— Ура! — истошно завопила Ай, когда японский танк пересёк финишную черту, опередив российскую машину всего-то на длину корпуса, и протянула руку.
— Заслужила, — вздохнул Юрий, вручая пятьдесят евро. — А знаешь, это был самый крутой финал на моей памяти... И дело не в девчонках!
— Вот и прекрасно, — появилась в дверях Фи. — В кои-то веки у нас бронза... А вы собирайтесь!
Спутник оказался в расчётной точке и был захвачен без проблем — если, конечно, не считать непрерывной болтовни двух болельщиков, обсуждавших танковый биатлон при любой возможности. Фи не вмешивалась, убедившись, что это бесполезно, и только время от времени вставляла ехидные комментарии. Впрочем, ей и самой было приятно, что американский экипаж впервые добрался до призового места...
Стыковка со станцией прошла гладко, клиент уже ждал, и вся сделка заняла не больше пары минут. Задерживаться на принадлежавшей "Текноре" станции не хотелось никому... Ай честно старалась почувствовать если не ностальгию, то хоть что-нибудь — но ничего не получилось. IPSV-7 стала пустым местом. Одной из множества точек встречи — явиться на Фрисайд многие опасались. А ведь именно здесь начиналась её космическая карьера. Здесь она познакомилась с командой, здесь училась работать в космосе, здесь Хати сделал ей предложение... Но всё это осталось в памяти оторванным от станции. Станция не вызывала никаких чувств... В отличие от Хати.
— Подруга, ты чего это лыбишься? — поинтересовалась Фи.
Ай, сообразив, что улыбается, как дурочка, проверила ремни, перебросила тумблеры на своём пульте в положение готовности и спросила:
— Фи, а ты помнишь свой первый поцелуй с мужем?..
XXIX
День настал. Его ждали, к нему готовились — и всё же он стал неожиданностью для очень и очень многих...
Саммит глав андских государств начался. От него ждали сенсаций — и дождались, хотя масштаб их недооценили.
Клэр, устроившаяся так, чтобы удобнее было наблюдать за прессой, расслабилась и приготовилась наслаждаться зрелищем. Всё уже решено и подписано, осталось только официально объявить об этом...
— Я имею честь объявить о создании нового государства, — объявил Хираль. — Это решение было принято нашими народами и сегодня было окончательно закреплено подписанием договора. Я провозглашаю сегодня рождение новой страны — Тауантинсуйу, Державы Четырёх сторон света!
Это была бомба.
Не меньше минуты журналисты и почётные гости молчали, пребывая в шоке, а затем пресса взорвалась. Журналисты сорвались со своих мест и метнулись к трибуне, словно лавина, обрушив на Хираля и свиту поток вопросов. Президентским телохранителям даже пришлось оттаскивать особо рьяных, и прошла не одна минута, прежде чем удалось навести хоть какой-то порядок.
— Сеньоры, будьте последовательны, — устало попросил Хираль. — Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, но пожалуйста, не мешайте друг другу их задать...
— Меняя поражает столь вопиющее пренебрежение международным законодательством и уставом Лиги...
— Сеньора Ив, вы уже лишались аккредитации. Хотите потерять её снова, но уже навсегда? Следующий, пожалуйста.
— Вы боитесь правды, Хираль! — снова вылезла Ив. — Вы затыкаете рот...
— Элис Ив, вам не стоит говорить о правде, — холодно ответил Хираль. — Вас столько раз ловили на фальсификациях, что вы потеряли право даже произносить это слово. Потрудитесь, наконец, покинуть пресс-конференцию, прекратив мешать вашим добросовестным коллегам. В противном случае вас выведут отсюда под конвоем.
Элис Ив вышла из зала с гордо поднятой головой... но только в собственном воображении. В действительности же она выскочила, как получившая пинка собака.
— Сеньоры, я прошу прощения за эту безобразную сцену, — обратился Хираль к журналистам. — Надеюсь, случившееся не создало вам неудобств.
— Сеньор президент, это событие и впрямь выглядит очень неожиданным. Если не ошибаюсь, первоначально процесс предполагалось завершить в течение четырёх-пяти лет. — подал голос один из журналистов.
— Решение ускорить процесс интеграции было принято на весеннем саммите и было вполне обоснованно, — ответил Хираль. — И было признано вполне обоснованным в силу сложившейся в мире ситуации.
— Какова роль министерства реинтеграции в процессе объединения?
— Как и следовало ожидать, ключевая.
— Господин президент, какова международная реакция на это событие?
— Пока равно говорить о реакции, но в целом мы ожидаем вполне здравого отношения, хотя некоторые эксцессы весьма вероятны...
Пресс-конференция была предельно сжатой — и всё равно получилась затяжной как прыжок из стратосферы. Но всему рано или поздно приходит конец, и пресс-конференция исключением не стала. Прошла она гладко — кроме Ив, вывели только двух журналистов, устроивших драку. Вопросов хватило на всех, ответами никто доволен не был... Словом, всё было как всегда. Клэр просидела до конца, ответила на множество бредовых вопросов, устала и озверела. Единственное, что во всём этом утешало — прямо с конференции она отправлялась домой.
Устроившись на сиденье и кивнув водителю, Клэр достала планшет. Кое-какие вопросы необходимо решить завтра с самого утра, и стоило разобрать их прямо сейчас, пока есть время...
— Ну наконец-то! — Искай заключил жену в объятия. — Ты была великолепна!
— Правда? — улыбнулась Клэр. — Прямо-таки великолепна?
— Ты всегда великолепна, — заверил Искай. — Но когда ты вот так, походя, срезаешь очередного идиота... Ты в этот миг — само совершенство!
— Ты похож на влюблённого дурачка, — хихикнула Клэр.
— А так и есть, — фыркнул Искай. — А теперь, любовь моя, нас ждёт романтический ужин при свечах... И стопочка бумаг, которые тебе надо завизировать.
— Романтика бумажной работы... — Клэр закатила глаза. — И какого чёрта я не осталась в тюрьме?..
Коротко кивнув собравшимся, Клэр заняла место во главе стола, включила компьютер и сказала:
— Начнём, сеньоры. Как вы все понимаете, работы у нас только прибавилось, и очень сильно. И начнём мы, сеньор Мендес, именно с вашего вчерашнего запроса...
Когда-то она сравнила свою работу с работой хирурга, пришивающего оторванную конечность, и сейчас могла только повторить это сравнение. Легко объявить территорию своей — а попробуй по-настоящему включить её в состав государства, даже если население не только не возражает, но и активно содействует, причём иногда даже слишком активно...
XXX
— Решили лично взглянуть, как идут дела? — спросил начальник разведки армии, когда Хаким вошёл в его кабинет. — Простите, но отчитаться по всем правилам сейчас не могу — дела, как видите.
— Вижу, полковник, — кивнул Хаким. — И мешать вам не собираюсь. Собственно, я здесь проездом, так что если выделите мне в помощь толкового лейтенанта, то уже через пару часов я вас покину. Надеюсь, дорога на Дамаск свободна?
— Только про воздуху, мой господин, только по воздуху, — буквально пропел полковник. Похоже, он жил по принципу "сделал гадость — сердцу радость". — Демократия плохо сказывается на дорогах, знаете ли.
— Знаю, — согласился Хаким. — Смею надеяться, что вы найдёте вертолёты для своего командира?
— Найду, — согласился полковник. — Пару транспортно-боевых, хватит вам этого? И лейтенанта могу хоть насовсем отдать — есть тут у меня один сильно умный...
"Сильно умного" лейтенанта звали Сулейман ибн Дауд Катиб, и он действительно был слишком умён для своей должности. Настолько, что Хаким решил действительно забрать его в качестве референта. Экскурсию по Ракке он организовал моментально и так, чтобы никому не помешать — в только что занятой столице "Свободного государства" у разведки было много работы...
Хаким тщательно проверил всё и всех, не нашёл, к чему придраться, договорился о переводе Катиба в своё ведомство и отбыл в Дамаск.
В Дамаске Хаким тоже не планировал задерживаться дольше, чем на пару дней. В конце концов, с Сирией уже всё ясно. А вот Египет... Египет всё ещё представлял собой неизвестную величину. Оккупация Киренаики шесть лет назад и нынешнее проникновение в Триполитанию весьма ясно давало понять, что в Каире имеются собственные взгляды на будущее арабского мира. Собственно, именно поэтому Хаким и отправлялся в Каир — лично оценить ситуацию... И то, что формальной причиной были переговоры о совместной борьбе с терроризмом, ничего не меняло.
В Дамаске, как и ожидалось, никаких проблем не возникло. И официально, и неофициально — что куда важнее. Дамаск давно уже смирился с Халифатом... И тем не менее у Хакима ушёл почти весь день на то, чтобы решить все вопросы. Да и то пришлось признать, что без помощи нового референта ему бы это не удалось. Катиб был исключительно полезен, прекрасно ориентируясь в хитросплетениях политики, мгновенно оказываясь там, где нужно и умея исчезать из поля зрения, оставаясь под рукой. Оформить его перевод было делом минутным, и это было первым, что сделал Хаким, связавшись с Багдадом...
Но равно или поздно кончается всё, и вечером самолёт Хакима поднялся в воздух. Сам Хаким, мельком взглянув на удаляющийся город, погрузился в документы. Предстояла очередная бессонная ночь... И два напряжённых дня.
Встреча могла оказаться банальной международной рутиной, а могла обернуться сенсацией или даже дипломатическим скандалом. Хакима устраивали все три варианта — в первом случае он спокойно решал все вопросы, в остальных получал массу информации, причём бесплатно... А проблему "воинов Аллаха" решать было необходимо, несмотря на жестокую трёпку, которую им недавно задали. Частый гребень операции прошёлся по Халифату и Центральной Азии, но весь остальной арабский мир не задел...
Уйдя с головой в работу, Хаким не сразу обратил внимание на вежливое покашливание референта.
— Вы что-то сказали? Простите, я не расслышал.
— Вам письмо от министра образования. Личное.
— Вот как? — Хаким зашёл в почтовый ящик и открыл послание.
"Мой дорогой друг, — писала Набавви, — мы были бы счастливы видеть вас на праздновании обрезания моего племянника, которое состоится в пятницу. Моя сестра назвала ребёнка в вашу честь — надеюсь, вы простите эту маленькую вольность — и буквально умоляла пригласить вас. Кроме того, среди приглашенных будут и люди искусства, среди которых могут быть и желающие присоединиться к вашим трудам..."
А вот это уже было интересно. Если Амаль ухитрились уломать кого-то из деятелей культуры заняться чем-нибудь полезным для общества — это тянет на подвиг. Оставалось только не профукать эту победу...
Каирская встреча прекрасно отвечала своей официальной задаче, но в плане разведки выглядела бесполезной. Споры шли в основном по поводу участия Израиля и, как всегда, об объёмах допуска иностранных спецслужб. Первый вопрос — благодаря договору с Израилем — интереса для Халифата не представлял, второй давно превратился в вялую склоку и при текущих условиях решению вряд ли поддавался. Во всяком случае, Хаким не услышал ничего нового — ни на совещании, ни в кулуарах.
Тем не менее, встреча могла считаться успешной — её участники всё-таки договорились хотя бы о чём-то. Разумеется, те самые два вопроса так и остались нерешёнными, но это, по мнению Хакима, было абсолютно нормально. Межарабские договоры вообще были крайне сложным делом...
Впрочем, поиск подарка для племянника Набавви был немногим проще. В конце концов не без помощи референта он приобрёл три серебряных колокольчика, которые якобы отгоняли джиннов и просто хорошо смотрелись. Хакиму они понравились с первого взгляда, Катиб тоже одобрил выбор — и колокольчики были куплены.
И на этом все дела Хакима в Египте закончились.
Амаль бинт Гази Набавви организовала праздник с размахом и множеством гостей. Высокопоставленных гостей — политиков, бизнесменов, ученых и деятелей искусства. Если честно — совсем не та публика, с которой Хаким хотел бы иметь дело... За несколькими исключениями.
— Мир вам, умм Хаким, и да благословит вас Аллах и приветствует, — поклонился Хаким. — Прошу принять сей скромный дар в знак дружбы и почтения.
— Благодарю вас, Хаким ибн Ахмад Уаси, — Джамиля бинт Гази приняла колокольчики, к которым немедленно потянулся младенец.
— Ваш подарок пришёлся по вкусу моему племяннику, — отбросив край тонкого зелёного шарфа за плечо, Набавви легко улыбнулась. — Благодарю вас, Уаси — ваша дружба много значит для нас.
— Светское государство? — Хаким затянулся. — Позвольте уточнить, доктор Халид: вы понимаете под этим термином то общество, что существует в современной Европе и Америке?
— Совершенно верно, директор.
— В таком случае позволю себе напомнить, что это общество есть плод более чем пятивекового развития, проходившего в специфических именно для Европы условиях, — Хаким снова затянулся, разглядывая собеседника. — Надеюсь, вы не станете отрицать, что европейская культура сформировалась на базе культуры античной, частично усвоенной варварскими королевствами? Так вот, имея общий базис, Европа никогда не была единым культурным пространством, распадаясь на два, а затем и три крупных блока по религиозному признаку...
— Католичество, православие и протестантизм? — уточнил молодой араб в черном костюме, принимая мундштук кальяна.
— Совершенно справедливо, доктор Халид, совершенно справедливо. Кроме того, Европа представляет собой пёструю мозаику народов, возникающих и распадающихся наций. Но, напоминаю, с общим культурно-историческим базисом. Всё это создаёт ситуацию, которую Джаред Даймонд называл оптимальной фрагментацией.
— Боюсь, я не знаком с этим термином... Полагаю, вы имеете в виду, что подобное состояние подстёгивает прогресс?
— Именно, дорогой доктор! Сравните теперь эту ситуацию с той, что имела место в арабском мире...
— Позволю себе напомнить, что до самого Ренессанса арабский мир превосходил Европу, — заметил Халид, снова затягиваясь.
— Совершенно верно, — согласился Хаким, — но давайте признаем: причиной тому был стабильный контакт с носителями античной традиции, интегрированными, к тому же, в общество. Кроме того, не следует забывать, что Коран прямо поощряет познание мира и через это — Аллаха. Европейский Ренессанс — это не только возросший интерес к наследию античности и трудам арабских учёных, это ещё и Реформация. Религиозный раскол вынудил европейские страны активно развивать технику и науку, противостоя друг другу... Арабский же мир всегда был гораздо более единым, практически лишённым внутренней конкуренции. Накопленный потенциал позволял успешно противостоять внешним угрозам, но вот с его увеличением и возникли проблемы... Так вот, это высокое единство основано на единстве языка и религии, а религия, в свою очередь, объединила разрозненные племена в единый народ, создав ту культуру, которая существует и ныне. Таким образом, светское государство в вашем понимании для нас просто невозможно.
— Значит, вы считаете, что мы должны придерживаться норм шариата, подобно исламистам?
— Скажите, доктор Халид, вы когда-нибудь были в Израиле? — осведомился Хаким, в очередной раз затягиваясь и наблюдая за прихотливыми извивами дыма в кальяне.
