Магия грёз 1 и 2

— Дак чо же чаровник твой нас не упредил, хрен собачий ему...!

— Ша, крючок. Вопи потише.

— Это кто тут крючок? Это я — крючок?

— Заткни хлебало, говорят тебе. Хрипун на подходе.

— А-а, с-с... штоб твою! Токо этого не хватало, для полного-то выпера...

Мягкий топот ног, словно после команды "стройся".

— Шеф, а где варл?

— Где надо.

Голос у "шефа" далеко не обычный. Он шипит, хрипит, изредка негромко присвистывает, как при непреходящей простуде. Одно слово, Хрипун.

— Так. Эти живы?

— Вроде да, шеф. Хотя за Плюща не поручусь — у него половина костей переломана, словно на него дом упал, и...

— Стоп. Где "заяц"?

— Я его не видал. И парни тоже.

— Такому зайцу волчар гонять...

— А тебя не спрашивали, Пузан! Простите, шеф.

— Ничего, — Прохрипел Хрипун. — Так. "Заяц" Где-то тут. Его надо найти и...

Топот пары ног.

— Шеф! Стража на подходе!

Тихая ругань. Хриплый голос:

— Ты и ты — берите этого. Вы — Плюща. Ходу!

— Слыхали, парни? Живей!

Топот многих ног, пыхтенье. Потом — тишина. И снова звуки шагов: деревянные каблуки по каменной мостовой.

— А вот и место происшествия. Старший, вы видите здесь хотя бы одно лежащее тело?

— Я вижу не больше вашего. Похоже, опять ложный сигнал.

— Ну так что, пошли отсюда?

— Не так быстро. Та свидетельница...

— Дура жирная, а не свидетельница!

— ...вполне могла перепутать улицу и дом. Обойдём на всякий случай ближайшие проулки, а уж после этого...

Патруль удалился.

Существо продолжало лежать.

Оно всё слышало, и слышало неплохо. Оно даже продолжало запоминать, что именно слышит, но не понимало смысла звуков. Когда человек умирает, у него продолжают какое-то время расти ногти и волосы — уже после смерти. Жизнь словно упирается, не желая капитулировать полностью и окончательно. С существом было почти так же. Утратив большую часть жизненных функций, оно всё же не сдалось до конца. Его сердце билось, качая кровь. Лёгкие дышали, поставляя организму кислород. Практически в полном объёме сохранились и другие рефлексы, а помимо слуха — другие чувства. Может быть, магия, а может — обычное, слепое везение, но существо так и не свалилось с крыши, хотя его обутая в сапог левая нога выглядывала за её край. К счастью, ни среди парней Хрипуна, ни среди патрульных городской стражи не нашлось человека достаточно внимательного и зоркого, чтобы заметить этот сапог и заинтересоваться его хозяином. Поэтому существо продолжало лежать там, где упало.

А на груди у него по-прежнему покоился талисман.

На моё счастье, Раддайк оказался не так уж хорош. Творение Каттана Борла не предназначалось для передачи Силы, а тем более — для убийства, и варл не смог заставить его поработать на уничтожение по-настоящему. Более того: артефакт, наделённый способностью к психосимбиозу, оказался способен и на заботу о своём хранителе. Когда я потерял сознание и рухнули выставленные мной барьеры воли, думаю, именно он, этот полуразумный магический механизм, уберёг меня от худшего.

Хотя... ведь Раддайк отчего-то не явился закрепить свою победу. Быть может, в нашу игру вмешался кто-то третий? Мой создатель, например.

Но как бы то ни было, а выкарабкиваться из той чёрной пустоты, куда меня зашвырнуло, настройка уж точно мне помогла. Это было — как свет маяка в туманной ночи... только указывал этот маяк не на расположение опасных скал, а на вход в гавань... в реальность. Ну, я побарахтался немного, хлебая по ходу дула ледяную воду реки небытия, да и поплыл на гостеприимный огонёк.

Алый такой, яркий.

Очень меня беспокоил свет этого огонька, даже тогда, когда я ещё ничего толком не соображал. Но когда прочухался примерно наполовину, начал вспоминать. И Цель тут же напомнила о себе — как холодный душ за шиворот.

Ведь я переключал режимы, так? А значит, огонёк такой яркости мог означать только...

Существо вздрогнуло и напряглось. Глаза распахнулись, невидяще уставившись в небеса. Необходимость вгрызалась в плоть и кровь едва ли не яростнее, чем немногим ранее — свалившая с ног враждебная магия. Слепо пошарив руками, существо подобрало ноги и с неожиданной резкостью встало. Поднявшись к груди, ладони ласкающими движениями приникли к тому клубку Сил, который был сердцем и сутью талисмана.

Необходимость. Задача должна быть выполнена.

Дыхание существа пресеклось: болевой шок затронул даже глубинные рефлексы. Лицо побелело, на коже проступили крупные пятна и мелкие бисерины испарины... Ладони двигались, не замедляясь и не дрожа. Двигались. Двигались. Талисман отдавал энергию. Восстанавливал — и тут же отдавал снова. Много и быстро... слишком.

Но Цель была важнее.

Ведь по Эрдау — там, к западу от площади Кавиррат — снова гуляла высшая нечисть.

...Выкачав из артефакта достаточно Силы, столько, чтобы накопленный потенциал позволил быстрее пополнять запасы магии напрямую, из силовых линий, существо привело в норму свою физическую оболочку несколькими отточенными быстрыми заклятиями. Гладкими, аккуратными, но... Процедуры исцеления сопровождала такая боль, что голова едва не лопалась, а перед глазами плавали чёрные в изумрудную прозелень кольца. Боль, свирепая, пламенная... которую существо игнорировало. А талисман, позаимствовав идею Раддайка, использовало как отражатель и передатчик магии — "зеркало". Почти по принципу "что навредило, тем и лечись".

Закончив с процедурами, оно сплело заклятие левитации, добавило ещё пару заклятий для того, чтобы двигаться стремительнее, и помчалось над черепицей и каминными трубами крыш точно на запад. С лёгкостью обогнав бы любую птицу, кроме разве что стрижа — туда, где в лучах взошедшей Эн'Сайа, ища себе новую жертву, парил вампир.

9

На вершине Муравьиного Холма — "второй Макушке", как называют её горожане — а точнее, на её северной стороне возвышаются семь этажей стали и тонированного стекла. По слухам, архитектор этого строения находился под большим впечатлением от дизайна, распространённого в некоторых мирах Изнанки. Много ли правды в этих слухах, судить трудно: в последние века даже из прирождённых лишь немногие адепты изучают Изнанку всерьёз. Однако нельзя усомниться в том, что стеклянно-стальная призма, геометрически совершенная и в любое время суток сверкающая, точно орден эпохи Древних Царств, входит в десятку самых знаменитых зданий Эрдау. Причём не только из-за своего вида.

Блуждающая по этой призме надпись, составленная из больших светящихся букв (ещё одна причуда архитектора: мигрирующая вывеска!) гласит:

* * *

П О Л Н А Я П Р И Г О Р Ш Н Я

* * *

Официальному названию, однако, далеко по части популярности до неофициального, кратко-экспрессивного "ПП". Что расшифровывается как "Прекрасный Проигрыш", но чаще — значительно грубее. Ибо желание погрубить возникает у многих и часто, поскольку в казино с самыми высокими во всём Фаэрне ставками легче лёгкого Полностью Продуться.

Но Чёрная Маска, как заметил Успар, не проигрывала. Совсем наоборот. Хотя со стороны казалось, что она не уделяет игре особого внимания, постоянно переходя от столика к столику и нигде не задерживаясь надолго. Её словно гнали с места на место стимулы более глубокие, чем азарт и корысть. Успар всё же задумался, не было ли связано пресловутое проклятие с игорной удачей, но быстро отбросил эту мысль. Казино "Полная пригоршня" славилось, помимо прочего, самой надёжной системой мер против шулерства, включая шулерскую магию всех видов. А кроме того, Чёрная Маска явно предпочитала интеллектуальные игры, а не игры с чисто случайным распределением шансов. Её победы объяснялись умом, а не удачей.

Собрав неплохой урожай фишек — достаточный, чтобы с избытком возместить расходы на наём охраны — Чёрная Маска поднялась со второго сразу на пятый этаж. Успар, Квож и пара "быков" последовали за ней. Сделав круг по залу, Маска присела за столик для игры в "тройной крест". Как показалось Лопате — надолго. Не скрываясь, как и положено при их специализации, "быки" воздвиглись у клиентки за спиной; Успар с учеником Альдена, призвав на помощь свои актёрские способности, обратились в пару зевак на другом конце зала.

— Любопытная публика, — шепнул Квож, приблизив своё лицо к уху напарника. — Смуглый правее Каны — хозяин дома Л-5 на Светлом бульваре, эмигрант и нувориш.

Успар кивнул, поощряя Квожа, хотя узнал смуглого и без подсказки со стороны.

— Крашеная брюнетка в бриллиантовом колье — старшая дочь Озгелиса Шестого, верная последовательница верледи Идрей в том, что касается досуга. Умом пошла не в папочку: проигрывает часто и столько, что кого другого могла бы разорить вчистую за один вечер. Но Озгелис смотрит на это сквозь пальцы, поскольку почти так же богат, как Аннарле, души в дочке не чает и, в-третьих, держит второй по размеру пай в "ПП", так что теряет на ней не так уж много. Того, кто левее Каны, я не знаю, но...

Успар снова кивнул. Не опознать во втором соседе Чёрной Маски путешествующего по свету аристократа из Рэйнсгейра было невозможно. Черты лица, манеры, вычурный наряд по последней континентальной моде, а паче всего — трое ливрейных слуг-охранников, взаимно косящихся на "быков" позади Каны... Маркиз? Или даже герцог крови?

— Тот, что прямо перед нами, — зашептал Квож совсем уж беззвучно, — по-моему, Твадд Соллей, сын того самого лорда Синтара. Хотя утверждать не возьмусь. Наверняка я знаю только то, что он — прирождённый. Как и тип, сидящий между ним и брюнеткой, тот, что в синей маске. Три адепта за одним столом! Каково?

Сделав короткий жест, Успар призвал ученика Альдена к молчанию. За столом подходил к концу очередной круг игры, и напряжение стремительно росло.

"Тройной крест" — игра из числа тех, в которых сочетается случайность и индивидуальное мастерство шести партнёров. Последняя, седьмая фигура в ней определяется не тактикой игроков, а прихотью судьбы — то бишь броском жребия. При этом седьмая фигура составляется из значащих элементов, вырванных из фигур шести живых игроков. Последним эта операция, разумеется, наносила урон, порой значительный; реже качество фигуры возрастало — благодаря ликвидации "жирка". Разумеется, в подавляющем большинстве партий седьмая фигура, сформированная случаем, а не разумом, имела нулевое качество. Но если шесть её элементов слагались в значащее целое, то весь банк забирало казино... За вычетом ещё более редкого случая, когда кто-то из игроков после броска цветных костей получал одну из высших фигур — например, давший игре имя "тройной крест".

На этот раз круг завершился без таких чудес, и банк остался на месте. Пятеро проигравших, включая Кану, пополнили его своими ставками, а победитель — смуглый нувориш — выгреб из банка впятеро больше фишек, чем ставил в начале завершившегося круга, и присоединил эту горку к своим резервам. Чёрная Маска спокойно поставила на новый круг все свои фишки сразу, вызвав улыбки и шёпотки соседей по столу. Впрочем, её ставка и так оказалась меньше других: на пятом этаже "Полной пригоршни" играли действительно по-крупному. Дочь Озгелиса Шестого удвоила потерянную ставку, так же поступил и рэйнсгейрец. А вот вычисленные Квожем маги, напротив, дружно уменьшили свои ставки. Тот, который не носил маски — то ли Твадд Соллей, то ли нет — вообще поставил только разрешённый минимум.

Их предусмотрительность оказалась не лишней. К финалу круга оба пришли с неважными фигурами. Лучшая же была у Чёрной Маски, благодаря тонким и сильным манёврам на игровом поле выстроившей "царскую звезду"... почти. И теперь всё зависело от последнего броска жребия, вполне способного отнять у неё победу.

Первым, как победитель предыдущего круга, бросал смуглый. Затем, по часовой стрелке, брюнетка в колье, маг в синей маске и другой маг. Жребий лишил его ключевого элемента его фигуры, что он воспринял с равнодушием, вполне понятным, если учесть размеры его ставки. Очередь перешла к аристократу. Бросок... Над столом прокатился слитный вздох. Дочь Озгелиса, не сдержавшись, выругалась на трёх языках разом. В контурах выстроенной почти полностью седьмой фигуры явственно угадывались черты одного из малых знаков.

— Бойюсь, — сказал рэйнсгейрец, передавая кости своей соседке, — ваша удача сейгодня не на выссоте.

— Вы должны были выиграть, — присоединился Синяя Маска. — Мне очень жаль, достойная нимма.

Не говоря ни слова, Чёрная Маска. Приняла игральные кости и стаканчик для жребия, хотя уже никакой бросок не смог бы вернуть ей потерянное. Встряхнув стаканчик, она бросила кости...

Раздавшийся вздох был много громче прежнего. Несовершенная "царская звезда" распалась на два малых знака, зато седьмая фигура преобразилась в "большой лист". Госпожа Удача совершила-таки чудо, сотворив высшую фигуру — но чудо оказалось, если можно так сказать, с обратным знаком.

— Воистину сильна сегодня судьба, — прошептал кто-то. Чёрная Маска встала и поклонилась партнёрам по игре, освобождая место для нового игрока, ещё не растратившего запаса фишек и способного сесть за стол вместо неё.

— Постойте, нимма! — возвысил голос Синяя Маска. — Позвольте мне покрыть вашу ставку в следующем круге из своего резерва. Правила допускают это, да и вы, как мне кажется, играли не на последнее серебро.

В ответ Кана покачала головой.

— Вы правы, но у меня есть собственные правила. Я всегда ставлю только свои, вэй.

Как заметил Успар, для некоторых игроков обращение "вэй" явилось неприятным сюрпризом. Аристократ-рэйнсгейрец явно не догадывался, что сидит за одним столом с адептом и, похоже, задумался, не лучше ли будет оставить такую компанию. Смуглый сосед Чёрной Маски тоже заколебался. Решение за них обоих принял сам маг в маске. Встав, он поклонился, благодаря партнёров и чуть ли не зеркально повторяя жест Каны, после чего поспешил к ней, огибая стол. Второго нового игрока на его место сразу не нашлось, и игра приостановилась. Это позволило "любопытствующим" Успару и Квожу отдрейфовать следом за парой в масках без лишних предосторожностей и актёрства.

— Позвольте спросить, нимма, как вас зовут?

— Не позволю, нир.

— А почему?

— Потому что у меня есть правила, господин маг.

— Что ж, если так, не найдётся ли у вас также исключений из правил?

Тихий смех.

— Найдётся, пожалуй. Зовите меня Каной.

— Благодарю за честь, нимма Кана. А как вы узнали...?

— Что вы — маг? Я не первый год живу в этой стране.

— И многому научились, как я вижу.

— Да.

Пауза.

— Куда вы направляетесь, господин маг?

— Туда же, куда и вы.

— У меня уже есть свита.

— Я заметил.

— Неудивительно. Вы не очень-то вежливы, господин маг.

— Дефект воспитания, нимма Кана. Это случается.

— Вот как? Что ж, скажу прямо: вы в моей свите — лишний. Это понятно?

— Вполне. Но я всё равно не оставлю вас.

— Почему же?

— Не могу.

— Ерунда! Маги могут летать, повелевать стихиями и людьми, подчинять своей воле пространство и даже время. Как я слышала, они также властны над судьбой и, что ещё удивительнее, над своими страстями. И вы — вы! — говорите мне "не могу"?