Добро пожаловать домой, мама

— ...Ты знаешь, у меня нет настроения развлекаться, — отвернулась я от Дани, когда он предложил посетить одно очень интересное место.

Он благополучно проводил Джинтру в портал до Таэро — оказывается, в его силах как угодно и когда угодно создавать их, исправляя под себя все временные и пространственные искривления.

Я этому открытию не удивилась, зато возмутилась на его предложение.

— Ноя, нам ещё не по ком держать траур! — прикрыл глаза Таданари. — Думаешь, я не смогу спасти Ронли, даже если он будет тяжело ранен?

— Ты-то сможешь, а Джин вряд ли сумеет договориться об этом!

— Джин? Смеёшься? Ты её недооцениваешь. Она с саим владыкой тьмы сторгуется, если захочет, — Таданари лукаво улыбнулся.

— Как будто мне от этого легче...

— Если не прекратишь себя накручивать, то станет хуже, — Дани стал терпеливо объяснять мне прописные истины. — А если прекратишь, то будет чуть-чуть, но проще. Ещё ничо не случилось, ты имеешь право веселиться, сколько душе угодно. Ну же, пойдём! Я давно хотел, чтобы ты там побывала...

— А что за место? — невольно заинтересовалась я.

— Тебе понравится. Пойдём к порталу. Ноя! — недовольно воскликнул Таданари.— Не заставляй меня тащить тебя на плече, как мешок!

Быть мешком мне тоже не захотелось, и пришлось поддаться на уговоры.

— Портал на заднем дворе. Пойдём.

Меня взяли за руку и повели за собой.

Соломенный манекен стоял на прежнем месте, целый и невредимый, как будто Джинтра не обрушила его с ноги.

— А теперь, — на мои глаза легла ладонь, — доверься мне.

А что мне оставалось делать? У меня есть выбор? Только довериться.

В отличие от предыдущих переходов через портал сейчас я совершенно ничего не ощутила. Поняла, что мы на месте, только тогда, когда Дани сказал:

— Можешь смотреть, — и убрал руку с глаз.

Ветер пах речной водой. Вокруг шумели и вздыхали деревья, и к этим звукам добавлялся ещё один — сухой негромкий шорох, похожий на то, как под ветром склоняются заросли камышей и рогоза.

Сердце забилось от предвкушения. Исчезли все страхи, обидки и подозрения. Совершенно волшебным образом.

Обожаю запах воды. Что это? Река? Озеро? Пруд? Где мы?

Я медленно открыла глаза.

— О, Свет...

— Красивое место, правда? — я услышала улыбку в голосе Таданари. — Это Северная Чаша Таэро. Она дальше всегда, и сюда никто не добирается. Видишь, пусто на берегах?

Я молча взирала на открывшийся вид. Признаюсь честно — я лишилась дара речи. Губы будто склеило.

Ивы низко склонились над подёрнутой рябью водой и томно покачивали гибкими тонкими ветвями в такт ветру.

Ноги утопали в белоснежном песке. Никогда не видела такого возле пресноводных водоёмов. Ну точно на Мальдивах, только пальм и акул нет! Хотя откуда я помню, что водится в местных водоёмах? Вдруг тут есть пресноводные кровожадные акулы, и поэтому сюда никто и не захаживает купаться?

Да ну, что за бред.

А чуть поодаль от пляжа простиралась цветочная растительность, высокая и низкая, пахучая и не очень.

Целая россыпь васильков. Обожаю васильки! И колокольчики! И вообще все полевые цветы!

— Ну как, нравится место?

И он ещё спрашивает!

— Ещё как! А вода холодная? А там никто страшный не водится? — поинтересовалась я.

— Вода — парное молоко. А из страшных водятся только раки, и те на том берегу, — Таданари кивнул куда-то вдаль, попутно расстёгивая рубашку. — Ты со мной?

— Обязательно! А тут точно никого нет? — я опасливо огляделась в поисках людей.

— Точно, точно, — Дани скинул безрукавку. — А что?

— Да просто странно. С Чашей всё в порядке? — с подозрением спросила я.

Таданари удивлённо воззрился на меня.

— Чистейшее здоровое озеро, — ответил он. — Что с ним должно быть не так?

— Ну, обычно если людям что-то надо, то они куда угодно доберутся и через что угодно пройдут, а тут даже никого и не привлекло... Не смотри на меня так, я по опыту жизненному сужу!

— Да понял я, понял. Только ты недооцениваешь человеческую лень, — хмыкнул Таданари, поведя плечами. — Горожанам правда незачем так далеко забираться. Сразу за чертой Таэро лежат Южная и Юго-Западная Чаши. Там народу тьма, да. Причём в Южной Чаше купаются только женщины, а в Юго-Западной — только мужчины. И иногда и те, и другие друг за другом подглядывают.

Я захихикала. Везде всё одно и то же!

— Ну что, в водичку?

— Ага. Ты это, иди. Я сейчас подплыву.

Отвела глаза. Нет, не могу я на такого мужчину спокойно смотреть — краснеть начинаю! Хорошо ещё, что в кальсонах остался.

— Ну хорошо Да не бойся ты так, никого тут нет! — отозвался Дани, неторопливо заходя в воду.

Я быстренько шмыгнула за ближайшую иву и принялась расстёгивать ремешок.

В той жизни у меня был чёрный купальник со стрингами, и никого я стесняться даже не думала, ибо фигура была хорошая, и попа персиком. Нет, сейчас тоже хорошая и тоже персиком, но своего целомудренного белья — маечки на бретельках и шортиков до середины бедра — я в данный момент стеснялась так, будто меня голой вытолкнули в переполненное в час пик метро под взгляды сотен и тысяч человек. И это притом, что рядом нет никого, кроме Таданари, и уж его мне положено стесняться в последнюю очередь! Что со мной?!

Так-с, ладно, уберём стыд куда подальше и пойдём купаться. Тем более что я не надеялась хотя бы раз выбраться на пляж в этом мире. Тысяча чертей, да мне же повезло!

Я вышла из-за ивы, отошла подальше от кромки воды и резко выдохнула.

— Иииииииххххаааааааа!

Разбег сопроводился этим воплем, песком, взлетавшим из-под ног, и кучей брызг. Перед плюхом в воду заметила потрясённый взгляд Таданари.

Нет, не умею я всё-таки нырять. Вторые девяносто всплывают.

Кожа покрылась мурашками от водной прохлады.

— Как ты лихо! — щёлкнул языком Таданари, догнав меня. А я с разгону преодолела сразу половину озера — плавала я хорошо. А вот ныряла не ахти.

— А я так всегда стараюсь сделать, — стараясь отдышаться ответила я. — Чтобы долго к воде не привыкать. Главное, чтобы судороги не было. Ненавижу судорогу...

— Ну я б тебя посреди озера с судорогой не бросил.

С мокрыми, прилипшими к щекам и лбу волосами у Таданари был совершенно другой вид. Не менее чарующий, просто другой. И очень уж волнительно стекают капельки воды по скулам, носу и подбородку.

— Я обратно, — перевернулась на спину и погребла обратно к берегу. Дани неторопливо поплыл следом, как-то странно поглядывая на меня и тонко улыбаясь.

— Чего? — с подозрением спросила я.

— Ничего, — качнул он головой, но улыбочку не убрал.

— У меня к тебе есть много вопросов, которые я ещё не успела задать, — сказала я, когда мы достигли мелководья. Я уселась на дно так, что над водой осталась лишь моя голова.

— Я тебя внимательно слушаю, — великодушно разрешил Таданари, с видом величайшего наслаждения выпрямившись в воде во весь рост.

Я зачерпнула горсть песка с дна и поднесла к поверхности.

Белый, искристый, чистый-чистый. Чудо просто.

— Во-первых, — начала я. — Ты трогал какую-то там траву, которую когда-то собирал Каони возле одной из Чаш? Она ещё давление понижает. Каони мне её подмешал...

— Да, я в курсе, тебе было плохо. Надо было отодвинуть её в тот угол, откуда взял, — я услышала лёгкое раскаяние в голосе Дани.

— Зачем ты её вообще брал?

— Взял немного, чтобы объяснить Джинтре, как она работает и как добиться от целительства такого же результата.

— Понятно.

— А ещё вернуть кое-что, что я забыл.

И тут Таданари пошарил по дну и выудил из воды... маску!

Ту самую чёрную демоническую маску, которую мне в первый день после пробуждения показали сыновья, да ещё и застращали так, что к окну было страшно подходить!

— Ты... ты откуда её взял?! — я невольно отползла от него. Впрочем, он придвинулся ближе.

— Она и была здесь, под песком, — Дани, подначивая меня, приложил маску к лицу.

— А! Фу! Убери её! Она же страшная! — я брызнула в него водой.

— Чего страшная-то? Нормальная маска, — Таданари повертел её, внимательно осмотрел, словно надеясь найти какой-то изъян, но, ничего не найдя, закопал её обратно в донный песок.

Я с недоумением наблюдала за этими манипуляциями.

Нет, он определённо со странностями. Гении не бывают полностью нормальными. Обязательно какой-нибудь сдвиг по фазе да будет.

— А... правда, что твоего лица никто, кроме меня, не видел? — осторожно поинтересовалась я, когда Таданари снова приготовился слушать.

— В смысле? — Дани поразился так, что я на миг пожалела об этом вопросе — мало ли, вдруг инфаркт его прямо здесь пристукнет, и как мне тогда добираться обратно? — Кто тебе такое сказал?

— Да все говорили! Отец, мать, парни, Олина...

— Отец и мать понятно, они не знали, но парни меня видели! И Олина видела! И все слуги видели! — с неожиданной горячностью заговорил Таданари. — По шеям получат, когда я вернусь! Прохиндеи! Не видели они меня! А Олина, значит, подыгрывала! Ну такого я от неё не ожидал...

Казалось, что от ярости Таданари у него пар из ушей повалит. Ещё немного — и вода в озере станет горячей.

— Когда они тебе это сказали?

— Да в первый день. Как очнулась, так и сказали.

— Вот засранцы. Мстили, значит, так за исчезновение... После дуэли получат на орехи... — Дани нервно закусил большой палец. Надо же, как близко к сердцу принял. Мне аж неловко стало.

— А ещё сказали, что ты Каони обездвижил за то, что он попытался узнать, что у тебя под маской... — робко продолжила я.

— Дэээаааа? — приподнял бровь Таданари. — Нет, я его действительно обездвижил. Но за то, что он хотел разбить мою черепашку. В отместку. Обиделся, что я его на заседание Круга с собой не взял. Ну а что я мог сделать — с детьми нельзя было! Но черепашку... это он зря. Ох как зря.

Да-да, я уже давно поняла, что эта черепашка имеет для Таданари огромное значение. В её сторону даже дыхнуть, даже глянуть страшно, вдруг развалится или рассыпется по песчинке от такого варварского воздействия.

— Ты меня озадачила, — признал Дани. — Очень сильно. Даже не знаю, как на это реагировать.

— Мне тебя ещё озадачить или не стоит? — деликатно спросила я.

Таданари посмотрел на меня с подозрением и даже со страхом.

— Ну давай... — медленно проговорил он.

— Ты знал, что... имари Онэри... того?

— В смысле, того?

— Ну, мужчин любит?

— Ах, вот ты о чём. Узнал, когда вернулся, — лицо Таданари скривилось.

— А раньше по нему не было видно? — недовольно спросила я.

— Вообще-то, когда у человека есть жена и дочь, очень сложно его заподозрить в нечистых наклонностях, — резонно заметил Дани.

— Логично, — буркнула я. — Только я не понимаю, как можно с женщины переключиться на мужчину!

— Этого я не знаю. И я рад, что Аливи смог за себя постоять. Да и остальные его не бросили.

Я поджала губы. Дани явно отнёсся к этому как к мелочи жизни, коих бывает полно. С одной стороны, я не могла принять такого отношения — с моей точки зрения это кажется чистым наплевательством и равнодушием. Но с другой стороны, мы оба всё равно не сможем защитить парней от всего на свете, поэтому нужно, чтобы они сами учились защищаться. Да и перегорим мы рано или поздно, что я, что Таданари. А это значит, что мне придётся смириться с его подходом. Он всё-таки по большей части прав.

— А мы, менталисты, можем читать чужие мысли? Ну так, незаметно? Как бы между прочим? — перевела я тему.

Таданари хмыкнул.

— Можем. Только чтение чужих мыслей, чувств и состояний без ведома человека относится к запрещённым техникам. Более того, такое не каждый потянет. Это уровень чуть ли не мастера Круга.

— О! Выходит, что ты можешь это сделать, а я нет? Мне сил не хватит?

— Тебе, кстати, хватит, только ты после этого будешь дрыхнуть целые сутки, — ответил Дани.

— Так я не самая слабая? — обрадовалась я.

— А с чего ты взяла, что ты слабая? — удивился Дани. — Тебе есть в кого быть сильной — имара Тариша могла бы войти в Круг, если бы родилась мужчиной.

Ах, да! Женщина в этом мире войти в Круг не может, даже если она по силе своей магии равна первому мастеру. Преподавать в школах — может. А в Круг — не может. Вот так вот.

— Дааа?.. — как много я не знаю о собственной матери! Вернее, не помню.

— Да-да. А ты знаешь, почему её выдали замуж именно за имари Хагири? Тебе никто не рассказывал?

— Нет, никто.

Всё, мы поменялись ролями. Теперь пришла моя очередь сходить с ума от новостей.

— Имара Тариша до замужества вовсю пользовалась запретными техниками. Мысли читала, да, только без злого умысла. У неё это само собой выходило — такая вот особенность её магии. Правда, если бы так продолжилось, то она перегорела бы лет в двадцать пять. И поэтому её выдали замуж за храмового дознавателя и палача Хагири Кайто, чтобы своими умениями сдерживал бессознательные порывы жены. А для него породниться с семьёй имары Тариши означало укрепление положения.

— Опять выгода... — прошептала я, но тут же отвесила себе мысленный подзатыльник.

Не будь этой выгоды, я могла не родиться совсем. Ну, или родилась бы, но мать не застала бы, на знала бы её. И благодаря этому расчёту я могу разговаривать с ней, видеть её и слышать.

За этот расчёт стоит сказать отцу спасибо.

А моя мать, оказывается, сильный менталист, на уровне мастера даже. Я явно до неё не дотягиваю, если судить по вновь открытым воспоминаниям о моей магии и процессе обучения. Так, выше среднего уровня.

— Адори в самом начале смог влезть в мою память. Это же не запрещённая техника? — спросила я, попутно припоминая, как же именно делается проникновение в память.

— В воспоминания просто так не влезешь, — снисходительно пояснил Дани. — Это не мысль и не чувство, которое сиюминутно и на данный момент с тобой. Поэтому на это всегда требуется согласие. Адори черты закона не переступил.

— Ну, это хорошо!

Таданари кивнул и с удовольствием зажмурился, подставив лицо солнцу, пробивавшемуся сквозь ветви ив.

— А дуэль будет магическая? — спросила я.

— Да. Повод-то магический.

— Боюсь, что Ронли не справится. Отец сильнее его.

— Ну и что? Стихии у них разные. Будь Ронли огненным, имари Хагири размазал бы его на месте, но Ронли подчиняется вода. У него всегда была богатая фантазия на заклинания, так что имари Хагири наверняка ждёт сюрприз. Ты не знала этого о Ронли?

— Нет. Откуда? Так и не удосужилась поинтересоваться...

— Молодец. Ну, теперь знаешь.

Я вздохнула.

По-хорошему, мне бы память вернуть, но я уже знаю, что Таданари на эту просьбу не откликнется. Скажет, что ещё не время, что опасно, всё такое.

— А может, всё-таки расскажешь, как ты Джинтру нашёл?

Таданари замялся, сморщился, отвернулся.

— А может, ещё заплыв? — повернулся ко мне и состроил такой умоляющий взгляд, что я чуть не дрогнула и не сдалась.

— Заплыв сделаем, но почему ты не хочешь мне об этом рассказать? — приуныла я. — Ты и вчера сказал, что только не сейчас, вот и теперь увиливаешь...