Переселенцам созданы все условия для честного труда в народном хозяйстве. Если же кто-то из них честно трудиться не желает, или совершает противоправные действия, то и отношение к нему будет в соответствии с Конституцией и действующим законодательством. Это, кстати, касается не только цыган, а относится к гражданам любых национальностей, совершающим преступления, и к русским, и к жителям закавказских и среднеазиатских республик тоже. Закон един для всех.
Понятно, что никто из цыган работать особо не спешил и не стремился. Количество попыток покинуть территорию республики без трудоустройства, или по поддельным документам, исчислялось тысячами, но все поползновения неизменно пресекались милицией и дружинниками. Раньше всех сориентировались ремесленники, такие, как цыгане-котляры, занимавшиеся изготовлением и ремонтом посуды. Они начали организовывать артели и кооперативы и заниматься привычным делом. Надвигающаяся зима и угроза голода поторапливали и остальных. Сборка домокомплектов требовала участия строителей, имеющих хотя бы минимальный опыт и квалификацию. Среди переселенцев начали возникать строительные кооперативы. Им оказывали юридическую поддержку и помощь с ведением бухгалтерии. Детей собирали и отправляли в школы, что также ускоряло социальную адаптацию.
Часть цыган, отрицающих саму возможность честного труда (такие племена, как, например, 'ловари'), оказались в особенно сложном положении, но и им, в преддверии холодов, пришлось решать вопрос с трудоустройством.
* * *
Теренс Янг связался с продюсерами — Зальцманом и Брокколи. Вопрос с отправкой комплекта съёмочной аппаратуры решился довольно быстро. Пока оформляли визы для въезда в СССР, аппаратуру уже доставили самолётом.
Сцены 'в таборе' сняли при участии цыганского театра 'Ромэн' и студии 'Молдова-фильм'. С настоящими таборными цыганами Янг больше не связывался, для массовки наняли обычных переодетых молдаван, тем более, что в Европе всё равно никто не отличил бы одних от других. Когда начали снимать, Надежда Сергеевна и так и этак присматривалась, а затем сказала Янгу:
— В вашем фильме не хватает настоящего цыганского романса.
Янг тут же уцепился за предложение:
— Было бы неплохо, но какой романс выбрать, и где найти исполнителя?
— Так я сама могу спеть. Я много романсов знаю.
— Давайте попробуем, — режиссёр тут же сделал знак оператору.
Так в британском фильме появился один из лучших русских романсов — 'Мой костёр в тумане светит' (АИ, в реале в фильме ограничились 'танцем живота' https://nicolaitroitsky.livejournal.com/2699207.html — здесь собраны несколько вариантов исполнения)
В целом получилась очень зрелищная сцена, с цыганскими танцами, пением романса у костра, дракой девушек и прервавшей её перестрелкой. По изменённому сценарию, нападение организовали боевики 'Гладио', посланные масонами из 'СПЕКТРА'. Они пытались захватить сбежавшую танцовщицу, а Бонд и Пронин помогали отбить атаку.
'Боевая часть' фильма завершалась, как и планировалось по сценарию, сценой на гондоле в Венеции, где Бонд получал сообщение от 'М' с приказом срочно прибыть в Лондон, где разгорался шпионский скандал с участием военного министра. Для разговора с начальством прямо из гондолы Шон Коннери получил ботинок со встроенным в него мобильным телефоном, кнопки были спрятаны под съёмным каблуком. (Такой телефон в ботинке был в комедийном шпионском сериале 'Get Smart'). Сцена в гондоле вышла шедевральной: Бонд, выслушав распоряжение, ответил:
— Так точно, сэр, но есть одна маленькая проблема... Точнее, две проблемы побольше и семь маленьких...
После этих слов камера поворачивалась и в кадре появлялась остальная часть гондолы, где сидели две молодых цыганки с семью детьми, те, что перед этим дрались в таборе. Их мужья погибли в ходе нападения, спровоцированного посещением табора шпионами, и старейшина, не долго думая, заявил, что теперь забота об этих несчастных вдовах и сиротах лежит на британской короне.
Приключенческие эпизоды Кристин Килер отыграла без особых проблем. К этому времени определился кандидат на роль министра — актёр Дональд Генри Плезенс. Пора было снимать сцены министерского адюльтера, и вот тут исполнительница главной роли вдруг ощутимо занервничала. У Кристин всё валилось из рук, она была рассеянной и провалила несколько дублей.
— Да что с ней творится, чёрт подери?!! — возмутился режиссёр. — Мадам Кисельофф, может, вы сможете понять, что с ней случилось?
О замене актрисы под конец съёмок не могло быть и речи. Надежда Сергеевна поговорила с Кристин, за время съёмок и в тесном общении с носителями языка певица научилась немного изъясняться по-английски на бытовом уровне. Через полчаса они с Кристин пришли к Янгу для конфиденциального разговора:
— Понимаете... — выдавила из себя девушка. — Я очень боюсь. Я ведь действительно спала с ними. С обоими...
— С кем — 'с обоими'? — в первый момент не понял Янг.
— С Джоном Профьюмо, военным министром, и с советским военным атташе, его зовут Юджин Иванофф... или как-то похоже...
Янг почувствовал, что у него подгибаются колени, и беспомощно опустился на свой режиссёрский стул:
— Вы шутите?
— Нет, сэр. Нас познакомил мой друг Стивен Уард. Это всё было на самом деле...
* * *
В 1960 году полковник ГРУ Олег Пеньковский обратился к ЦРУ с предложением о сотрудничестве. Руководство ЦРУ, вероятнее всего, под влиянием начальника службы внутренней безопасности Джеймса Энглтона, сочло, что Пеньковский является подставным агентом КГБ, и отказалось от его предложений передавать секретную информацию. После неудачи с ЦРУ Пеньковский обратился в британскую разведку MI-6 (Secret Intelligence Service), где его приняли как родного.
В 1961 году генеральный директор британской контрразведки MI-5 сэр Роджер Генри Холлис созвал совещание своих старших советников. Сэр Роджер очень ревниво отнёсся к успеху коллег-конкурентов из MI-6 и приказал своим сотрудникам найти в Великобритании не менее высокопоставленного советского агента, чтобы завербовать его. После анализа возможных вариантов MI-5 начала операцию по вербовке помощника военно-морского атташе при посольстве СССР в Великобритании Евгения Иванова.
Евгений Михайлович Иванов
Генерал-майор ГРУ Иванов Евгений Михайлович работал в Великобритании с 1960 по 1963 год (см. https://specsluzhby-all.ru/delo-profyumo-chast-1/). В своих воспоминаниях он сам описал свои основные задачи:
'Центр ждал от меня ощутимых результатов. Ждал ответов на вопросы по ядерным арсеналам американских и английских вооруженных сил, по новым образцам ракет, самолетов и подводных лодок. ГРУ интересовали стратегические и оперативно-тактические планы, разрабатываемые в штабах стран НАТО, военно-политический курс британского правительства и, особенно, англо-американские контакты в области военного сотрудничества.
Интерес вызывали программа ядерного вооружения Великобритании, известная под кодовым названием 'Красная борода' и новая ядерная программа, предусматривавшая производство значительно более мощных термоядерных бомб. Её кодовое название — 'Желтое солнце'.
Немалый интерес Центра вызывал ещё один ядерный проект Великобритании. Его кодовое наименование — 'Голубая сталь'. И связан он был с разработкой и производством первой английской ядерной ракеты воздушного базирования.
Ну и не в последнюю очередь от командируемого ждут известной толики творческой инициативы. Моя специфика касалась военно-морских дел. По этой тематике от меня и ждали конкретных результатов.'
7 ноября 1960 года на приёме в советском посольстве по случаю годовщины Октябрьской революции 1917 года Иванов познакомился с Колином Кутом, влиятельным и весьма информированным джентльменом, вхожим в элитный 'Другой клуб', основанный его давним другом сэром Уинстоном Черчиллем для избранных представителей британского высшего общества. Членами этого привилегированного клуба были видные политики, такие как премьер-министр Гарольд Макмиллан, министр иностранных дел сэр Алек Дуглас Хьюм и, наконец, военный министр Джон Профьюмо.
Иванов, внешне выглядевший грузным и довольно глуповатым, на самом деле был опытным шпионом, и был известен среди дипломатов под прозвищем 'лисья морда'. В его задачу входило проникновение на завод вооружений в Портленде. Он одевался изящно, любил посещать ночные клубы и проявлял интерес ко многим соблазнам капиталистического общества. В MI-5 решили, что его можно будет завербовать, если предложить достаточную цену. На январском совещании сотрудники MI-5 решили показать 'глуповатому русскому' весь блеск британской политической элиты и высшего света, рассчитывая заинтересовать его открывающимися возможностями, а затем расставить ловушку. На совещании был согласован план готовящейся операции по вербовке.
В качестве посредника был выбран доктор Стивен Уард, модный лондонский врач, владелец остеопатической клиники, при этом художник-любитель, поставлявший членам высшего общества элитных проституток и имевший репутацию человека, знавшего, где найти страстную женщину. Любимыми протеже Уарда были танцовщица из кабаре Кристин Килер, и Мэрилин 'Мэнди' Райс-Дэвис, безбашенная блондинка модельной внешности, приехавшая в возрасте 16 лет из Бирмингема 'покорять' Лондон. Её любовниками были один за другим мультимиллионер Чарльз Клор, затем лорд Дадли, а когда он одумался, Мэнди стала содержанкой лорда Астора.
Доктор Стивен Уард
Мэрилин Райс-Дэвис
Кроме них, в компании была ещё 19-летняя танцовщица Мариэлла Новотна. Её отец Антон Новотны, чешский эмигрант, служил во время Второй мировой войны в королевских ВВС. Причём отец Мариэллы оказался близким родственником тогдашнего президента Чехословакии Антонина Новотны — вот такая пикантная деталь.
Мариэлла Новотна
Четвёртой 'дивой' была австрийская эмигрантка Илиа Сушенек, тоже любимица лорда Астора и любовница миллиардера Пола Гетти, в 1957 г признанного самым богатым американцем, а в 1966 г — самым богатым человеком в мире. Это 'созвездие блеяд' 'обрамляли' ещё несколько менее блистательных девиц — Мегги Браун, Шэрон Паркер, Юнис Бейли, Сюзи Чанг, Ронна Риккардо. Но любимой подругой Уарда оставалась Кристин Килер. Сам Уард говорил о ней: 'Когда она попала ко мне в руки, то выглядела не лучше подзаборной кошки. Но хотела очень много и побыстрей. Она могла бы стать герцогиней'.
С юридической точки зрения Уард не был сутенером, он не брал с девушек ни пенса. Более того, доктор сам часто помогал им деньгами, решал бытовые проблемы девушек, находил им недорогое жильё. Но и бескорыстным благодетелем он тоже не был. Команда элитных девушек по вызову открывала Уарду вожделённый доступ в высшее общество, позволяла бывать в богатых имениях и особняках.
В конттразведке MI-5 были хорошо осведомлены о его деятельности, так как эта служба проверяла все знакомства высокопоставленных политиков. MI-5 периодически пользовалась услугами 'доброго доктора', когда нужно было найти женщину соответствующей внешности к какому-нибудь особому случаю. Связь между контрразведкой и доктором поддерживал его друг и покровитель лорд Астор, поддерживавший дружеские отношения со многими офицерами службы безопасности.
лорд Уильям Рэндолф Астор III
Семья Астор специализировалась на политике, банковском деле, коммерции и дипломатии и владела старинным поместьем Кливден на окраине Лондона, в котором лорд Астор сдал Уарду летний коттедж. В случае с Ивановым лорда Астора попросили только организовать знакомство советского дипломата с Уардом, не сообщив подробностей. Доктора тоже не предупредили, чтобы их встреча и знакомство состоялись как бы естественным образом.
Поместье Кливден
Сам Иванов отрицал участие MI-5 в его знакомстве с Уардом: 'Досужие разговоры о том, что эта встреча была якобы инспирирована британской контрразведкой, дабы впоследствии загнать меня в ловушку и склонить к сотрудничеству, не выдерживают никакой критики. О реальных отношениях Уарда со мной МИ-5 узнала, если верить архивным материалам, лишь много месяцев спустя.' Скорее всего, ему было приказано так говорить, из каких-то соображений, которые не афишировались руководством разведки.
Уже при первой встрече Уард с Ивановым нашли общий язык, и вскоре стали друзьями. Уард неплохо рисовал и даже делал наброски членов королевской фамилии. Он предолжил дипломату написать его портрет, и Иванов согласился. Взамен Уард познакомил его с привлекательной женщиной и пригласил пожить в летнем коттедже поместья Кливден, арендованном им за символическую цену. Здесь советский разведчик выяснил многие тайны британского двора и высшего общества, о которых было не принято говорить вслух.
Сводный брат лорда Астора по матери и завзятый театрал Бобби Шоу был уволен из полка королевских драгун, когда его застали за любовными забавами со своим приятелем в части. Бобби даже попал в тюрьму на 4 месяца, но лорд Астор сумел замять неприличную историю, к счастью, не попавшую в прессу. Уард был хорошо знаком с Бобби Шоу и сам имел много знакомств среди лондонской артистической богемы, в которой было полно педерастов.
Британская система закрытых частных школ давала великолепное образование, но 'побочным эффектом' раздельного обучения мальчиков и девочек был гомосексуализм, распространявшийся среди британской 'элиты'. От своих знакомых-педерастов Стив Уард слышал много пикантных историй о любовных связях членов высшего общества. К примеру, его преосвященство монсеньор Хью Монтгомери был любовником будущего Папы Римского Иоанна Павла I. Любовником Бобби Шоу оказался один из лидеров тори и помощник государственного секретаря по делам Содружества сэр Джон Гилберт Лезуэйт, опытнейший разведчик, работавший в азиатских странах: Индии, Бирме, Пакистане, дипломат, представлявший Великобританию в Ирландии, Австралии и Новой Зеландии, выпускник элитарного Тринити-колледж в Оксфорде и ветеран Первой мировой войны, рыцарь Мальтийского ордена, постоянный консультант руководителей дипломатических и разведывательных служб британского правительства. Такого человека, под угрозой разоблачения его как педераста, вполне можно было попробовать завербовать. Его обширные знания представляли значительный интерес для спецслужб СССР.
Такие гомосексуалисты, как Гай Бёрджесс и Энтони Блант — двое разведчиков из знаменитой 'Кембриджской пятерки', неплохо информировали советскую разведку о британском 'гей-истеблишменте'. Иванов также собирал сведения о педерастах в высшем свете и правительстве Великобритании, рассчитывая использовать информацию для их возможной вербовки. Он изучил особняк лорда Астора, и часто незаметно фотографировал документы, лежавшие на столе хозяина дома. Ещё больше пикантных подробностей он узнавал из разговоров с Уардом. Новый английский знакомый Иванова оказался безудержным болтуном, настоящей 'находкой для шпиона'. Уард похвастался Иванову своим знакомством с супругом королевы Елизаветы II Филиппом, герцогом Эдинбургским:
