— Спокойно, спокойно, — доносился чей-то увещевающий голос.
Железо и прочие металлы в оружии билось о другое оружие с лязгом и треском, рычание и вопли, хохот и запах смерти пополам с содержимым кишечников и посреди этого в битве появились укротители зверья. Уговоры и ласка, щелчки кнутом и доминирование, и за их спинами вдруг выбежала целая дюжина культиваторов в прозрачных халатиках.
— Танец смирения! — прорычала Кума, скаля лисьи клыки.
Но вмешаться не успела, вперед выбежало несколько десятков гаремных сидельцев, смели укротителей, отобрали у них всех, скрутили танцовщиц, швыряя себе под ноги. Минимум половине разбили головы и тела, других начали насиловать, словно спеша выпить ци.
— Вперед, други! — вдруг заорал Хомяк. — Сами небеса явили свою волю!
Вокруг засверкали молнии, а Хомяк начал расти, будто напитываясь ими. Крики и вопли, паника культиваторов, рев зверей и птиц и крики мужчин. Боевое братство крови и ци, они ударили и опрокинули женщин, запаниковавших из-за того, что Хомяк вдруг щедро поделился тем, что ранее сожрал.
А потом опять будет стонать, как ему плохо, и он хочет жрать, невольно хмыкнул Борисов на лету.
— Мастер! — навстречу спустившемуся Борисову ринулась Пиала.
— Чего вылезла? — рыкнул он, но тут же смягчился.
Хомяк, похоже, просто выгнал всех, забыв о том, что внутри Пиала.
— Присматривай за ней, — бросил он Шилу, устремляясь ввысь, к растущему Хомяку.
— Я присмотрю за старшей сестрой! — свирепо пообещала Шило.
Борисов подлетел к огромной морде Хомяка, который уже отбросил человеческий облик и оброс шерстью.
— Уменьшайся! — заорал он.
— Атаман — крушить! — прорычал Хомяк в ответ.
Лапы его сдвигались, ломая метровой толщины стены, словно те состояли из бумаги. Огромнейший Хомяк проломил стену и в пролом радостно хлынули войска, набрасываясь на новые жертвы. Визг и писк, крики культиваторов, новых отрядов, подоспевших из других частей дворца. Снова полилась кровь и ци, и Хомяк оскалился радостно, распахивая пасть, будто собирался жрать.
— Уменьшайся! — еще раз заорал Борисов.
— Не боись, дед, я способен прокормить сам себя! — раздалось громогласное в ответ. — Тебе больше не надо бросать вызов небесам, я сам доберусь до них и сожру!
— Очнись, дурень шерстяной! — крикнул ему Борисов.
Толку с его размеров, когда дворец был размером со страну? Хомяк мог тут крушить годами и то не добрался бы до противоположного края! Может и победил бы, со временем, но Борисову представлялось более вероятным, что культиваторы все же возьмут верх.
Просто истощат зверье и Хомяка, который потратит все накопленное, а культиваторы останутся свежими, на их стороне были источники и вся ци мира, если интуиция не обманывала Борисова насчет тех артефактов на других материках.
Лично он встроил бы такие механизмы в телепортационные площадки. Никто ничего не заподозрил бы, все восхваляли бы императрицу и даже не требовалось бы держать своих людей на местах, вроде Уважихи. Разве что присылать раз в сто лет ремонтные бригады незаметно, и вот их уже составлять из доверенных людей.
Ну или что-то в таком вот духе.
— Я и не сплю!
— На что ты тратишь свою ци?!
— На помощь своим братьям, — грохотал Хомяк, не прекращая крушить и ломать.
— Самая лучшая помощь твоим братьям — найти источник силы и уничтожить его! — крикнул ему Борисов.
Лобзик в его руках постреливал периодически, но ни дробовик, ни сам Фёдор Михайлович особо ци не тратили, берегли для будущей битвы.
— Дед, ты...
— Сколько ты будешь крушить стены? Год? Два?! Не боишься истощить все силы и упасть от слабости, как тогда, в Академии?
Вот это подействовало, сверкание молний вокруг сразу прекратилось, да и сам Хомяк сдулся до нормального размера, если бывают хомяки двухметрового роста, мускулистые и волосатые, антропоморфные.
— Мы попались в ловушку, мы вырвались из ловушки, — заявил Борисов, — но ничего не изменилось. Нужно найти императрицу, просто теперь миссия стала не такой скрытной!
— Очень не скрытной, — тихо хихикнула Павлина в безупречно белоснежный рукав платья.
Вокруг гремело и грохотало, но при этом звук слабел, происходило именно то, чего опасался Борисов. Зверье и мужчины гарема бились, одолевали и расходились в стороны, в погоне за добычей. Ряды их слабели, концентрация сил неминуемо падала и все неизбежно должно было прийти к тому, что они растворились бы во дворце, словно мешок соли, брошенный в озеро.
Возможно, стоило собрать их в ударный кулак, сунуть в пузо Хомяка, но сколько это заняло бы времени?
Еще важнее, кто тогда отвлекал бы войска культиваторов, высылаемые сюда со всего дворца? Будь у Борисова и казаков вторая армия в запасе, скажем, та часть армии, что изображала бегство в океане Льда, сейчас можно было бы ударить этой самой второй армией. Сломать внешние стены и границы, убрать стражу... правда, все равно не помогло бы.
Вряд ли окрестные культиваторы разом обезумели бы и ринулись бы внутрь жрать и грабить.
— Каждую секунду промедления здесь гибнут ваши братья и сестры, — заговорил Борисов, глядя на Хомяка, который вдруг задумался. — И будут гибнуть, пока мы не обезглавим культиваторов, не лишим их возможности перебрасывать войска отовсюду! Ударить по императрице, использовать ее же источники ци для подпитки и подкормки зверей и птиц, но все это требует одного и то же — найти ее!
Хомяк нахмурился зло, все же именно ему полагалось найти императрицу, он рвался напасть и одолеть ее, и в результате не смог. Едва не остались в ловушке гарема наслаждений, где из них постепенно выдавили бы весь сок, как из живых лимонов.
Если императрица спланировала такое за двадцать тысяч лет заранее, то оставалось только лечь и застрелиться, но Борисова не покидало ощущение, что в окружающей картинке что-то не сходится. Им подсовывали обманку, но хорошую, правильную обманку, на девять десятых состоящую из правды и Борисов никак не мог сообразить, в чем же именно их наебали.
А чтобы разобраться, да, правильно, следовало найти бессмертную императрицу!
— Но они гибнут, мы должны им помочь!
— Они будут гибнуть с тобой или без тебя, — Борисов уже начал терять терпение, — но если мы останемся, то погибнут все. А если найдем императрицу, то сможем всех спасти. Ну же, вы же казаки, лучшие из лучших, защитники обездоленных, мстители угнетателям!
— Да! — горделиво вскинулся Хомяк. — Ты прав, дед, лучшие из лучших, пробраться и убить правительницу, а войска сами разбегутся!
— Тогда вперед, вынюхивай!
Ведь они разнесли гарем, переполненный божественной силой, которая сбила с толку Хомяка. Вряд ли императрица располагала бесконечными запасами именно божественной силы, ведь располагай она ими и просто приказала бы миру доставить ей Хомяка и Борисова.
Но вместо этого она хитрила и плела какие-то изощренные планы.
— И вынюхаю, только надо убраться подальше от этого возбуждения битвы, а то этого атамана так и тянет ворваться в нее, убивать и хватать добычу, насиловать... нет, ладно, на это не тянет, — признал Хомяк.
Он наклонился, выставил голову в золотом шлеме и вдруг ринулся вперед, прямо в стену. Пробил одну, другую, третью, пробивал все на своем пути, не забывая убивать всех встречных культиваторов. Борисов с Шилом и Пиалой, и казачки: Павлина, Кума и Белка — мчались следом, добивая тех, кто прибегал на звук.
Промчавшись через добрую сотню стен, Хомяк вдруг решил, что хватит, словно дюжина километров или даже больше, гарантировали чистоту пеленга божественной силы. Насколько понимал сам Борисов, Хомяк отлично справился бы и не сходя с места, но он решил побегать.
— Бегите! — рыкнул он громогласно.
Целая орда поварих с помощницами взвизгнула и умчалась, пробивая собой стены и окна не хуже Хомяка, который разом слизнул всю еду вокруг, способную прокормить всю дивизию, смачно отрыгнул и крикнул:
— Ну вот видишь, дед, я способен прокормить сам себя!
— Да-да, молодец, возьми с полки огурец, — проворчал Борисов. — Императрицу ищи!
— Уже нашел! — сверкнул багровым в глазах Хомяк. — Возле нее полно войск, так что готовьтесь, битва будет страшной, ужасной, кровавой, именно такой, какие любит этот атаман!
Мельканье лап, пространство скрутилось и Борисов оказался в гуще битвы.
— Глава 197
Новая волна культиваторов ринулась в атаку, синхронно вскидывая руки.
— Струна льда! — воскликнул Борисов.
Тончайшая струна ударила и обезглавила целый ряд, но разлетелась о защиты бегущих следом. Техники ударили и разбились пылающими углями о защиты его домена.
— Полетайте! — насмешливый крик Павлины.
Два ряда отряда культиваторов отлетели, словно собираясь бомбардировать своими телами трон, на котором восседала бессмертная императрица. Не долетели, конечно, развернулись и сами ринулись в атаку, крича, не хуже Павлины. Где-то фоном играли на инструментах и танцевали, гипнотизируя Борисова и казаков, и все это добавляло давления на разум.
Словно мало было им давления на тела!
Огромный тронный зал, еще больше, чем тот зал с гаремом, забитый культиваторами и Борисов с казаками уже хрен знает сколько времени пробивались через их ряды. Они разили, убивали, обезглавливали и поглощали ци из воздуха, рисовали ловушки и заманивали в них культиваторов и продвигались вперед, но все еще не могли добраться до бессмертной императрицы, восседавшей на своем троне.
Невысокая, белокожая, идеальная женщина-культиватор и казалось, что ци, изменявшая женщин вокруг, взяла именно императрицу за эталон. Она восседала на троне и, казалось, не шевелилась. Не вступала прямо в битву, лишь поддерживала с тыла, хотя и это, в общем-то не слишком требовалось. В стенах, полу и потолке то и дело открывались двери и люки, и оттуда выбегали все новые и новые отряды культиваторов.
Похожих друг на друга, словно капли воды.
Борисов и казаки разили и пробивались на общей мощи, ведь все они достигли императорского ранга, а Хомяк так и вовсе небесного, но культиваторы наваливались толпой, объединяли силы, словно тысячу лет синхронизировали движения и били.
Шла битва на истощение, и императрица взирала со своего трона.
— Вот здесь бы армия и пригодилась, дед! — прорычал Хомяк.
Кума за его спиной появилась из ниоткуда и целый участок зала исчез в ее иллюзорной картине, запечатав внутри не менее пары сотен культиваторов.
— Да она вся здесь и полегла бы!
Над ухом Борисова грохнул Лобзик, верный дробовик прикрывал спину, иначе Фёдор Михайловича уже достали бы ударами несколько раз. В чем-то Хомяк был прав, конечно, надежнее и безопаснее выходило взирать на битву издалека, командуя войсками, но кто бы знал, что у императрицы тут столько сил?
— А ты бы только отвлекался!
— Мы бы пробились вместе!
— Так пробивайся! — рыкнул Борисов в ответ.
Новая волна культиваторов захлестнула их и ударила буквальная волна. Хомяк крутнул лапами, применяя концепцию жадности, останавливая всякое движение в молекулах и впереди вознеслась стена льда. Хомяк перепрыгнул ее, и раздались крики умирающих культиваторов. Борисов тоже взлетел, крикнул
— Верни энергию и усиль ее!
Волна кипятка смыла еще два отряда, но не причинила им особого урона, культиваторы ведь были крепче обычных людей. Но все же смыла, и Хомяк с Борисовым промчались, будто заправские сёрферы, но до трона императрицы оставалось все так же далеко, как и раньше.
— Дед!
Хомяк ударил, а только потом начал объяснять, но Борисов и без того увидел, что удар его не прошел. Первый раз за все время императрица сдвинулась на троне, нейтрализовала волну божественной жадности Хомяка и не дала ему остановить движение всего воздуха в зале.
— Ударь еще! — крикнул Борисов. — Она реагирует!
Его не покидало ощущение, что они в ловушке, но в то же время, императрица хоть как-то сдвинулась! Не эти безликие толпы вокруг, их Борисов оставил Павлине, а сам вскочил на Лобзика и рванул вперед на форсаже. Он знал, чем это закончится, уже пробовал, пространство изогнулось бы дугой, отправляя его прочь, но в то же время следовало помочь Хомяку, отвлечь главную противницу!
— Багровый Звездопад Хомяка!!! — загрохотало все вокруг.
Зал зашатался, сверху полетели куски потолка, колонны рушились, а пол лопался. Культиваторы падали и пропадали в трещинах, гибли, а Борисов мчался на форсаже, оказался как никогда близко и вдруг увидел, что императрица не просто так сидит неподвижно.
Она скрывала отсутствующую кисть правой руки!
— Дед! — Хомяк уловил отброшенного Борисова, Лобзик и сам остановился, рванул обратно в атаку.
— У нее нет правой руки!
— Не пизди, дед — есть! — бросил взгляд Хомяк.
— Кисти руки нет, шерстяной ты долбоеб!
Они ударили синхронно, еще сотню культиваторов размазало в кровавую пасту, Борисов и Хомяк прыгнули, перелетая через трещину. Зал вокруг все еще содрогался, взлетала пыль и откуда-то полз туман, скрывая в себе все происходящее.
— И что... да ну нахуй? Серьезно?! — заорал Хомяк, подпрыгивая еще.
В прыжке вырос и перекинулся частично в дракона, плюнул огнем, пробив туннель в тумане и захохотал громко.
— Бойся меня! — заорал он. — Я уже сожрал тебе часть руки и мне понравилось! Я приду и сожру тебя целиком! Припаду к твоей сладкой плоти!
— Не подавись, — вдруг последовал ответ.
Борисов невольно расширил глаза — тот же голос, что грохотал с небес предупреждения! Неужели не было никаких небес, одна лишь императрица? Она насылала испытания?!
— Не подавлюсь, этот Хомяк способен сожрать что угодно!
— Молчи, богохульник! — последовал неожиданно злой ответ. — Не с тобой говорят небеса!
Новая молния, но Хомяк поймал ее, сожрал на лету и развернулся, пуская молниеносный ветер, который смел завесу тумана, словно той и не было. Хомяк, осознавший, что уже сталкивался с императрицей и брал верх, а также то, что она очень вкусна — пришел в невероятное возбуждение и рвался вперед, щедро швыряясь техниками и божественной силой.
— Зато я говорю с небесами! — орал Хомяк, разя культиваторов десятками и сотнями.
До этого он сдерживался, но тут перестал, демонстрировал всю мощь жадного Хомяка-Дракона, достигшего небесного ранга, и моментально вырвался вперед, а на Борисова навалились культиваторы. Борисов отбивался, спасибо Лобзику, но все равно отстал. Впрочем, спину Хомяку прикрывали Кума и Белка, и атаман пробивался к трону, словно одержимый.
И в то же время Борисов ощущал тревогу, только никак не мог сформулировать ее, битва вокруг мешала. Шило и Пиала в кольце рвались помогать, тоже отвлекали, и Борисов прикрикнул на них мысленно, а также обозвал себя идиотом.
Обратный призыв и вот уже он рядом с Хомяком!
— Пробивайся вперед, резко и быстро! — скомандовал он.
Хомяк рванул и Борисов тут же перенесся призывом, прихватив и остальных. Императрица на троне встревожилась, уже не сидела беззаботно, дернулась помешать Борисову, но не смогла. Уставилась с легким удивлением и в то же время поток культиваторов вокруг усилился, удвоился, начали выбегать даже бойчихи императорского ранга.
