Всего за время функционирования АЛС — около 50 часов — было снято и передано на Землю 4 панорамы лунной поверхности при высоте Солнца над горизонтом 7, 14, 27 и 41 градус. Всего со станцией было проведено 22 сеанса связи, из них 10 — на поверхности Луны.
Поступающий с Луны сигнал был аналоговым и никак не кодировался. Келдыш и Королёв знали, что в 'той' истории британский астроном Бернард Ловелл из обсерватории Джодрелл-бэнк принял сигнал АЛС 'Луна-9', догадался подать его на фототелеграфный аппарат и в тот же день утром (4 февраля 1966 г) опубликовал принятые лунные панорамы в газете 'Таймс', тогда как в советских газетах первые публикации появились только на следующий день. При этом панорамы, опубликованные в британской прессе, оказались сжаты по вертикали, из-за технических отличий британского стандарта фототелеграфа от советского. Менее известен тот факт, что Ловелл принимал сигнал 'Луны-9' не по своей инициативе, а по договорённости с СССР, для большей надёжности. Что, впрочем, не отменяет самого факта 'погони за сенсацией'.
Чтобы исключить подобное развитие событий, Келдыш и Королёв предупредили Первого секретаря. Хрущёв всегда очень ревниво относился к утверждению советского приоритета в любом деле. Никита Сергеевич дал команду главному редактору газеты 'Правда' Павлу Алексеевичу Сатюкову и главному редактору 'Известий' Алексею Ивановичу Аджубею организовать публикацию лунной панорамы немедленно по получении.
Панораму передали в Москву с крымского НИП-10 по фототелеграфу. (АИ) Это был, вероятно, первый случай, когда советская пресса получила информацию настолько оперативно. Редакционные статьи о мягкой посадке советской автоматической станции на Луну, с первым принятым панорамным снимком, были тут же опубликованы в утренних газетах.
Относительно небольшие солнечные батареи на 'лепестках' не обеспечивали электропитания всех систем АЛС. Основное питание станция получала от химических источников тока, и оставалась полностью работоспособной только ограниченное время, пока они действовали. Поэтому учёные торопились провести весь комплекс исследований в наиболее сжатые сроки.
Вторая научная цель АЛС Е-6 состояла в исследовании плотности поверхностного слоя лунного реголита — дисперсного грунта, подверженного воздействию метеоритов, солнечной и космической радиации. (В реальной истории эти исследования проводились на второй посадочной станции серии Е-6, получившей официальное обозначение 'Луна-13'. В АИ исследования проводятся по расширенной программе). Физико-механические параметры измерялись с помощью механического грунтомера-пенетрометра, динамографа и радиационного плотномера, работающих независимо друг от друга. Складной манипулятор позволил провести измерения на расстоянии 1,5 м от места прилунения.
Конический наконечник из титана, прижимаемый к грунту пороховым реактивным двигателем, развивавшим в течение одной секунды усилие 7 кг, внедрился в поверхность, а оказываемое грунтом сопротивление измерялось динамографом. Радиационный плотномер состоял из источника гамма-излучения, счётчика гамма-квантов и защитного экрана. Реголит облучался гамма-квантами, а счётчик измерял интенсивность рассеянного потока, который был пропорционален плотности грунта. Результаты замеров были переданы на Землю по каналу телеметрии. Эта информация имела и научное, и практическое значение, она также была нужна конструкторам, разрабатывавшим луноход и лунный посадочный модуль.
После измерения плотности и определения несущей способности грунта манипулятор станции взял пробы реголита своим четырёхчелюстным грейферным захватом. Небольшие количества грунта были помещены в металлические гильзы и нагреты в микропечи до температуры порядка 980 градусов, после чего был проведён спектральный анализ, позволивший определить, пусть и не с максимальной точностью, химический состав лунного грунта. (АИ, подобный анализ в реальной истории на Марсе проводили АМС 'Викинг'. В гл. 06-09 описано проведение спектрографии марсианского грунта, на Луне тоже необходимо провести аналогичное исследование)
Ещё одним важным исследованием были измерения уровня радиации на поверхности Луны. На пресс-конференции по итогам полёта, проведённой в Московском Доме учёных, профессор Александр Игнатьевич Лебединский сообщил:
— При полёте автоматической станции проводились измерения дозы излучений, существующих в межпланетном пространстве и па поверхности Луны. Как показала расшифровка полученных сигналов, интенсивность излучений на поверхности Луны в основном определяется космическими лучами. Доза составляет 30 миллирад в сутки. Обнаружено, что существует добавочное излучение от Луны. Это излучение, по-видимому, вызвано ядерными реакциями, происходящими под действием космических лучей в поверхностных слоях Луны. Мы надеемся, что дальнейшие исследования этого излучения могут раскрыть тайны химического состава пород Луны. (http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/osvoen-kosm-pr-sssr/1957-1967/05.html цитата из выступления Лебединского на пресс-конференции, состоявшейся в реальной истории 10 февраля 1966 г)
Несколько более подробно о проведённых замерах радиации рассказал член-корреспондент АН СССР Сергей Николаевич Вернов:
— Внутри АЛС находился счетчик Гейгера. Он регистрировал протоны, электроны и гамма-кванты. Их энергия была настолько велика, что проходила сквозь стенки герметического корпусе станции.
Счетчик регистрировал первичные космические лучи, падающие на станцию со всех сторон. После посадки интенсивность облучения космическими лучами должна была уменьшиться вдвое, так как счетчик облучался с одной, а не с обеих сторон, но зато могло добавиться лунное излучение. Оно действительно было обнаружено. И если во время пути счетчик регистрировал от 3,24 до 3,28 частицы в секунду, то на поверхности Луны он должен был обнаруживать примерно 1,63 частицы. Но на самом деле их оказалось больше — от 2,06 до 2,08. Это составляет 0,45 частицы в секунду — в десять раз больше земного облучения.
Но вывода об очень большой радиоактивности Луны сделать нельзя. Ведь лунная поверхность бомбардируется первичными космическими лучами, а земная — защищена атмосферой. Поэтому, грубо говоря, лунная поверхность должна 'светиться' под действием космических лучей значительно сильнее, чем земная. Слово 'светиться' поставьте в кавычки: речь идет не о видимом свете, а о гамма-квантах и частицах высокой энергии.
Можно сделать практический вывод: наблюдавшаяся доза радиации совершенно безопасна для космонавтов, одетых в скафандры. (https://www.kik-sssr.ru/Podrobno_E-6_-_E6M.htm)
Полёты орбитальных модификаций Е-6С и Е-6ЛФ запланировали на начало 1964 года. (АИ)
Пилотируемая часть советской космической программы после модернизации орбитальной станции, с выводом на орбиту ОПС 'Алмаз-2' и жилого модуля 'Берилл', сосредоточилась, главным образом, на проведении детальной фоторазведки военных объектов США и НАТО, мониторинге земной поверхности в интересах науки и народного хозяйства, а также на медицинских и биологических экспериментах в целях продления сроков пребывания в невесомости. Для этого модуль 'Берилл' был оборудован комплексом тренажёров и медицинской аппаратуры.
Мощнейший фотокомплекс 'Алмаза-2', состоявший из 14 фотоаппаратов и фототелевизионной установки, не давал покоя ни военным, ни гражданским специалистам. Для экспедиций на орбитальную станцию была запланирована обширная военно-научная программа, в гражданскую часть которой входили медико-биологические исследования, определение физических характеристик космического пространства, фотосъёмки в интересах геологов, почвенных картографов, выявление загрязнений рек и озер, инвентаризация лесов и сельхозугодий. В интересах метеорологов проводилась фотосъёмка облачного покрова, тайфунов и циклонов над Атлантикой. Немалый объём работ предусматривался с бортовым вычислительным комплексом.
При планировании деятельности космонавтов на станции была учтена возросшая нагрузка. Американские военные базы были разбросаны по всему миру, окружая территорию СССР со всех сторон. В Генеральном штабе очень хотели иметь фотоснимки вообще всех военных и индустриальных объектов противника, причём регулярно, чтобы была возможность отслеживать изменения. Королёву и Челомею было известно, что из-за этого нагрузка на экипажи 'Алмазов', летавших в 'той' истории под обозначениями 'Салют-3' и 'Салют-5', была очень большая. Из-за тесноты перегруженной приборами ОПС в экипаже было всего два человека. С Земли их дёргали постоянно, поднимая посреди периода отдыха, чтобы сфотографировать тот или иной объект. Неудивительно, что космонавты в итоге страдали от переутомления, а в периоды бодрствования нагрузка на экипажи была такая, что им некогда было даже заниматься физкультурой на тренажёрах.
(В частности, такая проблема была у экипажа 'Союз-24' — Горбатко и Глазков — за весь полёт у них не было ни минуты для тренировок на беговой дорожке. см. 'Мировая пилотируемая космонавтика' стр. 213)
С выведением на орбиту жилого модуля 'Берилл' ситуация коренным образом изменилась. Просторный модуль позволял с комфортом разместить на станции постоянный экипаж из шести человек, доставляемый двумя 'Союзами' или ТКС, и ещё оставалось более чем достаточно места для приёма экспедиций посещения. Вот только военные категорически противились пребыванию на орбитальной станции иностранных граждан.
Второй проблемой был недостаток подготовленных экипажей. Из второго отряда космонавтов ещё не все прошли полный цикл подготовки.
Расконсервацию и первичные тесты фотокомплекса станции провели ещё Николаев и Горбатко. Экипаж Аникеева, Гридунова и Долгова провёл немало времени на сборке, расконсервации и установке на поверхности станции манипуляторов. Однако они тоже обучались работе с фотокомплексом. Учитывая напряжённую работу наземных служб космодрома по подготовке беспилотного облёта Луны, Центр управления полётом, посоветовавшись с космонавтами, предложил продлить полёт экипажа 'Союза-16' ещё на месяц, отправив к ним следующий экипаж, но уже не в качестве экспедиции посещения, а как второй экипаж, работающий на постоянной основе.
В экипаж 'Союза-17' вошли Павел Романович Попович, Юрий Петрович Артюхин и Борис Борисович Егоров. На участии в полёте Егорова настояли врачи, которым очень хотелось отправить на орбиту своего коллегу, 'для наблюдения за космонавтами в естественной среде обитания'. Их пребывание на станции планировалось уже на 3 месяца. Медикам тоже было интересно понаблюдать за функционированием человеческого организма в невесомости достаточно продолжительный период. Королёв поддержал инициативу медицинской службы, хорошо понимая значение медицинских исследований для будущих длительных полётов на Луну и планеты Солнечной системы. 'Союз-17' запустили 14 августа 1963 года (АИ).
Для улучшения снабжения экипажа ОКБ-1 и ОКБ-52 совместно с заводами 88 и 23 разработали на базе модуля 'Берилл' большую оранжерею, способную обеспечивать овощами, фруктами и грибами экипаж до 10 человек.
С началом длительных полётов на первый план вышла проблема психологической совместимости экипажей. Об этом уже давно предупреждали медики, но в коротких полётах несовместимость характеров ещё не чувствовалась достаточно остро.
Пребывание в консервной банке станции по 2-3 месяца уже становилось для космонавтов психологически утомительным. Из руководства первым на это обстоятельство обратил внимание Владимир Николаевич Челомей, очень внимательно изучавший всё что относилось к полётам 'Алмазов' и ТКС.
Узнав о психологических проблемах в экипаже Волынова и Жолобова, Челомей предложил ввести обязательную процедуру психологического подбора при комплектовании экипажей.
По его настоянию в космос на смену экипажу Аникеева, Гридунова и Долгова отправился именно экипаж Поповича, Артюхина и Егорова. Следующим на орбиту планировали отправить экипаж в составе Бориса Валентиновича Волынова, Льва Степановича Дёмина и Василия Григорьевича Лазарева.
В связи с расширением экипажа станции заодно встал вопрос о руководстве. Военные, по традиции, требовали назначить командиром станции старшего по званию, но ситуация осложнилась тем, что многие из космонавтов уже были в звании полковника и подполковника. После долгих споров командиром решили назначать наиболее опытного из космонавтов, обычно из заступающего на дежурство экипажа.
Едва приняв станцию от Аникеева, Павел Романович первым делом громогласно осведомился:
— А где заяц?
Зайца тут же принесли. Командир экипажа придирчиво его осмотрел.
— Почему талисман станции у вас такой грязный? Мне девушки докладывали, что в прошлом году его почистили.
— Виноваты, товарищ командир, не уследили. Он случайно к вентиляционной решетке прилип и всю грязь на себя собрал, — доложил Гридунов.
— Зайца привести в порядок и принайтовать где-нибудь, чтобы не мешал и не потерялся, — распорядился Попович.
Помыть зайца на станции оказалось далеко не так просто. Если для людей в модуле 'Берилл' была предусмотрена складная полиэтиленовая капсула-'баня', с натуральной парилкой, то для повседневных гигиенических процедур обычно использовалось обтирание влажными салфетками, из-за больших сложностей с уборкой мелких и не очень мелких капелек воды, норовивших залететь в приборы и электрощиты. После 'бани' космонавтам приходилось вместо отдыха тщательно убирать все капельки специальным водоотсосом, что заметно затрудняло пользование 'баней' и снижало удовольствие. (http://galspace.spb.ru/orbita/13.htm) Водяной контур на станции был замкнутым, однажды использованная питьевая вода затем регенерировалась и использовалась многократно, уже как техническая. (Так было на ОС 'Салют' и 'Мир', на МКС использованная вода сливается в баки пристыкованного грузового корабля 'Прогресс' и 'утилизируется' при входе в плотные слои атмосферы)
О стирке одежды на станции речи тем более не шло. Повседневная одежда космонавтов была практически одноразовой. Использованные комплекты складывали в контейнеры с мусором и отстреливали, предоставляя им возможность сгореть в атмосфере.
(Из-за дороговизны доставки грузов на орбиту в настоящий момент NASA исследует возможность организации стирки на орбите https://www.roscosmos.ru/12107/ https://fainaidea.com/kosmos/mks/studentka-nauchit-kosmonavtov-stirat-odezhdu-na-orbite-125482.html)
Сушить одежду на станции было затруднительно, всё из-за тех же капелек воды и нежелательной для множества приборов влажности в целом. Аналогично было бы сложно высушить и зайца, поэтому его точно так же оттирали влажными салфетками и обсушили под вакуумным водоотсосом 'космической бани'.
Военные очень хотели получать отснятую плёнку с 'Алмаза' прямо в руки, обрабатывать её в наземных лабораториях и работать с полученными фотоснимками высокого разрешения. В то же время интервалы доставки плёнки с орбиты даже при помощи сбрасываемых капсул спуска информации (КСИ 11Ф76) получались не менее нескольких суток. За это время информация часто успевала устареть. Для решения этой задачи станцию оснастили фототелевизионным устройством, которое считывало отснятую и проявленную на борту станции фотоплёнку и передавало изображение высокой чёткости по радиоканалу.
