Добро пожаловать домой, мама

Мне стало нехорошо. Комната поплыла перед глазами, и я качнулась.

— Мама! Мама, что с тобой? — Ронли в панике обхватил ладонями моё лицо. Я встретилась глазами с его обеспокоенным взглядом.

У меня подкосились ноги, и я тяжело привалилась к сыну, обняв того за плечи.

— За что? — прошептала я.

— Попозже расскажем. Когда ты хотя бы немного вспомнишь.

— Нет, сейчас! — я отпрянула от Ронли и требовательно топнула ногой.

Ну ей-богу, мать ведёт себя перед сыном так, как будто это он отец, а я — маленькая дочка, которая требует купить ей барби.

Не, ну а что? Сказал 'а', говори 'бэ'!

Ронли поджал губы.

— Не надо было тебе этого говорить, — досадливо процедил он. — Мам, вот смотри, без воспоминаний — мы уже оба это поняли — ты многого не поймёшь, и причину поступка отца тоже. Смысл тогда мне сейчас всё это тебе рассказывать? Мы можем тебе, конечно, всё сразу и по очереди рассказать, но не находишь, что это несколько несвоевременно?

— Нахожу, да, — согласилась я, — но тогда почему ты вообще начал об этом говорить?

— Уже жалею, что начал! Тем более ты спросила, надо же было ответить, м? — Ронли пристально следил за моим лицом. — Или ты предпочла бы, чтоб я соврал?

Мне нечего было на это сказать. Конечно, меня бы обидела ложь.

— Вот кто тебя за язык тянул, — пробурчала я.

— Сам не знаю, — качнул головой Ронли. — Но зато ты хотя бы предупреждена, — добавил он с виноватой улыбкой.

— О чём?

— О том, кого тебе надо опасаться.

— Предупреждена... Скорее, не успела очнуться, как тут же запугали!

— Пугаться не надо. Дом защищён. Мы всегда рядом.

Ага, значит, в доме меня мой загадочный недоброжелатель-муж не тронет. Выходит, что на улице может быть опасно?

— А на улицу мне, получается, выходить нельзя? — озвучила я свои тревожные мысли.

— Только с кем-нибудь из нас. Даже в сад.

— А, отлично! — я с облегчением вздохнула. Хоть с сыновьями, но можно. — А по дому я же могу свободно ходить?

— Разумеется, ты же хозяйка.

Я следила за лицом сына. Малоподвижное, но каждое движение на нём было столь выразительно, что говорило намного красноречивее любых слов. Мне нравятся такие лица — обычно они принадлежат интеллектуалам, которые думают больше, чем говорят. Правда, Ронли сболтнул мне слишком много лишнего, но его можно понять — я тут со своими расспросами налетела, да и его наверняка одолели всякие разные чувства от моего внезапного пробуждения и амнезии.

И разговаривает он так, как обычно разговаривают люди высокообразованные и начитанные. Умный у меня сын, им можно гордиться. Интересно теперь пообщаться с остальными, но перед этим нужно хотя бы немного освоиться в новых стенах.

— Ронли, а где здесь ванная, баня, душ?..

— Ах да. Я сейчас пришлю Олину, — спохватился сын.

— Кого?

— Олина — твоя бессменная служанка, — усмехнулся Ронли. — Она будет тебе рада.

— А... ага.

Шикарно живёшь, Кира! То есть Анойя! Даже служанка есть. Удачно вернулась после перерождения, однако.

— Ронли, а ты мне значения татуировок объяснишь?

— Мы тебе всё-всё объясним, — серьёзно отозвался старший сын. — Только дай нам время. И себе.

Перед уходом Ронли пообещал, что в ближайшие часа три-четыре никто из братьев ко мне не сунется. Это хорошо — ещё одной порции общения с радостными детьми прямо сейчас я не выдержу.

Я прошлась по комнате и осмотрела её со всех углов. Коснулась блестящих зелёных листочков дерева, что росло в кадушке у окна. Как смогла, раздвинула плющ, который так разросся, что полностью закрыл окно.

Снаружи, кажется, позднее утро. Только солнечный свет странный — не жёлтый, как я помню, а какой-то бело-голубой. Интересно! Надо будет выйти из дома, посмотреть.

А на стенах на ощупь не обои явно. Краска, что ль? Или ещё какое-то покрытие, мне неизвестное? Ну, цветочные узоры явно нанесены золотой краской.

Интересно, а подруги у меня здесь были? С кем я общалась, чем занималась?

Я услышала шорох двери за спиной.

— Имара Анойя! Имара Анойя, наконец-то вы снова с нами!

Я едва успела обернуться, как меня стиснули в объятиях. Я застыла с раскинутыми в стороны руками, не зная, что делать и как реагировать.

Я чувствовала, как руки гостьи нежно поглаживают меня по спине. Не придумав ничего лучше, обняла в ответ.

Наконец гостья отстранилась, но продолжала держать меня за плечи. На меня смотрела сияющим взором женщина лет тридцати — тридцати пяти, смуглая, зеленоглазая, с тёмно-русыми гладкими волосами, заплетёнными в тугую косу, которая была уложена на затылке в "восьмёрку" и заколота белой толстой шпилькой. Незнакомка была чуть повыше меня и одета в такое же платье, только из однотонной сиреневой ткани, по виду льняной, и пояс на талии присутствовал. А вот татуировок на открытых сильных руках женщины не оказалось. Хм, что же они тогда означают? А у сыновей моих они есть?

— Олина? — осторожно уточнила я, вопросительно приподняв брови.

— Да, имара, Олина, — радостно закивала служанка. — Вас уже предупредил имари Ронли, да? Я так рада, что снова могу служить вам! Я знаю, вы лишились памяти, но это ничего, вы всё вспомните!

Имара, имари... Я так понимаю, аналог госпожи и господина?

— Да, предупредил, что ты придёшь...

Ох, чёрт! А как тут к слугам принято обращаться? На "ты" или на "вы"? Маловероятно, конечно, что на "вы", ну а вдруг?

Но, судя по тому, что Олина никаких эмоций по поводу моего "ты" не выказала, значит, всё правильно.

— А почему у тебя татуировок нет? — спросила я.

— О, имара Анойя, я же не маг! — развела руками Олина. — Пойдёмте со мной, провожу вас в ванную.

Маг?! Я?! Вот это да, здорово!

А мои мальчишки тоже маги? В маму пошли?

Наверняка Ронли велел Олине молчать, мол, не время имаре Анойе знать слишком много. Хотя моя служанка явно очень разговорчивый человек, если постараться, то она отринет запрет и расскажет всё, что мне нужно. А я должна знать хоть что-то о том человеке, который меня проклял!

— Вся прислуга на ушах стоит, имари всем сразу всё рассказали! Только запретили к вам вламываться, — говорила Олина, зачем-то отодвигая столик. — Сказали, что завтра пир горой закатят, будут праздновать ваше возвращение!

Я похолодела. Праздник?! Нееет, не нужно праздников! Зачем? Я не хочу такого внимания к своей персоне! Это действительно слишком рано!

Пока я в смятении сокрушалась, что сыновья решили без моего ведома устроить торжество, часть стены неожиданно для меня отъехала в сторону. А я так и уставилась на это зрелище, недоумевая и гадая, что же для этого сделала Олина. И ведь не скажешь совершенно, что стена — это дверь-купе! С виду совершенно гладкая, без щёлочек.

Я осторожно заглянула в проём и медленно двинулась в его сторону.

Ох ты ж! Да тут целый бассейн! Нет, преувеличила. Но на Земле я и не мечтала о такой большой и глубокой ванне. Шикарно! Мечты сбываются всё-таки. Хотя до экте я, наверное, воспринимала это как должное. Что ж, теперь буду ценить.

Стены выложены красным кафелем, а справа от входа расположилось зеркало во весь рост. Я принялась придирчиво себя рассматривать, пока Олина что-то мудрила с кранами.

Хм, что-то стеснительно мне раздеваться при незнакомой женщине. Хотя я же делала это сотни раз, как будто она чего-то не видела. Да и мне интересно посмотреть всё-таки, каким становится тело после пяти родов.

Решилась всё-таки стянуть с себя это широченное шёлковое нечто. Застёжек я не нащупала, значит, через голову. По ощущениям на мне ничего больше не было, кроме этого.

Однако я в очередной раз выпала в осадок от увиденного.

Отражалась та же самая фигура, что была со мной до смерти на Земле. Худощавая, но крепкая, с мышцами — я занималась лёгкой атлетикой, и с фигурой у меня проблем не было. Однако в этом мире я, кажется, тоже не пренебрегала занятиями — живот плоский, с квадратиками даже, ноги стройные, тренированные.

Ну ладно. После пятых родов возможно привести тело в норму, если задаться целью. Это достижимо, ага.

Но грудь! Она не могла после такого остаться такой же, как и в девичестве! Просто невозможно! Можно, конечно, ухаживать, но изначальную форму вряд ли удалось бы вернуть...

— Олина, а я правда рожала? — с сомнением спросила я, с разных боков рассматривая собственное тело, как будто это не моё, а так, на время одолженное.

— А как же? — изумилась служанка, подходя ко мне. — Я же лично при всех ваших родах присутствовала! А что?

— Не видно по мне, что я родила пятерых! — заявила я. — Да и не сорок один год мне, я выгляжу на двадцать с хвостиком...

Во взгляде Олины я заметила некоторое замешательство.

— Ну... я не знаю, как объяснить. Вы же маг, имара!

О как. Выходит, с помощью магии можно себе вернуть былую красоту? Или же маги не стареют принципиально?

— А я кормила детей?..

— Ага. Вы единственная, кто в семье по материнской линии не отказывался от этого. Даже ваша мать вам кормилицу приглашала.

Ну ничего себе. Сколько полезной информации, однако.

Олина, пока отвечала на мои вопросы, успела расчесать мне волосы. А у меня за это время мучительно защемило в груди. Больше всего на свете захотелось узнать хоть что-нибудь о мужчине, проклявшем меня.

Я повернулась спиной к зеркалу и, оглянувшись через плечо, увидела ещё одну огромную татуировку: всё та же птица, зимородок, расправив крылья, зависла над нераспустившимся розовым бутоном. Кажется, зимородок — это мой символ, хранитель, тотем, или что-то в этом роде. Вряд ли его изображения просто так покрывают моё тело.

Ронли, да и остальные сыновья тоже должны знать символику этого образа. Обязательно прицеплюсь к ним с расспросами.

— А это я велела красным кафелем обложить ванну? — спросила я, забравшись в ванну. Набрала воздуха в лёгкие и окунулась с головой.

— Нет, имара. Это ещё ваша матушка указывала, что как делать, — с готовностью пояснила Олина, наливая себе в руку какую-то вязкую зелёную жидкость из овального стеклянного флакона.

Надо же, какой странный вкус был у моей здешней матери. Ванная же предназначена для расслабления, а когда вокруг всё красное, как уж тут расслабишься?

Да, кстати, надо бы выяснить, что у меня за семья. И что стало с моими родителями? Они живы? Они живут в этом же доме?

Хотя нет, вряд ли. Тут, кажется, только я с сыновьями живу, не считая прислуги. Родители уж соблаговолили бы навестить дочь, очнувшуюся после экте длиною в год.

Так, я слишком много хочу узнать. Информация о родителях потерпит. Сейчас я должна хоть что-нибудь выяснить об отце моих детей. Судя по реакции Ронли, этот человек представляет для меня угрозу, и мне стало жутко. О враге нужно знать как можно больше. Нельзя оставаться в неведении.

— Олина... мм... — я замялась. Руки служанки, намыливавшие мне волосы, на миг замерли и тут же продолжили своё дело, только уже медленнее. Да, сейчас я задам неудобный вопрос. — Что тебе известно о человеке, который... сотворил со мной такое?

Олина заметно забеспокоилась, но постаралась держать себя в руках. Она заговорщицки понизила голос, будто красные стены могут услышать лишнее.

— Знаете, имари Ронли запретил мне говорить вам что-то на эту тему, мол, вы ещё не готовы об этом знать. Но вот какое дело... я неплохо знаю имари Ронли. Он сказал мне это так, словно бы... хотел, чтобы я ответила на ваши вопросы. Но всё равно, пожалуйста, сделайте вид, будто вы ничего не слышали, хорошо? Потому что если я вдруг ошиблась, то мне несдобровать.

Мне стало слегка не по себе. Да что ж тут за тайны мадридского двора?! Да ещё и сын явно решил спихнуть на служанку щекотливую обязанность по моему просвещению... Мне это не нравится. Завалю сыновей таким объёмом расспросов, что жизнь малиной не покажется. Особенно буду на Ронли наседать, раз уж он решил отвертеться от рассказов.

— Я какой угодно вид сделаю, только расскажи что-нибудь! — взмолилась я.

Олина воровато оглянулась, словно боясь подслушивания.

— Если увидите человека в маске, бегите со всех ног! — пробормотала она.

Я опешила. Эй, ну так нечестно! Загадками изъясняться мы не договаривались!

— В смысле?..

— Его все звали имари Таданари, — продолжила Олина. — Он был очень высокий, даже выше, чем имари Ронли. И никто никогда не видел его лица, даже ваши дети. Он носил страшную чёрную маску, зубастую, рогатую! Это маска горного демона. И он никогда не снимал её.

— Даже при мне? — я затаила дыхание.

— Ну уж вы-то наверняка его лицо видели, — Олина прищурилась так, что я слегка покраснела. — Кто-то говорит, что он и есть горный демон, не человек даже. А маску носит, чтобы сущность свою поганую скрыть. Но я за это поручиться не могу, имара.

— А мы были женаты, да?

— Нет. Вам не позволили выйти за него замуж. Вы были по положению разные. Храм отказался вас женить без благословения родителей.

— А кто выше?

— Вы. Имари Таданари был вашим учителем магии. Он самый сильный маг из всех, в сотни раз сильнее вас.

Я слушала внимательно, стараясь запомнить каждое слово. Самый сильный маг, мой учитель... ничего себе! Значит, пожениться нам не позволили, но при этом у нас пятеро детей... хм. Неужели мои родители не посмели до конца воспротивиться сильнейшему колдуну и запретить нашу связь? Хотя при таком раскладе могли бы уж и свадьбу позволить, если честно.

— А сколько ему лет?

— Он на шесть лет старше вас.

Хорошая разница.

— А с какого возраста он стал меня учить?

— Его пригласили, когда вам было тринадцать. У вас же тогда сила проснулась, а имари Таданари уже в свои молодые годы считался лучшим.

Тринадцать... девятнадцать...

Ронли появился у меня в шестнадцать... Какая я, однако, вертихвостка! Интересно, кто кого первый соблазнил?!

Представляю, какой скандал разразился... Неудивительно, что сейчас моих родителей нет со мной. Отреклись небось, семью же наверняка опозорила, всё такое.

Я сидела, как громом поражённая. Вот так история у меня! Даже сам факт проклятия уже не казался столь значительным и пугающим.

Что ж, словоохотливая служанка — это хорошо, это прекрасно. Главное — глаз с неё не спускать, чтобы не сболтнула ничего лишнего не тем ушам.

— Олина... он хоть немного любил меня?

Служанка вздохнула.

— Вы не представляете, как сильно любил, имара! Женщинам только мечтать оставалось о такой любви. Он хоть и в маске всегда ходил, но глаза-то видно... Как он на вас смотрел! На руках вас носил, не отходил ни на шаг... Он весь дом своей защитой оплёл, и, если честно, я не верю, что это именно имари Таданари проклял вас. Ваши сыновья разгневаны, конечно, потому что такое экте по силам наложить только ему, но тут что-то нечисто. Я не верю. Но это вам лучше у кого-нибудь из имари спросить. Я и так слишком много рассказала.

Я была с Олиной полностью согласна.

Вопросов был ещё непочатый край. Например, за что меня вообще прокляли? От кого плелась защита? Где мои родители?