Чтобы уже окончательно избавиться от грязных мужчин!
- Сестра Ши Ла? — прозвучал нежный голосок.
Ласковый язычок Сю На оторвался от гладкой кожи Ши Ла на животе и ниже, руки перестали щупать и оглаживать ее ноги и ягодицы.
- Ты не в настроении?
- Возможно, тебе хочется кого-то из местных... гр-р-р-рязных культиваторов? — игриво спросила Сю Ма, разминавшая ей плечи. — Или даже мужчин?
- Фу, сестра, — наморщила носик Сю На.
- Где еще предаваться извращениям, как не вдали от дома? Пусть целуют землю, по которой мы ходим и упоенно вдыхают воздух, по которому мы летаем!
- Я думаю, куда так спешит Посланник, — ответила Ши Ла. — Неужели наши противники подстраховались и подготовили ему еще одно убежище? Но тогда почему он идет так открыто, нагло даже?
Руки Сю Ма скользнули ниже, накрыли собой розовые соски и Сю На снова заработала языком. Ши Ла прогнулась и отдалась удовольствию и ласкам сестер, решив, что подумает о Посланнике позже.
- Он улетел.
- Но обещал вернуться!
- Да нет же, сказал, что поимеет Бессмертную Императрицу!
- Полетел искать Драконий остров!
- У него чесалась жопа и он полетел в горы чесать ее о самый высокий пик!
- Да нет же, нырнул в океан!
- Он полетел править зверьем!
Ши Ла помассировала переносицу устало. Они опоздали, всего на день, и нет, не из-за любовных задержек в пути. Все так спешили им услужить, что пересказывали все слухи и приходилось тратить время на отделение правды от лжи. Когда они разобрались, куда именно отправился Посланник, то рванули к Вань-Сяню со всей доступной скоростью и все равно опоздали.
Посланник перебил часть культиваторов, украл приз и духовных зверей, и скрылся на драконе.
Летающем и извергающем из задницы огонь драконе.
- Будем искать, — сказала она сестрам Сю. — Пока не найдем и не уничтожим, мы не можем вернуться.
— Глава 21
— Хозяин, ты из меня ци тянешь! — жалобно крикнул Дракон-Хомяк на лету.
Шматок слюны сорвался с пасти, пролетел мимо Борисова, прямо на шерсть одной из лисиц, которая взвизгнула и затявкала от радости, начала вылизываться.
— Жри, морда твоя ненасытная! — метнул Борисов ему еще пилюль. — Лишь бы добро в говно переводить!
Хомяк довольно захрустел пилюлями, прибавил скорости. Заворочалась Анька, закричала прямо в оскаленную морду Медведя, который придерживал ее лапами.
— Не ори, — посоветовал Борисов, — никто не услышит.
Анька оттолкнула лапы, вскочила на ноги и снова заорала, обнаружив, что она на спине дракона, который мчался выше облаков с огромной скоростью и реактивным выхлопом из задницы. В облаках мелькнул разрыв и ноги Аньки подкосились, три километра высоты — не шутки.
— Я.. я спрыгну!
— Валяй, пиздуй, — небрежным тоном отозвался Борисов, — только не забудь, что мой Хомяк-Дракон очень жадный и умеет летать, а ты нет.
Анька, уже начавшая сдвигаться, замерла.
— Учить его ты сможешь и без ног, да и насиловать тебя будет легче, не убежишь.
Небрежный тон, вольная поза Борисова подействовали на Аньку сильнее, чем любые угрозы. Самого Фёдор Михайловича больше беспокоили слова Хомяка о вытягивании ци, похоже зверье присосалось на халяву, Лобзик обычно магию тянул умеренно. Но в то же время, если они сосали ци, значит могли вырасти и стать разумными, как Хомяк, это было бы подспорьем.
— У-у-учить? — переспросила она, почему-то заикнувшись.
Приоткрыла рот, но, к сожалению, на такой высоте мошки не летали. Или Хомяк их жрал первым.
— А ты что, ничего не умеешь? Ты ж вроде юный гений, из тех, что дают раз в тысячу лет?
Анька хлопала своим маленьким ртом, словно задыхалась, Борисов лениво ковырял в зубах спертой зубочисткой, размышляя над дальнейшими действиями. Следовало сбросить контракты призыва, но направить Хомяка, чтобы подкачал зверей до разумного уровня. Либо сделать все самому, получить ци-концентрат из пилюль, зарядить аккумуляторы, подкачать зверье энергией, потому что Хомяк, похоже, работал с очень низким КПД. Да, жрал все подряд, но сколько шло в дело? Жалкие доли процента, остальное он все просирал, газил энергией в пространство, ну часть отдавал Борисову и толку то?
— Ты должен радоваться, что эта юная госпожа вообще говорит с тобой!
— От страха людям свойственно впадать в привычные шаблоны поведения, — пожаловался Борисов медведю.
Лежать в вольной позе на чешуйчатой спине дракона было чертовски неудобно и холодно. Неудивительно, что расход ци увеличился, сообразил Борисов, зверье грелось им.
— Оро-ро! Оро! — сочувствующе проревел тот, обдавая запахом из пасти.
Но хотя бы лизаться не полез.
— Попытки осмысления и осознания начинаются уже позже, но не у всех, лишь малая часть доживает до момента просветления, — продолжал он жаловаться медведю.
— Оро-ро! Оро! — закивал Медведь.
— Ты! Ты! Ты уродливая жаба, возжелавшая прекрасного лебедя! Но ты не получишь меня!
— Вы тут все какие-то озабоченные, — хохотнул Борисов. — Главное не забудь свои слова потом.
— Эта юная госпожа никогда не отступает от своих слов!
Злость в Аньке пересилила страх, и она даже вскочила на ноги, выпрямилась во все свои полтора метра. На ней было все то же обтягивающее шелковое платье от колен до шеи, оставляющее руки открытыми, наверное в нем было удобное сражаться. Стилизованные языки огня по ткани, но при этом белоснежная кожа, Борисов даже сказал бы, что нарочито белоснежная.
— Закуска, — прорычал Хомяк, поворачивая драконью пасть.
Ноздри его шевельнулись и втянули шаровую молнию, вырвали ее из рук Аньки. Та затряслась, потом села, утратив всякую грозность, охватила себя руками и затряслась в плаче. Плоские формы, невыразительные черты лица, не всматриваться, так и за мальчика можно было принять.
Борисов не стал ей мешать, оставил реветь, а сам улегся удобнее — использовав медведя как подушку.
— Не щекочитесь! — проревел Дракон-Хомяк.
Надо бы платформу на будущее соорудить, подумал Борисов, сбрую вроде тех, что на слонов цепляли. Он достал свои записи, но тут же убрал, ветер рвал бумагу из рук и просто рвал ее, работать точно было невозможно. Оставалось только лежать и смотреть в небо, чем Борисов и занялся.
— Хорош жрать! — прикрикнул Борисов на Хомяка, швыряя несколько пакетиков порошка.
— Я трачу много ци на полет!
— Так трать меньше, лимузин ты шерстяной!
Он ощутил движение, увидел, что Анька с широко раскрытыми глазами заглядывает в мешок с дурью.
— Знаешь, что это? — деловито спросил Борисов, садясь напротив.
Лисички тоже прибились к медведю, укрываясь его спиной от ветра, в итоге вышло так, что все они сгрудились на пятачке между крыльев. Хомяк ими взмахивал медленно, неохотно, словно в пилюлю вложили тело дракона, но забыли добавить систему управления.
— Пилюли. Порошки. Зелья. Мощные, на Земной ранг и выше, если я еще не разучилась ощущать остаточное истечение ци, — ответила Анька.
— Из чего они сделаны?
— Я не знаю, такое делают только на Срединном материке.
— Хочешь?
Анька колебалась, дрожала, как тростиночка на ветру, затем все же сказала:
— Немного, в порошке, не больше одной десятой порции.
— А если целую? — Борисов сунул ей под нос пилюлю.
Анька отшатнулась, едва не улетела со спины Хомякодракона. Ветер вдруг дернул подол ее платья, словно собирался задрать его до шеи, и Анька торопливо прижала его руками, покраснела немного.
— Ой, да ладно, чего я там не видел, — хмыкнул Борисов презрительно.
Поперек и с зубами у местных магичек не наблюдалось, все было стандартным. Анька, тем не менее, уставилась гневно, словно ее оскорбили до глубины души. Ци, подарившая Борисову знание языка, а также склонность говорить о себе в третьем лице, почему-то забыла включить информацию о поведении и разных этикетах.
— Да что бы ты понимал, грязный мужик, в высокой и чистой любви!
Теперь со спины Хомяка чуть не укатился сам Борисов. Медведь, успевший задремать, аж всхрапнул и вскинул голову от хохота Фёдор Михайловича.
— Ну так что, целую? — снова сунул он пилюлю под нос Аньке.
Та опять отшатнулась и посмотрела злобно. Борисов припомнил, как одну из местных разорвало от целой пилюли, словно хомячка от капли никотина и решил выяснить причину.
— Так в чем дело?
— Слишком много, — неохотно призналась Анька. — У меня просто не выдержат меридианы и дяньтянь не вместит столько, а значит все будет искалечено, если не уничтожено навсегда.
— Ага, слишком сильный ток и слишком тонкое сечение провода, — потер руки Борисов, жалея, что нет возможности записать. — А одна десятая?
— Даже ее может быть слишком много.
Борисов не стал упоминать, что допрашивал не одну культиваторшу, но слова их пока что сходились. Энергия в пилюлях или порошке, или окружающей среде, культиваторы втягивали ее в себя, поглощали тем или иным способом и культивировали. Очищали, прогоняли внутри своей энергосистемы, одновременно с этим укрепляя ее же и постепенно усиливая. Крепче и шире меридианы, вместительнее ядро — больше ци влезет, больше ци, можно поглощать быстрее, прогонять увеличенные объемы, делая энергосистему еще крепче и так далее.
Все они толковали о каких-то особых точках внутри тела и техниках этой самой культивации, но Борисов не вникал особо, так как все равно не мог ими заняться. Ему требовалось общее понимание, как все это работает, и он его получил. Прогонять внутри меридианов требовалось для очистки ци, исключения из нее "загрязнений", которые потом могли привести (и приводили) к проблемам, а также для придания энергии сродства к организму самого культиватора.
Хомяку такого не требовалось, но в этом же, скорее всего, заключалась и проблема.
— И что, ты занюхаешь понюшку, усвоишь ци и всё? Скачок дальше?
— Конечно же нет! — Анька чуть не подавилась от возмущения.
— Не забывай, что я глупый и грязный мужчина, — Борисов поковырялся в носу.
Культивацию можно было утратить, растерять энергию, меридианы могли ослабнуть и истончиться, дяньтянь испортиться или утратить равновесие, из-за чего перекосило бы меридианы и упомянутые ранее точки, и так далее. Борисов кивал, делая мысленные заметки, но пока что все укладывалось в аналогию "ци — электричество", с добавками, что ци может быть разных типов и форм и не все они одинаково полезны.
— Можешь сказать, что не так с моим маленьким хомячком? — Борисов постучал по спине дракона.
Хомяк повернул пасть и раскрыл ее, опять обдавая всех слюной. Не дождался, ни мяса, ни таблеток и обиженно щелкнул клыками.
— Не могу, — честно призналась Анька. — Он слишком могуч.
У Борисова осталось ощущение, что она отвечает честно не просто так. Похоже, культиваторы высоких рангов могли отличать правду от лжи и вообще видели обычных смертных насквозь. Еще Анька похоже опасалась, что ее сожрут прямо в полете и это добавляло ей рвения, а также желания удрать, едва Хомяк приземлится.
— Да, я такой!!! — прорычал Хомяк, изрыгая струю огня.
— Долбоеб, — проворчал Борисов, качая головой.
Конечно, Хомяку разумному была неделя или около того от роду, но все равно, так покупаться на лесть?
— Ты завидуешь, наставник! — шмат липкой слюны пролетел над головой, словно снаряд.
— Без меня тебя и мыши лапами загребут, — добавил Борисов безжалостно. — Пасть закрой — простудишься.
Борисов посмотрел на Аньку, задумчиво огладил подбородок.
— Ци-детектор нужен будет, — прикинул он вслух, — ци-рентген, очки-сканеры или еще что-то, видеть потоки энергии, тогда станет яснее. Хорошо. А теперь давай, занюхай дорожку.
Анька посмотрела безумно, но переспрашивать не стала, снюхивать дорожку с руки тоже. Палец ее коснулся порошка, тут же отдернулся, и Анька слизала эти несколько крупинок. Глаза ее расширились, рот приоткрылся, не хватало только изгиба тела и сладострастных стонов с криками "йа, йа, дас ист ци — фантастиш!"
— Эй, могучий долбоеб, наблюдай давай, — Борисов снова стукнул по спине Драконохомяка.
— Да она гоняет крупицу по кругу! Это не мой метод!
— Ага, твой жрать и чавкать, свинья ты, а не Хомяк. Хомякосвин.
— Хорош обзываться, мы уже прилетели, — пробурчал Хомяк.
Они и правда начали снижаться, пробили слой облаков. Долина, озеро, горы вокруг, пики и ущелья, деревья и трава, снега и льды. Озеро внизу парило, словно его что-то нагревало чрезмерно, и можно было не сомневаться, это самое насыщенное ци место во всех горах. При всей своей и чужой дури, ци Хомяк детектировал безотказно и повсюду, слишком уж хотел жрать.
При этом техники удержания своей ци не помогали, энергия утекала куда-то.
— Неплохое местечко, горный курорт, хоть и без сортиров, — оценил Борисов, слезая со спины Драконохомяка.
— Здесь будут мои владения! — провозгласил тот пафосно. — Я буду жрать рыбу каждый день и закусывать мясом, а также поглощу всю ци из этого вкусного озера! Все звери и птицы — кланяйтесь мне и целуйте в жопу!
В ответ земля под его ногами затряслась и раздался могучий издевательский смех.
— Сейчас этот владыка гор заставит тебя целовать самого себя в зад!
— Глава 22
Все обернулись изумленно, а Анька, как отметил Борисов, вообще побледнела и плюхнулась на свою плоскую жопу.
— Оригинально, — оценил Борисов.
Огромная, выше двух метров, горилла, чей мех отливал сталью, а мышцы, казалось, разрывали кожу. Горилла опиралась на руки и кулаки, размерами больше арбузов, вминали камень, словно глину. Рядом с левой ногой гориллы уже заходилась в хохоте, словно от удачной шутки, Гиена. Справа топорщил хвост Павлин, всем своим видом выражая презрение к незваным гостям.
Лисицы и медведь задрожали, прижались к Борисову так, словно хотели раздавить.
— Да? — презрительно бросил Хомяк, все еще в форме Дракона.
— Да! — ответил Горилл.
Чресла его были прикрыты тряпкой, которая, впрочем, недвусмысленно топорщилась, словно Хомяк его возбуждал.
— Да?! — еще презрительнее спросил Хомяк, придвигаясь и раскрывая пасть.
— Да!!! — прорычал Горилл, вздувая грудь.
— Я Дракон и Хомяк, прекрасный юный мастер-император всех зверей и птиц!
— А я Стальная Горилла, повелитель всех Кровавых гор и зверей в них, и срать я хотел, что ты Дракон!
В доказательство он тут же насрал и метнул прямо в Хомяка. Тот изрыгнул струю огня и ринулся в драку.
— Это мы удачно зашли, — заметил Борисов, швыряя метательную стрелку с проволокой.
Медведь уже вломился в воды озера за сварившейся рыбой и тут же выбежал обратно, хлопая себя по бокам лапами, словно танцевал какой-то народный танец.
