В конце концов Катя приняла решение, которое отчасти ее утешило.
"Вот получу деньги за переводы и приглашу Карлссона в кафе, — решила она. — Он заслужил. Помог мне с переводом — да, честно говоря, почти всё за меня сделал. Угощу его чем-нибудь вкусным, пива куплю — он пиво любит..."
Успокоив таким образом свою совесть, Катя повеселела. Через несколько минут Карлссон был прочно забыт. Катя снова сидела за компьютером, раскладывала пасьянсы, мечтала о Диме... Потом опомнилась, посмотрела на часы и обнаружила, что уже без двадцати двенадцать. Хорошо хоть Каринин салон — совсем рядом.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Добрых духов не бывает
Сидел как-то тролль на берегу речки, попивал из бочонка эль, а заодно рыбку ловил. И поймал случайно золотую.
— Какое твое желание? — спрашивает рыбка.
Тролль вытащил из бочонка затычку, хлебнул элю, заткнул, подумал: чего же ему хочется?
— А сделай, — говорит, — так, чтобы эль в этом бочонке никогда не кончался.
— Будь по-твоему, — говорит рыбка.
С тех пор троллю так и не удалось вытащить из бочонка затычку.
Обрабатывали Катю в три пары рук больше часа. Потом еще полтора часа снимали во всех ракурсах, причем последние полчаса фотограф непрерывно ругался, потому что опаздывал на Ленфильм.
Когда всё кончилось, Катя была — как выжатый лимон. Ей хотелось лечь куда-нибудь в уголок — и чтоб никто не трогал. Карина тоже умаялась, но ее понятия об отдыхе были принципиально другими.
— В сауну! — скомандовала она. — Олюня, через полчаса зашлешь ко мне массажистку. А тобой, моя радость, — сказала она Кате, — я займусь лично. Личико у тебя от природы удачное, а вот тело совсем запущено!
Катя вовсе не считала, что тело у нее "запущено". Наоборот, она полагала, что у нее очень хорошая фигура, вот только рост маловат.
В следующие полчаса Катя узнала, что ягодицы у нее не той формы, шейные мышцы "косят", икры "дряблые" и еще много-много разных негативных подробностей. При этом Карина вертела и крутила Катю, как куклу, измяла ее от затылка до пяток и поведала, что намерена сделать для приведения Кати "в божеский вид": "Никакого силикона! Дозированные нагрузки, массаж, упражнения по моей личной системе. Посмотри на меня! Вот твой идеал!"
Обнаженное до пояса тело Карины блестело от пота, но Катя должна была признать — тело это было действительно замечательным. Очень сильным (в чем Катя только что убедилась), но не мускулистым, а гибким и изящным. Когда Катя встала с массажного стола, посмотрела на себя в зеркало и сравнила с Кариной, то поняла, что та права. Катя действительно "сырой материал".
— Кыш греться! — скомандовала Карина. — А потом можешь поваляться в джакузи. В воду добавишь две мерки соли, той, которая розовая. Две, больше — вредно. Марш!
Через час с небольшим они вдвоем в купальных халатах возлежали на кожаных диванах "рекреационной": миленького зальчика с круглыми столиками из зеленого стекла и декоративным фонтаном в центре.
Карина велела принести им обед (крайне скудный) и много-много сока, потом достала бутылку шампанского:
— За наши будущие победы! — провозгласила она.
От бокала шампанского Катя сразу опьянела, и всё вокруг казалось ей просто чудесным. Да, наверное, так оно и было.
— А теперь говори, что у тебя за дела такие, что тебя два дня дома не застать! — потребовала Карина. — Небось гуляла с тем сероглазым мальчиком, да?
— Вообще-то не с ним, — сказала Катя. — С другим. Но на самом деле это не важно. Скажи, Карина, ты в духов веришь?
— И в привидения тоже! — Карина засмеялась. Она снова наполнила Катин фужер и убрала бутылку. — А то это будет спаивание несовершеннолетних, — пояснила она.
— Нет, я не про этих духов! Я про добрых! Вот, например, в духов стихий?
— Каких именно?
— Допустим, духов вод!
— Не смеши меня, — сказала Карина. — Добрые духи вод — это абсурд. Добрый дух дождя! Надо же! — Она засмеялась. — Добрый дух слякоти!
— А если ты в пустыне? Разве там дождь — это плохо? — запальчиво проговорила Катя.
— В пустыне дождей не бывает.
— А там, где они есть, но мало? Разве дух воды, тот, что присылает дождь, разве он не добрый?
— Добрый, — согласилась Карина. — Если присылает. А если нет, что тогда?
— Тогда надо его попросить, — предположила Катя. — Совершить ритуал вызова...
— Вот как? — Карина посмотрела на Катю с интересом. — Какие мы, оказывается, слова знаем!
— А вот знаем! — самоуверенно заявила Катя.
— А знаем ли мы, что это за ритуалы? — осведомилась Карина.
— Знаем... в общих чертах, — Катя вовремя вспомнила, что обещала держать язык за зубами. — А ты знаешь лучше, да?
— Да, — Карина села, скрестив ноги. — Например, я знаю, что духи стихий не бывают добрыми. Впрочем, злыми они тоже не бывают. А вот люди, которые им поклоняются, сплошь и рядом делают совсем нехорошие вещи. Например, приносят жертвы. Иногда этими жертвами оказываются другие люди. А если дождь действительно очень нужен, а жертвы никак не помогают, то люди приносят в жертву жертвователя, то есть самого жреца. Чтобы он лично нашел на том свете нужного духа и втолковал ему, что без дождя людям совсем плохо. Просто так, девочка, в этом мире никто ничего не дает.
— Но это же не наш мир! — запротестовала Катя. — Это же совсем другой!
— Ты уверена? — осведомилась Карина. — Уверена, что это другой мир?
— А как же иначе? — удивилась Катя. — Это же... Даже эти самые Дети... Дети... — она никак не смогла вспомнить название... — Они говорят, что это другой мир. Что есть граница, разделяющая... Разделяющая... — Катя слегка запуталась.
— Разделяющая — что? — вкрадчивым голосом проговорила Карина.
— Нас и их! — нашлась Катя. — Там и стражи есть!
— Там — это где? — поинтересовалась Карина.
— Ну-у... Ты просто во всё это не веришь! — решительно заявила Катя. — Не веришь! А я верю! Вот и всё!
Карина улыбнулась. Она вытянула ноги, пошевелила пальцами. Простыня соскользнула с ее бедер. Катя вдруг увидела то, на что раньше не обращала внимания: волосы Карины, те, что внизу живота, не курчавые, а гладкие, длинные и очень густые.
"Интересно, как она их так сделала?" — подумала Катя.
Карина потянулась всем телом, с кошачьей грацией, улыбнулась — тоже по-кошачьи, хищно.
— Не всё, — проговорила она, укладываясь на диванчик в позе гойевской "Махи". — То, что ты говоришь, — это часть правды. Приправленная враньем и твоей фантазией. Да, духи есть. Но они совсем не такие, как ты думаешь. Есть и граница. И стражи. Но неужели ты думаешь, что ты, маленькая и, прости, пока еще довольно глупенькая девочка, можешь проникнуть туда, куда не пускают больших и взрослых? Ты думаешь, это вроде секьюрити в ночном клубе, да?
Катя промолчала. Она решала, стоит ли обижаться на "маленькую и глупенькую".
— Всё это есть, — Карина перестала улыбаться и смотрела на Катю строго, как бывшая Катина классная. — И верить в это совсем не обязательно. Вера, Катенок, это когда — без доказательств, на голом чувстве. Когда не видишь, а ощущаешь нечто... Непонятное. Но то, о чем мы говорим, это не вопрос веры. Это реальность, Катенок! Я имею в виду не всякую пустую болтовню о "мистическом и чудесном", которой приманивают дураков разные аферисты... Тебе случайно не говорили, что ты — великая колдунья в латентном состоянии? — неожиданно спросила Карина.
— Про колдунью не говорили... Сказали, что я... Что я — "круче, чем ведьма", — процитировала Катя слова Итлинн в интерпретации Лейки.
— Вот именно! — заявила Карина. — Именно так вас и ловят! На лесть и миражи!
— А как же видения? — спросила Катя.
— Ну ты совсем ребенок! — рассмеялась Карина. — Добавь немного "кислоты" в салат — у тебя такие видения будут! На полгода лечения в клинике хватит! У меня, Катенок, на тебя большие планы! — Карина снова стала серьезной. — Поэтому забудь о магии и всяких соблазнительных ритуалах. Думай лучше о мальчиках!
— Но, Карина, ты же сама сказала: волшебство существует! — жалобно проговорила Катя. — Мне же это ужасно любопытно!
— Ничего интересного в этом нет! — отрезала Карина. — И я очень даже надеюсь, что ты никогда в жизни с этим не столкнешься, потому что это совсем не любопытно, а очень-очень страшно! И обратного хода уже не будет! Никогда!
— Но, Карина, послушай! — заныла Катя. — Я же всё-таки должна знать об этом! Ну хотя бы чтоб не спутать настоящее волшебство с этим... Которое не настоящее!
— Это ни к чему, — отрезала Карина. — Настоящее ты и так узнаешь. Сразу. А Детей Ши и прочих сукиных детей выбрось из головы. И если это к ним ты сейчас собираешься, то никуда ты не пойдешь! Лучше мы с тобой в БДТ сходим. Меня как раз приглашали на сегодня...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Катя становится звездой шоу-бизнеса
Приходит к доктору гном с сильным насморком.
— Знаете, — говорит доктор после обследования, — возможно, у вас профессиональное заболевание — аллергия. Где вы работаете?
— В шоу-бизнесе! — гордо отвечает гном.
— А точнее?
— В цирке, у тигра клетку чищу.
— Так я и думал — у вас аллергия на кошачью шерсть. Придется сменить работу.
— Как? Уйти из шоу-бизнеса?!
— Карина, я опять насчет карьеры модели...
— Не шевели веками, я приклеиваю ресницы.
— Я боюсь тебя подвести... Я же ничего не умею...
— Не бойся. Ну что ты трясешься, как припадочная?
Карина, закусив губу, что-то рисовала на Катином лице. Сегодня она была в образе "черного ангела": в черном китайском балахоне, в черном парике ("чтобы не отвлекать на себя внимание жюри", как объяснила она).
— Профессионализм — дело наживное, — сказала Карина. — Сейчас развелось этих модельных школ... При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась. — Карина коснулась Катиного лица пуховкой. — Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек...
Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: "Куда эта гнида спрятала мои кисти?!" "Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку..." "Передай мне тени, "графит", 118-й номер..." Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.
— К тому же я слишком молода... — Катю снова обуяла тревога.
Карина рассмеялась:
— Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько...
— А рост? — спросила Катя. — Я где-то читала, что требуемый рост модели — от метра восемьдесят.
— Ты путаешь две профессии — фотомодель и манекенщица. Модель — это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель — это лицо, взгляд... Только глаза не открывай, пожалуйста... Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию... Фигура, разумеется, тоже валена. Рост как раз — не очень. Самое важное — харизма. Знаешь, что такое харизма?
— Умение располагать к себе людей.
— Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние... А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я — мастер, я вижу...
Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.
— Девочки, готовимся! — раздался пронзительный женский голос. — Через пять минут начинаем.
Катю опять затрясло.
"Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме..."
— Открывай глаза, — услышала она голос Карины, — только очень осторожно.
Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало... и ахнула.
— "Невеста", — с довольным видом сказала Карина. — Ну, как тебе?
Длинное, до пола, платье из плотных кружев с глубокими вырезами спереди и сзади. Такое ощущение, что при малейшем движении оно развалится на две половины и соскользнет на пол. Волосы, залитые лаком и разобранные на пряди, как на фресках эпохи Возрождения, глаза, густо обведенные темно-серым, невероятно огромные на чистом бледном лице... А вот губы на этот раз Карина сделала Кате темно-вишневыми, блестящими, как будто выпачканными в крови.
— Тебя что-то смущает? — спросила Карина. Катя представила себе, как она в таком наряде идет к алтарю... Не дай Бог! Ее предадут анафеме на пороге церкви!
Показаться в этом на людях? Нет, невозможно! Да она умрет от смущения!
Но тут Катя огляделась и поняла, что на общем фоне ее наряд выглядит едва ли не целомудренно. Вокруг толпились такие невесты...
То ли кордебалет из варьете, то ли танцовщицы из стрип-шоу...
Карина тихонько засмеялась в Катино ушко.
— Это называется — пожар в курятнике, — прошептала она. — Они все давят на примитивный эпатаж. А ты — произведение искусства. Сочетание невинности и эротичности. Индивидуальность плюс мастерство. Поняла, теперь, почему я тебя пригласила?
— А что у меня с глазами? — спросила Катя. — Почему они как искусственные? И зачем так ярко?
— Это же сценический макияж. Зрители будут смотреть на тебя с большой дистанции. Учитываем также особое освещение, софиты. Это ведь не просто конкурс — это шоу! Публика — только избранная. Городская элита. А ты, — Карина обняла Катю за плечи и заглянула ей в глаза, — ты — актриса этого шоу, его главное действующее лицо. Хотим мы главный приз?
— Хотим, — эхом отозвалась Катя.
— Хотим — значит, получим!
"Я споткнусь, — снова впадая в истерику, подумала Катя. — Наступлю на подол и упаду прямо на голову жюри!"
В дверь снова ворвалась музыка — и вдруг смолкла. Вместо нее в тишине усиленный динамиками голос ведущего жизнерадостно объявлял публике начало показа.
Карина подтолкнула Катю в спину.
— Вот за этой девушкой... Десять шагов, как я тебя учила, разворот, остановка, улыбка, непременно подхвати шлейф — и назад. Спину прямо, побольше уверенности... Пошла!
Загремела музыка. Катя забыла о том, что только что собиралась падать в обморок на головы жюри и полетела вперед, как на крыльях, гордо задрав подбородок. В голове не было ни одной мысли, все страхи куда-то подевались. Из динамиков раздавался голос ведущего — Катя не понимала ни слова. Внизу толпилась, задрав головы, "питерская элита" — Катя никого не видела. Она смотрела поверх зала, выступая легким твердым шагом. Ее несла музыка. Десять шагов, остановка. Катя улыбнулась, и ее ослепили вспышки фотоаппаратов. Прошумели аплодисменты. В этот миг Кате показалось, что ее прежняя жизнь кончается, и наступает новая, неизвестная, но потрясающая. "Теперь так будет всегда!" — подумала она, развернулась (не так изящно, как хотелось бы) и, шурша шлейфом, поплыла обратно.
