— Вот, кстати, хороший вопрос: а стоит ли нам через пять лет спасать уже Роберта Кеннеди? — спросил Хрущёв. — С Джоном мы, вроде как, после всех неурядиц вокруг Кубы, сумели договориться. Роберт, напротив, махровый антисоветчик, тогда как Никсон в 'той' истории подписал с нами несколько важных договоров. Ещё неизвестно, кто из них будет для нас более выгодным партнёром?
— На этот счёт у наших научных консультантов есть мнение, что спасти Роберта или кого-либо ещё через пять и более лет нам едва ли удастся, — ответил Серов. — Предотвращённое убийство Джона Кеннеди стало для Штатов, как говорят учёные, 'точкой бифуркации', после которой множество событий пойдут совершенно иначе. Если до того изменения в СССР, соцстранах и странах третьего мира весьма мало влияли на обстановку и события в США, то сейчас живой Кеннеди, вероятнее всего, будет действовать во многих ситуациях иначе, чем действовал бы Джонсон, и с этого момента исторические различия в будут нарастать, как цепная реакция, так же, как у нас они начали нарастать с 1954 года. (АИ)
Поэтому совсем не факт, что через пять лет Роберт Кеннеди и Сирхан Сирхан, либо лицо, его заменяющее, встретятся в отеле 'Амбассадор'. Скорее, даже, точно не встретятся. В этом случае наше предупреждение едва ли будет эффективным, только если мы узнаем какую-то новую информацию о готовящемся покушении. Вся политическая информация из документов Веденеева или её большая часть к тому времени уже точно устареет и утратит актуальность.
Что до того, кто из них — Никсон или Роберт Кеннеди — будет для нас более выгоден на посту президента, вопрос очень спорный. Никсон прекратил войну во Вьетнаме, которую начал Джонсон, и начал политику 'разрядки'. Многое будет зависеть, выиграет ли Роберт Кеннеди выборы, и будет ли он продолжать политику своего брата? Соответственно, и наше отношение к нему будет зависеть от этого.
— Согласен, — кивнул Никита Сергеевич. — Дела покажут, чего он стоит.
У собравшихся 23 ноября на укрытой от посторонних глаз вилле в Вирджинии настроение было отнюдь не радостное:
— Что там, чёрт подери, случилось? Кто-нибудь может мне объяснить, почему, казалось бы, тщательно подготовленный план вдруг полетел ко всем чертям? — первый из заговорщиков, нарушивший мрачное молчание, был зол и раздражён. — Вы же обещали нанять настоящего специалиста? — он недовольно взглянул на пожилого собеседника с трубкой во рту.
— И он свою работу выполнил! — вынув изо рта пустую трубку, которую он по привычке посасывал, после того, как врачи запретили ему курить, ответил второй. — Он попал дважды, и попал точно!
— Если ваш специалист попал, то почему... наш 'клиент' ещё жив?
— А он действительно жив? — спросил третий, грузный и неприятный с виду пожилой мужчина. — Мои люди в этом не уверены. Некоторые из них считают, что его охрана водит нас за нос, тогда как 'клиент' скончался по дороге в больницу.
— Тогда наш техасский друг уже принял бы присягу.
— Так что будем делать, господа?
— Прежде всего — не торопиться. Надо выяснить, в каком состоянии на самом деле находится 'клиент'. Сейчас не время паниковать и совершать резкие движения. Надо затаиться и ждать развития событий.
— Если мы не смогли уничтожить его самого, надо уничтожить его репутацию, — возразил третий. — У нас на него собрано столько компромата, что хватит, чтобы свалить десятерых. Одно только 'поздравление с Днём рождения' от этой куклы Монро в прошлом году тянуло на импичмент, но все газетчики тогда дружно предпочли сделать вид, что ничего не заметили.
— Сунули головы в песок, как страусы, — буркнул первый. — Кстати, куда она вдруг пропала?
— Переехала в Европу. Живёт то в Италии, то в Швейцарии, в Венгрии, вроде бы снимается в каком-то совместном сериале. Это так важно? — скептически спросил второй. — Я могу попросить моих друзей разузнать подробнее.
— Это вообще неважно, — буркнул ещё один, не принимавший до этого участия в разговоре. — У нас есть куда более насущные вопросы, чем слежка за вышедшими в тираж шлюхами. Идею с компроматом можно развить. Давайте попробуем, как только станет ясно, что с ним.
Президент был зол и раздражён, в точности, как предсказывал Серов. И он не собирался спускать на тормозах попытку покушения на себя, какое бы высокое положение ни занимали заказчики убийства. Однако, даже не будучи профессионалом, он понимал, что против него работали именно профессионалы, возможно, из ЦРУ или какой-либо другой спецслужбы. В этом с ним соглашались и его собственные охранники, например, Рой Келлерман и Клинтон Хилл, которым в профессионализме уж точно не откажешь.
После оглушительного и позорного провала высадки в заливе Свиней на Кубе JFK в узком кругу уже грозился 'разбить ЦРУ на тысячу осколков', однако, его отговорили. Агентство, как-никак, всё же выполняло функции внешней политической разведки и организовывало тайные операции. Расформировать его означало лишить страну глаз и ушей. Но и оставлять ситуацию как есть после покушения тоже было невозможно. И теперь, сидя в переоборудованной под кабинет, оснащённой средствами спецсвязи палате Парклендского госпиталя, где его спрятали на несколько дней в надежде, что заговорщики выдадут себя какими-либо действиями, Кеннеди обдумывал сложный, многоступенчатый план мести.
— Бобби, пригласи на завтра директора Маккоуна.
— Да, Джон, но... Неужели ты ему ещё доверяешь? — удивился Роберт. — Ты же сам пришёл к выводу, что в этом деле не обошлось без участия ЦРУ?
— Сейчас я никому не доверяю, Бобби, кроме тебя, Жаклин, и других членов нашей семьи, — ответил JFK. — Хотя, я полагаю, что покушение готовил не Маккоун, а, скорее, Даллес и верные ему люди, оставшиеся не у дел после его отставки. Но меня сейчас интересует другое. Куда, чёрт их подери, смотрели люди Гувера?
— Люди Гувера? — изумлённо переспросил Роберт. — Гувера? Джон, этому старому педерасту плевать на безопасность, и на твою, и на национальную! Он занят только сбором компромата на всех и вся!
— Вот именно, Бобби, вот именно! — нехорошо ухмыльнулся президент. — И я собираюсь положить этому конец.
Директор ЦРУ Маккоун вздохнул с облегчением, увидев президента живым и невредимым:
— Здравствуйте, сэр! Рад видеть вас в добром здравии.
— Спасибо, мистер Маккоун, присаживайтесь. Я вас долго не задержу, — президент указал директору на кресло для гостей. — Скажите, вы помните скандал в Британии, с 'Кембриджской пятёркой', в 1951 году, кажется?
— Гм... Я тогда не занимался делами разведки, поэтому не в курсе подробностей, но шумиха была громкая, — припомнил Маккоун. — Кажется, это были какие-то шпионы-коммунисты, да ещё и гомосексуалисты при этом?
— Именно, мистер Маккоун. Я тоже тогда не очень следил за этим скандалом, — продолжил JFK, — да я и не вспомнил бы об этом, если бы мой брат Роберт не показал мне вот эти фотографии, — он веером бросил на стол перед директором ЦРУ несколько фотоснимков.
Взглянув на фотографии, Маккоун выразительно хрюкнул:
— Да это, никак, старина Эдгар? В женском платье? Серьёзно? Ему идёт!
— Угу, у моей жены есть похожее, — усмехнулся Роберт Кеннеди.
— А с кем это он тут?
— Это его многолетний заместитель и любовник, Клайд Толсон, — ответил Генеральный прокурор.
— Гм... м-да-а... Мне докладывали, что Гувер и Толсон очень дружны, но я и подумать не мог, что они 'дружны' настолько близко... и с такими пикантными подробностями, — ухмыльнулся Маккоун.
— Вы понимаете, чего я опасаюсь, мистер Маккоун? Эти, из Кембриджа, Бёрджесс, Блант, и как их ещё там... они тоже работали в спецслужбах и были гомосексуалистами, — пояснил Кеннеди. — А потом вдруг выяснилось, что они — коммунисты и шпионят для Советов.
Гувер по своему роду деятельности должен был первым предупредить мою охрану о готовящемся покушении, но никаких предупреждений от ФБР не поступало, — продолжал президент. — И тут вдруг выясняется, что Гувер и его ближайший заместитель — гомосексуалисты и уже много лет состоят в противоестественных отношениях. Может, они ещё и коммунисты вдобавок? И тоже шпионят на Советы? У вас есть кто-нибудь в агентстве, кому можно было бы доверить расследование этого возмутительного факта?
— Безусловно, сэр, — Маккоун был порядком ошарашен столь неожиданным поворотом событий. — Наш глава службы внутренней безопасности, мистер Джеймс Энглтон, специалист высокого класса, в высшей степени принципиальный и люто ненавидит коммунистов...
— Думаю, он — тот, кто нам нужен, мистер Маккоун. Могу я одолжить его у вас?
— Да, сэр, но... Согласно закону о ЦРУ, агентство не имеет полномочий для действий внутри границ Соединённых Штатов, — напомнил Маккоун. — Если вы собираетесь обойти закон, в дальнейшем это может быть использовано для развала дела в суде.
— Не беда. Сейчас создаётся комиссия по расследованию покушения, под руководством председателя Верховного суда мистера Уоррена, — ответил JFK. — Комиссия будет привлекать сторонних специалистов и экспертов. Я прошу вас командировать мистера Энглтона в её распоряжение.
— Так точно, сэр, будет исполнено, — заверил Маккоун.
Когда дверь за директором ЦРУ закрылась, Роберт Кеннеди с недоумением взглянул на старшего брата:
— Джон?
— Да, Бобби?
— Я правильно тебя понял? Ты решил натравить ЦРУ и ФБР друг на друга?
— Видишь ли, Бобби... — президент поднялся и задумчиво прошёлся по комнате. — Распустить что ЦРУ, что ФБР, просто так, своим приказом, я по политическим обстоятельствам не могу. А в своём сегодняшнем виде пользы от этих структур никакой, один вред. ФБР погрязло в сборе компромата на всех и вся, ЦРУ увязло по уши в плохо подготовленных тайных операциях, забыв о своём главном предназначении — сборе информации. Сейчас от АНБ с их радиоперехватами и подслушиванием телефонных переговоров я получаю больше полезной информации, чем от всего ЦРУ.
Да, я хочу стравить их между собой и натравить на них комиссию Уоррена. Перетряхнуть оба этих гадюшника сверху донизу, выбить из них всё накопившееся дерьмо и посмотреть, что получится.
— Это было бы полезно, — согласился Роберт. — Причём даже затрудняюсь сказать, кто из них вредит больше — ЦРУ или Гувер. Представляешь, этот жирный мерзавец регулярно присылает мне компромат на членов твоей администрации и на тебя самого.
— А как ты смог добыть такие интимные фотографии Гувера с его любовником? — поинтересовался президент.
— Мне пришлось нанять частных детективов, они сумели незаметно подобраться к Гуверу на отдыхе, — пояснил Роберт. — Оказалось, что Гувер и Толсон даже отдыхают вместе, и в отпуске развлекаются весьма нетрадиционным способом, с переодеванием в женскую одежду и прочими 'милыми шалостями'.
— Я рад, что им так весело вдвоём, — усмехнулся президент, — но подобное времяпровождение плохо сочетается со статусом государственных служащих. Надеюсь, ты сумеешь донести это до Гувера.
— Обязательно, — ухмыльнулся Роберт. — И уже очень скоро.
— Вот и хорошо. А пока пригласи ко мне на ближайшие дни Теда, мистера Джона Гленна и вот этих господ, — JFK передал брату список из нескольких фамилий, с именами и должностями. — Мне нужно обсудить с ними кое-что важное, и я хочу, чтобы ты тоже при этом присутствовал.
Долго отсиживаться в Парклендском госпитале президент не собирался — накопившиеся вопросы нужно было решать. Кеннеди и Жаклин покинули Даллас 25 ноября, на этот раз не по воздуху, а поездом, в спешно подготовленном бронированном вагоне, на этом настояли специалисты из 'Secret Service'. Сам президент тоже не возражал:
— После случившегося я начал лучше понимать, почему дядюшка Джо старался не летать самолётами и ездил только поездом, — признался он своему брату.
По возвращении в Вашингтон президент выступил по телевидению и радио. О попытке покушения он говорил мало, лишь упомянул, что она была предотвращена умелыми действиями агентов Секретной службы, и что в настоящее время формируется комиссия под руководством председателя Верховного суда Эрла Уоррена, которая будет заниматься расследованием случившегося.
Президент не сделал никаких ожидавшихся от него громких заявлений политического характера, лишь отметил 'хорошую работу' Линдона Джонсона, временно заменившего его на посту сразу после покушения. Кеннеди объяснил свою сдержанность тем обстоятельством, что расследование только началось, и он не спешит делать какие-либо выводы.
На конфиденциальном уровне, однако, всё происходило далеко не так мирно. 28 ноября Серов позвонил Первому секретарю, попросив срочно его принять по особо важному вопросу.
— Кажется, началось! — объявил он, входя в кабинет и плотно прикрывая дверь. — Пару часов назад получено сообщение: Джон Эдгар Гувер подал в отставку! Заявление ему подписал Роберт Кеннеди, как министр юстиции.
— Что-то тут не так... — задумчиво заметил Никита Сергеевич. — Гувер столько лет сидел на посту при всех президентах, а тут вдруг взял и подал в отставку?
— Ясное дело, что не по своей инициативе подал, — ухмыльнулся председатель КГБ. — 'Ушли' его, как пить дать. Гувер много лет коллекционировал компромат на всех и каждого. Что интересно — буквально позавчера в нескольких американских газетах, на выкупленной рекламной площади, появились статьи и заметки о сомнительном поведении президента, конкретно, о его супружеских изменах и беготне за каждой юбкой.
— Странно, что эти статьи раньше не появились, — Хрущёв недоумённо почесал нос. — Кеннеди из своего кобелизма вроде бы тайну никогда не делал. Его похождения — это такой 'секрет Полишинеля'. .. или как его там...
— Это, кстати, и вправду интересно, — ответил Серов. — Кеннеди действительно не особо скрывал свои измены, однако он оказался настолько популярен у прессы, что репортёры негласно договорились не печатать никакой компромат про президента. Обрати внимание, заметки, что я упомянул, печатались на выкупленной рекламной площади, то есть, не как публикация редакции газеты, а в качестве авторского материала заказчика.
— А раньше подобные случаи бывали? — уточнил Хрущёв.
— Печатать проплаченные пасквили на рекламной площади — это у американцев дело привычное. В 59-м, к твоему визиту в США, чего только таким образом не печатали, — пояснил Иван Александрович. — Но вот компромат на Кеннеди раньше не публиковали даже таким способом.
— И как в Штатах население реагирует? — поинтересовался Первый секретарь.
— Реагирует негативно и осуждающе, однако осуждает не столько президента, сколько заказчиков провокации, как это ни странно, — ответил Серов. — Покушение было воспринято людьми очень тяжело. Наши агенты сообщают, что когда было объявлено, что президент ранен и находится в больнице, многие люди вокруг искренне плакали. Когда же Кеннеди выступил по телевидению и объявил, что серьёзность его ранения была специально преувеличена в интересах следствия, как было написано в одном донесении: 'Надо было видеть, как все вокруг радовались'. Так что популярность Кеннеди в результате только возросла. В общем, подозреваю, что там что-то будет, и в достаточно скором времени.
