Председатель комиссии объявил повестку дня:
1 Доклад технического руководителя о готовности к пуску ракеты-носителя и космического корабля.
2. Утверждение состава экипажа космического корабля.
Сергей Павлович доложил комиссии о том, что программа подготовки завершена и что в настоящее время уже проводятся последние операции. В заключение он сказал:
— Вношу предложение вывести ракету и корабль на стартовую позицию.
Далее слово было предоставлено Н. П. Каманину. Он внёс предложение об утверждении экипажа корабля:
— Товарищ Председатель Государственной комиссии! Вношу предложение командиром корабля назначить подполковника Беляева Павла Ивановича, летчиком-космонавтом, выходящим в космическое пространство — товарища Леонова Алексея Архиповича.
Вопросы повестки дня всеми членами комиссии были утверждены единогласно.
Затем слово было предоставлено П. И. Беляеву:
— Товарищ Председатель и члены Государственной комиссии! Разрешите поблагодарить вас за то высокое доверие, которые вы оказали мне, назначив командиром космического корабля. Я приложу все свои силы и знания, чтобы с честью выполнить это ответственное и большое задание.
Следом за командиром выступил А. А. Леонов:
— Большое спасибо вам за большое доверие осуществить полёт и новый эксперимент, связанный с выходом в космос. Приложу все силы и навыки, чтобы выполнить задание. Самочувствие у меня отличное, готов к полёту.
После Леонова к своим друзьям обратился первый космонавт мира Юрий Алексеевич Гагарин:
— Я рад, что вам доверили выполнить это задание. Полёт будет сложным и ответственным. Я знаю, что вы полностью подготовлены к этому заданию. Мы все, находящиеся на Земле, готовы в любую минуту оказать вам необходимую помощь, если этого будет требовать обстановка. Желаю счастливого полёта и благополучного возвращения на родную землю. До скорой встречи, друзья!
Начальник стартовой команды поздравил Леонова и Беляева с их утверждением и пожелал успеха в выполнении программы, связанной с осуществлением непосредственного контакта человека с космосом.
В заключение выступил Сергей Павлович Королёв:
— Дорогие Павел Иванович и Алексей Архипович! Вам предстоит выполнить почётную и сложную задачу, совершить новый шаг, первыми открыть дверь в космос. Значение этого эксперимента велико. Желаю вам всего хорошего. До скорой встречи!
(Все выступления участников совещания — подлинные, цитируются по книге И.Г. Борисенко 'В открытом космосе' http://epizodyspace.ru/bibl/borisenko/v-otkr-kos/v-ot2.html)
После заседания все поздравляли Беляева и Леонова с их утверждением. Как положено по правилам Спортивного кодекса Международной авиационной федерации, в этот же день, Иван Григорьевич Борисенко встретился с Беляевым и Леоновым для официальной предстартовой беседы и оформления всех необходимых документов, в присутствии представителей прессы, радио, телевидения и кино. На этой беседе присутствовали летчики-космонавты Ю. А. Гагарин и В. М. Комаров.
Перед началом беседы спортивный комиссар от имени авиационных спортсменов сердечно поздравил П. И. Беляева и А. А. Леонова с утверждением их Государственной комиссией в состав экипажа.
Потом все вместе заполнили карточку общих сведений. В ней указали подробные данные о космонавтах и технические сведения, относящиеся к ракете, к полёту космического корабля и выполнению П. И. Беляевым и А. А. Леоновым нового научного эксперимента, обещавшего стать во всех отношениях абсолютным мировым рекордным техническим достижением.
Последнюю ночь перед полётом космонавты провели в стартовом домике, том же, в котором ночевали накануне полёта Гагарин и Титов. Вот как описал домик и своё состояние перед полётом сам Алексей Леонов:
'Домик небольшой, но очень уютный — всего три комнаты: кабинет, столовая, спальня. В спальной комнате две кровати, стол, приёмник и две тумбочки.
Мне досталась кровать, на которой перед стартом спал первый космонавт — Юрий Гагарин.
С волнением я готовился ко сну: что мне приснится перед стартом и удастся ли мне быстро уснуть? Когда погасили свет — первая мысль: мне надо хорошо отдохнуть перед полётом, нельзя терять ни минуты. Но как быстрее погрузиться в сон? Я начал ещё и ещё про себя вспоминать весь порядок выхода в открытый космос... Где-то на третьем-четвёртом пункте стал сбиваться... Во сне я видел звёзды, солнце. Они кружились вокруг меня хороводом, солнце то приближалось ко мне, то вдруг улетало в сторону и при этом я ощущал, как оно мне грело то одну щёку, то другую... Лёгкое касание — открываю глаза и вижу, перед собой дежурного доктора и Юрия Гагарина.
— Вставайте, гражданин, вас ждут великие дела! — с улыбкой произнёс Юрий.'
#Обновление 27.10.2019
С декабря 1962 г по апрель 1963 года на орбитальной станции 'Алмаз' работали два долговременных экипажа: Евгений Васильевич Хрунов и индонезиец Игнатиус Деванто на корабле 'Союз-11', Валентин Игнатьевич Филатьев, Рудольф Духонь и Зигмунд Йен на 'Союзе-13' и одна экспедиция посещения — Борис Валентинович Волынов и французский космонавт Жан Куру, стартовавшие с 'одноимённого' космодрома на 'Союзе-12'. Сроки пребывания космонавтов на борту станции к этому времени удалось довести до двух месяцев, между возвращением предыдущего и стартом следующего экипажа могли быть небольшие перерывы. К этому времени космонавты из второго набора ещё проходили общекосмическую подготовку, поэтому часть экипажей комплектовалась из двух человек. Волынова Королёв отправил в космос с целью набраться опыта перед более длительным полётом на военном варианте орбитальной станции.
Основными экспериментами на орбите в этот период были биологические и медицинские. В дополнение к модулю 'Природа' на орбиту был запущен ещё один дополнительный модуль 'Биосфера', также построенный на базе ТКС. Носитель 'Днепр' к этому времени уже устойчиво летал, поэтому второй модуль сделали размером побольше. На его борту разместились грибная ферма, ёмкости для выращивания хлореллы и криля, биореакторы для сбраживания хлореллы и отходов, а также система отделения углекислоты и химическое оборудование для производства вкусовых добавок. Криль, предполагавшийся основным источником белковой пищи в длительных полётах, был достаточно питателен, но безвкусен. Использование вкусовых добавок и витаминов позволяло изготавливать из криля белковые 'батончики' прямо на борту модуля. На корпусе модуля были предусмотрены стыковочные розетки для манипулятора, который разработали и уже испытывали в отделе Вильницкого.
Руководство Главкосмоса в этих полётах пыталось приблизиться к решению важнейшей задачи обеспечения продовольственной независимости экипажа в длительных полётах.
В космосе есть три важнейших бесплатных ресурса, получение которых на Земле сильно затруднено: солнечный свет, глубокая минусовая температура (в тенях) и глубокий вакуум. Солнце на орбите не ослаблено земной атмосферой и светит намного интенсивнее. Температура на теневой стороне космического аппарата, даже освещённого Солнцем, опускается до минус 100 градусов, на освещённой стороне поднимается до +120 градусов. Это позволило смонтировать на станции систему отделения углекислого газа охлаждением ниже минус 78 градусов. Воздух, очищенный от CO2, затем снова подогревался во внешнем теплообменнике модуля 'Биосфера'.
Собранный углекислый газ использовался для питания растений в модуле 'Природа'. Там поддерживалось повышенное содержание углекислоты, примерно на уровне 0,5% (нормальное содержание CO2 в атмосфере — 0,04%). Полпроцента углекислоты не угрожали здоровью космонавтов, однако в модуле 'Природа' экипажи работали в кислородных масках.
Повышенное содержание углекислоты в воздухе оранжереи позволило получать урожаи вдвое-втрое больше, чем обычно (не сказка, такие урожаи действительно были получены в теплицах с повышенным содержанием углекислоты в атмосфере см. http://zhurnalko.net/=nauka-i-tehnika/tehnika-molodezhi/1945-12-num30). Также космонавты смонтировали в модуле 'Природа' светодиодную систему освещения, дающую свет определённых длин волн (Фитосветильники https://ledperm.ru/stati-o-svetodiodnih-svetilnikah/vliyanie-iskusstvennogo-osveshcheniya-na-rost-rastenij/) Оранжерею в модуле 'Природа' разгородили на отдельные зоны, в каждой из которых растения освещались светильниками с заданной длиной волны. Управление осуществлялось специально написанной программой для БЦВМ модуля, включавшей светильники нужного цвета в зависимости от вида растений и фазы вегетации.
Помимо биологических и медицинских экспериментов, экипажи продолжали спектразональное фотографирование поверхности Земли и проводили различные астрофизические эксперименты.
* * *
Сразу после пробуждения космонавты вновь попали в руки врачей. Специалисты снова обследовали состояние их здоровья, и подтвердили, что Беляев и Леонов к полёту готовы.
После завтрака космонавты вышли и направились к автобусу. Было очень раннее утро, едва-едва начинался рассвет. Датчики на них уже были наклеены, теперь космонавты надели скафандры и, следуя за идущим впереди Гагариным, забрались в автобус, который доставил их на старт. Заложенную Юрием Алексеевичем традицию соблюдали свято — не доезжая до старта, автобус остановился для 'окропления' правого переднего колеса.
У стартового стола космонавтов уже ждали. Беляев и Леонов в белых скафандрах выбрались из подъехавшего автобуса. Спереди на гермошлемах выделялись хорошо заметные ярко-красные буквы 'СССР'. На 'боевых' скафандрах, предназначенных для полёта, Королёв попросил Алексеева нанести все маркировки и логотипы фабричным способом:
— Не дело, что космонавты даже буквы на шлемах сами вручную пишут. Их же телевидение снимает перед стартом, на всю страну показывают, и на весь мир по 'Интервидению'. Мы вам эскизы пришлём, сделайте нашивки и надписи.
Семён Михайлович просьбу Главного выполнил — на шлемах космонавтов напылением по трафарету написали 'СССР', на левом предплечье на рукаве приделали нашивку — советский флаг, на правом — логотип Главкосмоса — земной шар на чёрном фоне, в окружении серебряных звёзд, и стилизованная ракета, стартующая к звёздам с орбиты. На груди справа размещался логотип конкретного полёта — его обычно выбирали из тысяч вариантов по конкурсу, объявляемому в газетах 'Известия', 'Комсомольская правда', 'Пионерская правда' и 'Смена'. Для выхода в открытый космос комсомольцы нарисовали логотип в виде 'Союза' анфас, висящего на фоне космоса над освещённой Солнцем Землёй, и фигурки космонавта, парящей над ним на привязи страховочного фала.
(Сейчас логотип 'Роскосмоса' крепится на груди, а на правом рукаве — эмблема миссии, но мне представляется более правильным поменять их местами.)
На стартовой площадке космонавтов и сопровождавшего их Гагарина встретили Председатель Государственной комиссии Александр Григорьевич Мрыкин, члены Госкомиссии, Сергей Павлович Королёв, его заместители и конструкторы ОКБ-1, врачи. Космонавты, немного неуклюжие в тяжёлых скафандрах, неторопливо переваливаясь, подошли к Мрыкину. Беляев по-военному чётко доложил:
— Товарищ Председатель Государственной комиссии! Экипаж космического корабля 'Союз-14' к полёту готов. Командир корабля подполковник Беляев.
— ...второй пилот корабля майор Леонов, — добавил Алексей Архипович.
Мрыкин козырнул в ответ, затем от души обнял сначала Беляева, потом Леонова. Вслед за ним с космонавтами попрощались Королёв, Гагарин, Феоктистов и остальные провожающие. Все желали им счастливого полёта и благополучного приземления на родной земле. Королёв проводил экипаж до самой ракеты, и уже прямо перед посадкой в лифт, слегка задержав их, сказал:
— Дорогие мои орёлики! Науке нужен серьёзный эксперимент. Если в космосе случатся неполадки — не старайтесь устанавливать рекорды, а принимайте правильные решения...
Потом, ещё раз обняв Леонова, добавил:
— Ты там особенно не мудри, только выйди и войди. Попутного тебе солнечного ветра!..
(Здесь и далее все реплики во время переговоров экипажа с Землёй и между собой — подлинные, собраны из различных источников. Переговоров далее будет много, выделять шрифтом каждую фразу слишком долго)
Леонов первым шагнул в лифт, доставивший космонавтов на посадочную площадку башни обслуживания. Члены экипажа ещё раз помахали провожающим с верхней площадки и с помощью инженеров ОКБ-1 заняли места в корабле. За ними закрыли и завинтили входной люк.
Старт опустел, специалисты отправились на командный пункт, приглашённые лица — на наблюдательный, оборудованный телевизором, радиосвязью и оптикой для наблюдения за стартом.
Потянулись долгие минуты ожидания, пока специалисты ещё раз проверяли перед стартом все системы. Наконец, по радио объявили 30-минутную готовность.
— Алмаз, я Заря. Как меня слышите? — запросил Гагарин.
— Заря, я Алмаз, — ответил Беляев. — Слышу хорошо. Всё идет нормально, влажность 40 процентов, температура в кабине +10R.
— Чувствую себя хорошо, готов к полёту и выполнению задания, — добавил Леонов.
Напряжение нарастало, спортивный комиссар Иван Григорьевич Борисенко слегка нервно поглядывал на секундомер. Объявили 15-минутную готовность.
Обслуживающий персонал покинул стартовую площадку. От ракеты отошли заправочная, потом кабельная мачты. Пошёл отсчёт времени.
Королёв связался с экипажем по радио:
— Желаю вам всего хорошего. До свидания. До скорой встречи.
На борт 'Союза-14' Беляеву и Леонову по радио передали недавние поздравления из ЦК КПСС и пожелания счастливого старта и полёта, а также благополучного приземления на родной советской земле.
— Большое спасибо за эти добрые пожелания, — передал по радио Беляев.
Шли последние минуты перед стартом.
— Алмаз, я Заря. Не волнуйтесь, делайте всё спокойно, — предупредил Гагарин.
— Заря, я Алмаз, — ответил Леонов. — Чего мне волноваться, лежи и думай, как жить дальше.
На связь с экипажем 'Союза-14' вышел Владимир Михайлович Комаров, он пожелал Беляеву и Леонову полностью и хорошо выполнить программу полёта.
В 9 часов 55 минут московского времени была объявлена 5-минутная готовность. Беляев сообщил, что у экипажа всё в порядке, к старту готовы.
В спускаемом аппарате была установлена телекамера, и на экране телевизора хорошо видны лица космонавтов. По радиотрансляционной сети передавали последние предстартовые команды.
— Внимание — минутная готовность!
— Алмаз, я Заря. Внимание — минутная готовность!
Из бункера, где расположен пульт управления, подана команда:
— Ключ на старт!
С этого момента управление стартом было передано ЭВМ. Программа запускала все процедуры старта с точностью до сотых долей секунды.
— Есть ключ на старт! — ответил 'стреляющий офицер' Борис Чекунов, повернув пусковой ключ.
— Протяжка один!
— Есть протяжка один!
— Продувка!
— Есть продувка!
— Протяжка два!
— Есть протяжка два! — ожили самописцы, записывающие телеметрию со стартового стола и ракеты.
