Добро пожаловать домой, мама

Я выдохнула. Снова набрала в грудь воздуха.

Рано мы с Таданари обрадовались, что всё обойдётся.

Не обойдётся.

Тысяча чертей, я могла бы надеяться, что Ронли как у более молодого больше шансов, но в случае этого мира все равно, сколько тебе лет! Тут все маги молодые!

Место осталось прежним — Северо-Западная Чаша. Время встречи — на рассвете. Только вот потерпевшего решила приблизить поединок — дуэль состоится не послезавтра, а завтра.

Завтра. На рассвете.

Джин печально посмотрела на брата, который был ни жив, ни мёртв.

— Пошли потренируемся. Этот имари Хагири — хороший боец, как я поняла? Ну ладно, неважно. Тебе нужно размяться.

Брат и сестра ушли.

— Дани. Спаси Ронли. Во что бы то ни стало. Пожалуйста.

— Спасу.

Я не выдержала — подняла подол и спрятала в него лицо.

Заревела.

Таданари не спал всю ночь. Сначала он просто сидел на краю кровати, потом встал и принялся неторопливо расхаживать по комнате. Потом вовсе вышел и вернулся минут через пятнадцать. Садиться или ложиться на кровать не стал — уселся на пуфик рядом с уралией.

Я тоже не спала, но мы не разговаривали — не до разговоров, если честно. Я еле справилась со слезами, пришлось перевернуть подушку, потому что лежать на мокром неприятно.

Таданари волновался. И боялся. Я кожей чувствовала его ужас.

И я знала, что не спят ни Ронли, ни Джинтра, ни остальные. Просто сидят по комнатам и тихо, про себя, переваривают пугающие вести.

Я понимала, что Джин наверняка винит себя в том, что не смогла снизить опасность для брата, что не выбила у имари Нахарими поединок до первой крови. Но злиться на неё за это я почему-то не могла. Мне казалось, что она и так постаралась сделать всё от неё зависящее настолько, насколько позволяют исключительные права потерпевшего, ведь имари Хагири мог требовать чего угодно.

Поэтому стало понятно, почему имари Нахарими оказался столь принципиален в этом вопросе. Имари Хагири умеет придавливать морально так, что лучше подчиниться, чем возразить.

В предрассветный час Таданари ушёл на кухню, и я молча последовала за ним.

Там я увидела, что выглядит он, мягко говоря, не очень. Тусклый свет Улы-Кадары явил мне и круги под глазами, и заторможенное состояние, и хмурое настроение, и серо-бледную кожу. Дани привычно полазил по шкафчикам, достал каких-то трав и, когда Цуши по его просьбе подогрел воду, заварил себе какую-то остро пахнущую бодягу. Тихо щёлкнул пальцами и поджёг свечу.

— Ноя, не стой над душой, пожалуйста, — угрюмо пробормотал он.

— Я и не стою. Просто хочу есть.

Нашла какие-то печеньки. Сыпанула в кружку щепотку какого-то чая — как выяснилось, это та самая зловредная тизарская вишня. Ой, ну и хрен с ней. Каони потерпит.

— Дядя, нам пора.

— Я знаю.

Джинтра выглядела немногим лучше Таданари. Страшно представить, что с Ронли.

Я встала из-за стола с намерением направиться к Ронли. Но не дошла — все стояли в коридоре.

Четверо юношей молча обнимали своего старшего брата. А когда подошла я, он выпутался из их объятий и, не проронив ни звука, привлёк меня к себе.

Моих рыданий никто не слышал — только рука Ронли лежала на моих трясущихся плечах.

Я ощутила, как его губы касаются моей макушки.

Уже рассвет. Им уже пора.

Отец.

Я ненавижу тебя.

Через пять минут я без сил упала в беспамятство в своей комнате. Адори держал меня на руках.

— ...Имари, вам известны условия дуэли, вы их подписали и одобрили. Я напоминаю вам, что, когда я отдам вам мечи, честь обязывает вас не делать никаких движений до моей команды "начинайте". Точно так же вы должны немедленно остановиться по команде "стой"

Все формальности улажены.

Все друг другу поклонились по этикету. Поле размечено: сорок пять шагов в длину и пятнадцать в ширину. Имари Онэри по жребию расставил имари Нахарими и Ронли по разным краям площадки, противники сняли верхние рубахи, освободились от всех ремней, медальонов, колец, надели перчатки. Секунданты встали в двух шагах с левой стороны от своих поручителей.

Сегодня имари Хагири, его секундант и распорядитель дуэли впервые увидели имари Таданари без маски. Разумеется, такого не ожидал никто, но имари Хагири примерно представлял, как может выглядеть этот фанфарон. Но больше всего его бесило то, что Таданари и эта девчонка, его племянница, казались совершенно спокойными, бодрыми и полными сил, будто проспали целые сутки. Хотя он, безусловно, догадывался, что и они, и Ронли промучились бессонницей всю ночь. Наверняка тут дело не обошлось без использования новых целительских примочек, придуманных Таданари.

Да ещё и эта девчонка, Джинтра. Стоит с видом самым серьёзным, самым напыщенным, одета по-мужски, да ещё и закатала рукава по локоть, явив всем свои кленовые листья на коже. Бесстыжая. И как её Ронли только пригласил?

Таданари стоял в стороне от площадки, задумчиво щурясь с непроницаемым лицом и смотря куда-то вдаль. Имари Хагири помнил этот взгляд в прорезях маски, и он знал, что гений Круга что-то задумал.

Завидовал ли он Таданари? Безусловно. И всегда. Ему удалось узнать, из какого рода произошёл Таданари, но всё равно он не считал его достойным обладать такой силой.

Имари Онэри тем временем повторно осмотрел мечи, показал секундантам, дабы те убедились, что оружие пригодно, и вручил их каждому из соперников. Вернулся на своё место и провозгласил:

— Имари, начинайте!

Ронли и имари Хагири двинулись навстречу друг другу, попутно вынимая мечи из ножен.

Юноша был предельно спокоен, когда они подошли к отметкам. С каменным лицом он коротко поклонился и встал в стойку: выставил левую ногу и занёс меч над правым плечом.

Имари Хагири не торопился. Он посмотрел на Джинтру вдали, мельком глянул на имари Онэри, на Таданари.

Последний тоже оказался при оружии.

Ему-то на что? Заявленному, как лекарь?

Неужто догадывался, чем всё может обернуться?

— Дядя!!! — истошно завопила Джинтра.

— Стой! — голос распорядителя.

Вопиющий случай! Виданое ли дело, чтобы один из противников атаковал... лекаря?!

Таданари среагировал мгновенно. Словно ожидал подвоха.

Отразил сверху удар, сбоку. Отклонился.

Плохо, когда один из противников ослеплён гневом — это означает для него поражение. Таданари видел, как озлоблен имари Хагири, как жаждет он смерти. Его, Таданари, смерти.

Вся эта дуэль — фарс. Не Ронли была отведена роль жертвы. И неясно даже, зачем в условиях был прописан смертельный исход.

Шокировать? Обескуражить? Имари Хагири способен на это!

Выбитый меч звякнул о камень.

Остриё меча коснулось шеи.

Имари Хагири тяжёло дышал и с яростью, болью, ненавистью смотрел на Таданари. Тот удерживал меч на волоске от шеи противника.

Имари Нахарими и Джинтра тут же на пару скрутили полубезумного имари Хагири.

Конечно же, вся дуэль слетела к чертям!

— Имари Онэри! — подала голос Джинтра. Она с трудом сдерживалась от яростного крика. — Как поступим? Как по кодексу?

— Да какой уже тут кодекс... — печально покачал головой имари Онэри. Обратился к имари Хагири. — Вы понимаете, что теперь обесчещены до конца жизни?

— Я скоро перегорю, — хрипло прошептал тот. Судорожно сглотнул. — Мне теперь ни к чему эта честь.

— Могу я вас попросить? — спокойно сказал Таданари. — Оставьте нас. Возьмите наши мечи. Нам с имари Хагири есть что обсудить.

С этими словами он вручил своё оружие Джинтре. Имари Нахарими подхватил лежащий на земле меч, и оба секунданта с руководителем отошли. Джинтра одной рукой обхватила за плечи Ронли, с которого только сейчас слетело оцепенение, и он вознамерился рвануться к отцу и деду.

— Ты хотел выдать её замуж, чтобы окончательно вытолкнуть меня из её жизни? — холодно спросил Таданари, спрятав ладони в широких рукавах белого халата. Теперь он не видел смысла в вежливости.

— Да, — имари Хагири успокоился, но огонёк безумия всё ещё не потух в его глазах.

— А когда не вышло, ты захотел убить меня?

— Верно. Поэтому я попросил имари Нахарими заменить магический поединок... физическим, когда узнал, что ты захотел присутствовать. Я бы не одолел тебя в магии... — лицо имари Хагири потемнело.

— Вот как... — ощерился Таданари. — Но не одолел и в мече. Ты до сих пор успокоиться не можешь? Зачем ты ещё тогда хотел выдать её замуж? В юности?

— Ты сейчас задеваешь опасную тему...

— Знаю. Ты ещё говорил Ное, что попробуешь договориться с первым мастером менталистики, чтобы он открыл ей память... но ты не договорился. Подумал, что не стоит ей помнить своего детства? — безжалостно спросил Таданари.

Имари Хагири усмехнулся.

— Вы проницательны, как и всегда, — заметил он. — Только проницательность ваша... выборочна.

— Не уходите от ответа.

— Хорошо, не уйду. Понимаете, я надеялся, что если Ноя будет замужем, то я смирюсь, и мне станет спокойнее. Ваши с ней отношения... на деле и были браком. Только не закреплённым Храмом. И мне не стало спокойнее.

Таданари помолчал.

— Да, я помню... Теперь мне многое стало понятно. Думаю, теперь стоит открыть Ное память. Чтобы ваше лицо яснее обозначилось в её голове.

Глава 9.

Наконец я очнулась.

Сказать, что мне плохо — значит, не сказать ничего. Так отвратительно мне давно не было.

Как я понимаю, я попросту провалилась в сон. Ещё бы, всю ночь нервничать, не спать, бояться, а потом... потом просто отключиться. Неудивительно.

Так, а на чьих коленях я сплю?

Судя по тому, что они покрыты вышитой юбкой, они женские. Логика на высоте.

— Ноя, ты проснулась? Как ты? — заботливо прошептал голос матери. Я почувствовала, как на моих плечах поправили мягкое тонкое одеяло.

— Плоооохо... — плачущим голосом, будто маленький ребёнок, протянула я. — Голова болит... Сколько я провалялась?

— Два часа прошло, — ответила мать и положила разогретую ладонь мне на висок. — Не шевелись. Сейчас станет лучше. Я теперь тоже кое-что умею! — с лёгким хвастовством заявила мама.

Легче действительно стало, тяжесть и вялость ушли. И когда только она научилась исцелять, даже по мелочи?

Хотя... Адори ещё давно делал похожее нечто. И когда успел?

Ладно, неважно!

— Спасибо...

— Не за что. Теперь легче?

— Да, намного. Как дуэль? Кто победил? Она вообще закончилась?..

— Да, закончилась, — спокойно откликнулась мать.

Я, закутавшись в одеяло, привалилась спиной к стене и скрестила ноги.

— И? Кто? Кого? Кто победил-то, мам?

Всё, моя истеричность возвращается. Не к добру сие, не к добру.

— Никто, — бесстрастно пожала плечами мать.

Да что с менталистами не так?! Что Адори, что мама! Во мне, видимо, огня больше. Ну, или огонь сильнее влияет на мой характер.

— В смысле никто?

— Ну дуэль не состоялась, — пояснила имара Тариша со вздохом.

— То есть как не состоялась? То есть все живы? И Ронли, и отец?

— Да. Твой отец — полнейший кретин, — покачала головой мать. — Представляешь, я только сегодня поняла всю глубину его самонадеянности и глупости...

Я с непониманием посмотрела на мать. О чём она? Что такого натворил отец?

— Думаю, тебе потом Таданари расскажет, — ответила она, заметив мой взгляд. — Кто бы мог подумать... Мне казалось, что я знаю его вдоль и поперёк, что вижу его насквозь... — продолжила приговаривать вполголоса мать.

Я ждала от неё объяснений и невольно засмотрелась.

Возможно, я буду через двадцать лет выглядеть так же, как и имара Тариша. Мы с ней похожи просто невообразимо. Только ей на вид лет тридцать пять, и уже потихоньку начали проступать на лице едва заметные тоненькие морщинки. Её светло-карие прозрачные глаза унаследовали я и внуки, исключая Каони, который был вылитый дед. А светло-каштановые густые волосы достались только мне и Тарри. И как у неё только получается носить такие причёски? С кучей мелких кос и шпилек с перламутровыми вишнёвыми цветами, серебряными цепочками и жемчужными висюльками... Мама, где ваше чувство меры и вкуса?

Так, ладно, сейчас не до размышлений о вкусе матери.

Ронли ведь жив! Я с трудом сдержала торжествующий хохот, потом едва проглотила рвущиеся наружу слёзы.

Отец тоже жив, и он явно чем-то всем напакостил.

Тысяча чертей, где они все?!

И тут мать приподняла голову и прислушалась. Усмехнулась.

— Вернулись. Почти все. Имари Нахарими и имари Онэри не хватает, но это и к лучшему.

Да уж.

Я содрогнулась. Что-то не подсказывает, что сейчас случится нечто, которое круто перевернёт мне всё мировоззрение.

Дверь тихонько и аккуратно отодвинулась, и в проём просунулась русая голова Таданари.

— Имара Тариша, — кивнул он моей матери, опустив приветствие и с виду ничуть не удивившись её присутствию. Обратился ко мне. — Хорошо, что ты уже проснулась.

Плотно задвинул дверь обратно. Да ещё и на щеколду закрыл.

На его лице — ни тени улыбки.

Мне стало совсем не по себе.

— Имара Тариша, пожалуйста, останьтесь, — попросил Таданари, когда увидел, что мать поднялась с кровати.

Она удивлённо воззрилась на нас, но просьбу выполнила.

— Ноя, — сказал Дани с тем же непроницаемым лицом. — Ты всё ещё хочешь вернуть память?

— Эм... знаешь... если ты сделаешь лицо попроще, то захочу. А так мне страшно.

— Ничего страшного, ничего не бойся. Просто пришло время. Подходящее.

— Раз подходящее, то хочу.

— Уверена? Тогда ты забудешь жизнь в другом мире. Готова на это?

Я осеклась. Таданари говорил об этом ранее, я помню, но... весь смысл дошёл только сейчас. И все последствия тоже.

— У тебя же хорошие воспоминания о той жизни, да? — с сочувствием спросил Дани, заметив, как я сникла. Он взял меня за руку и погладил ладонь. Его прикосновение помогло мне решиться.

— Знаешь, они хоть и хорошие, но в тот мир я уже не вернусь, — проговорила я глухо. — Я там умерла, и моё место здесь. Лучше уж узнаю, что со мной произошло здесь.

Я глянула на мать. Та печально смотрела на меня и улыбалась с лёгкой горчинкой.

Видимо, вспомнить мне предстоит немало, и не всё из этого будет радужным.

Ну ничего. Это моя жизнь, какой бы она ни была.

Дани прикусил губу.

— Тогда ложись на спину. Воспоминания сразу не уйдут. Они будут исчезать постепенно. И у тебя останутся лишь... воспоминания о воспоминаниях. Как-то так.

— А их точно нельзя сохранить? — на всякий случай уточнила я.

— Точно. Если бы было можно, разве я бы не сделал, как ты просишь? Либо одно, либо другое.

— Жаль...

Ну ничего. Я всё равно постараюсь их удержать в своей памяти. Хотя бы что-нибудь.

— Имара Тариша, мне может понадобиться ваша помощь чуть позже, — сказал Дани.

— Вам? Моя? — изумлённо произнесла моя мать.

— Да-да. Только ваша, и ничья больше. Ноя, закрой глаза. И расслабься. И ни о чём не думай. Ты уже знаешь, как это делается.

Да, действительно, знаю. Помню.

Повиновалась. Смежила веки.

Захлебнулась. Но кашель на корню растворился.