— Как бы не получилось так, что народ на радостях простит ему не только супружеские измены, но упреждающий ядерный удар по основному противнику, — криво усмехнулся Первый секретарь.
— После этой истории с манекенами такой расклад маловероятен, — покачал головой председатель КГБ. — Судя по поступающей от разных источников в США информации, президент сейчас рассматривает советское руководство скорее как надёжного политического партнёра, чем как противника. Надолго ли у него удержится такое настроение — большой вопрос, но пока Кеннеди настроен на сотрудничество.
18. Миссия Гленна
К оглавлению
Вызванные специалисты собрались в Зале Кабинета в Белом доме через пару дней.
— Мы счастливы видеть вас целым и невредимым, мистер президент, — Джон Гленн выразил словами общее настроение.
— Я тоже рад этому, господа, — улыбнулся JFK. — Также я рад сообщить вам, что последние события подтолкнули меня к некоторому пересмотру принятых ранее решений.
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил Гарольд Фингер
(Гарольд Фингер — руководитель проекта атомной ракеты 'Rover', более известного как ядерный ракетный двигатель NERVA)
Его беспокойство было оправданным: Кеннеди закрыл уже несколько особенно амбициозных и дорогостоящих военных и космических проектов, включая аэробаллистическую ракету 'Skybolt'. Сверхзвуковой бомбардировщик XB-70 'Valkyrie' был преобразован в экспериментальный образец. Программа аэрокосмического самолёта 'Dyna-Soar' также находилась на грани закрытия (в реальной истории закрыта 10 декабря 1963).
— Не волнуйтесь, мистер Фингер, о закрытии программы 'Rover' речь не идёт, — успокоил его президент. — Скорее, наоборот. В течение двух последних лет мы сумели достичь важных успехов в международных отношениях, и самым большим достижением моей администрации я считаю решение об осуществлении совместной лунной программы вместе с Советами. Проект высадки на Луну стоит очень дорого, и согласие Советов разделить с нами расходы намного превосходит по значимости вынужденную необходимость поделиться славой в случае успеха миссии.
Изучая текст недавно заключённого Договора об ограничении ядерных испытаний в трёх средах, я отметил одну особенность, на которой настояла советская сторона. Поскольку речь при заключении договора шла об испытаниях, то есть, о взрывах сугубо одиночных, на эту оговорку в тот момент не обратили должного внимания. Я не специалист в технических вопросах, поэтому, прежде, чем принимать решения, способные изменить мир на следующие 100 или 200 лет, я решил посоветоваться с учёными и инженерами.
JFK взял со стола текст Договора, с отчёркнутой в нём красным карандашом пометкой в одном из абзацев, и передал документ сидящему напротив него человеку с глубоко посаженными глазами и забавно оттопыренными ушами:
— Что вы об этом думаете, доктор?
Его собеседник внимательно вчитался в текст, затем поднял взгляд на президента. В его глазах явственно читалось беспокойство:
— Тут не может быть иных мнений, сэр. Советы явно работают в том же направлении, что и мы.
— Я тоже пришёл к такому выводу, но мне нужно было подтверждение от специалистов, — пояснил президент. — Господа! Я ещё раз, очень внимательно изучил особенности предлагаемых вами проектов. Каждый из них в отдельности, будучи реализованным, уже стал бы техническим прорывом, способным продвинуть развитие науки на недосягаемые сегодня рубежи.
Но, как и все подобные прорывные проекты, находящиеся на переднем крае науки, даже каждый из них по отдельности очень дорог при реализации силами одной, пусть и наиболее технологически развитой страны. Некоторые же из них, находясь в руках только одной нации, являются дестабилизирующим фактором, несущим слишком большую угрозу. В то же время эти проекты, реализованные несколькими передовыми нациями совместно, под строгим международным контролем, и объединённые вместе, способны положить к ногам человечества всю Солнечную систему.
Поэтому, господа, обдумав всё ещё раз, и изучив меморандум мистера Гленна (реальная история, см. гл. 08-12), я принял решение. Я собираюсь поручить всем вам, здесь присутствующим, войти в состав международной миссии чрезвычайной важности. Мистер Гленн, поскольку вы в своём рапорте выразили желание стать посредником в переговорах между NASA и русскими, я поручаю вам возглавить эту специальную делегацию, которая, после необходимой подготовительной работы дипломатических инстанций обеих сторон, вылетит в Москву, чтобы сделать советской стороне ряд предварительных предложений. В качестве моего личного представителя и вашего политического советника с вами отправится мой брат, сенатор Эдвард Кеннеди. Научным руководителем делегации я хочу попросить отправиться вас, доктор, — президент внимательно посмотрел на человека с оттопыренными ушами, цепким взглядом изучая его реакцию. — Это будет миссия мира, и вы будете посланцами мира. Это очень важно, господа, и я очень надеюсь на ваше понимание и сотрудничество.
— Почту за честь выполнить ваше поручение наилучшим образом, мистер президент, — слегка смешавшись, ответил забавно выглядящий человек. — Если позволите, я хотел бы высказать некоторые соображения, возможно, они могли бы помочь нам при выполнении нашей миссии...
— Конечно, слушаю вас, доктор, — подбодрил его президент.
— Благодарю... Господа, ни для кого из вас не секрет, что мы на данный момент значительно превосходим Советы по количеству ядерных зарядов, и это превосходство во многом является камнем преткновения на переговорах по сокращению вооружений. Я всегда был противником военного применения ядерного оружия, и считаю, что мы могли бы вполне безболезненно сократить немалую часть этих боезарядов, прежде всего, тактических, размещённых в Европе, без ущерба для безопасности Соединённых Штатов... — доктор в нескольких фразах изложил свой план. — Таким образом, мы могли бы сохранить нашу ядерную промышленность, снизить напряжённость в Европе и при этом ничуть не поступились бы нашим имеющимся потенциалом стратегического сдерживания.
— Вы что же, предлагаете без боя сдать Европу красным? — возмутился Роберт Кеннеди. — Едва мы сократим наше тактическое ядерное оружие, через несколько дней в Брюсселе будут русские танки!
— Подожди, Бобби, — остановил его президент. — Не паникуй раньше времени. Такое могло случиться, пока в Кремле сидел дядюшка Джо, а основной силой, мутившей воду на международной арене, была Великобритания. Нынешнее советское руководство намного более адекватно и склонно к мирному решению вопросов, хотя и готово дать сдачи любому, кто к ним сунется. Доктор, вы могли бы изложить ваши предложения более подробно и на бумаге?
— Разумеется, сэр.
— Тогда сделайте это и передайте документ сенатору Кеннеди. Тед, я рассчитываю на тебя в этом вопросе. Я поручаю тебе донести до мистера Хрущёва наше очень важное предложение по возможному сокращению ядерных вооружений, на котором давно настаивают красные. И я хочу, чтобы ты передал эти предложения мистеру Хрущёву, как официально исходящие от президента Соединённых Штатов.
— Конечно, мистер президент, — соблюдая субординацию, ответил Эдвард.
— Итак, вы получите все необходимые инструкции, о чём и в какой момент можно будет говорить с русскими, что и на каком этапе переговоров можно будет им предлагать, в зависимости от их реакции, о чём следует пока умолчать, если советское руководство не проявит должного интереса, — продолжил JFK. — С вами, в качестве советников, также отправятся опытные дипломаты, которые подскажут вам, как следует вести переговоры с советской стороной. Но основную задачу я возлагаю на вас, и вести переговоры предстоит именно вам. От ваших усилий будет зависеть, будем ли мы осваивать космос вместе, объединив усилия с русскими, или мир сорвётся в новый виток 'холодной войны' и гонки вооружений. От вас зависит, выберется ли человечество в ближайшие 10-20-30 лет за пределы лунной орбиты, или так и продолжит топтаться в ближнем космосе до начала следующего столетия, а, возможно, и далее. Надеюсь, господа, вам всем всё понятно? Это решение далось мне дорогой ценой. Прошу, не подведите меня.
— Да, сэр.
— Так точно, сэр, мистер президент! — по-военному чётко ответил Джон Гленн. — Разрешите один вопрос, сэр!
— Конечно, мистер Гленн.
— Сэр, почему с нами не летит мистер Браун?
— Потому что он уже в достаточной степени сотрудничает с русскими в рамках лунной программы и поддерживает регулярную связь с руководителями русского 'Главкосмоса' — ответил JFK. — С мистером Корольофф и академиком Келдиш... о мой Бог, кто только придумывал эти русские фамилии... В то же время к обсуждаемым делегацией проектам мистер Браун не имеет прямого отношения.
— Так точно, сэр, мистер президент, — ответил Гленн. — Разрешите выполнять задание?
— Выполняйте, мистер Гленн, и помните, что от успеха вашей миссии будет зависеть очень многое, — напутствовал его JFK. — Благодарю вас, господа. Тед, задержись.
Проводив гостей, Роберт Кеннеди кинулся к президенту с вопросами:
— Джон, разумно ли это? Ты хочешь, фактически, вручить русским новейшие американские технологии?
— Бобби, пойми, это ещё не технологии, а всего лишь прожекты одержимых своими идеями учёных и инженеров. В результате их осуществления эти технологии могут появиться на свет, а могут и вовсе не появиться, учитывая их техническую сложность и высокую, в некоторых случаях — астрономическую стоимость, — объяснил JFK. — Когда специалисты представляли нам эти проекты в первый раз, я ещё тогда подумал, что это фантазии, нереализуемые на сегодняшнем уровне развития техники, или реализуемые, но очень дорогой ценой.
В то же время Советы явно уже работают над их реализацией, судя по вот этому дополнению в договоре, — он показал Роберту и Эдварду отчёркнутую красным карандашом строку в тексте Договора.
— То есть, ты решил под видом сотрудничества скинуть невыполнимую задачу на противника, и пусть красные с ней кувыркаются? — уточнил Роберт.
— Вроде того. Не совсем скинуть, а разделить расходы и поставить желания генералов под надёжный международный контроль. После того, как они сели в лужу на Кубе, я нашим военным и спецслужбам не доверяю. Если у нас даже с участием русских не получится реализовать эти прожекты, финансовые и репутационные потери мы разделим с ними, — пояснил Кеннеди. — А если получится — в выигрыше будет всё человечество.
— Понял... умно, — генеральный прокурор кивнул, соглашаясь.
— Джон, я не инженер, и не очень понимаю, о чём тут говорится... — заметил Эдвард, прочитав помеченный абзац.
— У тебя будет возможность расспросить специалистов во время перелёта, Тед, — ответил JFK. — Мы же не хотим, чтобы Советы овладели этими технологиями в одиночку, Бобби?
— Да, но... Джон, мне кажется, что случившееся подействовало на тебя слишком радикально и повернуло твои убеждения в сторону излишне тесного сотрудничества с красными, — обеспокоенно пояснил Роберт.
— Нет, Бобби, здесь нет ничего, что можно было бы назвать 'слишком', — успокоил его президент. — Мы точно так же продолжим оказывать экономическое давление на Советы, только теперь оно будет сосредоточено не на накоплении гор бесполезного оружия, а на затратах на создание средств освоения космоса. Чтобы русские стали более сговорчивыми, я собираюсь предпринять ряд политических шагов, которые будут восприняты ими как снижение международной напряжённости, и, в первую очередь, я планирую снять экономическое эмбарго с Кубы.
— Да ты что! — возмутился Роберт. — Это же... это же будет воспринято всеми как капитуляция перед коммунизмом!
— Чёрта с два, Бобби. Это — наш самый простой и действенный способ переиграть красных, — ответил JFK. — Сейчас Кастро держится у власти только за счёт сформированной у кубинцев психологии 'гарнизона осаждённой крепости', за счёт страха перед внешней угрозой, объединяющего нацию. Убрав этот страх, мы выдернем главную опору из-под коммунистического режима на Кубе. Дальше всё пойдёт само собой — контакты между кубинцами и американцами, влияние американского образа жизни, телепередачи, которые кубинцы смогут принимать на телевизоры американского стандарта — сейчас они не могут их купить, а после отмены эмбарго смогут. Всё это разложит режим Кастро изнутри намного быстрее, чем наши попытки задавить их извне экономической блокадой.
Убрав Кастро с Кубы, можно будет следующим шагом выдавить красных из Гватемалы и устранить коммунистическую заразу хотя бы из западного полушария. При этом с Советами мы будем открыто сотрудничать в космической области, в медицине и других областях науки.
— Вон оно что... А я-то уже испугался, что на тебя слишком повлияли недавние события, — с облегчением выдохнул Роберт.
— Нет, Бобби, я всё тот же, и всё так же контролирую ситуацию, — ответил JFK. — Обрати внимание — Советы сейчас открыты для новых тенденций, они хотя и сохраняют свою приверженность коммунистической идеологии, но при этом ищут и перенимают на Западе всё, что считают для себя полезным. Это — прагматичный и очень разумный подход. Теперь представь, что мы в Штатах будем поступать схожим образом, перенимая у русских всё, что сочтём для себя полезным, но сохраняя основы — демократию, свободу предпринимательства, права человека. Постепенно наши позиции будут сближаться, и, кто знает, может быть, нам удастся убедить их перейти на наш путь свободы и демократии.
— Конвергенция, — произнёс Эдвард. — Помнится, мистер Соренсен уже высказывал подобную идею. (АИ, см. гл. 06-11)
— Верно. И сейчас я собираюсь сделать мистеру Хрущёву предложение, от которого он не сможет отказаться, — усмехнулся президент. — Если же он спросит, чем вдруг вызван такой разворот в нашей позиции, тогда, Тед, передай ему дословно то, что я сейчас тебе скажу, но сделай это с глазу на глаз, без ненужных свидетелей...
Звонок Первого секретаря застал Сергея Павловича Королёва сразу после одного из технических совещаний. Главный конструктор поднял трубку 'кремлёвки':
— Сергей Палыч? Здравствуйте, Хрущёв говорит.
— Слушаю, товарищ Первый секретарь!
— К нам тут американцы для переговоров очередную делегацию направляют, по вашей тематике, — послышалось в трубке. — Мстислава Всеволодовича я уже предупредил. Вы сейчас на защищённой линии?
— Так точно, товарищ Первый секретарь, как обычно.
— Хорошо. Вам эти фамилии что-нибудь говорят?
По мере перечисления фамилий членов делегации глаза у Королёва постепенно расширялись от изумления:
— А кто руководит делегацией? — уточнил он.
— Официально — астронавт Джон Гленн, но с ними будут замдиректора НАСА Драйден и сенатор Эдвард Кеннеди...
— Это невероятно, Никита Сергеич... Не знаю уж, чем вы так проняли Кеннеди...
— Да всего-то навсего жизнь спасли, — усмехнулся Хрущёв.
— Этот визит поистине исторический, — предупредил Главный конструктор. — Сейчас очень важно будет не упустить ни единого шанса. Такое раз в жизни бывает, я серьёзно!
