— А вы, товарищи, что думаете?
— Мы изучали возможность строительства атомно-импульсной ракеты, — осторожно ответил Королёв. — Стоимость такого проекта будет весьма высока, причём её большую часть составит стоимость расщепляющегося материала для тяговых зарядов. Цена самого корабля на фоне стоимости ядерных зарядов для только лишь одного старта будет незначительной. Старт на атомной тяге с поверхности Земли выглядит слишком опасным в части загрязнения биосферы продуктами распада. Собственно, если он стартует с поверхности на основной тяге, ядерная война нам уже не понадобится. Но этот момент можно обойти, причём несколькими способами.
Хуже другое — такой корабль при очень высокой стоимости будет одноразовым, так как перезарядить его атомными зарядами на орбите едва ли получится, учитывая, что для полёта их понадобится более тысячи, а для дальнего перелёта — даже несколько тысяч. В техническом плане проект вполне реальный и работоспособный, его действительно можно реализовать, и оно даже полетит.
— Стоимость одного тягового заряда мы оценили в 52 тысячи долларов. Но следует учитывать, что для их производства будут использоваться уже готовые заряды, переделываемые из сокращаемых тактических боеприпасов, — сообщил доктор Дайсон. — Корабль можно будет собрать и на орбите, или же можно использовать для вывода обычные химические ракеты, закреплённые по периметру корабля. Для сборки и перезарядки корабля на орбите у нас тоже не так давно появилось решение. Кэптен Труакс, прошу вас.
Роберт Труакс поднялся, подошёл к проектору и вставил в него свою стопку слайдов:
— Господа! Менее всего я ожидал, что буду представлять свой проект в столице Советского Союза. Поистине, неисповедимы пути Господни... Итак. Обычная космическая ракета является средоточием высоких технологий и очень дорогостоящим объектом. Её двигатели работают обычно в диапазоне очень высоких давлений и нагрузок, близких к предельно допустимым для используемых конструкционных материалов. Одноразовость ракеты является большим недостатком — этот очень дорогой аппарат утрачивается в процессе запуска.
Исходя из этого, я предлагаю сделать так называемый 'большой глупый носитель', — Труакс продемонстрировал свой первый слайд. — Ракета будет сделана из 8-миллиметровой стали и собрана на обычной корабельной верфи. Длина планируется 150 метров, диаметр 23 метра, стартовая масса 18 тысяч тонн. Чтобы избежать транспортных проблем, запуск будет производиться с воды. Первая ступень на керосине и жидком кислороде, будет иметь один отделяемый и возвращаемый двигатель низкого давления — всего 20 атмосфер в камере сгорания, развивающий тягу в 36 тысяч тонн. Подача компонентов топлива в камеру сгорания — вытеснительная, при помощи наддува баков испаряющимся сжиженным азотом.
Вторая ступень — кислород-водородная, с одним двигателем, имеющим тягу 6 тысяч тонн и давление в камере сгорания всего лишь 7 атмосфер. Полезная нагрузка оценивается в 450 тонн на полярную орбиту высотой 185 километров и 550 тонн на орбиту с наклонением порядка 26 градусов. Стоимость вывода 1 килограмма полезной нагрузки варьируется в зависимости от орбиты от 59 до 600 долларов, стоимость запуска оценивается в 300 миллионов долларов. Двигатель первой ступени и всю вторую ступень предполагается сделать возвращаемыми для повторного использования. Проект мы назвали 'Sea Dragon'.
Слушая доклад Труакса, Никита Сергеевич испытывал явственное чувство дежа вю.
— Обратите внимание, господа, — добавил доктор Дайсон. — Стальная плита толщиной 100 миллиметров и диаметром в 10 метров будет иметь массу немногим более 61 тонны. Для первой ступени амортизатора 'Ориона' потребуются две таких плиты, соединённых гибкой вставкой по типу 'гармошки'. Вторая ступень амортизатора будет состоять из нескольких телескопических толкателей. Масса собранного амортизирующего устройства укладывается в грузоподъёмность данного носителя. Таким образом, атомно-импульсный корабль можно сделать модульным и собрать на орбите несколькими запусками носителя 'Sea Dragon', если вас смущает его старт с поверхности Земли на атомной тяге.
Для перезарядки 'Ориона' новым комплектом ядерных зарядов их можно будет заранее, ещё на Земле, уложить в отсек хранения, целиком вывести загруженный отсек на орбиту при помощи 'Sea Dragon', расстыковать 'Орион' на околоземной орбите и 'вставить' в него отсек с новым комплектом зарядов.
— Тяговый заряд для 'Ориона' имеет несколько более сложную конструкцию, чем обычный ядерный боеприпас, — добавил доктор Тэйлор. — Помимо заряда и аппаратуры подрыва, он содержит ещё оксид бериллия и вольфрамовый диск, который будет испаряться при взрыве и превращаться в плазму.
Допустим, если один тяговый заряд будет весить, оценочно, около 100 килограммов, то есть, втрое больше, чем боеприпас 'Дэви Крокетт', комплект из 900 зарядов, признанный достаточным для типовой миссии 'Ориона' с диаметром плиты 10 метров, будет весить примерно 90 тонн, а с учётом конструкции отсека хранения — опять-таки оценочно от 110 до 120 тонн. Слишком много для любого другого носителя, кроме 'Сатурн-5', и всего лишь около четверти грузоподъёмности носителя 'Sea Dragon'. То есть, одним запуском можно вывести на орбиту и ядерные заряды, и запас графитовой смазки для охлаждения плиты, который мы предварительно оцениваем в 75 тонн для комплекта из 900 тяговых зарядов. (Из расчёта 1 кг/кв.м*с с некоторым запасом.).
— И ещё останется запас грузоподъёмности на все прочие расходные материалы и полезную нагрузку корабля для отправки на Луну, — заметил Дайсон.
— Основной проблемой создания данного носителя является изготовление камеры сгорания и сопла двигателя соответствующих размеров, — продолжил Труакс. — Корпуса ступеней могут быть построены на обычной судоверфи. Американская верфь 'Todd Shipyards' подтвердила техническую возможность постройки носителя и готова приступить к строительству сразу после получения финансирования. Сейчас мы заняты подготовкой конструкторской документации на двигатели. Разумеется, на их изготовление и испытания потребуется несколько лет. Президент утвердил бюджетное финансирование проекта 'Sea Dragon' на следующий финансовый год и приглашает советскую сторону присоединиться к проекту.
Труакс закончил доклад, вынул слайды из проектора и сел на место, ожидая реакции советских специалистов.
— У нас подобный проект под обозначением 'Тетис' обсуждался неоднократно, начиная с 1959 года, — по кивку Первого секретаря сообщил Алексей Михайлович Исаев. — Массовое совершенство у такой ракеты будет очень низкое, хотя за счёт большой грузоподъёмности и многоразовости она должна быть даже дешевле 'Сатурна-5', который разрабатывает Вернер фон Браун. Мы сделали и испытали опытный вариант двигателя большого размера, с тягой 370 тонн и низким давлением в камере сгорания. (АИ, см. гл. 04-04. Сам двигатель — аналог реально испытанного двигателя фирмы Beal AeroSpace http://ic.pics.livejournal.com/alex_anpilogov/72540762/120678/120678_900.jpg Его испытания http://ic.pics.livejournal.com/alex_anpilogov/72540762/121371/121371_original.jpg) Думаю, двигатели будут наибольшей проблемой для этого проекта. Хотя мы также столкнулись с технологическими проблемами изготовления корпуса большого диаметра, после чего работы были приостановлены.
— О! А можно будет посмотреть на ваш двигатель? — тут же спросил Труакс. — Он, конечно, много меньше того, что нужен для нашего носителя, но было бы интересно испытать его запуском на реальной ракете, пусть и меньшего диаметра.
— Да, Алексей Михайлович, покажите господину Труаксу ваш РД-370, — предложил Хрущёв. — А вы, Владимир Николаевич, — он взглянул на поднявшего голову от каких-то расчётов Челомея, — покажите доктору Дайсону и доктору Тэйлору объект 'Карусель' и вашу АМС-демонстратор.
Итак, господа, мы с большим интересом выслушали ваши предложения. Алексей Николаевич, что скажешь? — Первый секретарь ждал ответа председателя Совета министров.
— Тут, Никита Сергеич, вопрос даже не в том, полетит эта штуковина, и та и другая, или нет, — ответил Косыгин. — Если под эти проекты американцы предлагают сократить размещённое в Европе тактическое ядерное оружие, тут и думать нечего, надо соглашаться.
— Я тоже так думаю, — Хрущёв поднялся. — Господа, мы принимаем предложение президента и с удовольствием присоединимся к обоим вашим проектам. Сенатор Кеннеди, можете так и доложить о нашем согласии президенту. Что касается предложений по сокращению тактического ядерного оружия, они нас также вполне устраивают, но сроки и стадии сокращений в их количественной части нам ещё нужно будет с вами обсудить и уточнить.
— Разумеется, господин Хрущёв, я понимаю, что этот вопрос требует намного более полной проработки, — ответил Эдвард Кеннеди. — Я лишь передал наши предварительные предложения. Подготовка окончательного соглашения — работа для дипломатов.
— Ну что ж. Тогда предлагаю сделать перерыв, чтобы наши и ваши специалисты могли пообщаться друг с другом каждый по своей теме, — заключил Хрущёв.
Загремели отодвигаемые стулья, зал заседаний Президиума заполнился гулом голосов. Пока специалисты обменивались мнениями сразу через нескольких приглашённых переводчиков, Никита Сергеевич отвёл в сторону Эдварда Кеннеди и подозвал своего переводчика, Виктора Михайловича Суходрева:
— Мистер Кеннеди, меня всё же несколько удивляет столь резкая перемена в позиции президента, особенно в части сокращения тактического ядерного оружия в Европе, — спросил Первый секретарь.
Эдвард Кеннеди понимающе улыбнулся:
— Мой брат, президент, предполагал, что у вас возникнут подобные сомнения и вопросы. Он просил меня передать вам слово в слово: 'Кеннеди всегда оплачивают свои счета'. Роберт рассказал мне, что на самом деле произошло в Далласе. Именно поэтому мы все сейчас здесь.
Пока специалисты обсуждали технические нюансы осуществления совместных проектов, Эдвард Кеннеди послал президенту телеграмму по прямой связи между СССР и США. После Карибского кризиса президент приказал поставить второй терминал прямо в Белом Доме, в небольшой комнате позади Овального кабинета, чтобы иметь возможность связаться с Кремлём в любой момент и как можно быстрее. (АИ, см. гл. 06-06. В реальной истории прямая линия связи появилась только в 1963 г после Карибского кризиса. Терминал на американской стороне был установлен в Пентагоне, на советской — в Кремле.).
Телеграмма была краткой и ёмкой:
'Переговоры прошли успешно. Вы были правы, русские согласились на оба проекта и на сокращение вооружений. Они ещё будут изучать количественные стадии и сроки сокращений, но принципиальное согласие на высшем уровне получено. Можете делать заявление для прессы.'
На второй день пребывания, пока Фингер и Клейн обсуждали с Иевлевым и Лейпунским различные нюансы поведения реакторов во время испытаний, Роберт Труакс и замдиректора NASA доктор Драйден отправились осматривать двигатель РД-370. Двигатель был полностью собран и заварен, поэтому им не удалось увидеть много подробностей, хотя сам по себе 'образец' впечатлял. В его сопло мог целиком забраться человек. После осмотра двигатель установили на стенд для испытаний и во второй половине дня произвели для гостей пробный запуск, отбросивший все сомнения Хью Драйдена, поначалу предположившего, что 'образец' является всего лишь габаритно-весовым макетом. На нём не было ни турбонасосного агрегата, ни привычной для ЖРД 'путаницы' трубопроводов, поскольку двигатель разрабатывался под вытеснительную систему подачи компонентов топлива.
Это был ещё далеко не такой мощный двигатель, который был необходим для 'Sea Dragon', но и сам Труакс и доктор Драйден понимали, что полноразмерный 'горшок' с тягой 36 тысяч тонн невозможно сделать сразу, и к нему нужно будет приближаться постепенно. Сама по себе подобная задача выглядела фантастичной, хотя расчёты и показывали, что сделать такой двигатель теоретически возможно.
Теодор Тэйлор и Фриман Дайсон, в свою очередь, отправились на завод ? 23, где им показали сначала беспилотный демонстратор, неофициально прозванный инженерами 'Змей Горыныч', предназначенный для испытаний тяговых зарядов и самой возможности импульсного разгона. До натурных опытов с ядерными зарядами на летающем стенде американцы ещё не дошли, поэтому им было вдвойне интересно. АМС представляла собой амортизированную плиту диаметром три метра, с трубой, в которой закладывались три последовательно выбрасываемых тяговых заряда, блоком управления и радиомаяком. Вся электроника размещалась в корпусе с тройной амортизацией, залитом маслом для уменьшения воздействия ударных нагрузок.
— Электронные блоки пришлось полностью залить компаундом, как кирпичи, — пояснил Владимир Николаевич Челомей. — И всё равно есть определённые сомнения, что аппаратура управления выдержит инерционные нагрузки при разгоне. Были предложения даже поставить вместо электроники пневматическую вычислительную машину, но от этой идеи отказались, потому что пневматического радио для отслеживания аппарата всё равно пока ещё не придумали, — пошутил Генеральный конструктор.
Затем Дайсона и Тейлора проводили в цех с высоким потолком. В цеху работали всего несколько человек в больших наушниках. В огромном помещении стоял неумолчный грохот и постоянный лязг. В центре помещения возвышалось огромное сооружение, похожее на высокую многоярусную карусель. Но вместо деревянных лошадок и игрушечных самолётиков на ярусах карусели стояли одинаковые чёрные бочонки. 'Карусель' гремела и содрогалась, из-под неё раз в секунду выскальзывал по крутой горке из полированного металла и выкатывался на транспортёр очередной металлический цилиндр.
— Здесь у нас идут ресурсные испытания тягового модуля, — пояснил гостям академик Челомей.
— И сколько времени у вас уже работает этот модуль? — спросил доктор Тейлор.
— Где-то с начала 1960 года с перерывами на доработки, техническое обслуживание, в общем, где-то около 30 миллионов циклов срабатывания, один раз в секунду.
Затем гостей повели в соседнее здание. На американских схемах территории завода ? 23 оно обычно обозначалось как склад. На самом деле это был сборочный цех. В огромном ангаре на многоколесной транспортной тележке лежал собранный из отдельных модулей, почти готовый атомно-импульсный корабль. Вдоль стен стояли вакуумные камеры, сделанные из длинных труб большого диаметра, с несколькими вваренными иллюминаторами. В них проходили ресурсные испытания телескопических амортизаторов. Каждую секунду стальная колонна внутри вакуумной камеры стремительно, но плавно складывалась, чтобы затем чуть медленнее разжаться, принимая прежнее раздвинутое положение. Рядом рабочие собирали массивную конструкцию из соединённых гармошкой амортизатора круглых стальных плит.
— С системой охлаждения плиты пришлось повозиться, — рассказал Челомей. — Типичная графитовая смазка была слишком густой, чтобы продавливаться сквозь каналы в плите, пришлось применить состав с уменьшенным количеством загустителя. Отработка подходящего состава — одна из причин задержки испытаний.
