем нужно выходить в космос, почему такое значение мы придаем именно этому эксперименту? Я думаю, что на это очень просто можно ответить: летая в космосе, нельзя не выходить в космос, как, плавая, скажем в океане, нельзя бояться упасть за борт и не учиться плавать.
Все это связано с целым рядом операций, которые могут потребоваться в дальнейшем при встрече кораблей. Выход из корабля очень сильно упрощает проведение специальных наблюдений в космосе и, наконец, он потребуется в тех случаях, когда нужно будет что-либо поправить на корабле. Мы, например, думаем всерьёз над тем, что космонавт, вышедший в космос, должен уметь выполнить все необходимые ремонтно-производственные работы, вплоть до сварки. Это не фантастика, это необходимость! Чем больше люди будут летать в космос, тем больше эта необходимость будет ощущаться.
Наконец, надо считаться и с тем, что может в конце концов сложиться такая ситуация, когда один корабль должен оказать помощь другому. Но каким образом? Ведь корабли представляют собой очень защищённую в тепловом, а значит, и в прочностном отношении конструкцию. Можно подойти к кораблю и ничего, собственно говоря, не сделать, потому что, если его просто разгерметизировать через входной люк, то люди там погибнут.