— Отдайся! — настойчиво повторил он, входя внутрь Ень Цо уже на всю глубину.
Словно замкнулись контакты и вспыхнул вихрь парной культивации, ци потекла от Борисова в потекшую Ень Цо, и та должна была отдать ее обратно. Но глава секты не зря медлила эти мгновения, она собиралась с силами и собиралась сопротивляться, как это отчетливо и ясно ощутил Борисов.
В то же время вихрь парной культивации пробил все защиты Ень Цо и ворвался в нее, закружил и Борисова осенило следующей гениальной идеей, которую он тут же и осуществил, усилив поток ци внутрь главы секты Хранительниц Пророчества. Не просто поток ци, но Борисов еще и отдал приказ организму, начал семяизвержение, усиливая воздействие, дабы гарантированно добраться до нужной точки.
До точки в мозгу Ень Цо, центров удовольствия.
Ци Борисова ударила в них, "замыкая контакты", и в этот раз Ень Цо наконец-то проняло. Разум ее отключился, а тело сдалось и подчинилось вихрю парной культивации. Вихрю, в котором Борисов доминировал и подчинял ее себе, по крайней мере пока.
Ень Цо билась в наслаждении, щедро отдавая ци, разбрызгивая из себя разные жидкости, включая кровь изо рта, и Борисов, стиснув зубы, не прекращал движений, продолжал фрикции внутри, не разрывая контакта. Было в этом что-то порочное и приятное, и одновременно предельно извращенное, хотя, если бы из зала удалось выкинуть казаков, оставив только Шило, то ничем, в общем-то, особым не отличалось бы от очередного соития в гареме.
— Сдайся! — выкрикнул Борисов.
Не просто выкрик, но и посыл, ментальное воздействие через ци, воздействие, пропавшее впустую, так как мозг Ень Цо сейчас не работал. Точнее говоря, был зациклен на наслаждении и все это подкреплялось вихрем парной культивации, настоящей парной культивации, водопадом наслаждения и новых ощущений, которые Ень Цо не испытывала ранее.
И в то же время где-то глубоко внутри Борисов знал, что и это не поможет. Она очнется, вытолкнет "электроды", отойдет от наслаждения и ударит или сбежит, и все это взывало только к одному возможному сценарию. Борисов понял и не стал колебаться, наоборот, ускорил движения еще, насаживая Ень Цо на себя, словно забивал сваю на ускоренной перемотке и одновременно с этим щедро выплескивал ци из вшитых в дяньтянь колец, опустошая запасы.
Ци его захватила всю Ень Цо, Борисов словно прокручивал самого себя в вихре двух тел и когда Ень Цо опять вышла на пик и максимально раскрылась в новом оргазме, он ударил. Словно дернул за канат целый айсберг, с криком "все домой!" утащил к себе всю ци, слившуюся с ци Ень Цо.
Лишил ее культивации и присвоил всю себе.
Божественная искорка в груди уже не трепыхалась, нет, она вспыхнула и горела ярким, ровным огнем, словно намекая, что слова Хомяка о следовании Дао не были шуткой или издевательством. Дао Жадности, хапать, подчинять, присваивать и отбирать!
Жадно, очень жадно грести к себе все подряд.
Одновременно с этим Борисов отбросил Ень Цо, и та упала на пол, обессиленная и подергивающаяся.
— Как ты это сделал, дед? — восхищенно спросил Хомяк. — А еще говорил, что не по бабам!
— Ну не по хомякам же, — устало огрызнулся Борисов.
— Пойдем за оригиналами пророчеств? — спросила Павлина.
— Не надо, — ответил Борисов, ощущая, как ци внутри кружится и оседает, заполняя его голову странными видениями и чужими воспоминаниями. — Их здесь нет.
— Глава 188
Чужая ци кружилась внутри, стремясь осесть, найти что-то знакомое или переделать Борисова под себя. Превратить в женщину, в главу секты Хранительниц, во что-то мелкое, плоское и изящное. Чужие воспоминания и привычки захлестывали, и Борисов сражался, ассимилируя, отбрасывая и поглощая.
Короткая лютая схватка и безумный секс, и сразу же новый раунд, так как он по ошибке схватил слишком много. Не зашей он тогда себе кольца в дяньтянь, сейчас, возможно, и не хватило бы резерва, слишком уж он выложился ранее. Борисов не взялся бы сказать, что случилось бы, возьми ци Ень Цо верх, но полагал, что ничего хорошего.
Попутно он понял, почему всякие там демонические культиваторы поглощали чужую ци с таким низким КПД: перестраховывались или эмпирическим путем нашли безопасное решение и следовали ему, не понимая сути. Ведь их не подпитывал Хомяк, не помогал божественной силой, они не могли сбросить излишки чужой ци на других, и стало быть, что?
— Посланник, — прошипела Ень Цо с пола.
Она пыталась что-то делать, но теперь, лишившись ци, лишь подергивалась бессильно, будто распластанная лягушка. Хомяк придерживал ее небрежно и одновременно с этим заметил.
— А когда я так делал, ты, дед, всегда ворчал!
— Нахуй иди, — огрызнулся Борисов. — Или я всем покажу, как ты пищал в ужасе от чужих безволосых задниц!
— А если я не помогу тебе переварить чужую ци, то не покажешь!
— И что ты тогда будешь делать? — спросил Борисов, еще раз обтирая себя ци, словно стремясь смыть все следы случившегося. — Ринешься пожрать и сдохнешь глупо?
— Этот атаман!
— Скажи мне, атаман, что нам дальше делать?
— Ну-у-у-у, — протянул Хомяк с задумчивым видом. — Думаю, надо сожрать тут всех! Подзаправиться, а потом напасть на соседей и сожрать их всех! А также поднять восстание!
Борисов только покачал головой. Все же местами он поторопился записать Хомяка в умники. С другой стороны, для годовалого зверька, он, конечно, был невероятно, неимоверно умен. Но большая часть его знаний была чужой, поглощенной и сворованной. Если она и не давила ему на мозг, то лишь в силу невероятного самодовольства Хомяка и самоуверенности, подкрепленной божественной силой.
Являлись ли они необходимыми условиями в этом мире для обретения божественной силы?
Борисов "прислушался" к искорке внутри и понял, что не являлись. Хомяк просто жрал и поглощал, переваривал, отрыгивал и шел дальше, не забивая себе голову. Борисов же до сих пор сражался с ци Ень Цо, пытаясь стряхнуть с себя ощущение, что он женщина, глава секты, что ему несколько тысяч лет и так далее.
— А, нет, ты же говорил, дед, что нам надо вначале втайне напасть и поиметь императрицу, — продолжал Хомяк.
Глаза Ень Цо округлились в ужасе... а затем она резко, разом превратилась в сушеный труп. Одновременно с этим бурление ци в Борисове резко сбавило накал, и он наконец-то взял верх. Хомяк справлялся как-то легче и со стороны все выглядело простым, но именно сейчас Борисов понял, что опять прыгнул голой жопой в осинник и выскочил, не слишком пострадав.
Шило, например, казалась ему сейчас образцом красоты и изящества, той, которую стоило воспевать и любоваться издалека. Ласкать нежно, наслаждаться беседами, пить чай и беседовать о поэзии и мудрости древних культиваторов. Ребенка, разумеется, убрать, чтобы не портил изящества мелких форм.
— Королеву мне в прошлый раз не дали, а больше они нам и не попадались как-то, хотя подводную принцессу я продрал, как следует, жаль, что ее с нами нет, — продолжал рассуждать Хомяк.
Кума и Белка не реагировали, многочисленный гарем могучего самца для них был в порядке вещей.
— Но вот императрицу! — Хомяк аж в грудь себя стукнул кулаком.
Взгляд его упал на иссушенную мумию, и Хомяк покривился. Затем ци в нем чуть шевельнулась, Кума повела рукой и мумия превратилась просто в мертвую Ень Цо. Посмертная иллюзия также наградила ее широкой, мощной жопой и добавила пару размеров в груди. Хомяк тут же повеселел и продолжил свои рассуждения, что именно ему надо поиметь императрицу, раз уж в прошлые разы правительницы прошли мимо.
Потом он снова слегка помрачнел, и посмертная иллюзия покрылась легкой шерсткой.
— Мастер, — тихо сказала приблизившаяся Шило, — благодарю вас за заботу обо мне.
Борисов посмотрел на нее слегка безумно, отметив, что бездумно гнал в нее ци и успел вылечить ее рану, даже не осознавая того. Ребенок вроде бы не пострадал, хотя Ень Цо явно ожидала от него других действий. Что он прикроет собой Шило или прямо подставится под удар или еще что. Защиты ее спасли бы, а Борисов погиб неизбежно, но Ень Цо не ожидала, что он зайдет с другого конца, как бы двусмысленно это ни звучало.
— И прошу простить за то, что я подвела вас и всех остальных.
— Не мели ерунды, — резковато бросила Борисов.
Ему хотелось разразиться велеречивым потоком уверений, что Шило не виновата, а затем взять и утешить ее. Как Хомяк справлялся со всем этим, ведь он поглощал не только ци, а еще и мозги пожирал? Борисов знал ответ, Хомяк следовал своему Дао и не тревожился из-за пустяков.
Но был ли путь Борисова путем Жадности?
Да, он включал в себя этот путь, недаром бог Жадности в Триэме так настойчиво пытался сделать его своей аватарой, но все же Борисов полагал, что его путь шире. Путь завхоза? Правителя? Считая, что странное бессилие и отвращение в Академии в нем вызывала Уважиха?
— Никто не мог знать, что она вернется, и уж тем более не смог бы ее остановить в атаке. Нам еще повезло, что она оказалась такой самоуверенной и напала в одиночку.
— Ее власть здесь была беспредельной.
— Ну, у нас имелся секретный Хомяк в рукаве, — хмыкнул Борисов. — Но все же да, прорвись мы с боем и вся миссия провалилась бы, мягко говоря.
Да, скорее всего там, на дворце бессмертной императрицы, стояли защиты, работающие всегда, но все же, одно дело нападать на врага, готового встретить тебя, и совершенно другое, когда враг просто встревожен и не подозревает, что ты готов ударить в спину.
— Но зато мы выяснили, что дело тут нечисто, — Борисов все же поднес руку к голове и поморщился.
— Присядьте, мастер, вам надо отдохнуть, — тут же встревожилась Шило.
А еще он мог рискнуть и попробовать изобразить из себя главу секты Хранительниц Пророчества. Отобрать себе самых сладких девочек и мальчиков, разослать всех, запросить аудиенции у императрицы, хотя Ень Цо вроде и виделась с ней недавно. Борисов приложил пальцы к вискам, хватая за хвостики ускользающие ощущения воспоминаний, словно головастиков в воде.
Он так активно пытался сбросить чужую жизнь и память, что те теперь разбегались.
— Дед! — вскричал Хомяк. — Не морщись! Ты дед, она старушка, это законы природы!
— Лучше раскрой зал и жри чужие знания, пока есть возможность, — вяло огрызнулся Борисов.
Говорить о желании Хомяка поиметь самую главную и старую бабулю всего мира он не стал. Хомяк только разорался бы зазря, и они опять потеряли бы время и силы. Его крики, скорее всего, окончательно бы сбили Борисова с толку и не дали поймать остатки воспоминаний.
Дворец императрицы! Расположение, защиты, охрана, придворные!
— Дед! Да ты не морщись! В следующий раз я первым пойду в бой!
— Вот и иди!
— Но дед! Ты обязан рассказать мне, как ты ее так ловко удовлетворил за одно мгновение?! Этот атаман умен и видел, что ты ускорился, думал, что ты ее воспламенишь трением!
Шило вдруг слегка покраснела.
— А ты бац! И все соки из бабки выпил! Хуяк и ци отобрал, а сама она давай валяться в наслаждении!
— Мастер Ар Гус — эксперт в любви, — заметила Павлина, поигрывая бровями.
— Да не пизди о том, в чем не разбираешься! — прикрикнул на нее Хомяк.
— П-ф-ф-ф, померяемся членами? — фыркнула Павлина.
— Фу, бля, не надо здесь этих извращений и ты меня сбила! Короче, дед, как ты ее так, а?
Пришлось Борисову рассказать об общем принципе и казачки с Шилом пришли в легкий ужас, а Хомяк глубоко задумался. Помотал головой, словно отказывался так удовлетворять женщин, мол, это обман будет, и они будут биться в оргазме не от восторга после шерсти и члена Хомяка.
Пока он рассказывал, остатки ци Ень Цо окончательно схлынули и Борисову снова полегчало. В теории ему еще долго предстояло культивировать чужую ци, разгонять ее в себе, переваривать, практически буквально, и превращать в свою, но то в теории.
— Ну ты, дед, даешь, — вынес вердикт Хомяк. — Это где ты такому научился? Не-е-е-ет, этому атаману такого не требуется!
— Требуется, — хмыкнула Павлина.
— Эй, я изменился! — вскинул руку Хомяк. — Не веришь? Проведем ночь любви вместе?
— Только в этот раз я тебя, хорошо? — тут же согласилась Павлина. — А еще лучше, давай поменяемся ролями? Ты превратишься в женщину, а я тебя отдоминирую до самого желудка, как ты меня тогда. Идет?
— Эй, я изменился, — повторил Хомяк.
— Может, тогда еще и извинишься, и отменишь то, что делал в прошлом? — зло спросила Павлина, прищуриваясь.
— Пф-ф-ф!
— Вот и соси тогда у себя сам! А еще лучше — ешь свитки, как тебе приказали!
— Тихо, — вскинул руку Борисов. — У нас тут миссия, а вы вроде договаривались не ссориться на миссиях.
— Да какая там миссия, дед, ты за секунду ее выебал, угроза исчезла, все в порядке, — заверил его Хомяк.
— Исчезла? Ты что... несешь? — Борисов сдержался, хотя и с трудом, под взглядом Белки.
— Мы же теперь тут самые сильные, да? — почесал в затылке Хомяк. — Ах да, мы же решили не разносить все вокруг, а что мы, собственно, теперь будем делать?
Остальные тоже подобрались, шутливая (а местами чрезмерно взвинченная) атмосфера пропала, словно и не было. К счастью, драка их, как и разрушение туннеля прошли в закрытом зале за кучей барьеров и снаружи пока что оставались в неведении.
Скорее всего в неведении, возможно Ень Цо оставила послания старейшинам или еще что.
— Повторяю, для особых Хомяков, нужно поглотить знания их архивов, не разрушая свитков, а затем займемся волосатым трупом сдохшей старушки.
— Глава 189
— Мастер, — тихо произнесла Шило, — секта Снежного Лотоса всегда была верным союзником моей бывшей секты.
— Мои знания говорят о другом, — постучал по голове Борисов. — Да, внешне все было прекрасно, дружба, турниры, обмен ученицами, но где-то на уровне старейшин и глав секты существовала древняя вражда, тянущаяся тысячи лет.
Передающаяся по наследству, а стало быть, подлинные причины и начало затерялись где-то в глубине прошлого. Ень Цо не думала особо о древних распрях в момент поглощения и Борисов не уловил в деталях, что там случилось, а Шило просто не знала.
Одновременно с этим Борисов не мог не думать о том, как отлично было бы сожрать мозг бессмертной императрицы. Не затем, конечно, чтобы удариться в каннибализм, а чтобы получить знания с тех времен. Возможно, стоило оставить эту грязную работу Хомяку, чтобы сожрал, а потом пересказал.
Да, пожалуй, так будет лучше всего.
— И о ней знали главы сект и, самое главное, бессмертная императрица, — протянул Борисов. — Вопрос только в том, как нам подбросить им труп и сделать так, чтобы его гарантированно нашли и опознали? Причем не сами культиваторы секты Снежного Лотоса, а кто-то из твоей бывшей секты?
— Может, просто положить на дорогу? — предположила Шило.
Борисов потер подбородок. Возможно, стоило совместить все с "визитом сестры Ти О Ра"? Якобы это кто-то из секты Снежного Лотоса пробрался и убил, а затем скрылся с трупом Ень Цо? Но Борисов, затевая историю с подбрасыванием высохшего трупа, хотел в первую очередь отвлечь внимание от того самого визита. Разжечь вражду, но, если подумать, разве это не насторожит тех, кто там работал на императрицу?
